Военная полиция Учиха

Над головой дрожит пронзительно-синее небо. Холодный цвет давит со всех сторон, обжигает лёгкие, не позволяя вдохнуть. Саске кажется, что он тонет, но видит лишь выжженный ледяными лучами храм Накано. Тысячи фурин звонят несмотря на отсутствие ветра — низкий глухой грохот звучит горным водопадом. Сердце стучит в такт где-то в области горла, руки дрожат, но с места не сдвинуться. Босые ноги холодит прозрачная гладь неба, отраженная в воде. Саске абсолютно не помнит, что он здесь делает. По ушам неожиданно бьёт высокий звон разбитого стекла, и мальчик срывается с места, преследуя кого-то. В руки ложится привычная тяжесть танто, но вместо боли захлёстывает странный, похожий на злобу, азарт. Звон-грохот остаётся позади. Декорации теперь другие — знакомый квартал в красно-серых тонах обступает со всех сторон, но роли уже сменились — жертве некуда бежать. В тишине прекрасно слышен высокий стальной звон, а на земле остались еле заметные бледно-голубые следы. В переулке мелькнула смазанная тень. Кровью Саске уже не напугать — он пропитался ею насквозь. Злой азарт погони кипит внутри обжигающей синевой; на смену алой луне приходит бесцветное солнце. Хватит, Итачи, ты больше не властен здесь. Умей проигрывать с честью. Хотя… Предателю, как ты, ведь не знакомо слово «честь»? Слепящие лучи упали на залитые поблёкшей кровью камни, выставляя напоказ самые страшные подробности. Реальность мешается с фотографиями из хроник, и Саске уже не узнаёт половины лиц. Под ногами тонким стеклом разбивается водная гладь. Два шага. Вокруг толпа людей. Всё изменилось слишком стремительно — будто кто-то встряхнул калейдоскоп. И вот, Яширо-сан протягивает ему сложенный вдвое клочок бумаги. Не нужно разворачивать — Саске помнит, что это, даже слишком хорошо. — Это ведь дело твоих рук, не так ли? Голос отца, раздавшийся из-за спины, заставляет вздрогнуть и обернуться, чтобы обнаружить лишь пустой коридор. В ушах отзвуками металла о металл звучат чужие голоса, шепчущие одно и тоже: Предатель. В коридоре появляется знакомая до малейших деталей фигура, облаченная в заляпанную кровью форму АНБУ. Длинные волосы щекочут шею, а правое запястье покалывает из-за пережатого наручем кровотока. — Почему, нии-сан?.. — вопрос срывается с губ против желания Саске — он и так знает ответ. Слышать его снова — выше его сил. Итачи усмехается. — Узнай это сам. На пол с хрустальным звоном сыпятся осколки: только разбив невидимую преграду, Учиха понял, что это — всего лишь зеркало. И позади него — тьма. Острые грани обернулись тысячами крыльев: мальчика захлестнула волной вороньих перьев. Саске резко сел, комкая юкату на груди. Сердце продолжало стучать в ушах, перед глазами холодно усмехалось родное до последней черточки лицо — глупо было предполагать, что кошмары когда-нибудь останутся позади. О прошлом можно забыть. Но оно от этого никуда не исчезнет. На первом этаже громко зазвенел колокольчик и задрожали деревянные рамы. За распахнутым окном под серыми облаками полыхало оранжевое зарево рассвета. Слишком рано, чтобы вставать, но лечь и заснуть обратно казалось невыполнимой задачей. Не так важно. Мальчик убеждал себя, что привык. Быстро переодевшись, он выскользнул через окно на улицу. Ничего, что босиком — сойдёт за неплохой опыт. Порыв ветра едва не скинул лёгкого Учиху с крыши; для сезона ветров то ли слишком рано, то ли уже слишком поздно — и так, и так выходило почти полгода. Хорошо, что накануне он не вывесил на улицу бельё… Ни привычная разминка, ни усложненная растяжка не помогли отвлечься — мысли всё равно раз за разом возвращались к образам из сна. Имя предателя всплывало без всякого контекста или причин — похожее было разве что в ту самую ночь. Снится ли Итачи то, что он сделал? Помнит ли он имена тех, кого убил? О чём он думал тогда? Люди вокруг говорили, что он просто сошёл с ума. Но Итачи не мог «просто сойти с ума». Да и сумасшедшим он не выглядел, когда говорил то, что хотел сказать. Это уже не говоря о том, что сумасшедший не мог победить отца. Тем более, без боя — а боя точно не было, иначе бы на месте особняка осталось бы одно пепелище. А мог ли в своём уме Итачи справиться с отцом?.. Наверняка, мог. Но что могло заставить его… Неужели просто проверка? Нет, это бессмысленно — для проверки своих сил не требуется убивать всех, разве нет?.. За что он?.. Перед глазами снова возникло усмехающееся лицо. «Узнай сам.» Дернувшись от слишком яркого воспоминания, Саске тихо зашипел — думать о чём-то постороннем во время растяжки явно было плохой идеей. Снова неудачно дернул лодыжку… Да и вообще… Мальчик похлопал себя по щекам, пытаясь взбодриться. Он же вроде решил больше не думать об этом, разве нет? Хотя в верности принятого решения Учиха уже начинал сомневаться. Слишком много вопросов осталось, слишком мало информации, чтобы действительно считать «дело» закрытым. Пусть преступник наказывает себя сам — но каковы детали его преступления? Что, в сущности, вообще известно наверняка? А ничего, биджу его подери, не известно. Вот так: нет полиции — нет и официального расследования. Только притянутое за уши «сошел с ума и вырезал в одиночку весь клан». Ха. Кто угодно, но не Итачи. Мысль закономерно пошла дальше и свернула на странную историю с некачественным оружием. Саске едва заметно поморщился и перешел к отработке ката. Было всё ещё обидно из-за нулевого результата, но уже не настолько, чтобы не предпринять новую попытку. Что было известно на данный момент? Не так много: лавочка появлялась и исчезала с регулярной периодичностью, не задерживаясь на одном месте больше двух дней. Все известные позиции связывали общие признаки, по которым отследить следующую было лишь делом техники. Площадь Конохи составляла около тридцати тысяч тё — от ворот до скалы Хокаге выходило пять ри. С скоростью ученика Академии — час бегом. Для взрослого конечно же, меньше, но расстояние всё равно огромное. Чтобы обойти все торговые кварталы — даже, скорее, оббежать по крышам, — у Саске уходило несколько часов. И то, он останавливался лишь чтобы спросить о новостях соседских ребят — без их помощи задача и вовсе невыполнимая. Название и внешность торговцев тоже менялись из раза в раз. А значит, целью было запутать тех, кто теоретически будет их искать. Для торговли это не слишком хорошо — теряются постоянные покупатели. На примере Усуратонкачи и Ичираку Рамен, Учиха прекрасно знал, какие это деньги. Таким образом, перемещения — едва ли причуда владельца. Да и постоянные переезды наверняка сами по себе требуют денег, а значит, торговля очень выгодна. Подозрительно выгодна, учитывая цены ниже средних. Сложная связка движений заставила мальчика отложить свои рассуждения и сосредоточиться на тренировке. Влажная галька скользила и неприятно покалывала босые ступни, и солнце начинало всё сильнее припекать. Вернуться домой стоило в пределах получаса — опытным путём Саске выяснил, что готовка отнимает немало времени. Последним, что он решил отработать, стала показанная Такеши-сенсеем техника клинка чакры. Нахмурившись, мальчик активировал шаринган, стараясь удержать поток чакры на безопасной отметке. Коротко полыхнув чакрой, кунай в его руках буквально взорвался; осколки брызнули в разные стороны. Если бы не активированное додзюцу, Учиха наверняка не успел бы прикрыть лицо. Металлические щепки порвали бинты на предплечье и больно впились в кожу. Вскрикнув, мальчик замер, дыша сквозь плотно стиснутые зубы; чудом уцелевшая рукоятка куная упала на землю. Такого эффекта он не ожидал. Сердце бешено колотилось от шока и боли, не выходило даже как-то сменить позу. О том, чтобы принять какое-то решение, речи и вовсе не шло. Что это было?! Он сделал что-то не так? Некоторое время ушло у Учихи просто на то, чтобы заставить слушаться собственное тело. Не то, чтобы раны были глубокими или опасными, скорее, просто очень болезненными из-за своего количества и площади. Мысленно порадовавшись, что не бросил занятия ирьедзюцу, он с шипением принялся вытаскивать осколки. Хорошо, что догадался прикрыться тыльной стороной руки, и крупные кровеносные сосуды не задело. Привычка носить с собой бинт и антисептик тоже себя оправдала — к сожалению, далеко не в первый раз. Отметка на будущее: не тренировать техники, в которых не уверен, в одиночестве. Впрочем, нет, сейчас Саске был уверен. Тем не менее, результат налицо. А мог быть и на лице. Прокручивая в голове свои действия, ошибки он не находил, да и Такеши-сенсей сразу сказал попробовать, не предупреждая о таких… Побочных эффектах. Тогда что, к биджуу, это было?! Устало вздохнув, мальчик потёр ноющую руку и принялся собирать осколки. Что толку думать, если всё равно ни до чего не додумается, лучше будет просто спросить… А бардак он никогда не любил. Вот же… «Тренировка, чтобы отвлечься». Отвлекся. Прямо по-полной. Ещё и вышел босиком… Интересно, он когда-нибудь начнет сначала думать о возможных последствиях, а потом делать?! Ворча про себя, Учиха потянулся к самому крупному фрагменту бывшего куная — к почти не пострадавшей рукоятке. В руке она ощущалась как-то странно… Приглядевшись, Саске удивлённо хмыкнул. Это был тот самый кунай, купленный в «исчезающей лавке». Когда Саске вернулся весь в мелких порезах, Наруто это сразу не понравилось. Ещё больше его возмутил факт, что чёртов отличник отказался пойти в госпиталь. Да у него все бинты были в крови, 'ттебайо, а он даже не замечал! — Тэме! Да послушай же ты, Саске-бака, даттебайо! — Это мелочь. — Да ничегошеньки подобного!.. — Всё правда нормально, — Учиха ободряюще улыбнулся, но в его глазах горел какой-то нехороший азарт. Наруто зябко передернул плечами: странное чувство. Чем-то оно походило на ощущение холодной, концентрированной ненависти, которую мальчик не раз видел в спаррингах с… Наверное, и правда, названным братом. Тем временем объект его мыслей быстро обулся — ходил тренироваться босиком?.. Ну, тэме!.. — и явно собрался куда-то идти. Возмущенно нахмурившись, Узумаки поймал его за руку: — Я иду с тобой, даттебайо! Льдистый взгляд остановился на лице Наруто. С трудом подавив дрожь, он упрямо вздернул подбородок, готовясь спорить хоть до хрипоты — и всё равно, если они из-за этого опоздают! Саске удивленно моргнул, будто бы только что его заметил. Его глаза наконец-то увидели реальность. — Прости, Наруто. Спасибо. Узумаки облегченно выдохнул, широко улыбнувшись в ответ. На время ему показалось, что всё снова станет как прежде — и этот Саске, живой и настоящий, исчезнет где-то в глубине его самого. Просочится сквозь пальцы, как вода из холодного ручья. Как бы Учихе ни хотелось скорее убедиться в верности своих догадок, он понимал, что это могло бы стать очередным поспешным решением. Мог ведь сорваться прямо так — всклокоченный после особенно «удачной» тренировки, без маскировки. И, что важнее, бросив все свои обязанности, поставив крест на той жизни, которая у него наконец-то появилась. Так что Наруто стоило поблагодарить дважды. Громко возмущаясь и через слово вставляя своё непонятное «даттебайо», Усуратонкачи выдвинул компромиссное решение. Саске даже старался сделать серьезное лицо, пока тот старательно обрабатывал раны на его руках. — Убедился, что я не умру от этой царапины? — насмешливо уточнил Учиха. — Да на тебе живого места нет, даттебайо! — возмутился Узумаки, тем не менее, несколько примирившись с действительностью. И правда, не так всё страшно, как казалось... Но баке он об этом не скажет! Чтобы неповадно было… А собственно, неповадно что? — Где ты вообще так поранился, нэ? В ответ биджуев Саске просто рассмеялся и потрепал его по голове — вообще всерьез не воспринимает! Наруто возмущенно засопел, но тоже не удержался от смеха. После завтрака же Учиха просто взял и куда-то ушел, сказав, что у него дела — да какие могут быть дела, если он всё равно пропускает Академию! Мог бы и сказать прямо, а не отговариваться этим своим «позже»… — Возьми зонт, Усуратонкачи. И бэнто не забудь. — Да ладно тебе, Саске, какой дождь… — вопреки своим словам, Узумаки широко улыбнулся, послушно беря из подставки зонт. — Не сердись, о-нэ-са-а-ан, — дурашливо протянул он, уворачиваясь от ожидаемой мести. — До вечера! Пусть до Академии через пустой квартал в последнее время стал для Наруто практически привычным. Даже зловеще скрипящие доски или странные завывания лишь прибавляли ему решительности: — Доброе утро! Сегодня отличная погода, да, господа призраки?! И даже голос уже почти не дрожал. В отдалении прогрохотали первые раскаты грома. Нет, ну это слишком: и привидения, и гроза одновременно — просто нечестно! Узумаки перешел на бег, мужественно списав спешку на нежелание попасть под дождь. Ливень и правда не утихал большую часть этого дня и барабанил по крыше всю ночь, прекратившись только под утро. Поднявшийся штормовой ветер разогнал облака. В лужах, скрывших протоптанную дорогу, отражалось безоблачное небо. Ровную гладь лишь изредка разбивали падающие с листьев деревьев капли. Стянув маску на шею, Какаши глубоко вдохнул пахнущий прошедшей грозой и мокрым камнем воздух. Сегодня — синие незабудки. В последнее время Саске приходил очень рано, так, что они не пересекались. Не то, чтобы джонина это расстраивало, но смена событий с течением времени всегда его удивляла, пусть на то и не было объективных причин. Вчера — живой. Сегодня — уже нет. Вчерашний ребёнок на сегодня мог оказаться заматеревшим шиноби. Вчерашний выскочка — сегодняшним героем. Вчерашний герой — предателем. Менялось всё: люди, их жизни, привычки. Войну сменял период мира, и мир сменялся войной. Кажется, только Какаши не менялся в этом калейдоскопе лиц и событий. Его взгляд снова упал на лежащий на постаменте миниатюрный букет. Маленький Учиха тоже менялся — стремительно, так же ярко и заметно, как менялись цветы, которые он приносил. Куда только он спешил?.. У всех «гениев» схожая судьба — и Какаши не пожелал бы подобного ни одному ребенку. Жизнь пропускала каждого из них через мясорубку, которую и не каждый взрослый переживет, не сломавшись. Наивные же мальчишки с горящей внутри пресловутой «Волей Огня» ломались без исключений. Различались лишь последствия, и то не сильно. Некоторым везло — и они находили того, кто не давал им сойти с ума. Некоторых не держало ничего. Интересно, к какому типу можно было отнести Саске? О невероятных успехах «ещё одного Учихи» слышал даже такой отшельник, как Хатаке. Шутка ли — подготовительный курс ирьенинов за несколько месяцев. Мальчишка оказался не в своё время не на своём месте: никто не знал, что с ним делать. Никто не взял бы на себя ответственность досрочно выпускать второго Итачи, но и брать ответственность за его обучение никто не собирался. Да и в сущности, такие «гении» сами по себе не были никому нужны — слишком много с ними проблем. Их использовали как вывеску, как показатель силы: деревни ли, клана — разница невелика. Личности и достижения же не стоили и рё. Интересно, как бы поступил Минато-сенсей, будучи Хокаге? Сумел бы не допустить произошедшей трагедии? Сумел бы удержать ещё одного «гения» на грани? — Добрый день, шиноби-сан. В ветвях деревьев громко пели последние цикады. Сегодня на край постамента легли простые на вид цветы, состоящие из пяти ярко-оранжевых лепестков. Было ли в них скрыто какое-то послание? Какаши бы ответил, если бы понимал хоть что-то в языке цветов. Он же не знал даже банального названия — куда там до расшифровки. — Йо. Мальчик привычно остановился рядом, сложив ладони в жесте молитвы и прикрыв глаза. Традиционная дань уважения — такая же традиционная, как и весь клан Учиха. Эти традиции впитываются с детства — даже Обито, каким бы он не был раздолбаем, всегда следовал им, сам того не замечая. Интересно, сумели бы два таких разных Учихи поладить? Что бы Обито сейчас сказал, останься в живых именно он? Сумел бы он подобрать нужные слова?.. Были ли эти правильные слова вообще? И если да, то имел ли Какаши право их произносить? Неожиданно почувствовав на себе чей-то взгляд, джонин несколько поспешно обернулся, встретившись глазами с внимательными чёрными. Саске наклонил голову к плечу, глядя на него снизу вверх. — Спрашивай, если хочешь что-то спросить, — привычно улыбнулся одним глазом Хатаке, стараясь не смеяться от того, как забавно смутился и отвернулся мальчик. — Вы часто сюда приходите… — неуверенно дёрнул плечом Учиха. — Примерно настолько же часто, как и ты, — откровенно подкалывая его, насмешливо ответил Какаши и кивнул на цветы в подтверждение. — И опять пропускаешь Академию, не так ли? На это Саске лишь сконфуженно наклонил голову, тем не менее, больше не отворачиваясь. Никакой совести нет у нового поколения — хоть бы соврать или отговориться, ну что за шиноби пошли! — Наверное… Вам многое хочется сказать тем, к кому приходите, — быстро вспомнил свою мысль мальчик. Не так просто его сбить, значит… — Многое. И многое спросить. — Если нельзя спросить, вы можете написать письмо, шиноби-сан. — Хатаке Какаши. Нехорошо вышло, твоё-то имя я знаю, Саске-кун, — улыбнулся одним глазом джонин. Мальчик на это лишь неопределенно дёрнул плечом. — Письмо, говоришь?.. Едва ли возможно получить ответ с той стороны. — А вы хотите спросить или получить ответ? Какаши усмехнулся под маской и хотел было возразить, что между этими вариантами нет разницы… Но правда ли её нет? Снова сомнения — в детстве шиноби презирал их, считая бесполезной тратой времени, а теперь и время-то тратить было больше не на что. — Что ты имеешь в виду? — Хотите ли вы получить информацию или быть услышанным, — перефразировал Саске, серьезно посмотрев на него снизу вверх. — Это — не одно и то же. — Необычные рассуждения для ребёнка, — скрыл неожиданную нервозность за улыбкой Хатаке. — Все говорят, что шиноби остаётся ребёнком до первой потери. — Черные глаза остекленили, делая бесстрастное лицо мальчика похожим на кукольное. Встряхнувшись, он чуть заметно улыбнулся и продолжил: — В моём клане есть одна старая легенда, что если написать письмо и после его сжечь, его обязательно прочитают. Наверное, верить в подобное очень по-детски. Солнце скрылось за облаком, на небольшой участок рощи опустилась густая тень. Так и правда было всегда — в мире шиноби ребёнок прекращал быть ребёнком после первой потери, и этот срок у каждого оказывался своим. В их случае пришлось повзрослеть слишком уж рано. — Я прислушаюсь к твоему совету, Саске-кун. Пара минут прошла в неожиданно уютном молчании, пока его не прервал на удивление робкий вопрос: — Если это не будет в тягость… Вы можете рассказать о тех, к кому приходите, Хатаке-сан?.. — Любопытно? — безлобно усмехнулся шиноби. — Не скрою, — Саске неопределенно дернул плечом. — Но разве вам не одиноко вот так… Самому с собой? — Как сказать. — Короткая пауза. — Рано или поздно просто привыкаешь. Говорить с маленьким Учихой было одновременно удивительно легко и удивительно сложно. В тени деревьев позади Монумента из глубин памяти Хатаке один за другим всплывали образы давно похороненного прошлого. Казалось, будто он молчал не меньше сотни лет. Странно понимать, что всё было на самом деле. Кто-то вчера был жив — а сегодня уже нет. А кто-то продолжал жить и сейчас. Например, сам Какаши. — Будете, Хатаке-сан? — Саске протянул ему один из онигири, которые взял с собой, видимо, из расчета, что целый день не появится дома. — Спасибо, Саске-кун. Готовит, значит, сам? — Очень вкусно. На это Учиха только улыбнулся. Хатаке-сан напоминал ему героя из сказки, которую когда-то рассказывал Итачи, и которую он пересказывал потом Усуратонкачи. Это была сказка про пса и крестьянина, живших задолго до самого Рикудо-сеннина. Крестьянин был хорошим и порядочным человеком, всегда помогал людям, и у него был большой добрый пёс. К сожалению, крестьянин был болен и через некоторое время умер, а его пёс продолжал сторожить его опустевший дом. Продолжал ждать своего хозяина. Пёс просто не знал, что такое смерть, поэтому и не мог понять слова других крестьян, которые пытались ему что-то объяснить и продолжали его кормить. В конце пёс превращался в доброго духа-хранителя деревни. Саске всегда плакал на концовке, потому что Итачи каждый раз подчеркивал — их с крестьянином души не встретятся, потому что пес никогда не перестанет ждать его домой. В следующие выходные Наруто увязался за Учихой в ставший привычным обход. Работа над расследованием продолжалась, и пусть в нём пока не было существенных подвижек, мальчик был уверен: в этот раз всё верно. ...Ещё бы объяснить Усуратонкачи, что любое «интересное занятие» интересно не всем и не всегда. Да Саске даже толком не мог объяснить, что и зачем он делает! Что он мог сказать? «Пытаюсь выполнять работу полиции»? Наруто же во что бы то ни стало жаждал выяснить, что может быть важнее Академии. И ведь по словам того же Саске выходило, что ничего! Не сосчитать, сколько было прочитано на эту тему нотаций!.. Раз не говорит — ну и ладно! Узумаки собирался выяснить всё сам. Реальность оказалась удручающе-скучной — практически весь день они просидели на крыше напротив боковых ворот деревни. Саске в это время внимательно наблюдал за тем, как призывающие с караванами повозки преодолевает небольшой порожек на въезде. Скука. — Ну зачем ты это делаешь, даттебайо?! — Ищу кое-что. — Да что тут вообще можно искать?! Мы сидим на этой крыше уже третий час! — Я предупреждал, что тебе будет неинтересно, — насмешливо ответил Учиха и неожиданно зажег на кончике пальца маленький огонёк. — Зато это — отличная возможность потренировать контроль чакры. Узумаки горестно застонал — вот же… Тэме! Ну как можно абсолютно всё подводить под что-нибудь скучное! И старше-то он всего на полгода, но занудства уже хватит на двух Ирука-сенсеев. Хотя нет. На трёх. Не суть. Что же будет, когда они вырастут?! — И вообще, почему я тренирую контроль на чёртовом листике, а ты умеешь зажигать огонь, 'ттебайо?!..  — Это зависит от твоей предрасположенности к стихии, — охотно ответил Учиха. — Предрасположенность Учиха — это огонь. Но принцип мало чем отличается. Вот бы он так же легко делился своими планами и идеями, а как обычно… Однако сама возможность управлять какой-нибудь стихией показалась Наруто очень соблазнительной. Было бы здорово, если бы его стихия тоже была огонь… Тогда они с Саске бы были хотя бы в этом похожи. На следующий день всё повторилось с той лишь разницей, что в воскресенье проходили занятия у медиков. Поэтому «Прости, Усуратонкачи, мне пора» и всякое такое. Даже на нормальную тренировку времени не находилось! Да что ж ему так дались эти ворота… А однажды Узумаки и вовсе застал названного брата за сосредоточенным чтением толстенного тома с убийственным названием «Всё, что нужно знать начинающему торговцу». Похоже, знать «начинаюшему торговцу» нужно было немало. — Тэме! Ты чего, собрался бросить Академию ради… Ради вот этого, даттебайо?! И что, Наруто и правда надеялся получить хоть какие-то ответы? Ха! Да если бы всё было так просто! Хорошо, хоть идеи сменить путь шиноби на гражданскую специальность у Учихи всё-таки не было… Вовсе не обязательно было так смеяться… Бака! Но Саске всё равно продолжал приходить в Академию в лучшем случае через день. При этом он умудрялся как-то сдавать практические зачёты на высшие оценки! Вот это — нечестно! На теоретических же уроках Учиха неожиданно начал витать в облаках, в то время как Наруто изо всех сил старался слушать и отвечать. Определенно нечестно! А ещё Саске умудрился когда-то поссориться с Такеши-сенсеем и Куротой-сенсеем. На все вопросы, конечно же, пожимал плечами или отшучивался… Однако вечно так продолжаться не могло — Узумаки знал это по себе. Просьба Ируки-сенсея задержаться была неминуема, но ожидаема. Узумаки всерьез собирался остаться с другом, но его… просто прогнали. И кто? Биджуев бака. Вот же бака он, даттебайо! Когда возмущающийся себе под нос мальчик скрылся за дверью, Учиха еле слышно вздохнул. В своём настойчивом желании помочь и поддержать Усуратонкачи походил на небольшой тайфун. Приятно, но выдержит не каждый. — Что на тебя нашло в последнее время, Саске-кун?.. — Ирука-сенсей укоризненно покачал головой, сурово смотря из-под нахмуренных бровей. Саске неопределенно дёрнул плечом, не зная, что ответить. — Я понимаю, что ты зачастую знаешь программу наперед, но это же не повод прогуливать! — Прошу прощения, — мальчик виновато склонил голову. Слишком увлекся… — Такеши-сенсей требует твоего отчисления. От удивления Учиха даже поднял взгляд от пола. Это… Было неожиданно. Да и откровенно нелогично. Стал бы сенсей, не желающей его учить дальше, показывать новый приём? Факты просто не сходились! Глубоко вдохнув и выдохнув, мальчик постарался успокоиться и проанализировать ситуацию трезво. Отчисление… Только из-за пропусков? Но ведь они не влияли на успеваемость! Это и было причиной, по которой на прогулы смотрели сквозь пальцы. — И Курота-сенсей тоже, — добавил учитель. Не успел Саске переварить очередную новость, он, вздохнув, продолжил: — Он упирает на то, что тебе не сдать финальный экзамен. Сам понимаешь, почему. Что ж, теперь понятно. Хотя тогда странно, что не отчислили сразу. Учиха невесело усмехнулся. О том, чтобы работать гражданским ирьенином он никогда не думал, но, видимо, других путей не было. Хотя нет, был ещё один. — В свете этой ситуации… — Умино замялся. — Тебя хочет видеть Хокаге-сама. Отстраненно приняв к сведению новую информацию, Саске на автомате поклонился, поблагодарив и извинившись за причиненные неудобства. Удивляться ему уже просто надоело, хотя где-то на подкорке настойчиво жужжала ничем не обоснованная мысль: «Всё это неспроста…»