***
Барда пробудили яркие лучи дневного солнца, что пробивались сквозь грязные стёкла гостиничной комнаты. Едва он разлепил отяжелевшие от дрёмы веки, как в поле зрения возник силуэт вчерашней бестии. Женщина, шурша узорчатым дамаском, неторопливо затягивала шнуровку изящного одеяния. Затем, переключившись на пристежные рукава, ловко одну за другой принялась застёгивать посеребрённые пуговки. Наконец, оправив огненную шевелюру, вальяжно повернулась к барду: — Вижу, ты уже проснулся, Лютик. — Откуда ты знаешь это имя? — удивлённо спросил мужчина. — Не припомню, чтобы называл его вчера. — Да-да, ты представился как Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф, — небрежно бросила дама. — Выходит, ты так и не вспомнил, — глаза бестии сверкнули недобрым огоньком, заставляя Лютика невольно содрогнуться. — Мы уже встречались три года назад. В Ковире. Тогда ты клялся мне в вечной любви, пел серенады и слагал стихи. В комнате повисло неловкое молчание. Сам бард, опустив глаза к измятым простыням, судорожно вспоминал имя незнакомки. “Может, это Агнесс? Нет-нет, у крошки Агнесс русые волосы. Тогда, возможно, Ивонет? Тоже нет: у той формы были поскоромнее…”. — Лисбет? — устав гадать, наконец, ляпнул Лютик. — Тересия. — Неловко вышло, — пытаясь состроить невинную мордашку, протянул бард. — Можешь не извиняться, — сквозь сжатые губы процедила дама. — Я знал, что мы поймём друг друга… А теперь мне, наверное, пора, — обронил менестрель, подрываясь со скрипучей постели. — Не так быстро. Возможно, тебе будет интересно узнать, что я наложила на тебя проклятье, — Лютик, обомлев, выпустил из рук штаны, которые до этого безуспешно старался натянуть на ходу. — Я знаю, в городе сейчас находится некто, кто тебе по-настоящему дорог. Не успеешь отыскать — умрёшь. Если же тебе удастся выжить, советую держаться рядом с этим человеком. — Что за дерьмо? Зачем это всё? — Сам увидишь, — издевательски шепнула дама. — Погоди, — тряхнув головой, бард бросился к последней. Однако та проворно скрылась в портале, оставляя горе-любовника одного в трактирной комнате. — Вот сука, — раздосадовано выплюнул Лютик, однако осёкся на полуслове: по груди волной разошлась острая резь, заставляя согнуться пополам. Бард крепко стиснул ноющее тело, но боль не перестала, осаждаясь в каждой его клеточке. Через несколько мгновений несчастный ощутил, что начинает задыхаться. Он более не сомневался: это нечто большее, чем идиотский розыгрыш. Его действительно прокляли. Движимый страхом, пересиливая боль и приводя себя в чувство хлопками по щекам, мужчина кое-как оделся. Нетвёрдой поступью спустился на первый этаж трактира, где едва не запнулся об драющую половицы девку. К тому моменту, как несчастный выбрался на улицу, в ушах вовсю звенел набат, и звон лишь увеличивался c каждой следующей минутой. Лютик слабо вертел головой, без особой надежды вглядываясь в физиономии проходящих мимо горожан. Шанс обнаружить здесь знакомое лицо был крайне невелик, а отыскать того, о ком упомянула женщина, и вовсе представлялось чем-то нереальным. Бард не рассматривал и крохотной возможности, что встретится с ним в этакой глуши. “Наверняка сейчас он нежится в объятиях этой стервы”, — грустно подумал Лютик, со скрипом в зубах вспоминая о Йеннифэр. С губ сорвался надрывный хриплый кашель. Бард вялым взором обвёл торговую площадь, мысленно прощаясь с бывшим лучшим другом. Однако через миг замер, словно вкопанный: на другом конце площади стоял Белый Волк собственной персоной. Тот что-то обсуждал с бурно жестикулирующим стражником, время от времени коротко кивая в ответ. Лютик крепко зажмурился и мотнул головой, сомневаясь в реальности увиденного. И всё же ведьмак никуда не исчез. Тогда, вернув исчерпанные силы, бард с громким “Геральт, дружище!”, ломанулся к седоголовому.***
Едва оказавшись рядом с Белым Волком, он с удивлением отметил, что боль почти оставила измученное тело. Следом в норму возвратилось и прерывистое тяжкое дыхание. Убедившись в том, что смерть теперь не угрожает, бард перевёл взор на Геральта. За этот год ведьмак совсем не изменился: всё те же тёмная куртка из клёпанной укреплённой кожи, схваченные сзади седые волосы да два меча за спиной. Ведьмак же, в свою очередь, завершив разговор со стражником, обернулся к барду. Пару мгновений Лютик молча таращился на друга, постепенно расходясь в широкой улыбке. Его переполняла радость встречи. Пусть даже и случайной. — Прощай, благостная тишина, — покосившись на довольную физиономию менестреля, вздохнул ведьмак. — Я тоже рад тебя видеть, — игнорируя эти слова, отозвался Лютик. Он ощущал восторг, какого не испытывал с того момента, как они простились. Немного отойдя от всех нахлынувших эмоций, всё же спохватился и затараторил: — Ты не представляешь, как вовремя я тебя встретил. Мне очень нужна помощь. Мы ведь забудем старые обиды, да? — Догадываюсь, в чём заключается эта помощь. Очередная рогоносная история, я прав? — Нет, в этот раз всё менее прозаично, — мотнув головой, протянул бард. Он всё обдумывал, как бы объяснить сложившуюся ситуацию, опуская пару нежелательных моментов. Однако, не придумав ничего толкового, ответил: — Ты ведь позволишь вновь стать твоим компаньоном? Поверь, сейчас мне жизненно важно находиться рядом с тобой. — Да ну, — скрестив руки на груди, недоверчиво обронил Геральт. — Мне казалось, мы всё уже решили в прошлый раз. — Да, но… — У меня нет времени на болтовню. Я должен заняться более важным делом, — безапелляционным тоном произнёс мужчина, оставляя барда за своей спиной. И всё же не успел он сделать и пятнадцати шагов, как позади раздались громкий грохот и надрывный кашель. Ведьмак тревожно обернулся, замечая осевшего на землю барда. Тот хрипло дышал, сжимая тяжело вздымающуюся грудь. — Зараза, — буркнул Белый Волк и кинулся к несчастному. Приблизившись, он осторожно подхватил того под руки, подымая с земли. Впрочем, через несколько мгновений с удивлением отметил, что пульс менестреля под его ладонями быстро приходит в норму. — Не знаю, что за херь здесь происходит, — насупился Геральт. Затем обвёл менестреля пристальным взглядом: — Мне некогда допытывать тебя. Иди за мной, позже объяснишься.***
Минув торговую площадь, они взошли на деревянные трухлявые помосты доков. Здесь надрывали глотки пьяные моряки, тянули свои сети рыболовы, да торопливо разгружали суда рабочие. Весь этот гомон смешивался с плеском воды и криком чаек. Лютик в каком-то отрешении смотрел на идущего чуть впереди Геральта: он до сих пор не мог поверить, что снова встретился с ним после долгой разлуки. Да и в целом слишком многое случилось в эти несколько часов. Время от времени он пробовал завести с ведьмаком диалог, однако тот напоминал, что дальше может пойти и без него, и Лютик, обиженно надувшись, замолкал. Так спутники добрались до окраин города, спускаясь к ржавой решётке канализации. Остановившись у входа, ведьмак обернулся к Лютику: — Это может быть опасно, дальше я пойду один. Жди здесь. — Не могу, — мотнул головой бард. — Я ведь говорил, что мне необходимо держаться рядом. — Одни проблемы от тебя, — закатил глаза Геральт. — Ладно, чёрт с тобой. Держись как можно ближе и не отставай, если не хочешь увязнуть в дерьме или пойти на корм утопцам. — Не волнуйся. Когда я доставлял тебе проблем? — Вот уж действительно. Когда такое было? — ехидно переспросил мужчина и, наконец, со скрипом толкнул решётку. Та, пусть и неохотно, поддалась ведьмачьей силе. — Ох, я уже чувствую дух новых приключений! — восторженно воскликнул менестрель, ступая вслед за Геральтом в потёмки катакомб. Однако, принюхавшись к затхлым сточным водам, покривился и добавил: — Ну, или не совсем приключений — пахнет тут так себе. С первых шагов Лютик ощутил промозглый скользнувший под атласную куртку холод, да и подошва тонких кожаных сапог быстро пропиталась сточной доходившей по щиколотки водой. — Почему ты думаешь, что найдёшь утопцев в канализации? — не в силах выносить давящей тишины, полюбопытствовал бард. — Разве им не место где-нибудь на реках и озёрах? — Здесь холодно и влажно: топляки любят такие места. К тому же начальник местной стражи сказал мне, что на окраинах в последние дни стали находить истерзанные людские тела. Судя по описанию, это работа утопцев. Да и кто-то из рабочих божился, что из канализации раздавались странные звуки. — Всегда поражался твоей дедукции. Знаешь что… — Тш-шш, — шикнул на него ведьмак. А после замер на развилке нескольких тоннелей, внимательно оглядывая окружение. — Думаю, это место вполне подойдет. — Подойдёт для чего? — Чтобы выманить утопцев, — коротко буркнул ведьмак, вытаскивая из-за пазухи какой-то смердящий свёрток. — Боже, Геральт. Я ведь говорил тебе, что нужно чаще мыться. — Будь другом, заткнись, — гаркнул мужчина, разворачивая свёрток. Внутри лежало несколько кусков тухлой рыбы — отличная приманка для этих тварей. Закончив разбрасывать тухлятину, он оттащил Лютика вглубь одного из тоннелей и шепнул: — Всё готово. Теперь остаётся только ждать. Десяток минут мужчины провели в полнейшей тишине, прерываемой лишь плеском капель, что срывались с потолка и падали в сточные воды. Геральт замер на месте и, крепко смежив веки, вслушивался в этот плеск. Затем, быстрее, чем Лютик услышал глухое рычание, тот, бросив тихое “Пора”, распахнул глаза и выхватил из ножен свой серебряный клинок. Рёв стал более отчетливым, и бард увидел очертания тварей, всем своим обликом напоминавших мерзкие разбухшие тела. Прежде чем менестрель успел спохватиться, Белый Волк ринулся к стае трупоедов. Стоило мужчине отбежать от спутника, тот снова ощутил, что телом завладела нестерпимая боль. С губ барда сорвался страдальческий стон, и Лютик на свой страх и риск отправился следом за Геральтом. Ведьмак же, с лёгкостью орудуя мечом, снёс голову одной из тварей. Вздутая башка с остатками волос и выпуклыми мутными глазами отлетела в сторону, а грузное тело повалилось в илистую воду. Едва он разобрался с первой тварью, как на него набросились другие. Мужчина напряжённо следил за каждым взмахом костлявых лап, уходя от ударов ядовитых когтей. Подгадав момент, он сделал быстрый пируэт, и лезвие меча прошлось по склизкой конечности, отсекая топляку запястье. Раздавшееся сразу с двух сторон шипение послужило своеобразным сигналом, и Геральт, совершая резвый перекат, избежал очередной атаки. Теперь же, увеличив расстояние между собой и тварями, вытянул вперёд руку, вырывая из пальцев мощную струю огня. Охваченные потоком Игни, утопцы мерзко зашипели. Несколько мгновений они, мечась, как полоумные, почти не нападали. Воспользовавшись этим, Геральт в пару рывков подобрался к трупоедам. Взмахом меча он тут же раскроил вздувшееся брюхо самому ближнему. Из распоротой брюшины потекла зеленоватая жижа, и повалились склизкие подгнившие внутренности твари. Второй удар пришёлся между позвонков другого топляка — по тоннелю прокатился громкий хруст ломаемого позвоночника. Последнего из стаи ведьмак сбил с ног Аардом и, не давая встать, разрубил парой мощных ударов. Опустив залитый кровью и слизью меч, ведьмак позволил себе восстановить сбившееся дыхание. Однако за спиной раздался истошный, громкий визг. — Блять, Лютик! — вновь сжимая меч, крикнул Геральт и помчался на помощь к другу. В то время, пока Геральт шинковал утопцев, бард находился у него практически под боком: скрылся в углублении стены и наблюдал за действом из первых рядов. И всё же, пока он завороженно следил за тем, как Белый Волк орудует мечом, из глубины тоннеля выбрался ещё один топляк — наверняка отбившийся от стаи. Громкое рычание мгновенно оторвало Лютика от созерцания. Тот, пронзительно вскрикнув, бросился из своего укрытия, но, не успев проделать и пяти шагов, ощутил резкий спазм и плюхнулся прямо в воду. Синий уродец тотчас оказался рядом — в нос сразу же ударил отвратительный смрад ила и разложения. Монстр обнажил острые клыки, готовый кинуться на барда. Лютик, слагая себе эпитафию и мысленно прощаясь с каждой из любовниц, приготовился к худшему. Но тварь так и не кинулась вперёд, вместо этого она передёрнулась и замерла на месте — из низа живота вынырнуло остриё ведьмачьего меча. Следом с чавканьем разрываемых волокон и сухожилий и хрустом раздробленных костей лезвие повели вверх, и тушка твари разъехалась в разные стороны, разваливаясь на две части. Лютик подавил ставший в горле ком и попытался отодвинуться от развороченной туши. Попытка, впрочем, оказалась тщетной: ноги предательски дрожали, и он с болезненным мычанием осел обратно в воду. — Ладно, довольно бултыхаться в дерьме. Нам пора, — ведьмак покачал головой и протянул руку, помогая тому подняться. Лютик согласно кивнул, желая поскорей покинуть эту затхлую дыру, но перед тем, как выбраться наружу, Геральт прихватил с собою голову одной из тварей. Какое-то время они шли в молчании. Лютик лишь стучал зубами от холода и пытался справиться с напавшей на него икотой. Однако, наконец, придя в себя, бард снова подал голос: — Знаешь, Геральт, я уже и забыл, как мастерски ты машешь этим мечом. А как ты их нашинковал! Тебе никогда не говорили, что из тебя бы вышел отличный мясник? — поймав на себе свирепый взгляд, бард тут же оговорился: — Не в том смысле… В общем, это было нечто! Я так давно не видел тебя в деле! Может, и балладу свою закончу. — Разве ты её не завершил? — с изумлением прервал его ведьмак. — Нет, — покачал головой Лютик. В голосе мелькнули печальные нотки. — С последней нашей встречи я не написал ещё ни строчки. Ведьмак смерил его пристальным взором, а после, ничего не ответив, подошёл к начальнику стражи. — С тварями покончено, — коротко сказал мужчина. — А доказательства? — Ты что, ослеп? Доказательство у меня в руке, — он почти ткнул ему в лицо отрубленной склизкой головой. — Ладно-ладно, не мытарь этой страховидлой, — стражник неприязненно поморщился, то ли от вида гниющей башки, то ли от трупного смрада. — Вот твоя награда. Всё как сговорено. Он протянул ему набитый кронами кошель, однако Геральт жестом остановил заказчика. — Я бы хотел получить другую награду. Мне нужна лошадь из местных конюшен, — обернувшись к Лютику, он добавил: — Для моего компаньона. — Лошадь? — озадаченно поскрёб бороду стражник. — Добро. Я поряжусь, вам выделят одну. — Так значит, ты согласен путешествовать вместе! — даже не скрывая счастливой физиономии, протараторил Лютик. — Ох, чувствую, нас ждёт ещё много приключений. Я напишу величайшую балладу! — Если ты не заткнёшься, я уеду один, — кисло буркнул ведьмак. — Ладно-ладно. Я нем, как рыба, — вспомнив о тухлых кусках рыбы из свёртка, он скривился: — Точнее, как могила… или… — У тебя есть час, — перебил его мужчина. — Что? — Час, чтобы привести себя в порядок, — ведьмак кивнул на залитую грязью и липким месивом одежду барда. — Как только закончишь, мы отправимся в путь. — О боже, Геральт. Я и не думал, что ты такой заботливый. — Ничуть. — Ведьмак с большим сердцем! — нараспев протянул бард. — Цыц! — осадил его мужчина, однако в этот раз почти беззлобно, и, прерывая диалог, за шкирку потащил к трактиру.