Военная полиция Учиха

Тихий шелест. Какаши наклонил голову, вслушиваясь в лёгкие детские шаги. Так случилось, что Монумент располагался прямо на пути к сектору захоронений Учиха. Ровно полдень, как по часам. Надо же, какая пунктуальность. Саске приходил регулярно, дважды в неделю, несмотря на стоящую в последнее время жару: убирался, приносил свежие цветы и зажигал благовония. Так спокойно и буднично, как будто к подобному можно привыкнуть. Интересно, сумел ли он смириться? Скорее да, чем нет. По мальчику можно было смело сверять время. Шум шагов приблизился и остановился рядом — возвращается домой. Шесть вечера, значит?.. Или около того. — Добрый вечер, шиноби-сан. Короткий поклон. Одинокий цветок на краю постамента. Тихий шелест удаляющихся шагов. Подобная стабильность отдавала горькой насмешкой. Стабильность. К биджуу такую стабильность, где сирота в одиночку ухаживает за могилами своей семьи. Кроме лиц, в сущности, ничего не поменялось. Взгляд снова и снова притягивал яркий жёлтый цветочек. Не из магазина Яманака, да и выбор цвета странный. Солнечный. Интересно, это имеет какое-то значение или простая случайность? Переводится ли это как-то с языка цветов? Может, стоит тоже принести в следующий раз цветы? Обито бы понравились какие-нибудь яркие. Какие бы понравились Рин, Какаши вспомнить почему-то не смог — возможно, он просто не спрашивал, а она не говорила. Ещё один бесполезный вопрос, который он хотел бы задать. Ещё один вопрос, который никогда не найдёт своего ответа. Знаменитой «Копии» же оставались только бесконечные сожаления. Минато-сенсею, наверное, подошли бы незабудки. Не крупные садовые, а мелкие дикие, сильные тем, что выросли прекрасными без чьей-либо заботы. Он бы точно посмеялся на такое сравнение и посоветовал думать поменьше. Были бы они рады цветам? И правда ли души погибших могут что-то увидеть? Для Саске в последнее время вошло в привычку каждый раз здороваться с Нинмэн-саном и оставлять у Монумента цветы. Шиноби так и не назвал своего имени, а мальчик и не спрашивал — зачем? Нинмэн-сан походил на призрака, привязанного невидимыми цепями к прошлому, к погибшим товарищам и холодному камню. Синевато-серый, почти прозрачный, он находился не здесь и не там, как будто застыл между жизнью и смертью, так и не решившись уйти за грань. Наверное, это очень одиноко — вот так существовать. Как с концом сезона дождей забывается зонт, так и любое горе рано или поздно остаётся в прошлом. Жизнь Учихи за последние пару недель даже приобрела некое постоянство: утром готовка по старой маминой кулинарной книге и ирьёдзюцу; днём тренировки с Усуратонкачи, походы на кладбище, сбор информации и наработка связей в торговых районах деревни; по вечерам — снова Усуратонкачи и чтение вслух старых легенд. Усуратонкачи было удивительно много, но Саске не мог не признать, что ему нравилась такая компания. Особенно — если загонять Наруто после тренировок в душ. Из-за активной стирки тот в последнее время щеголял моном клана на спине, но и это не вызывало возмущения. Что уж толку цепляться за призрачную «честь Учиха»… Расследование двигалось медленно. Без наставника было тяжело — даже несмотря на гордость, Саске это признавал. В своих неловких попытках найти таинственную лавочку он нашёл разве что осознание своей полнейшей некомпетентности. Со стороны казалось — просто. На деле — биджуу там! Научить же было некому. Пустой кабинет не мог ответить на вопрос, не мог дать совет, не мог объяснить принцип. Отец бы, наверное, смог. Но что толку думать о том, чему никогда не случиться? Оставалось искать информацию в книгах. На полках обнаружились пара папок с архивами раскрытых преступлений, из которых Учиха и выуживал по крупицам столь необходимые инструкции. Чем больше он углублялся, тем интереснее находил сам процесс. Из разрозненных на первый взгляд деталей красиво выстраивалась цельная картина, обретая чёткость и ясность. Цель, средства, события… Виновный. Здесь была лишь одна правда — сухие факты. Каждый мог иметь свою версию событий, свои мотивы, свои оправдания — вот только это ни на что не влияло. Как антипод мнимой справедливости. Это… Увлекало. Но, несмотря на все плюсы, работа следователя оставалось обоюдоострым мечом. Заниматься этим в одиночку — что втыкать иголки в мёртвую лошадь. Не то чтобы Саске недооценивал силу акупунктуры, но и вероятность какого-либо результата оставалась мизерной. Полицию, наверное, давно расформировали… Было ещё кое-что, что мальчик выяснил за время поисков: пусть кланы никогда не любили, но клан полицейских был единственным, который вызывал у гражданских ненависть и страх. Почему? Ведь Учиха защищали их покой. Следили за порядком. Было ли что-то, чего Саске не знал? Наверняка было, иначе объяснить подобное поведение людей невозможно. Но что? Хотя бы в какой области? Почему репутация стражей закона так сильно упала? И было ли иначе? Снова вопросы без ответов — их количество уже начинало раздражать. Пришлось маскироваться и прятать мон — иначе вместо ответов Учиха получал либо молчание, либо ложь. Жизнь за пределами Академии и квартала приносила немало возмутительно очевидных сюрпризов. Вот почему Саске не смотрел по сторонам раньше? Почему не замечал этих странностей в поведении людей? Да и вообще, раньше он мало что замечал, кроме тренировок и самого себя. Первые попытки маскировки были не слишком успешны: Саске называли либо «странным», либо «занудой». После этого он пересмотрел свою манеру речи — стало лучше, правда, «странным» он оказывался ещё несколько раз, пока не приноровился. А однажды взрослые и вовсе запретили детям с ним разговаривать и сами гнали его прочь. Более феерическим провалом наследник великого клана считал разве что свою первую попытку приготовить карри. В тот вечер они с усуратонкачи единогласно решили поужинать в Ичираку Рамен, но не суть. Как ни странно, самая неудачная по всем параметрам маскировка показала наибольшую эффективность. Из своих наблюдений Учиха сделал парадоксальный вывод: люди тянутся к странному, таинственному и запретному. Особенно — к запретному. Мысленно краснея и прося прощения у всех своих предков, мальчик продолжил достраивать свой образ, исходя именно из этих соображений. Учиказе Тома был странным ребёнком. Носил одежду на несколько размеров больше нужного, и даже стоптанные сандалии шиноби были ему определённо велики. Непомерно длинные рукава футболки он подвязывал лентами у локтей и запястий, повторяя облачение Четвёртого Хокаге. Всегда появлялся в бандане и защитных очках. Учиказе Тома обожал букидзюцу. И, более того, был в нём на весьма неплохом для ребёнка уровне. По крайней мере, теперь Саске удавалось повторить часть трюков Итачи — помогали тренировки с шаринганом. Помотав головой, мальчик привычно отогнал навязчивые мысли о прошлом. Думать об этом уже не имело смысла, а то, что осталось, — всего лишь плохая привычка. А ещё Учиказе Тома был сиротой. Напрямую о себе ничего не рассказывал, но люди и без того это замечали. Многие считали его недетские увлечения откровенно опасными — и были бы правы, если бы Саске и правда был настолько безрассудным, каким старался показаться. «Странный мальчишка» всегда появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда, был заводилой во множестве игр на грани тренировок и искал таинственную «исчезающую оружейную лавку». Зачитанный до дыр сборник легенд пригодился совершенно неожиданно — именно оттуда Учиха брал «мистические» идеи для игр, самостоятельно и создавая всю «мистику» при помощи небольшого гендзюцу. Все иллюзии основывались на единственной технике, которую мальчику удалось подогнать под свои ограничения — на иллюзорных клонах. Чтобы создать одного клона, требовалось почти пять минут медитации, но оно того определённо стоило. — Тэме! Воспринимай меня всерьёз, даттебайо!.. — А ты двигайся быстрее, усуратонкачи, — чуть сместившись в сторону, Саске подставил другу подножку. …Другу? Мальчик еле заметно улыбнулся, уворачиваясь от размашистого удара ногой, но не пользуясь возможностью для контрратаки. И правда, слишком расслабился — в настоящем бою такая ошибка могла дорого обойтись. К счастью, это не было настоящим боем. — Ты ещё и смеёшься! Ну всё, Саске, держись! Сегодня-то я тебе уж точно наваляю, будешь знать!.. — Меньше слов — больше дела. Добе. Компания Наруто стала настолько привычна, что возвращение его домой в конце каникул практически поставило Саске в ступор. Он механически попрощался с расстроенным усуратонкачи, механически потренировался в одиночестве, механически что-то приготовил. Жизнь снова начинала смазываться и терять краски, как было раньше, но времени обращать на это внимание не было. Заученная схема продолжала работать, пусть Учиха и ощущал себя подвешенной за нити чакры марионеткой. Что важнее — буквально за несколько дней до начала учёбы ребята из торгового сектора сообщили о появлении странной лавочки с оружием. Приметы совпадали. Лавочка была той самой. Вот только ничего необычного в ней не было. Глупо вышло. Саске был совершенно уверен, что не ошибся: всё сходилось, вплоть до реакции продавцов и низких цен. И что с того, если купленный кунай ничем не отличался от обычного? С момента первого обнаружения прошло три дня — этого более чем хватило, чтобы шаринган запомнил все детали. Вычислить принцип выбора мест не составило труда — достаточно подумать логически. Нужен спрос — значит, место должно быть оживлённым и там должно быть много шиноби. Не главная улица и не центр — слишком заметно. Как можно дальше от предыдущей позиции — по той же причине. Торговцы каждый раз были одними и теми же: в качестве маскировки они использовали простое Хенге, не потрудившись даже поменять моторику и походку. И что с того? В чём их обвинить? В подозрительном виде? Будь Учиха действующим полицейским, он бы мог сослаться на проверку заявлений. Попросить специалиста-оружейника оценить качество продукции или как-то так. Но мальчик не был даже генином: даже на вопросы ему отвечали через раз. Теперь и вовсе казалось, что лавочка эта — самая обычная, а постоянные перемещения — не более, чем причуда владельца. В итоге на «расследование» было потрачено много времени и сил, а результата — ноль. Саске устало откинулся на прохладные доски пола. Конец августа выдался ясным и безветренным, и даже по вечерам стояла дикая жара. Двигаться не хотелось. Прикрыв глаза, мальчик вслушивался в тишину пустого дома. Если у каждого шиноби и правда существует «внутренний мир», его мир, наверное, был бы именно таким: оглушающим и сводящим с ума. Учиха даже немного скучал по Академии — общий гам разбивал молчание. С усуратонкачи тоже никогда не было тихо. Встряхнувшись, мальчик попытался отогнать дремоту. Любое свободное время стоило проводить с пользой, в противном случае его ждали застой и деградация. Учёба не шла. Сосредоточиться не выходило — мысли раз за разом сворачивали обратно к неоконченному расследованию. Дело было даже не в интересе или принципах, сдаться мешали гордость и упрямство. Помотав головой, Учиха бросил попытки разобраться в принципе работы чакры на клеточном уровне. Самым лучшим решением сейчас была тренировка, несмотря на духоту. Кунай был совершенно обычным по всем параметрам, разве что немного легче. Балансировка — в пределах нормы, никаких сколов от активного использования тоже не появилось. Кунай как кунай. Единственной особенностью было и оставалось смутное ощущение диссонанса от взгляда шаринганом. Интуицию же аргументом считать было всё так же… Глупо. Начало триместра прошло совершенно буднично. Саске даже сказал бы «скучно», да и разочарование от бесполезной игры в детектива портило ему настроение. Как ни странно, но единственным, что поднимало мальчику то самое настроение, оказался усуратонкачи. Сам не заметил, как соскучился по его непосредственной болтовне. На самом деле, отрицательный результат тоже можно было назвать результатом. Да и плюсы свои имелись — у Учихи освободилось порядочно свободного времени. Которое стоило так же потратить с пользой. — Дочитал? Уже? — Ирука удивлённо посмотрел на держащего в руках стопку книг мальчика. Только чтобы прочитать всё это, требовалось не меньше пары месяцев, а часть информации ещё и нужно было заучить. Такое не под силу не то что ребёнку — даже взрослому. Конечно, если этот ребёнок не обладает шаринганом. Умино вздохнул и улыбнулся, неловко потирая шрам. За каникулы Саске буквально ожил — это не могло не радовать, пусть учитель и не знал причин подобных перемен. Даже пугающая пустота исчезла из взгляда, сменившись упрямством и любопытством. Да только удовлетворить эту жажду знаний было нечем — библиотекарь жаловался, что у него просто кончилась литература. — Спасибо за помощь, — Учиха с благодарностью наклонил голову. Часть книг второгодкам читать было не положено, но Ирука разрешал под свою ответственность. И, пожалуй, сейчас он был полностью уверен в верности принятного решения. — Не за что, это всё-таки моя работа, — Умино позволил себе легко провести рукой по непослушным волосам мальчика, не чувствуя былой робости. Даже странно, что буквально месяц назад он будто бы общался с ожившей куклой. — Дальше только курсы ирьёнинов. Обычно туда идут после Академии, но, если хочешь, я помогу заполнить заявления для досрочного поступления. Знакомое выражение потянуло за собой цепочку ассоциаций. Итачи выпустился досрочно, после года учёбы. На пару секунд зажмурившись, Саске отогнал навязчивые параллели — несмотря на схожесть, он другой. И, в общем-то, за это стоило поблагодарить предателя. Останься у Учихи его сила, он бы точно повторил чужую судьбу. Теперь же — просто не выйдет. — Саске-кун, ты слушаешь? — Простите, Ирука-сенсей, задумался, — виновато дёрнул плечом мальчик, чуть улыбнувшись. — Буду очень благодарен, если вы поможете. Простите за доставленные хлопоты. — А ты всё за старое… — беззлобно рассмеялся учитель: — архаичная манера речи теперь казалась скорее забавной особенностью, нежели чем-то пугающим. Наверное, просто привык. — Зайди ко мне, как закончатся уроки. У вас сегодня последнее вроде букидзюцу?.. — С Такеши-сенсеем, — кивнул Саске, прежде, чем вежливо поклониться. — Большое спасибо. С вашего позволения, я пойду, сенсей, — скоро начнётся урок. — Не за что, говорю же. Не опаздывай! Урок букидзюцу — это даже не смешно для Учихи, отрабатывавшим свои движения с использованием додзюцу, поэтому мальчик больше наблюдал за другими, чем тренировался. Такеши-сенсей выглядел недовольным и при прямом зрительном контакте отводил взгляд. Исходя из старых записей о допросах, найденных в ящике стола в кабинете, это можно было назвать странным. Сенсей либо что-то скрывал, либо чувствовал себя неуютно по другой причине. Интересно, по какой? Раньше такого не было. А усуратонкачи молодец — явно поднял свой уровень. С удовольствием полюбовавшись на обескураженные лица одноклассников — вот вам и «худший»! — и буквально сияющего Наруто, Саске вернулся к наблюдению за учителем. В голову лезли абсурдные мысли про то, что он как-то был связан с «исчезающей лавочкой», но моторика не совпадала. Хотя, если задуматься, где-то мальчик видел движения, схожие с одним из торговцев… Но где? Точно ведь смотрел шаринганом, раз запомнил… Нет. Стоп, хватит. «Дело закрыто», и об этом стоило забыть. — Учиха! — неожиданно окликнул Саске сенсей. Подавив дрожь, он наклонил голову к плечу, обозначая внимание. — Вижу, классические броски ты уже отработал, — учитель подошёл ближе, смотря каким-то странным взглядом. Цепким. Почти пугающим. — Тогда покажу тебе один трюк для ближнего боя. Курота-сенсей говорил, что твои проблемы с чакрой позволяют контролировать небольшой объём — думаю, этого вполне хватит. Кунай в руках Такеши-сенсея засветился бледно-голубым. Короткий удар — и деревянная макиавара оказалась разрублена напопалам. Учиха активировал шаринган, пытаясь разобраться в принципе. Должно получиться… С первой попытки противно заныли чакроканалы — снова пропустил многовато за раз, потакая старым привычкам. Пара секунд — и под внимательным взглядом учителя кунай Саске неровно окрасился светом. — Неплохо для первого раза, — кивнул сенсей. Мальчик незаметно дёрнул плечом — его как будто воспринимали потенциальным противником. — Эта техника называется «лезвие чакры». Её редко используют, но, думаю, тебе она хорошо подойдёт. — Спасибо, сенсей, — Учиха поклонился, автоматически стараясь не выпускать учителя из поля зрения. К счастью, странности на этом и закончились. А вот подозрения — остались. — Саске! Усуратонкачи оставался шумным… Даже слишком шумным, но в этом было своё очарование. К этой мысли Учиха пришёл неделю совместного сосуществования спустя. Зато дома никогда не было тихо — для призраков прошлого Узумаки был худшим кошмаром. — А что это тебе показывал сенсей? Что это было за крутое дзюцу? Это точно было крутое дзюцу, 'ттебайо! Научишь? Научи, пожалуйста! За время каникул Саске сумел добиться от друга двух вещей, которыми безмерно гордился — стабильного попадания в цель и элементарных правил вежливости. Щелчок по лбу вошёл в привычку и вышел безотчётно. — Да за что?! — Сначала научись попадать в мишень хотя бы в половине раз, усуратонкачи. — Я и так попадаю! Тэме, ты что, не видел?! — Да как-то проглядел… — Тэме!.. Не удержавшись, Учиха беззлобно рассмеялся. Да, ему определённо не хватало этого общения — апатия отступала, и даже неудача с бесполезным расследованием уже казалась скорее смешной, чем раздражающей. — Саске, давай сходим в Ичираку? — сменил тему быстро остывший и снова улыбающийся Узумаки. — Не сегодня, — качнул головой Саске. — Есть дела. Но я могу приготовить что-нибудь на ужин, как обычно, — предложил он компромисс. Эмоции на лице Усуратонкачи менялись со скоростью знаменитого Хирайшина Четвёртого: надежда, разочарование, радость. — Если хочешь чего-то конкретного — покупки на тебе. Это было ещё одно забавное открытие со времен каникул: люди не любили Наруто и клан Учиха. Но к Наруто в одежде с клановым моном Учиха относились вполне терпимо. Вот такой вот полуматематический парадокс умножения двух отрицательных величин. — Тогда якисоба! — Ну кто бы сомневался… Ответом Саске стал заливистый — и тоже очень громкий, но это ничего, — смех. Якисоба — пока что единственное, что у него получалось без перебоев, готовилось быстро и содержало лапшу. Усуратонкачи считал это сочетание идеальным. Спину всё ещё жёг чужой взгляд. Визит в госпиталь прошёл настолько обычно, насколько это возможно. Несмотря на опасения Ируки-сенсея, на возраст никто не обратил внимания — им сразу выдали вступительный тест. Ничего сложного в нём Учиха не увидел, уложился в короткое время и допустил лишь пару глупых ошибок. Сколько раз он говорил себе читать вопросы внимательнее? Не счесть. Потом — тест на контроль чакры. Саске проходил прямо по необходимому минимуму, и это обнадёживало — значит, есть куда расти. Заполнение каких-то бумажек заняло больше всего времени, и сколько бы мальчик ни вчитывался, он не мог понять, как работает эта форма «досрочного поступления». Как сказал сенсей, работает — и то хорошо. Вроде он шутил, но после часа мороки это было не смешно. — До завтра, Ирука-сенсей. Спасибо вам огромное, — Учиха вежливо поклонился, проникаясь невольным уважением к бодрому учителю. Если это для него легко, то насколько же сложно проверять работы учеников? Неужели всё настолько плохо? А дома ждал усуратонкачи. Саске улыбнулся, скидывая обувь у порога — ему и правда не хватало этого «с возвращением». Глупо, наверное. Так же глупо, как и половина из того, что он делал, но мальчик и правда слишком привык приходить туда, где кто-то ждёт. — Тэме, ты чего опять завис? И вообще, ты долго, даттебайо! Учиха только фыркнул — как будто он не знал, что долго! Очень даже знал. Как знал и то, что усуратонкачи не выдержал бы и половины однообразной и скучной возни с бумагами. От присутствия Наруто оживал, кажется, даже сам дом. Стены переставали давить, и становилось уютнее, чем когда-либо. Яркий сам по себе, Узумаки окрашивал всё вокруг тёплыми красками. Готовить и ужинать не в одиночестве тоже было как-то… Правильнее. — Усуратонкачи, не торопись. Там ещё много. — Но фкуфно ше, даттебайо! — Дожуй сначала. — Зануда! Вечерние посиделки на веранде тоже стали чем-то привычным. Сборник легенд давно был зачитан вдоль и поперёк, и теперь Саске приходилось практиковаться в свободном творчестве. С переменным успехом, но усуратонкачи почему-то нравилось. Хотя иногда Учихе было самому стыдно вспоминать свои сочинения. Где была его логика, когда он это придумывал? И почему он вечно соглашался на эти невыносимо-наивные концовки, где оказывались осчастливленными даже однозначные злодеи?! Всё это было так иллюзорно… А может, Саске просто запутался между гендзюцу и реальностью, всё больше погружаясь в манящий сон. Сон, в котором одиночество осталось позади, сон, где у них обоих есть семья. Невинный самообман. Стоит ли оно того? И стоит ли считать это обманом? — Эй, Саске… — удивительно тихий и неуверенный голос Наруто выдернул Учиху из его мыслей. Тихий усуратонкачи? Это… Было странно. — Я всё тут думал… Это… Ну, насчёт… Да что ж так сложно-то, даттебайо?! Узумаки неистово взлохматил свои без того лохматые волосы, пытаясь сказать то, что он и не осознавал-то до конца. Саске — он то ли рассеяный, то ли слишком гордый. Как иначе можно было не замечать ничего вокруг? И кто ещё после этого «добе», 'ттебайо!  — Жалко, что я не могу быть Учихой, как ты. Эта дружба стала для Наруто первой в жизни. Но даже так он мог отличить простую дружбу от самой настоящей семьи. Забавно, но «лучший ученик класса» даже не заметил, какой произвёл фурор своим поведением, а вот «худший» — заметил. По той простой причине, что не заметить двух обозлённых на тебя девочек было невозможно — как будто он специально добивался от Саске этой улыбки! — Я думаю… Мне кажется, что если бы я помнил что-то, то… Знаешь, Саске, я думаю, у моей мамы могли бы быть такие же руки, как у тебя, — Узумаки неловко рассмеялся, потирая затылок. — В смысле, так же ведут себя братья, да? Тогда, наверное, твоя мама… Была именно такой. Каждое слово попадало в цель. Учиха хотел было что-то ответить, но у него не было даже мысли, что именно. Кажется, они оба запутались в этой странной иллюзии — а возможно, и не иллюзии вовсе. — И вообще… Я вот… Вот прямо завтра пойду к старику Третьему и попрошу его! Или ты… Против? — Против чего?.. — окончательно потерял нить разговора Саске. — Я не сдамся, и ты признаешь меня своим братом! Таков мой путь ниндзя! Более глупого высказывания было сложно придумать, и Учиха рассмеялся, чувствуя неожиданную лёгкость. Нет, простите, но он и правда не понимал, как путь ниндзя связан с семейными узами, а уж тем более — с признанием кого-то своей семьёй. — Тэме-е! Я серьёзно, даттебайо! Щелчок по лбу вышел совершенно естественно, пусть и напоминал о прошлом. — Не надо мне ничего доказывать. Я… И так признал тебя, Наруто. Узумаки посмотрел так, что Саске даже невольно отодвинулся. Он разве сказал что-то неожиданное? Или, может, неправильно подобрал слова? Смазанный след желтой макушки снова напомнил о знаменитом Хирайшине — это что, способность всех блондинов?! — Саске!.. Учиху снесло чем-то, сравнимым по массе с неплохой техникой ветра, и сжало в поистине медвежьих объятиях. Ну, хотя бы Усуратонкачи снова был шумным — это хороший знак, что бы там ни произошло после. И о чём бы он там не собирался попросить Хокаге… Прошлое — прошлому, а о будущем думать вообще как-то не хочется. Оно всё равно выйдет иначе. В голову Саске пришел повторяющийся в последнее время сон, в котором из-за чёрных перьев раз за разом показывалось синее небо.