Звездные войны: Пробуждение Тьмы

Звездный разрушитель "Добивающий". 35 ПБЯ Рейвен показала свое истинное лицо. После неудачи с поисками базы Сопротивления она, как Рен в свое время, срывала ярость на всех, кто попадал под горячую руку. Убийство трех штурмовиков-охранников осталось безнаказанным. Рен только больше приблизил ее к себе, и теперь она сопровождала его в секретных миссиях, откуда оба возвращались в чьей-то крови. Что они искали? Хакс не любил неизвестности, а недавно, намекнув Рену на Совете, что он пренебрегает делами Ордена, вновь подвергся истязанию — тот просто подбросил его к потолку, и Хакс в очередной раз сломал себе челюсть. Хорошо хоть Таласа не видела. От нее несколько дней назад пришло сообщение, что Рейвен дала ей какое-то важное задание, и она на время покинула «Добивающий», но быстрая проверка показала — Кей Таласа не покидала пределов корабля, однако и на нем ее тоже не видели. Когда он потребовал объяснений у Крири, та лишь удивленно вскинула бровь — она ничего об этом не слышала, но уже на следующий день ее дочь бодрой походкой зашла в его кабинет непривычно улыбчивая — так Кей делала, когда что-то хотела скрыть. Ее внешний вид при этом оставлял желать лучшего — рыжие волосы, видневшиеся из-под фуражки, как будто поблекли, хотя, быть может, так только показалось, и дело было в лице — оно приобрело нездоровый землистый цвет. — Сэр, какие будут распоряжения? — преувеличенно бодро, на контрасте с внешним видом, спросила она, и Хакс, лишь скривив губы, отложил датапад. — Я вам скинул поручения полчаса назад, как только вы изъявили желание вернуться к своим обязанностям, — скрипнул он зубами. Кей удивленно нахмурилась и разблокировала свой датапад, чтобы убедиться в его словах, и вновь с этой нервирующей пластмассовой улыбкой сказала: — Прошу прощения, я просто слишком быстро к вам шла и не услышала оповещения. Он положил руки на стол и соединил пальцы, глядя на нее исподлобья и начиная кипеть от гнева. Ложь всегда выводила его из себя, а особенно такая неумелая. — Ваша сестра не давала вам никаких заданий, Таласа, — вкрадчиво сказал Хакс, и она тут же выдала себя очередным своим испуганным взглядом. — Вы спрашивали?.. — выпалила Кей. — Нет, но вы только что подтвердили, что это не так. Всем своим видом. — У него и в мыслях не было тревожить Рейвен не относящимися к их работе делами — это было чревато, учитывая последние ее деяния. — Вы не покидали «Добивающий»… — сильнее понизив тон, сказал Хакс. Что-то было не так. Она замялась и отвела взгляд в сторону, а затем с подозрением спросила, понимая, что он мог вновь пойти на уловки: — Вы следите за мной? — Как и вы за мной, Таласа, — озвучил он очевидное, хотя на смену ярости из-за ее самоволки пришло неожиданное беспокойство — это Хакса сильно раздражало, потому что было ему несвойственно. — Сэр, по-моему, вы слишком прямолинейны, если здесь установлена прослушка… — Не установлена, — перебил он, поднявшись с кресла и почему-то начиная нервничать. — Вы — моя прослушка. Что с вами произошло? Выглядите паршиво. — Я была у генерала Таласа в медблоке, и я действительно болела… — Довольно лжи. Вы не выходили из своей каюты почти неделю, я проверил камеры, — Хакс шумно выдохнул, стараясь успокоиться, и подошел вплотную — этот прием работал безотказно, если нужно было деморализовать оппонента. — И генерал Таласа ничего не знает. — Вы сейчас… серьезно? — ахнула Кей, не веря ему, но тут же убрала с лица удивление: — Сэр, сочту за честь проявленное вами беспокойство… Она запнулась, понимая, что начала нести ахинею. — Уклонение от своих обязанностей без уважительной причины — все равно что дезертирство. — Каждое слово он будто выплевывал Кей в лицо, нависая над ней грозовой тучей. — Либо сейчас же говорите, что стряслось, либо с вами будет разбираться дисциплинарный комитет. Довольно отговорок. Но Хакс пожалел, что надавил слишком сильно, когда ее глаза моментально покраснели, а губы задрожали. Почему ему приходилось нянчиться этой девчонкой? Неужели теперь это все, на что он годится? Он должен управлять флотом Первого Ордена, а не наблюдать за внутренней истерикой своего адъютанта, которого даже уволить нельзя, хотя на то есть совершенно законная причина. Несправедливо! Почему ее не отослали на Хайфейген? С ее конструкторским талантом она была бы куда полезнее там. На передовой недопустимо распускать нюни. *** Кей смотрела на нависающего над ней генерала Хакса, не понимая, что говорить дальше, неужели он действительно следил за ней? Би-Би Девять приносил ей еду и воду, пока она собиралась с мыслями, наверняка Хакс и это заметил, если только… Эти его уловки все до единой не были ложью. Но зачем ему это надо? Лучше бы сразу в управление дисциплинарных взысканий сообщил, может, ее отошлют обратно на Хайфейген… Там безопасней. Кей решилась выйти из каюты только сегодня, надвинув на глаза фуражку, прячась от взглядов штурмовиков — вдруг кто-то из них был тем, кто на нее напал? Она даже стала носить отцовский бластер вместо табельного оружия — Кей уже давно перебила его личный номер и внесла в систему. Благодаря тому, что она два года работала в штабе Талли, у нее был доступ к регистрационному реестру оружия. Казалось бы — какая разница, бластер и бластер, но именно с этим ей было спокойнее. Если ее состояние вообще можно было назвать спокойным. Тот жуткий день Кей помнила смутно, она целую вечность просидела в том коридоре, пока не смогла элементарно встать, но даже тогда ноги не слушались ее. С трудом нацепив маску спокойствия и самообладания, она добралась до каюты под взглядами встречающихся по пути сослуживцев. Ее форма была испачкана и от нее жутко воняло. Четыре дня прошли в страхе за свою жизнь, была мысль пойти к матери, но та была слишком помешана на своем звании и на Эрин, и втягивать в это ее было чревато. Вдруг Вандоку поймет, что и ей все известно? Но что, если это и так очевидно? Ведь Кей ее дочь… — Сэр, если есть хоть какая-то возможность, — не дрогнувшим, однако, голосом начала Кей, стараясь не обращать внимания на защипавшие глаза, — я хочу просить перевода на Хайфейген. Он как будто стал еще выше, задрав подбородок и глядя на нее взглядом, смысл которого ей не удалось понять, но, по крайней мере, в нем больше не было этого огня раздражения и вспыхнувшей минутой назад злобы. — Что вы натворили на этот раз? — как будто читая мысли, спросил Хакс. Не в силах ответить — горло сдавило — Кей лишь опустила взгляд, едва сдерживая слезы, хотя была уверена, что уже может справиться с собой. Она с трудом сглотнула, но и это не помогло успокоиться. Все тело вновь сотрясала мелкая дрожь от одного только воспоминания, как ее душили… — Просто… — но продолжить Кей не смогла, слезы градом полились из ее глаз, а еще перед кем — перед Хаксом! Но, кажется, кто перед ней, уже не имело никакого значения, Кей была разбита, она почти не спала и не ела эту неделю, даже невзирая на заботу Би-Би Девять, ее трясло при каждом звуке, при виде каждой маски штурмовика. Ее жизнь потеряла всякий смысл, у нее забрали любимую работу, но она все равно хотела жить… Только не так, не здесь… Хакс продолжал смотреть на нее, он бездействовал, просто наблюдал, когда он вообще мог видеть женские слезы? Его это забавляло? Или он просто не знал, что делать? — Вам, быть может, нужно еще несколько дней увольнительной? — спросил он совершенно неожиданно, но Кей только покачала головой и шмыгнула носом. — Расскажите, что произошло, Таласа, я… могу чем-то помочь? — кажется, для него это были непривычные слова — предложение помощи. Уже не в первый раз она решила, что Хакс, может, вовсе не был таким плохим человеком? Может, он, зная о проблеме с Вандоку, смог бы что-то сделать… — Вандоку пытался меня убить, — вырвалось у нее прежде, чем Кей успела подумать над замаячившей в ее голове мыслью. — Один из штурмовиков задушил меня, а затем, думая, что я мертва, сбросил в мусоропресс. Брови Хакса дрогнули, но он более никак не отреагировал на сказанное ею, быть может, до него еще просто не дошло. Но по крайней мере Кей стало легче говорить, горло отпускали тиски. — Таласа, чтобы сделать это, Вандоку должен был узнать, что вы были в кабинете отца в тот день… — Я… Сэр, я проговорилась. Он забрал мой проект и отдал его другому инженеру. Я была не в себе… — Вы слишком часто не в себе, Таласа, вас это точно когда-нибудь сведет в могилу, — почти прошипел он, но следующие слова сказал спокойнее, так как она вновь сжалась в комок: — я вам уже об этом говорил, но, кажется, до вас дошло только сейчас. Кей поджала губы. — Вандоку не оставит меня в покое, сэр, прошу перевода на Хайфейген. — У вас есть мать и Рейвен… У них сейчас куда больше власти. — Сэр, моя мать сама убьет меня за то, что я сделала, а Эрин… Я не могу просить у них помощи. — Вы преувеличиваете, это ваша семья. В конце концов, если не Рейвен, то ваша мать точно не откажет, — не понимая, отчего она не желает воспользоваться таким элементарным решением проблемы, начал утомляться Хакс. — Мне совершенно не до возни с вашими проблемами. Вы для меня обуза. — О, спасибо, сэр, только этих слов поддержки мне сейчас не хватало, — съязвила она непроизвольно, — вы как всегда максимально точны в своих определениях… — Таласа! Я об этом и говорю! Вы опять дерзите старшему по званию! — рявкнул он так громко, что она моментально пришла в себя и вытянулась по струнке. — Простите, сэр, я совершенно измотана… — тут же стушевалась она. — А по мне как-то заметно, что меня это должно волновать?.. *** Рей — это имя, сорвавшееся с его губ, до сих пор преследовало Рейвен, хотя она всеми силами старалась не показывать того, что помнит этот эпизод. Почему мусорщица? Почему ее он хотел видеть перед собой, а не ту, что была рядом? Считая, что ее учитель безраздельно принадлежит ей, Рейвен впервые столкнулась с испепеляющей, с трудом контролируемой ревностью, и он это наверняка это почувствовал. Даже после того что Кайло Рен рассказал о Палпатине она не успокоилась и, едва закончив разговор, направилась в зал для тренировок, превратив его в руины. Воздух как будто раскалился, клинок вибрировал в руках, и Рейвен смогла прийти в себя только когда окончательно выдохлась. Следующие дни она носила привычную маску покорности и равнодушия, но отныне, всякий раз видя его, думала лишь о том, как коснулась его лица, приводя в чувство той ночью, и ладони начинали гореть… Он был очень зол и, несомненно, дезориентирован ее появлением, ведь думал в этот момент об этой мусорщице… Теперь Рейвен стала частью его миссий, они часто отлучались, исследуя отдаленные планеты вместе с рыцарями Рен в поисках ориентира ситхов, который укажет путь на Экзегол. Кайло Рен показал ей информацию о Палпатине прямо у себя в сознании, он так давно не позволял его касаться, что ее сердце истосковалось по этой связи… Она начинала понимать, что учитель стал для нее целым и единственным миром, а весь остальной мир просто растворился, стал расфокусированным, кроме, к сожалению, возложенных на нее и Хакса обязанностей. Но раз это приказал Кайло Рен — это вовсе не плохо. Учитель должен остаться доволен ее работой. Хакс был бесстрашен, но, скорее, глуп. Он единственный, кто осмеливался высказывать недовольство тем, как Кайло Рен управляет Первым Орденом, и Рейвен как-то заметила, что адепт-генерал Прайд смотрит на его выходки с неким не поддающимся логике одобрением. Прайд был очень умным человеком, он никогда не нарывался, в отличие от Хакса, и возможно, даже провоцировал его на подобные высказывания, а Хакс, в силу характера, просто не умел оставаться невозмутимым, хотя честно старался… Его характер в какой-то момент напомнил Рейвен характер Кей — та же импульсивность, конечно же, более скрытая, скорректированная годами на службе у генерала Таласы, затем у Сноука, та же неспособность скрывать эмоции — в его разуме не обязательно даже было копаться. У Хакса было все всегда написано на лице. Хотя нет, даже если у него и был вздорный характер, то он умел его усмирить по необходимости, а вот Кей нужно много работать над собой. Она исправно присылала отчеты, в конечном итоге ставшие пустой тратой времени. Хакс, кажется, не пытался ничего предпринять, чтобы вернуть себе власть в Ордене, и лишь ходил собачонкой за Прайдом… Рейвен вошла в его кабинет без стука — этому она научилась довольно быстро, как и быстро осознала, насколько возвысилась над простыми военными, словно встать выше них всегда было ее судьбой. Хакс настраивал проектор, чтобы вывести на него необходимые данные по финансированию. — Генерал Хакс, — коротко поздоровалась она, уперевшись ладонями в стол и разглядывая результаты финансовой аналитики, которые не очень-то радовали. — Рейвен, — закончив с проектором, хотя, по идее, настраивать должна была Кей, его адъютант, которую за время работы с ним она никогда не видела, он отложил консоль дистанционного управления и задумчиво помассировал как всегда гладко выбритый подбородок. — Не хватает почти пятьсот миллионов кредитов, но если мы сократим количество мест инженеров, то… — Нет, Верховный Лидер дал определенные цифры, нужно придумать еще откуда срезать, не затрагивая при этом основные нужды армии, — сказала она, и Хакс был согласен, но он уже просто не мог придумать, откуда взять, все и так было по-минимуму. — Что насчет повышения налогов на планетах, которые относятся к нашим колониям? Его взгляд сфокусировался на ней сквозь прозрачную проекцию. — Несомненно, повышение налогов в целом, если мы сейчас не будем углубляться в конкретные цифры, может создать необходимый запас средств, — начал он, словно лектор, что уже стало привычкой, — но это мера временная, она может негативно сказаться на доходах населения и покупательной способности, кроме того, это может подстегнуть инфляцию. Недовольство по отношению к Первому Ордену с огромной вероятностью спровоцирует очередной конфликт или же попытку противостоять нам, дальше вам известно… — намекнул он на Сопротивление. — И потом, мы уничтожили Хоснианскую систему — это было грубо, но действенно, мы посеяли страх, но страх тоже может толкнуть на необдуманные действия. Финансовые реформы ухудшат ситуацию. Это очень тонкая грань, нам нужно сохранить мир в Галактике. Рейвен кивнула, вняв каждому слову. — Хорошо, но даже если недовольство возрастет, наши активы — тоже. — Тогда какой в этом смысл? Нам не нужен рост недовольства и численности Сопротивления пропорциональный росту нашего вооружения. Мы должны наращивать мощь иными способами, не обрушая экономику подконтрольных нам Систем, — пояснил Хакс, понимая, что ей еще учиться и учиться. — Мы должны справиться имеющимися средствами и не прибегать к крайним мерам, учитывая и без того неспокойную обстановку. Ей было поручено решить эту задачу своими силами, да и вряд ли сам Рен так глубоко погружался в политику, поэтому, как понял Хакс, натаскивал ее. Но сколько пройдет времени, прежде чем она вникнет в суть? Адепт-генерал Прайд обучал ее военной стратегии, а Хакс — политике и экономике, это произошло само собой. Рейвен была любознательна. — Я посмотрю в архивах истории Галактики и Империи, может, в какие-то времена они сталкивались с чем-то подобным, — сообщила она о своих намерениях, и Хакс счел это разумным, по-крайней мере, Кайло Рен не торопил решение этого вопроса. — Где Кей? — неожиданно спросила Рейвен. — Мне казалось, она ваш адъютант, но я видела вас вместе крайне редко. — Она все время со мной, но днем в это время она обычно занята моими личными поручениями, — обобщил Хакс, не кривя душой. Он отправлял Кей в химчистку или просил проследить за уборкой каюты, что на самом деле не требовалось — дроиды прекрасно справлялись. — Ах, да, я не спросил вас, хотите ли вы каф. Мне вызвать ее? — Не стоит, — просто сказала Рейвен, удовлетворившись ответом, напитков он ни разу не предлагал. Возможно, Рейвен не стала придираться, потому что точно так же не хотела видеть сводную сестру, как и та ее, хотя, судя по всему, ей было абсолютно все равно, в отличие от Кей. Они занялись рассуждениями о том, откуда можно взять недостающие средства, но, вспомнив о Кей, Хакс вновь подумал и о ее проблеме с Вандоку, и эти мысли совершенно отвлекали его от работы — Рейвен наверняка заметила, что он все короче отвечал и начал утопать в своих мыслях и отстраняться. Произошло это довольно внезапно, и в какой-то момент где-то на краю подсознания появилась мысль — сказать о покушении Рейвен, хотя он бы себе такого не простил… По ее взгляду Хакс понял, что Рейвен что-то уловила из его эмоционального фона. — Говорите, генерал Хакс, вы хотите мне что-то сказать, я это чувствую, — констатировала она. Ее лицо, глаза и тиара ловили блики зеленой проекции, и оттого Рейвен выглядела устрашающе, совсем не похожей на человека. Стоило ли говорить ей о том, что его беспокоило? — Ваша сестра, — протянул он негромко, — у нее неприятности. Рейвен даже не изменилась в лице, хотя, вероятно, определение «ваша сестра» ей пришлось не по вкусу. — Продолжайте, — разрешила она. — Из-за генерала Вандоку, — еще не понимая, как это преподнести намекнул Хакс. Ее глаза вдруг удивленно распахнулись — а ведь только что казалось, подобные эмоции ей недоступны. Рейвен и сама, похоже, не знала, что говорить, и потому молчала. Оба понимали, что знают многим больше, чем нужно. Когда Кей несколько месяцев назад сказала, что ее семья не в курсе произошедшего с отцом и Вандоку, Хакс, конечно же, не поверил. — Из-за того, что произошло с вашим и ее отцом семь лет назад, — наконец, сформулировал он. — Давайте начистоту. Как много известно вам о тех событиях? — тоже, не применяя слово «убийство», сказала она, словно еще был какой-то шанс, что он не знает. — Все, что видела и сделала в тот день ваша сестра, — в той же манере продолжил Хакс. Она вскинула подбородок и усмехнулась, глядя на него с подозрением. — Кей совсем из ума выжила выкладывать подобное вам? — Я ей сказал то же самое… — И что вы хотите от меня, генерал Хакс? — понимая, что от нее требуется какое-то участие, спросила Рейвен. — Генерал Вандоку осмелился на покушение, но ей удалось спастись, — уже абсолютно прямо сказал он. — Ее задушили, а затем сбросили в мусорный пресс. — Жестоко, но как узнал Вандоку о ее участии в … событиях того дня? — вновь не подавая признаков беспокойства, словно бездушный дроид, спросила Рейвен. — Ее импульсивность как всегда сыграла с ней злую шутку… — Дура! — неожиданно прошипела Рейвен, бросив острый взгляд в сторону. — Я так и знала, что это рано или поздно произойдет. Она совершенно не умеет следить за языком! В этой гневной речи Хакс неожиданно обнаружил совсем слабые, но все же нотки беспокойства. Неужели Рейвен еще была способна на подобные чувства? Ему казалось, что ситхи их не испытывают. Они не испытывают ничего, кроме гнева, раздражения и ненависти к окружающим, тем более, сестры никогда не были близки, постоянно соперничали и мотали друг другу нервы. Хакс видел как девочки росли и точно знал, что на спокойное сосуществование сестры просто не способны. В их присутствии непременно начинал твориться натуральный хаос. И теперь — о, Вселенная! За что? — одна стала ситхом, а вторая бесконечно доводила его на работе. Судьба явно не собиралась его щадить. — Теперь вы понимаете, с чем мне приходится сталкиваться каждый день? — усмешкой прозвучала жалоба из его уст. — Сочувствую, генерал Хакс, но может быть, гауптвахта?.. — Рейвен вышла из-за проектора и перестала казаться совсем уж жуткой; она подошла ближе, пытаясь что-то для себя решить. — Мы отвлеклись, — решительно сказал он, не собираясь уходить от темы. — В ваших силах помочь ей, Рейвен. Да, она совершила ошибку, но не забывайте, что из-за нее под удар попадает вся ваша семья, включая генерала Крири Таласу. К вам Вандоку, конечно, не подступиться… На ее лице вновь появилась эта странная улыбка — ледяная, саркастичная и пугающая. Рейвен подошла ближе, и Хакс увидел, как поднимается ее ладонь — он знал что это значит и рефлекторно отступил на шаг, когда ее ладонь оказалась у его головы, но вмешательство Рейвен было совершенно безболезненным, оно было мягким, в отличие от агрессивных методов Кайло Рена. И это вмешательство продлилось совсем недолго и подцепило лишь только пласт эмоций, но не воспоминаний. — Как патетично, генерал Хакс, — протянула Рейвен, — вы и впрямь искренне переживаете за Кей. Не ожидала такого, тем более от вас. — Я всего лишь человек, а Кей, хоть и моя головная боль, но она не заслуживает смерти. В глазах Рейвен появилось практически осязаемое любопытство, которое Хаксу совсем не понравилось, он видел, что она разглядывает его, как диковинный экспонат, и ее это забавляет. Тогда он просто не выдержал: — Что?.. — Вы назвали ее по имени. Не капитан Таласа, не просто Таласа или адъютант, а Кей… *** Думая о том, что сказал Хакс, Рейвен направляясь в тренировочный зал, который уже отремонтировали после того, как она очередной раз разнесла его световым мечом. Конечно, там полагалось использовать обычный тренировочный, и для нее специально сделали несколько таких двухклинковых, но… Что-то заставило ее остановиться и осторожно заглянуть за двери зала. Внутри происходило что-то совершенно непонятное: Кайло Рен, похоже, тоже наплевав на собственные же правила, дрался световым мечом… как будто с кем-то невидимым. Сначала могло показаться, что он просто отрабатывает удары, но затем Рейвен заметила нечто невероятное — его меч, встречаясь с невидимой преградой, искрил, и вместе с красными искрами на пол сыпались голубые, которые Рейвен ни с чем не могла спутать, пережив столько битв в гробнице ситхов. Это был джедайский меч. Воздух вибрировал от Силы… Темная сторона сталкивалась со Светлой, и обладателя Светлой Силы Рейвен признала сразу. Мусорщица Рей — она начала чувствовать ее еще при битве на Крейте, безошибочно уловив ее присутствие в Соколе Тысячелетия. Кайло Рен был слишком поглощен битвой, чтобы заметить присутствие ученицы, вся его энергия была направлена на эту странную связь, окружающий мир его совершенно не интересовал… Внезапно он отлетел назад, словно получил ногой в грудь, и Рейвен едва не выдала своего присутствия, но сдержалась, когда он, погасив меч, неуверенно встал. Мокрые пряди липли на лицо, он тяжело дышал, похоже, битва была не из легких. Мусорщица победила его? Снова?.. — На сегодня достаточно? — Он усмехнулся, и сердце Рейвен как будто разом проткнуло несколько игл. — Твоя ярость — сильный инструмент, но так ты можешь выдохнуться, Рей. Не выбрасывай сразу всю энергию, противник поднимется и одолеет тебя, пока ты будешь восстанавливаться. Осознание происходящего ранило еще сильнее. Это был боевой урок… Ситх учил джедая! Кайло Рен обучал своего врага — просто немыслимо! — Нет, это Сила на грани, ты чувствуешь ее, Темную сторону? — видно ответил он на какой-то вопрос; Рейвен не могла слышать мусорщицу, но он был прав, концентрация Светлой Силы становилась слабее. — Ты сама к этому придешь, я лишь укажу направление. И ты примешь мою руку… Ей не показалось, Рейвен поняла все правильно, вместо ожидаемой ярости и ревности ее душу заполонило нечто иное — болезненное непонимание, словно Кайло Рен предал ее, предал свою ученицу. Едва справляясь с эмоциями, она бесшумно отступила назад, ушла, почти сбежала, не желая слушать, что еще он ей скажет, услышанного и так хватало с лихвой. Он хотел, чтобы Рей стояла рядом с ним — так было всегда? Кем они были друг другу? Не из-за этого ли Кайло Рен с такой неохотой брался за обучение Рейвен? Все из-за нее? Из-за мусорщицы? И что это за странная связь между ними? Она совершенно другая, она происходила наяву, в то время как Рейвен довольствовалась лишь смутными образами из его полных ужаса снов — впрочем, и это случалось совсем нечасто. В его снах она видела, как он убил своего отца, от этого даже у нее леденела кровь в жилах. Это была его самая большая слабость — сожаление и боль потери. И теперь Рейвен знала еще одну — мусорщица Рей… Сила искала выход, в сознании крутились кровавые мысли, и Рейвен готова была поклясться, что если кто-то проходящий мимо осмелится хотя бы просто посмотреть на нее, она сорвется и разрубит его на куски. Теперь она понимала эмоциональность Кайло Рена, эта эмоциональность была заразительной, Сила обостряла все эмоции — гнев, ненависть, страх и боль стократно, и справиться с ними не представлялось возможным. Они оба были заложниками своих чувств, только теперь Рейвен ощущала досаду и боль предательства. Делая все во благо Первого Ордена, делая все только во благо его самого, она оказалась ненужной, ведь он желал Рей… Их связь была двусторонней, Рей испытывала то же самое — она тянулась к нему, она тянулась не к Темной стороне, а к нему — к Бену Соло… Сердце вновь сдавило в тиски — намного сильнее, чем когда он назвал Рейвен ее именем… И сейчас она поняла, что испытывает к нему совершенно неподобающие чувства — это показала треклятая Рей. Рейвен хотела Кайло Рена, и это была не просто симпатия, а совершенно неконтролируемая страсть, в том, что это нечто большее, она не готова была себе признаться. Это уничтожит ее и все то, что их связывало. Невозможно было остановить бешено колотящееся сердце, на замену хладнокровной маске пришел звериный оскал, нужно было выплеснуть эту боль… Она держала путь в свою каюту, только оставшись наедине с собой, можно будет попробовать помедитировать и призвать себя к спокойствию. Но неожиданно на смену желанию успокоиться пришла совершенно дикая мысль, которая позволит ей избавиться от части терзающей ее энергии… — Позвать ко мне генерала Вандоку, сейчас же! — рявкнула она, совершенно растерявшемуся первому встречному офицеру низшего чина в коричневой инженерской форме, и тот выронил ремкоплект. — Да, мэм! — уже в спину ей спохватился тот. Едва закрыв дверь в каюту, Рейвен сорвала с головы тиару, вырвав несколько волосков и отбросила ее в сторону, прислонившись лбом к прохладной транспаристали иллюминатора — это помогло немного прийти в себя. Она выравнивала дыхание перед встречей с генералом, чтобы случайно не убить его. Дело было вовсе не в Кей, Рейвен просто нужен был повод… И когда раздался звонок спикерфона и голос Вандоку, сообщившего о прибытии, она уже почти пришла в норму и не дышала, как загнанный зверь. Зачесав волосы назад пальцами, она подняла тиару, положила ее на стол и только тогда, протянув ладонь, разблокировала дверь. Генерал Вандоку вошел с явно недовольным выражением лица, он, как и остальные, думал, что молодая девушка получила слишком много власти, но, по крайней мере, не высказывал недовольства вслух. — Вызывали, Рейвен? — невозмутимо спросил он. Она старалась выглядеть непроницаемой, не хотела показывать своего состояния. — Да, генерал, есть разговор, — вырвалось у нее довольно резко, и он наверняка сразу понял, что разговор этот не сулит ничего хорошего. Дверь за ним закрылась, повинуясь Силе, Рейвен даже не пришлось направлять ее через ладонь, Вандоку вновь почувствовал неладное. — Слушаю, — не изменившимся тоном сказал он. — О Кей Таласе, генерал. Вам ведь известно, что она моя сестра, а Крири Таласа — моя мать? — прямо заявила она, а на его виске запульсировала жилка. — Решили избавиться от Кей по-тихому? Чтобы никто не заметил? — Она чувствовала, как раздуваются ее ноздри. — Вам известно, что она выжила? — Рейвен, вы… Но договорить он не успел, невидимая сила приволокла его к Рейвен, которая уже не могла носить привычную для всех генералов маску сдержанности и равнодушия. Была лишь только слепая ярость, никак не связанная ни с Вандоку, ни с Кей… Шея генерала оказалась в тисках ее пальцев — ей доставляло наслаждение в прямом смысле держать его за горло, а не душить дистанционно, как это любил делать Кайло Рен. Видеть близко, как вздуваются вены, как наливаются краснотой глаза, слышать хрипы, наблюдать, как из тела по капле утекает жизнь… Это успокаивало ее. — Если с головы моей сестры и моей матери упадет хоть один волос, — прошипела она, склонившись к нему, как сделала это с По Дэмероном, — я не посмотрю, что Верховный Лидер благоволит вам. Ваша жизнь оборвется в тот же момент. Знайте: то, что вы сделали с моим отцом, не сойдет вам с рук, рано или поздно за все придет расплата… Краснеющего и задыхающегося Вандоку отпустили путы Силы, хотя Рейвен стоило больших трудов взять себя в руки и не прикончить его. Он упал на пол и теперь, надсадно кашляя, смотрел на нее снизу вверх. Рейвен только оскалилась, ей даже захотелось пнуть его. — Проваливайте! — рявкнула она, и тот, с трудом поднявшись на ноги, спотыкаясь, ринулся к двери. На какой риск пошел Вандоку, доверив дело явно не самому надежному штурмовику? Если бы Кей погибла, никто так и не узнал бы, что с ней случилось. Возможно, ее гибель или исчезновение сочли бы следствием опасного родства с ситхом…