Путь гримма

Портленд, штат Орегон, три месяца спустя       Розали тщательно отмеряла порошок из толченого шафрана и мать-и-мачехи. Сосредоточенно, затаив дыхание, внимательно следя за тем, как наполняет баночку солнечно-воздушная смесь. Порошок лился прерывистой золотистой струйкой, блики пылинок ловили свет лампы, придавая действу поистине волшебный, теплый вид.       Резко распахнулась дверь. Баночка в пальцах Розали вздрогнула, и волшебно-солнечные пылинки осыпались на пол, безвозвратно погаснув. В кончиках пальцев заныло — Розали едва сдержала волну. Какого черта? — Привет.       Раздражение вмиг улетучилось, сменившись неловкой радостью с нотками испуга. — Привет, Ник!       Она выбежала из-за стола и крепко обняла друга. — Я так рада тебя видеть… — И я… рад. — Ты изменился, — проговорила Розали, вглядываясь в лицо гримма. Жесткое, обветренное, заросшее щетиной, на щеке — неаккуратный шов. И запах… Запах дороги, усталости и крови. — Как дела? — улыбается Ник, и все встает на свои места. Это же Ник Беркхард, тот самый, их добрый друг и защитник! — Неплохо, — ее ладонь легла на чуть начавший выпирать животик, и на лице возникло мечтательно-безмятежное выражение, свойственное женщинам, ожидающим своего маленького чуда. — Неужели?! Поздравляю! — Ник расцвел, снова обнял ее, но уже теплее, осторожнее. — Я так рад за вас. Как Монро? — О-оу! — закатила глаза Розали. — Настоящий сумасшедший папаша, ну ты понимаешь, о чем я. — Да, он такой, наш Монро! — Ник еще улыбался, но в его взгляде появился непривычный холод. — Знаешь, я, вообще-то по делу.       Гримм привычным жестом перевернул табличку на двери. «Закрыто» гласила она теперь.       Розали внутренне напряглась. — Я знаю, что в твоей лавке есть не только травы и специи. — Да. — И я знаю, что эти «не только травы и специи» высоко ценятся на рынке существ. — Да. — Но ты не пополняешь свои запасы. — Потому что ты запретил. — Да.       Беркхард выглядел бесконечно, бесконечно усталым. — К чему ты клонишь, Ник? — тихо спросила Розали, смутно догадываясь, о чем пойдет речь. — Что ты скажешь, если я буду снабжать тебя некоторыми… ингредиентами? — Ник… — Мне нужны деньги, Розали, — мягко сказал он, взяв ее за руку.       Розали показалось, что под его ногтями — запекшаяся кровь. — Я убиваю существ. Но подонки есть и среди людей. Как ты считаешь, разве это справедливо, что мерзавец избегает заслуженной казни лишь потому, что он — изнаночник? — Нет… — прошептала Розали. — Разве справедливо, что существа, нуждающиеся в лекарствах, которых в аптеке не купишь, остаются без необходимой помощи? — Ник… — Разве справедливо, что я, Гримм, спасающий жизни невинных, должен ночевать в машине и красть еду из придорожных баров?       Розали молчала. — Мне нужны деньги, — повторил Беркхард, — Я готов снабжать тебя редким товаром. За небольшой процент. Правда, небольшой. Я оставлю большую часть тебе, Монро и вашему малышу.       Гримм снова устало улыбнулся, но на этот раз Розали стало совсем не по себе. — Хорошо, — она не узнала свой собственный голос. — Но что скажет Монро? — Я пришел к тебе, а не к нему. Можешь сказать, что обнаружила запасы брата. Придумаешь что-нибудь. — Хорошо. Я согласна, — От этих слов веет ледяным холодом и жмет сердце. — Отлично, — Ник протянул ей руку. — Очень рад был увидеться, правда.       Розали механически пожала протянутую ладонь       (с кровью под ногтями моя рука в крови) — Зайдешь сегодня на ужин? — она улыбнулась, понимая, что улыбка выглядит фальшивой. — Спасибо! — Ник будто ничего не заметил. — Буду обязательно, страшно по вам всем соскучился.       Он попрощался и вышел, забыв вернуть табличку на место.       Розали обессиленно опустилась на стул. Руки тряслись, ее звериные инстинкты выли во весь голос, предупреждая об опасности. Ужас, безотчетный ужас… Проснулись детские страхи: « гримм, гримм, гримм», Как так получилось, что ее друг, добрый, понимающий Ник превратился в «настоящего гримма», такого, каким существа поколениями пугали своих детей?       «А что, если он всегда был таким?»       Стало холодно и неуютно.