Пишем поперёк

Месяц прошёл с тех пор, как мы с Кирой прибыли в этот мир. Если в первый день казалось, что в академии учиться легко, то сейчас я прекрасно осознаю, что поспешил с выводами — путь ниндзя очень тернист. Под слово «тернист», я подразумеваю не учение исторических дат и имён, или расположение пяти великих стран, а уроки физической подготовки. Если в прошлой жизни я был отпетым лентяем, и, не стесняясь, филонил на уроках физкультуры, потому что был уверен, что мне это не пригодится, то здесь всё наоборот. Если ты не занимался вместе со всеми физической подготовкой и не надрывал себе все связки, то можешь попрощаться с шиноби навсегда. Со своими одноклассниками я не хотел иметь ничего личного. Я не какой-нибудь зазнавшийся человек, смотрящий на всех сверху вниз, нет. Мне просто не о чем с ними разговаривать. В особенности это касается бесклановых детей, которые сбились в свою маленькую компанию, как мышки, и сидят, стараясь не высовываться. А вот Кира предприняла попытку сдружиться с Хинатой Хьюга, объясняя это тем, что таким кавайным созданиям нельзя ходить в одиночку. И у неё это очень легко получилось. Дело в том, что Хината не была такой стеснительной в общении с людьми. Даже наоборот. Хьюга, как мне потом рассказала Кира, сама хотела подружиться с нами после первого дня академии, но из-за общей спешки, как бы иронично не звучало, она не успела. Как показала практика, контроль чакры у меня отвратительный, что опять же нельзя сказать про Киру. У неё не только получалось контролировать поток чакры, но ещё создавать простенькие печати, которые мы только начали учить. И этот клуб «очумелые ручки» всё больше разрастался в стенах нашего класса, — я один, хоть убейте, не понимал что и как нужно делать. — Да чтоб вас с вашими чертовыми печатями, — тихонько ругался я, выходя из аудитории. Нормальный человек, оказавшись на моём месте, пошёл бы в местную библиотеку и начал бы изучать всё намного подробнее и практиковаться в свободное время. Поэтому по дороге на полигон, на котором у нашей троицы должна была, по настоянию Киры, пройти тренировка, я пробовал выполнить самую простенькую технику. Кира говорила, что это проще простого, нужно всего лишь успокоиться, сосредоточиться и подумать о том, что у тебя всё получится. Я сорвал с ближайшего дерева лист и положил на лоб, направил поток чакры, но, как и в академии, он попросту разорвался у меня на клочки.

***

Полигон представлял собой полностью пустое пространство, окружённое со всех сторон лесом. Заросли всевозможных трав бушевали и по периметру тренировочного поля, и внутри. Сухая потрескавшаяся земля, из трещин которой, прорастали цветы, представляла собой землю после глобальной катастрофы. Но единственное, что портило атмосферу антиутопии, это радостное щебетание птиц и яркое солнце. Из-за того, что меня оставили после уроков по поводу моих постоянных опозданий — которыми я, кстати, грешил и в прошлой жизни — Кире пришлось самостоятельно идти на полигон. Учиха, как я понял, подтянулся чуть позже, и сейчас они вдвоём ждали меня: Кира, усевшись в тени дерева, Юджи, облокотившись о ствол всё того же дерева. Когда я подошёл ближе, сложил ладони наподобие рупора и прокричал: — Рота подъём! — Какой же ты всё-таки шумный, — первой среагировала Кира. Приложив пальцы к вискам, она поморщилась и сообщила мне, что я придурок. Поклонившись в ответ, я подошёл ближе и кивнул в сторону Юджи в знак приветствия. — Ну, что Нао-кун… начнём? — спросил он. В знак согласия я встал в устойчивую позицию и медленно вынул из ножен катану. Юджи в свою очередь активировал шаринган и встал напротив меня в фирменную стойку клана Учиха. — Нашей сегодняшней целью является не избиение друг друга до полусмерти, а бой в целях тренировки, — командирским голосом произнесла Кира. — Поэтому удары, нанесённые с примесью чакры… — она сделала небольшую паузу: — … запрещаются! Это первое; второе — во время боя, шиноби не должен показывать свою истинную силу. Итак, — она хлопнула в ладоши. Это был знак, означающий начало боя. Первым, кто сорвался с места, был Юджи. Он нёсся на меня, сверкая кроваво-красными глазами. Я покрепче сжал катану в обеих руках и приготовился блокировать удар. Кровь в висках билась с бешеной скоростью. Как вдруг сердце на мгновение остановилось, а голову пронзила ужасающая боль. Затем тихий голос в голове зашептал: Убей их всех. Пусть сегодня прольётся кровь. Я слышал его, но с места не сдвинулся. Картинка перед глазами начала меняться. Звуки ветра усилились вдвое, время, словно замедлилось. Ярость вскипела во мне. Просто тупая ярость. Дышать стало невыносимо трудно, воздух наполнился жаром. Стало душно. Тряхнув головой, пытаясь избавиться от навалившейся духоты, я, кажется, упал на колени. Единственное, что я помню, свист в ушах и испуганный взгляд Юджи. *** Юджи Учиха. Месяц прошёл с тех пор, как мой клан был вырезан. Несмотря ни на что, я старался не замыкаться в себе, старался жить как жил до этого, но пустота разрасталась быстрее. Каждую ночь меня начинал колотить озноб, становилось страшно от предчувствия, что смерть, тянувшаяся за каждым из Учих, придёт и за мной. В первые дни было особенно тяжело, но я был благодарен за своё спасение. Я был благодарен Нао и Каруи Сора за то, что они появились в моей жизни. Панические атаки только благодаря их присутствию начали проходить. Мне даже начало казаться, что та рана, которая появилась после смерти отца с братом наконец-то затягивается. Сейчас, стоя на полигоне, я ощутил какое-то странное чувство, словно вот-вот должно что-то произойти. К сожалению, вскоре, мои опасения подтвердились. Передо мной стоял Нао, а его глаза смотрели на меня с неестественной для человека злобой. Его губы растянулись в кривой ухмылке. Нао сделал шаг вперёд и с нечеловеческой скоростью побежал на меня. Один миг, и холодное металл коснулся моей шеи. — Только не сегодня, — произнёс я, и, схватив его руку, перекинул через себя. Нао, или то, что он сейчас из себя представлял, умудрился приземлиться на ноги, и, резко развернувшись, ударил меня ногой в живот. Летел я очень долго пока не врезался в дерево, и, услышав неприятный хруст, я скатился на землю. Но остался в сознание. Я видел, как ко мне медленно приближается Нао. Он замахнулся катаной и в тот же момент тяжело рухнул на землю. Отдышавшись, я поднялся и на гнувшихся ногах подошёл к ниму. Повернув его лицом кверху, я проверил пульс и дыхание. Сердцебиение постепенно становилось ровнее, хотя дыхание было сбивчивым. К нам подбежала Каруи и спросила, что случилось. Я подробно рассказал, что видел и вкратце объяснил, что нужно делать дальше. — Нет, нести его сейчас не нужно, — запротестовала Каруи, тряхнув головой, убирая со лба прядку волос. — Можем только хуже сделать. Я не знаю, что за демон сидит в брате, но он сжирает его чакру, как только он её использует. Я знаю, что говорю, — добавила она, когда я посмотрел на неё с сомнением. — Нужно каким-то образом подавить того, кто видит в Нао. — Печатью? — неуверенно сказал я. — Ты умеешь их ставить? — иронически произнесла Каруи. Она положила ладонь на лоб Нао, и мышцы на его лице расслабились. В это мгновение мне пришла одна идея. Я взглянул на свои руки и сконцентрировался на потоке чакры. Мама научила меня, как использовать чакру таким образом, чтобы возможно было быстро залечить раны в бою. Она была медиком. От воспоминаний о семье к горлу подступил ком и я, как мог, сдерживал его, потому что отец говорил, что мужчина не должен показывать своих чувств. «В твоих слезах, твоя слабость, сын. Помни это». Я открыл глаза, когда начал чувствовать в руках энергию; ладони светились зеленоватым свечением. Каруи, поняв, что я хочу сделать, убрала руку. Коснувшись лба, внутри меня всё похолодело: Нао был холодным. Нет, он не умер, но, по-видимому, отдал значительное количество чакры этому демону. Если так будет продолжаться, то Нао истощиться и некоторое время не сможет пользоваться чакрой, но это в лучшем случае. — Каруи, вам нужно увеличивать резерв чакры, иначе не сможете справиться с демонами, живущих внутри. — Немного подумав, я добавил: — Я знаю, что для того, чтобы стать ниндзя, нужно тренироваться, упражняться в техниках, но в вашем случае, использовать большое количество чакры может быть пока опасно. — Погоди, ты сам же сказал, что для становления ниндзя, нужно упражняться, но как мы сможем стать сильнее, если не будем использовать чакру? — У нас же будет распределение по командам, к нам приставят наставника, и мы у него спросим, что вам делать, — улыбнулся я. В своих словах я не был уверен, но другого предложить пока не мог. — Ты так уверен, что мы с Нао будем распределены в одну и ту же команду? — спросила Каруи, вопросительно посмотрев на меня. — Ну, они же не будут рассоединять брата с сестрой. Я думаю, что они примут во внимание то, что вы родственники и то, что вы знаете возможности друг друга намного лучше кого бы то ни было. Каруи ничего не ответила, лишь невнятно мотнула головой. Её губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но в это мгновение со стороны деревьев донесся шорох, который заставил её замолчать, а меня повернуть голову по направлению неизвестного звука. — Нам нужно уходить, — сказала Каруи, хватая Нао за плечи. — Помоги-как мне… Я кивнул. Тогда Каруи перехватила одну руку, я другую, и таким образом мы потащили Нао к выходу с полигона. Идя по залитой солнечным светом дорожке, Каруи тихо спросила: — Юджи, можно тебя спросить? — Я кивнул. — Почему ты с нами? Мы с братом чужаки в этой деревне, пускай, может, нам и сделали поблажку, но доверия к нам нет. Я помолчал. Я сам не знал, что меня держит, кроме чувства долга. Что-то было в них такое, чего не было у меня — я это чувствовал. Отвага, что ли. — Дай-ка подумать. Вы оба странные, — я согнул один палец на свободной руке, —и мне почему-то кажется, что с вами моя жизнь станет веселей, — я согнул ещё один палец. — А до этого она какой была, твоя жизнь? — спросила Каруи. — Ну, — я замялся, — жизнь ниндзя вообще очень тяжёлая, знаешь ли. Трудно жить, когда знаешь, что смерть ожидает тебя и твоих близких на каждом углу. Из страха быть преданным кем-то, не доверяешь никому, а это, я считаю, ужасно. Ужасно жить и не полагаться ни на кого. Я знаю, что если хочешь что-то сделать хорошо — сделай сам, но тогда исчезнут сами понятия, как товарищество, дружба, взаимовыручка. Всё начнёт разрушаться, когда люди перестанут доверять друг другу. Солнце клонилось к закату. Лучи освещали верхушки деревьев, на них, между ветвями, сверкнула паутина. Небо, до того безоблачное и сизое днём, к вечеру постепенно затянулось перистыми облаками, вытянутыми чередами гряд и клочьев. Мне часто приходилось их наблюдать в рассветные часы, когда они окрашивались золотистым цветом, но в вечерние минуты они больше походили на кровавый след от когтей — будто какой-то зверь поцарапал лапой небосвод. Я всмотрелся. Вдали, где возвышалась скала хокаге, начали зажигаться звёзды. — По-моему, ни на кого не надеяться это прекрасно, — с какой-то грустью в голосе сказала Каруи. — Меньше повода расстраиваться. — Интересно, Кафка говорил так же, — краем глаза я заметил, что Каруи искоса взглянула на меня, поэтому пояснил: — Старший брат. Однажды ему было велено перехватить шпиона из другой деревни. Так получилось, что в раннем возрасте с ним кое-что произошло, и, на протяжении всей жизни, с ним бок о бок шла удача. Правда, он начал страшиться этого, обучаясь в академии, потому что ему, в отличие от его сокурсников, везло больше других. Зависть, страшное дело, думаю, ты понимаешь, о чём я. Вскоре, Кафку за спину прозвали «звёздным ребёнком», мол удача преследовала его повсюду, поэтому, обладая только фамилией Учиха и не имея никаких особых способностей, смог закончить академию на отлично. Когда я сказал, что Кафка не имел особых способностей, имел ввиду, что он буквально ничем не владел. Родился он слабым ребёнком — да, в клане Учиха тоже рождались такие, но довольно редко, — поэтому моей матери приходилось много использовать своей чакры на поддерживание стабильного состояния своего сына, моего брата, — я вздохнул. — Отец, видя, что ей самой становиться хуже, принял решение попросить помощи у ниннеко — у кошек-ниндзя, с которыми наш клан был в хороших отношениях, чтобы те помогли его семье. В обмен, они попросили тело Кафки для переселения в него души кошачьего принца. — Кошачья удача значит, — догадалась Каруи. — Что-то в этом духе, — кивнул я. — Через пару дней, Кафка с кошачьим принцем-духом внутри, здоровый встал на ноги, и только тогда мои родители отдали его на обучение в академию. Именно с этих пор, ему всё время везло. Так вот, данная сделка с ниннеко была сугубо внутри нашей семьи и не должна была выходить за её пределы. Но, так получилось, что АНБУ знают всё про всех, поэтому воспользовались этим, точнее, Третий этим воспользовался и взял Кафку к себе на службу. Это было, когда мне было три года. Жизнь Кафки становилась лучше. Ему должно было исполниться двадцать два в прошлом году, но до дня своего рождения он не дожил. — Мне очень жаль. К сожалению, за каждый момент удачи приходится платить сполна. — Да, приходится. Ладно, давай не будем о плохом, — я улыбнулся, но по печальным глазам Каруи я понял, что улыбка получилась натянутой. Мы вошли в деревню по просёлочной дороге, через ворота, около которых стоял Иоши-сан и о чём-то тихо беседовал с Мизуки-сенсеем. Как только мы прошли мимо, я спиной почувствовал их сверлящий взгляд и меня снова схватил озноб. — Юджи-кун, с тобой всё в порядке? — слегка наклонившись ко мне, спросила Каруи. — У меня такое бывает, — через силу начал я. — Осталось с той ночи. Просто у меня такое ощущение, словно… Не договорив, я посмотрел через плечо туда, где только что стояли ниндзя. Их там не оказалось, но то странное чувство, которое преследует меня время от времени осталось. — Юджи-кун, можешь остаться у нас на некоторое время, если хочешь, — неуверенно начала Каруи, но я перебил её, подняв вверх ладонь: — Не волнуйся за меня, Каруи-чан. Следи за Нао, а потом, когда ему станет лучше, сообщи мне, договорились? Каруи кивнула. Глаза у неё наполнились неведомой для меня печалью, на половину лица набежала тень, и тёмно-серые глаза стали ещё темнее. — Не возись с нами, я вижу, что у тебя свои проблемы. Весь оставшийся путь мы провели в молчании.