После падения идёт подъём

На следующий день в академии был большой праздник. Юноши поздравляли всех своих одноклассниц с наступившим восьмым марта, за окнами витал нежный аромат распускающихся цветов, солнце понемногу припекало и золотило окна; всюду ощущалась скоро вступающая в свои широкие права ранняя весна. Но незадолго до этого в академии Юуэй царил самый настоящий переполох. Все парни с «А»-класса собрались в общей гостиной общежития и по очереди тянули жребий. Задача состояла в простом, но довольно волнительном и эмоционально запарном для каждого — дарить нужно было подарок той девочке, которая им нравится, так что, чтоб уж совсем по-честному, происходили своеобразные обмены. Кому же, по воле проказной судьбы досталась Урарака? Разномастный морозно-огненный красавчик Тодороки, так случайно и, в то же время, так удачно вытащивший клочок бумаги с именем шатенки из коробки. Да, ему ужасно, просто чертовски повезло, и особенно это не нравилось Бакуго Кацуки. Двумордый постоянно сновал, вилял своим паскудным хвостом перед самым носом, дразнил и ошивался во внимании Очако, дразня и издеваясь над его, Кацуки, тонким терпением, и выглядел при том всегда чрезвычайно спокойно и невинно, будто всё так и должно быть, просто идёт своим чередом, а Бакуго просто невовремя за угол свернул. Так оставлять было категорически нельзя, в очередной раз этот выскочка «по рекомендации» не займёт его место. И Кацуки нарочно пришёл к нему вечером для обмена. — Двумордый… — два первых стука в дверь и пока довольно-таки сдерживаемый на мирной громкости тенор были успешно проигнорированы, и Бакуго постучал более грубо, настойчиво, потихоньку подогреваясь в глубине. — Двумордый, мать твою, Тодороки! Дверь с тихим скрипом приоткрылась, на небольшую щель, так чтобы предупредить юношу, что следует всё же отступить назад, если нет желания получить в тарец с размаху, и только потом из комнаты выскользнул сам Шото. Он бросил на незваного гостя совсем безынтересный взгляд, взъерошил собственные волосы и, прильнув спиной к двери, осторожно закрыл, оперевшись и поднял глаза на Бакуго. По одним только морщинам на лбу от нахмуренных бровей, вздувшимся венам на шее и гулящим желвакам Шото сразу смекнул, с чего вообще вдруг сподвигло им на нежданный визит, и отрицательно покачал головой. — Разве есть какая-то разница, кому дарить подарок? — совершенно спокойно произнёс гетерохром, чуть склонив голову к плечу и как бы мысленно посылая Бакуго: «Очнись, это вовсе не причина для соперничества». Лицо Кацуки слегка зарделось, ему совсем не хотелось признавать, что Очако ему нравится, причём нравится настолько, что даже вынуждает его переступить через эту преграду собственной гордости и идти на переговоры с Двумордым, отстаивать своё право только лишь уделить своё внимание. Тем более не хотел признавать это на глазах самого придурка Тодороки, которому сто процентов, Уравити так же была неравнодушна. Но делать было нечего, иногда чем-то приходится жертвовать, даже когда жертвой становится собственная самооценка. И если он хотел отстоять, отвоевать своё право на мелкую Очако, то отступать уже просто некуда. — Мне просто надо извиниться перед ней, а подарок — лучший способ, сам ведь понимаешь — это была, по крайней мере, самая логичная и — что главное! — честная отговорка, которую нашёл Кацуки на данный момент. Ведь в какой-то мере он всё равно сплоховал перед Ураракой, укусил за душу в злосчастном кафе, когда где-то внутри хотел к груди прижать и навеки так застыть, не отпуская. Но Шото всё равно в его слова не поверил, да и не удивительно вовсе. Лишь головой снова качнул и поставил в разговоре точку, за спиной отпирая дверь. — Нет. Если она тебе и в правду так сильно нравится, то найди другой повод, более убедительный. Вот так вот и пропал, казалось бы, последний шанс подарить подарок Очако без намёка на то, что она ему нравится. Чёртов ублюдок этот Двумордый! Думал Кацуки, засунув руки в карманы и ссутулившись, он поплёлся в магазин. Ему, кстати, попалась Яойрозу. Если честно, то он вообще не помнил кто это, так что просто взял самый банальный подарок в магазине - коробку каких-то не очень дорогих конфет. Но в магазине он увидел ещё и маленького розового плюшевого зайчика, что почему-то напомнил Бакуго о Очако. Может из-за больших розовых щёк? Кто знает. В общем, он купил его, даже сам не заметив. На следующий день. 8 марта, наконец этот переполох с подарками кончился. Осталось только подарить. И вот, все мальчишки дарят подарки. Кацуки просто равнодушно впихнул в руки Момо коробку с конфетами и что-то прорычал. Урарака же, как обычно, вся такая весёлая и летающая в облаках, болтала о чём-то с Тсую и Миной. Как вдруг к ней подошёл Шото и вручил какой-то подарочный пакет, в который Очако заглянула и широко улыбнулась. Кацуки просто взбисило это! Он был зол и как-то опечален. Что-то сжалось в его груди, а Шото продолжал болтать с улыбчивой Уравити. Последний урок прошёл не заметно для всех. Для всех кроме блондинистого парня. Он был весь на иголках и сразу после звонка подошёл к своей милой однокласснице с подарком. -Круглолицая... Чёрт тебя дери. В общем...- Очако с интересом смотрела на парня. -С 8 марта. - он протянул ей плюшевого зайца и быстро ушёл из класса, а потом быстро зашагал в общежитие, оставив ошарашенную Урараку.