Бойся рассвета

— Доктор Миддли, пациент с палаты номер шесть проснулся. Точнее сейчас он все ещё в изоляторе, но, в общем, не важно. Он проснулся, — все та же Аманда, боясь вновь принять на себя незаслуженную порцию гнева, поспешила сообщить новости и как можно скорее уйти. — Подожди! Ему сняли рубашку? — поинтересовался Доктор Миддли. — Все ещё нет, — и она ушла. Глубоко вдохнув и собравшись с мыслями, он сделал несколько больших глотков зелёного чая и вышел из кабинета с сжатым в кулаке маленьким серебряным ключиком. Маленький серебряный ключик от сейфа, в котором теперь хранилось две книги. Путь до изолятора оказался как нельзя быстрым, и вот он уже в нерешительности стоит перед запертой дверью. Вина давит не только на плечи, но и на все состояние Айка Миддли. Сейчас он не отучившийся более восьми лет в мединституте взрослый мужчина, благодаря своему огромному багажу знаний получивший весьма солидное место, какое только можно было получить выпускнику его профессии. О нет, сейчас он всего лишь Айк Миддли — обычный мальчик-заучка, из-за неумения спорить стоящий перед этой дверью, как перед дверью полицейского десять лет назад. Тот полицейский желал узнать у Айка о местонахождении друга или, может, о причине его пропажи? Теперь такой же груз лежит на плечах и ненависть к себе та же самая. Неужели ошибки прошлого должны преследовать нас всю жизнь? Айк, внезапно понявший, что он уже долгое время просто стоит, вставляет громоздкий ключ от палаты в замочную скважину, поворачивает его два раза и, отбросив подальше все мысли, заходит внутрь. На первый взгляд ему кажется, что Дэниел всего лишь спит. Но нет, после непрерывного сна в течение нескольких дней он уже просто не мог спать. И поэтому лежал, свернувшись в клубок, смотря пустым взглядом в одну точку. — Дэниел, — аккуратно спросил доктор Миддли, — я знаю, что ты уже не спишь. Дэниел промычал что-то нечленораздельное. — Ты как? На этом вопросе Дэниел повернулся, как он только мог это сделать со связанными руками. Его взгляд был страшнее всех детских кошмаров. Взгляд ребенка, слишком рано осознавшего сложность жизни. Ребенка, потерявшего краски, ребенка, не понимающего своей обязанности отвечать за ошибки взрослых. Может, и за свои тоже? Это был взгляд, насыщенный ненавистью и презрением к каждому человеку, когда-либо сломавшему ему веру в себя. Кирпичик за кирпичиком они рушили детскую наивность, и результат их стараний сейчас сидел связанный смирительной рубашкой в изоляторе психиатрической больницы с громким диагнозом «шизофрения». Кто-нибудь говорил им, что, руша мечты всего лишь одного ребенка, они рушат нечто большее? — Я... Прости меня, я честно не знал, что они с тобой сделали. — Зачем вы извиняетесь перед жалким шизиком? — перебил его Дэниел. — Мы же с тобой прекрасно знаем, что ты нормальный. — Хм, а что такое — «нормальный»? Кто определяет границы? — Она навещала тебя? — Доктор Миддли решил сменить тему. — Да. Она пообещала мне свободу. Но только если я убью тебя. Сказать, что доктор Миддли опешил, — ничего не сказать. В горле запершило, сердце ушло в пятки, пульс резко подскочил и, казалось, аорта под внезапно увеличившимся показателем давления сейчас разорвет горло. — Если ты это сделаешь, то, — он пытался не показать мальчишке, что сейчас серьезно испугался. — То тебя навечно запрут здесь. Дэниел лишь вздохнул и откинул голову назад. — И зачем же вы сейчас тут сидите? Пришли извиниться за испорченную жизнь? Что ж, момент упущен, это бессмысленно. — Я не извиняться пришел. — А следовало бы. — Дэниел! Я понимаю, что ты тут такая обиженка, но даже это не даёт тебе права грубить! Дэн лишь насупился и зло посмотрел на мужчину. — Я узнал, как уничтожить тень. Но без твоей помощи мне не справиться. И вообще, я уже извинился перед тобой в самом начале! — чертыхнулся доктор Миддли. — Для начала нам нужно тебя выписать. — Вы смеётесь что ли? — не поверил его словам Дэниел. — Абсолютно нет. Я же твой лечащий врач, почему же я не могу решить, что твое состояние стабильно? — Потому что я провел несколько дней в изоляторе после попытки самоубийства? — О, не переживай, с этим я разберусь. Но пока тебе придется пожить в обычной палате.

***

Следующий день тянулся для Дэниела слишком долго. Помимо него у доктора Миддли были другие пациенты, так что он никак не мог претендовать на большее количество внимания. Вечером, когда все лекарства были выпиты и настало время отхода ко сну, в дверь Дэниэла постучались. О том, кто пришёл, он догадался сразу, поэтому подпрыгнул на кровати, (не)желая встретиться и поскорее обсудить детали побега. Ведь после освобождения из психушки их ждала следующая преграда — детский дом, где знают о его любви к прогулкам после комендантского часа. Доктор Миддли плотно закрыл за собой дверь и сел на край кровати, приблизившись к Дэниелу, и быстро зашептал: — Смейся, сколько хочешь, но я был у ведьмы, которая и сказала мне, как выиграть в этой схватке. Но для этого придется нарушить много правил, а также пойти на высокий риск. Ты можешь либо согласиться на, вероятно, свой последний рассвет, а можешь выбрать жизнь с тенью и стать ВИП-клиентом нашей больницы. Выбор за тобой. — Тут даже не нужно спрашивать. Правила созданы, чтобы их нарушать. — Тогда готовься, главврач не подписал твою выписку. — Время и дата. — Молодец, шустрый ребенок, — доктор Миддли даже удивился такой готовности Дэниела. — Сегодня, в два часа ночи. Мы должны успеть прийти в сад до рассвета.

***

Удобные черные кеды, черные джинсы и черный худи, черная кепка и черная маска на лицо — попытка стать похожим на тень, создать иллюзию мира и единства.

1:55

На всякий случай он лег в кровать и накрылся одеялом, поджав ноги. Маску убрал в карман.

1:59

Адреналин бурлил в крови, не давая заснуть. «Неужели сегодня я стану свободным?»

2:00

Лежать. Нам надо лежать и делать вид, что крепко спим. Надо помнить слова Айка: «зайти может и кто-то кроме меня. Убедись, что это действительно я. И не смей вставать».

2:05

«Он не придёт. Никто не придет. Ты лишь глупый ребенок, поверивший в то, что кого-то действительно интересует твоя жизнь. Можешь раздеваться и ложиться спать.» «Ну ещё хотя бы пять минуточек» Проснулся Дэниел от того, что кто-то толкал его в бок. Он пришел. На часах половина четвёртого. Они не успеют до рассвета, так зачем им ехать сегодня? — Быстрее! Просыпайся! У нас очень мало времени, я забыл о камерах в палатах!

***

Словно тень, против которой был создан этот план, они просочились в темный коридор. Идя друг за другом, сливаясь со стенами, им не грозило абсолютно ничего — казалось, все вымерли. Нигде не было слышно даже храпа. Миновав длинный коридор третьего этажа, они вышли на лестничный пролет и все так же тихо, ступая как кошки на своих мягоньких лапках, стали спускаться. Посредине было небольшое оконце, через которое падал свет от уличных фонарей. Луны не было, как и странных теней, обычно ползущих по стенам. Не было слышно ночных насекомых, не было и уханья сов, все было слишком тихо, чтобы скрыть шорох двух отчаявшихся людей. В целом, им это было и не нужно. Неизвестно, где доктор Миддли научился такой походке, а вот Дэниел часто сбегал по ночам из дома. Видимо, таков был план безопасности в больнице — строить лестницы в разных концах коридора, что было весьма непрактично на случай внезапной эвакуации, но для нее существовала спасательная лестница, которая сейчас была закрыта на ключ, и поэтому им пришлось снова проходить через весь коридор. И везде чертовы замки, лишающие возможности сбежать. Но ведь Дэниел не один — с ним доктор Миддли, у которого есть ключи от всего. И от пожарной лестницы, которую они почему-то не используют, а вместо этого крадутся мимо комнаты санитаров, в которой спят несколько пьяных вусмерть мужчин. — Разве они имеют право, вот так вот, на рабочем месте? — скривился Дэниел. — Нет, можешь сказать спасибо мне, — ответил доктор Миддли. Дэниел промычал что-то нечленораздельное. Всё-таки столь интенсивная терапия не могла пройти мимо и все его реакции были заторможены, а здравый рассудок собирался помахать ручкой на прощание, но что-то держало его в себе. Надежда на светлое будущее? Мечта стать нормальным? Или доктор Миддли, не дающий ему совсем опустить руки? Остался один этаж, длинный коридор приемной, пропускной пункт. — Не переживай, охраннику я тоже отправил подарок. Послышались шаги, приближающиеся к ним. Доктор Миддли тихо выругался себе под нос и за шкирку затащил плохо соображающего подростка в первую попавшуюся каморку, которая оказалась приютом для швабр, вёдер и прочей утвари. Тихо прикрыв дверь, так и не решившись ею щёлкнуть, он следил за перемещением почему-то не спавшего охранника. Подойдя к старому шкафу, Дэниел закинул голову назад и, набрав в лёгкие побольше воздуха, громко чихнул, снеся несколько вёдер и упав на пол от неожиданности. В мертвой тишине спящей больницы эти две секунды чиха можно было сравнить с рухнувшим домом. Еле сдерживая себя от громкой отборной ругани, доктор все так же — за шкирку — выталкивает Дэниела в коридор в лапы охранника. — Эй, — мужчина подал голос, — ты какого черта здесь делаешь? — Я, я не, доктор Миддли, он, — запинаясь пытался придумать как выйти из такой ситуации, пытался придумать Дэниел. Что ж, его снова бросили. Может зря он пытался выжить? — Раз Миддли, значит шизик, пойдем, я отведу тебя в палату, а утром мы уже выясним, кто тебя не запер.