Диссонанс

Впервые за последнее время Панде захотелось выпить. А лучше, напиться. Она взяла себе сто грамм водки, пару бутербродов, какой-то компот и устроилась в дальнем углу с намерением завершить этот день в алкогольном беспамятстве. Впрочем, она не была бы собой, если бы заранее не позаботилась о своей безопасности. Ради спокойного отдыха Панда даже раскошелилась и сняла себе гостевую комнатушку, пожертвовав ради этого целой «каплей». Потом она долго пялилась из своего угла на посетителей бара и пила свою водку, смешав ее с компотом. Казбек так и не появился. «А чего он хотел? — думала она, отпивая очередной глоток. — Услышать, что я слабая беззащитная девушка и нуждаюсь в его помощи? Может еще разрыдаться и отдаться? Не зря дядя говорил, что женщине в Зоне не место. Поэтому нужно быть мужчиной. Даже если ты женщина. Нельзя было вообще соглашаться. Так нет же, слабину дала, испугалась. Из-за кого я по этим хреновым «жаркам» скакала? Сбежала бы, да и все. Не вечно же Змей и компания там бы сидели. Оборотень хренов! Лучше б сразу его пристрелила!». Панда допила свой стакан и подошла к бармену с просьбой повторить. — Не морочь мне голову, парень! Возьми сразу бутылку. Я же вижу, что ты надраться хочешь. Неудачный день? — Не то слово. Чуть с «жаркой» не поцеловался. Бармен хохотнул. — То то я смотрю, что с тобой не так? А у тебя брови и челка напрочь обгорели. Бармен поставил на стойку бутылку и налил еще компота. Панда расплатилась и отправилась к себе в комнату. Запершись на ключ, она откопала в рюкзаке еще одну свою драгоценность — маленький, с флешку размером, плейер, бережно запакованный в несколько слоев полиэтилена. Ей уже до чертиков надоела звучащая из репродукторов чуть ли не круглыми сутками «долговская» пропаганда, а музыка в баре была практически не слышна из-за голосов. Воткнув в уши наушники, Панда набулькала в компот водки, улеглась на диван со стаканом в руке и стала бездумно изучать потолок под старые рок-баллады. Несмотря на начавшее накатывать опьянение, она уловила краем уха пиликанье КПК. — Ну что там, блин, опять, выброс, или Семецкий сдох?! — она раздраженно ткнула пальцем по кнопкам. «Ты здесь? Есть разговор» — Оборотень хренов. Все не отстанешь? Она потыкала по кнопкам, отправляя ответ, и снова завалилась на диван. Буквально через пару минут в дверь постучали. — Кто? — Оборотень. — Ну заходи. — Панда не без усилия повернула ключ и сделала шаг назад, пропуская гостя. — Извини, что так долго думал. Давай поговорим? — Говори. — Она вытащила наушники и уселась на диван, демонстративно помахивая стаканом. Казбек заходил по комнате, как тигр по клетке, рассказывая ей о своем темном прошлом, о котором он и сам мало что помнит, о предательстве друга, о своих странностях и сомнениях. Остановился и потянулся к стоявшей на столе бутылке. Панда молча вытянула руку со стаканом. Он долил и чокнулся с ней бутылкой. — В общем, я искал, человека, который меня поймет, — он отдышался и сделал еще пару глотков, — который просто поговорит со мной, которому я смогу открыться. Я побывал в разных местах и нигде не задержался, потому, что везде на меня смотрели как на черта какого-то, как будто во всей Зоне я один со страшной рожей, а все остальные — кудрявые пупсики. Ты тоже меня испугалась. — Было дело. — Что заставило тебя поменять мнение обо мне? — Твои поступки. Твое отношение к окружающим. Ты ведь первый ни на кого не бросаешься. Даже тормозишь порой. — Это я торможу?! Плохо ты меня знаешь. — Так, значит, причина не во мне? — Нет. — Казбек перестал мерять шагами комнату и сполз по стене на пол. Он наконец-то выговорился, не был при этом осмеян или послан, и это подействовало на него как двойная доза успокоительного. — А я уже, грешным делом, подумала, что ущемила твое мужское эго. Дядя воспитывал меня, как собственного сына. И учил соответствующе. Только вот большинство мужчин с неприязнью относятся к женщинам, которые занимаются «мужским делом». Все эти «баба за рулем как обезьяна с гранатой, баба на корабле к несчастью» … Вот и пришлось «отрастить яйца». Дядя это одобрял. — А как же ты тогда выбросы переносить не привыкла? — Дядя стал водить меня в Зону пару лет назад. Увидев, как мне стало плохо, он пожалел меня, и стал рассчитывать наши с ним ходки так, чтобы обернуться между выбросами. Мы никогда здесь надолго не застревали. По крайней мере, я. А вот он порой пропадал по нескольку месяцев. Когда он не вернулся через три месяца, я отправилась его искать, и узнала, что сталкер Тич был убит бандой Топора. Отказался платить им мзду. Я заказала Максу Топора, а они бонусом положили всю его шайку, но и цена от оговоренной стала отличаться. Хищник думал, что у семейства такого крутого сталкера как Тич достаточно средств, чтобы оплатить их дорогие услуги. Но это не так. Он содержал не только нас с матерью, но и свою бывшую жену с ребенком. Отложенных денег мне хватило только на аванс. Ну а дальше ты знаешь. — Серьезно. — А ты думал, что сюда только развлекаться приходят? Исполнитель они пошли искать! Нет там никакого Исполнителя. И не было никогда. Мне дядя еще давно рассказывал, что это все сказки для дурачков, чтобы «Монолиту» было кем свои ряды пополнять. За окном стемнело. Панда щелкнула выключателем настольной лампы, долила себе в стакан водки и скинула ботинки. — Любишь жить половой жизнью? — Чего? — Я спрашиваю, тебе так нравится на полу сидеть? — Так больше негде. — Казбек огляделся по сторонам и увидел под столом свернутый дырявый матрас. — А нет. И откуда повсюду эти матрасы? — Еще одна необъяснимая загадка Зоны. Она похлопала раскрытой ладонью рядом с собой и протянула ему один наушник. Они слушали музыку передавая друг другу стакан, где с каждым разом становилось все меньше компота и больше водки, а потом как-то неожиданно поцеловались. Панда вздрогнула и зачем-то потянулась к своему КПК. — Блин. Поздно уже. А завтра в Долину топать. Она отвернулась к затертой диванной спинке и как-то уж слишком наиграно засопела. Казбек вздохнул, но настаивать не стал. И так слишком много впечатлений за последние дни. Он накинул на нее свою куртку, раскатал на полу матрас… … Уже ставшее привычным начало сна. Мертвый город. Он уже понял, что это за город, что он побывал там этой зимой, и что там с ним творилось что-то ужасное. В этот раз его перенесло на задний двор кинотеатра «Прометей». Был поздний вечер. Для тех, кто не несет службу в эти часы, наступало время отдыха. Хруст зачем-то позвал его сюда, хотел сказать что-то важное. Хруст — его родной брат. Нет, не по крови. Они вместе пришли сюда и вместе познали величие Монолита. Он хочет что-то сказать ему наедине. Быть может, у Хруста было откровение и он хочет, чтобы первым, кто об этом узнает, был именно Казбек? Хруст стоит у стены немного растерянный и переламывает пальцами тонкий прутик. — Послушай, — осторожно начинает он, — мне кажется, со мной что-то не так. — У тебя что-то болит, брат? Проводить тебя к доктору? — Нет. Не болит. Но меня беспокоит одна мысль. — Какая же? — Что мы здесь лишние. — Что за глупости, брат? Монолит любит всех своих детей без исключения. Мы не можем быть лишними. — А если нет? У меня такое чувство, что меня не должно здесь быть. И тебя тоже. Давай уйдем. Казбек хватает его правой рукой за горло и прижимает к стене, слегка приподнимая. Хруст едва касается носками ботинок земли, хрипит, пытаясь ухватить ртом хоть немного воздуха, и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он даже не пытается сопротивляться, знает, что Казбек намного сильнее, и шансов у него нет. — Хруст, брат мой, за сказанную тобой ересь наказание — смерть. Мы оба это знаем. От Монолита не скрыться, он видит и слышит детей своих, но, может, он еще простит тебя. Сделаем вид, что ты этого не говорил, а я не слышал. Я не хочу тебя убивать, ведь я люблю тебя. Но если ты предашь Монолит, я найду тебя и перережу горло. А твою голову я насажу на кол и помещу рядом с головами других неверных. Он разжимает пальцы и Хруст падает на загаженную землю, держась за грудь и хватая ртом воздух. А через два дня Хруст сбежал вместе с еще одним отступником. И братья так и не смогли их отыскать… Он проснулся и в сердцах хлопнул ладонью по полу. Он убивал ради Монолита — ради пустого места и чьих-то интересов. Был чьим-то цепным псом. И ему это нравилось. Хруст оставил его не просто так. Он гораздо раньше него понял, в какое дерьмо они влезли, и пытался вытащить их обоих. А Казбек чуть не убил его. И Хруст испугался. Он не мог увести друга силой, а к убеждениям тот оказался глух. В итоге он нашел того, кто его понял. А ведь Казбек, и правда, мог перерезать ему горло, если бы нашел тогда. Было стыдно. Хотелось попросить у друга прощения. Да где теперь его искать? — Что, опять кошмары? Скрипнули пружины древнего дивана. Панда повернулась к нему лицом. — Ты была права насчет оборотня. Эта дрянь до сих пор сидит во мне… — Иди сюда. — Она положила забинтованную ладонь ему на затылок и погладила по спине. — Ты же ушел оттуда. Теперь ты свободен. А если вдруг почувствуешь, что с тобой что-то не так, скажи мне, и мы вместе подумаем, что с этим делать. — А если я вдруг озверею, ты же пристрелишь меня, как бешеную собаку? Я больше не хочу подчиняться чужой воле. — Надеюсь, до этого у нас не дойдет.