Все для нее

Он знал, что родители будут счастливы, услышав о его намерении жениться. Они уже жили предчувствием знаменательного события в жизни сына. И, конечно, новость о согласии Фахрийе ничуть не удивила их, но зато обрадовала чрезвычайно. Это было написано на их просветлевших лицах. Пора... пора было им познакомиться с теми, кто воспитал такую чудесную девочку. Мама сразу принялась составлять список всего необходимого для сватовства, отец довольно улыбался в усы и с гордостью поглядывал на наследника. Когда Джейхан ханым убежала за какой-то одной ей известной надобностью из комнаты, он крепко обнял Бурака. - Мой лев! Какой приятный сюрприз! Я доволен выбором твоего сердца, - мужчина с пониманием встретил сияющую улыбку сына. - А нам с мамой уже не терпится встретиться с родителями Фахрийе. Одобрение родителей в таком важном вопросе для Бурака значило очень много, несмотря на то, что он был уже взрослым и самостоятельным. «Семья — основа всего», - этот постулат он впитал с молоком матери. Именно так его воспитывали родители. Всегда и во всем члены семьи должны быть вместе, должны понимать друг друга, поддерживать и уважать. А его избранницу все родные уже давно приняли в свое сердце. Да могло ли быть иначе с ее жизнелюбием и открытостью, с ее мудростью и трудолюбием, с ее внешней красотой, отражающей красоту внутреннюю? Можно ли было родителям желать для сына лучшей жены, если рядом с ней он на глазах становился взрослее и мудрее. И пускай она не говорила о любви к нему, но любовью были полны ее глаза, и это мог видеть не только он. Практически в то же самое время делилась радостью со своими родителями и Эф, но ей предстояла куда более сложная задача, нежели ему. В отличие от родителей Бурака, Рамазан бей и Хатиме ханым еще ни разу не видели мужчину, сумевшего растопить сердце их девочки. Учитывая предыдущий горький опыт ее отношений с противоположным полом, Эвджи прекрасно понимала настороженность отца, которая возникла сразу, как только она назвала главную цель своего визита. - Папочка, - присела к нему Эф и погладила по руке, тут же положив голову на его плечо, - он очень хороший... - Посмотрим, - Рамазан бей взял тонкую руку дочери в свою и слегка нахмурился. - Ты же понимаешь, я не могу доверить свою любимую козочку кому попало. Это должен быть настоящий мужчина. - Он настоящий, папа. Он самый лучший, ты увидишь. Завтра же увидишь. - Пока могу сказать только одно: ты очень похудела, но выглядишь до неприличия счастливой. - Папа, что ты говоришь? - моментально подскочила она, но, заметив искорки смеха в глазах отца, покачала головой и присела обратно. А потом и вздохнула с облегчением: если отец улыбнулся, значит благосклонно принял ее новость. За счастливый блеск, вновь осветивший глаза его любимицы, глава семейства Эвджен готов был полюбить ее избранника как родного сына. Но для начала, конечно, хотелось хотя бы взглянуть на него. Материнское сердце Хатиме ханым билось в унисон с сердцем дочери, и оно было полно радости. Однако там оставалось немного места и для сомнений. Муж был прав: их дочь с некоторых пор просто излучала счастье. От нее можно было лампочки зажигать. Тем не менее секрета своего возросшего интереса к жизни их малышка раскрывать не спешила, а мать не стремилась влезть к ней в душу. Решила для себя, что дочка поделится с ними, когда придет время. Воспоминания о прошлой невеселой истории ее любви, которая чуть не рассорила их, еще была жива в памяти. Конечно, не хотелось ее повторения. Но их маленькая Фифи уже выросла и в любом случае поступит так, как решит сама, и если она до сих пор не говорила об изменениях в своей жизни им с отцом, значит, у нее были на то причины. Теперь же мама самой младшей из своих четырех дочерей просто радовалась за свою умницу и красавицу Фахрийе, а себе давала слово, что будет рядом с ней, что бы ни случилось в дальнейшем. Родители уговорили ее не уезжать этим вечером к себе. Традиции требовали, чтобы девушка накануне сговора была в отчем доме, но они попросту свели все к ее безопасности и целесообразности. - Куда ты поедешь? Темно уже. Да и просить твоей руки приедут сюда. Оставайся. Хоть и отвыкла Эф ночевать в родительском доме, но на этот раз уступила. Бурак позвонил ей, когда она уже лежала под одеялом. - Привет! Можешь говорить? - Здравствуй... Да, могу. - Ты дома? - У родителей. Представляешь, - засмеялась она как можно тише, - не отпустили меня домой. - И я у родителей. Мои тоже зачем-то настояли, чтобы я остался у них. - Смешные они у нас. И все же такие милые. - Наверно. Только я скучаю по тебе ужасно, - он помолчал, видимо, ожидая ее ответного признания, однако тщетно. - В чем ты будешь спать? - Бурак! - хоть он и не мог ее видеть, но ясно представил себе, как расширились ее глаза и покраснели щеки. - Бессовестный. - Есть немножко. Я хочу представить себе, как ты сейчас выглядишь. - Ну, представляй, - решила Эф отомстить любимому и принялась сочинять. - На мне надета фланелевая сорочка до самых пят на три размера больше, которую носила еще моя бабушка. Лицо у меня намазано сметаной, а на глазах — по кружочку огурца. Нравится? - Безумно, - Бурак расплылся в улыбке от ее шутки. - А огурцы со сметаной зачем? Чтобы ночью не проголодаться? - Ох, уж эти мужчины! Только о желудке и думают. Это для красоты. Бурак уже смеялся в голос. - Представляю, как ты красива сейчас! Очень хочу тебя такой увидеть, мой мизинчик. - Еще чего, - дернула Эф плечом, будто он и правда мог ее видеть. А ночью она ему приснилась. Вот именно такой, какой себя и описала. Сметаны с огурцами на ее лице он, честно признаться, не помнил, но сорочка была просто шедевром и наилучшим средством защиты. Как он хотел любить свою птичку во сне, но треклятое одеяние снизу было зашито, к тому же, на нем не было ни одной застежки, которые можно было бы расстегнуть, чтобы снять это чудо текстильной промышленности. Девушка же только хитро улыбалась или делала непонимающие глаза. Проснулся Бурак уставшим, будто на нем пахали всю ночь, но когда вспомнил, что ему снилось, сам же долго смеялся: напросился называется. В дом родителей будущей невесты выехали еще до обеда, так как невозможно было предугадать, сколько времени займет дорога. Посовещавшись накануне, решили, что никого посторонних звать с собой не будут: все-таки это была первая встреча будущих родственников и хотелось, чтобы она прошла без лишних глаз. Хатиме ханым встретила гостей и проводила в гостиную к накрытому столу. Рамазан бей с особенным вниманием приветствовал сначала отца и мать будущего зятя и лишь потом пристально рассмотрел его самого. Первое впечатление обо всех троих гостях складывалось приятное: держались с достоинством, но учтиво. Молодой человек, хоть и был красавцем, заносчивым не выглядел. Как велел обычай, Фахрийе в это время сидела в своей комнате и, услышав, что гости прибыли, отправилась на кухню готовить кофе. Ей, выросшей в европейской стране, где подобные церемонии постепенно уходили в прошлое, необходимость просить ее руки казалась глупым атавизмом. Будто кто-то мог отказать, если они с Бураком уже все решили для себя. Однако уважение к национальным традициям и опыт прошлых ошибок требовали от нее некоторого смирения, и девушка не стала противиться воле родителей и будущего жениха. Было немного смешно, но в то же время волнительно и интересно. Через некоторое время после прихода гостей ее позвали к ним. Напряженно-торжественный вид возлюбленного вызвал у девушки непреодолимое желание рассмеяться, и только боязнь опозориться перед его родителями заставила ее сдержаться. Может быть, при этом чуть больше положенного блестели глаза, да улыбка была несколько шире обычной, но, кажется, никто не заметил ее чрезмерной веселости. Угостив всех присутствующих кофе, Фахрийе поспешила покинуть гостиную, чтобы в своей комнате дать выход рвущемуся из груди смеху. А за столом «переговоров» в это время начали обсуждать подготовку к помолвке детей. Когда удалось прийти к согласию по некоторым вопросам, члены семьи Озчивит собрались уезжать. Прощались тепло. Обе стороны остались вполне довольны друг другом. Улыбки на лицах были открытыми и искренними. Бурак в рекордные сроки довез родителей до семейного ресторана, а потом приехал к дому Эвджи. Ее машины на обычном месте еще не было, но долго ждать ему не пришлось: вскоре он увидел, как черная BMW с номерным знаком «34 EVC 52» появилась из-за поворота. - Ах! - нешуточно перепугалась девушка, оказавшись заблокированной возле только что закрытой дверцы своего автомобиля. - Уф, напугал! Зачем ты вернулся? - Прости, не хотел пугать, - отступил Бурак. - А вернулся, чтобы тебя увидеть. - Мы же виделись недавно, - с наигранным недоумение ответила она. - Это называется виделись? Ни прикоснуться, ни слова сказать. - Надо было сказать, - вставила шпильку Фахрийе и скорчила уморительную рожицу. - Ох, и язва ты! Смотри у меня. - Я и смотрю. Как это ты так быстро отвез родителей? - Сама же писала, что я Бетмен, - подмигнул он. - Но, если честно, очень спешил. - А в доме у моих родителей был таким серьезным, преисполненным важности. Я чуть не лопнула от смеха, когда увидела тебя таким, - тут же рассмеялась девушка, вспоминая недавнюю встречу в родительском доме. - Тебе бы только смеяться, - слегка ущипнул он ее. - А я, знаешь, как волновался. - Ай, - дернулась она. - Из-за чего? - Вдруг твой папа отказал бы нам? - Он мог, да, - с серьезным видом произнесла Эф, но тут же все испортила, снова начав смеяться. - Ах ты, насмешница, - двинулся к ней Бурак, но девушка увернулась и побежала к подъезду. - Между прочим, я тоже еще могу отказать, - взбегая по лестнице, продолжала смеяться Эф. - А ну стой! Что ты там выдумала? - Бурак бей, вы разучились бегать по лестницам? - по всему подъезду разливался звонкий смех девушки. - Если честно, я ведь приготовился пить соленый кофе, - признался Бурак, когда настиг беглянку уже в ее квартире. - Думал, ты вспомнишь свою Фериде. - Я бы не осмелилась на такое, - посмотрела она укоризненно. - Да ну? - затормошил ее Бурак. - Это почему? - Вдруг ты решил бы, что я передумала... - со всей серьезностью сказала девушка. - Посмотри на меня, - Эф выполнила его просьбу. - Я бы выпил из той чашки, что бы ты туда ни налила. Потому что я никому тебя не отдам. Если бы ты передумала, я снова стал бы ухаживать за тобой, убеждать тебя всеми возможными способами. Так что тебе придется смириться: твоим мужем буду только я. Ее мужчина. Настоящий. Сильный, решительный, упорный. Нежный, страстный. Любимый. Он всегда поступал только так, как хотел поступить. Всегда достигал своей цели. Но любой его поступок, любое сказанное им слово казались ей правильными и единственно верными, потому что никогда и ничем он не стремился ущемить ее. Фахрийе прижалась к нему, к своему мужчине — в его теплых объятьях она чувствовала себя спокойно и уверенно, здесь был ее дом. - Ах, женщина! Совсем заморочила мне голову, - вдруг отодвинул он от себя Эф. - Я же за тобой приехал. - В каком смысле? - Собирайся. Возьми документы, по минимуму вещей на смену и поехали. - Куда? - Потом узнаешь. Ее мужчина был, к тому же, совершенно непредсказуемым. Он даже не дал ей опомниться, и Фахрийе, кое-как, наспех, собрав дорожную сумку, послушно последовала за ним (точнее он просто дал ей несколько минут на сборы, а потом взял за руку и повел за собой к своему внедорожнику). Вскоре они уже мчались... в неизвестном направлении.