***
Вернулся Ричард до комнаты самостоятельно, хотя по дороге ему пришлось пару раз прощупать ручки чужих дверей. Благо его никто не заметил за этим занятием. Как только Ричард вошёл в комнату, его окликнул «шумный сосед», чтобы убедиться в личности вошедшего. Ответив утвердительно, послышалось шутливое: — Давно не виделись. — Итэн забавлялся своей же остроумности. — Лучше б и продолжали не видеться, — в манере Нельсона парировал Райт, хотя его тон звучал не так шутливо, но на подобную контратаку «шумный» залился смехом. Мэтью тоже негромко хихикнул слушая диалог соседей. — А ты забавный, — оценил шутник. — Надеюсь, и дальше будешь показывать свои положительные качества. — Смотри не ослепни от моих качеств, — снова отразил Ричард, саркастично улыбнувшись. Оппонента вновь накрыло новой волной истерического смеха, из-за чего он даже ударился затылком, так как эмоции настолько его захлестнули, что он хотел откинуться на кровать, но не подумал о наличии стены за спиной. Со стороны окна от рабочих столов тоже послышался смех. Почему-то подобная атмосфера вызвала волну спокойствия. Возможно, несерьёзная перепалка послужила причиной этого навождения в сумме с недавним разговором по телефону. Но это было не важно. В районе солнечного сплетения мягкой хваткой держалось чувство безопасности.***
26 января, суббота Следующее утро, как и обещала координатор Хелен, началось с обучения ориентированию в пространстве и мобильности. «Шумный сосед» на выходные уехал домой, а «адекват» ушёл в спортзал, что находился на территории учреждения. Райт мысленно подметил, что позже у Миллера нужно будет обязательно выведать всё о спортзале. Хватит уже ему бездельничать, нужно заняться своим телом. — Давай я буду рассказывать основы, а ты, по ходу дела, будешь говорить что ты уже умеешь и знаешь. Договорились? — улыбчиво предложила женщина. Получив в ответ спокойный кивок, курс начался. Миссис Хелен начала свой длинный монолог, который изредка прерывался вопросами подопечного. Озвучивались такие банальные вещи, как-то, что у незрячего всегда должен быть порядок, так как если вещи будут лежать не на своём месте, то их самостоятельных поиск будет довольно затруднителен. Ричард и так это знал, поэтому всегда старался запоминать куда именно он кладёт свои вещи. Нельзя было класть хрупкие вещи на край стола или кровати, ведь была высока вероятность, что ты заденешь этот предмет рукой и в последствии он разобьётся или сломается. В памяти всплыли времена, когда Ричард только-только знакомился с Мишель, недавно именуемой его сиделкой. Он тогда совсем не доверял ей, да и в целом кому-либо, и вёл себя, как полный придурок. По итогу его неосторожность и импульсивность привела к разбитому стакану. Затем миссис Хелен предложила небольшое упражнение по непосредственно пространственному ориентированию. Для этого, вооружившись тростью, они вышли в коридор. Задание заключалось в следующем: нужно было дойти до выхода к лестнице, найти эвакуационную схему этажа, найти расположение нежилой и маленькой комнаты в другом конце коридора, прикинуть как до неё добраться и, очевидно, дойти до неё. Это нужно было для того, чтобы оценить имеющиеся навыки Ричарда ориентирования в помещении. Упражнение по содержанию больше походило на квест. Правил, наподобии обязательного использования трости, озвучено не было, так что Райт сложил её и сунул подмышку. Ведя по стенке тыльной стороной ладони, незрячий дошёл до поворота и, пройдя его, начал шарить по холодному бетону рукой в поисках той самой тактильной мнемосхемы. Миссис Хелен никак не помогала ему, а просто молча наблюдала, фиксируя что-то в заметках телефона. Спустя некоторое время неудачных поисков до подростка дошло, что обычно подобные схемы висят непосредственно около двери ведущей на лестничную клетку. Мысленно хлопнув себя ладонью по лбу из-за своей глупой заминки, он прошёл чуть дальше, и как только ноги ощутили рельефные плитки, их обладатель оказался около нужного прохода. Снова прощупав стену немного ниже уровня глаз, пальцами обнаружилась заветная табличка. Ричард долго ощупывал её, стараясь понять, где он вообще находится. Прошло примерно минут пятнадцать, прежде чем он наметил себе примерный маршрут. А маршрут оказался вполне не сложным. Из-за недавнего поворота Ричарду оставалось просто пройти влево по прямой до самого конца. Так он и поступил. Ведя пальцами по ближайшей стене, незрячий натыкался на двери, ожидая окончания коридора. Как только ощутилась прохладная дверь, ведущая к пожарной лестнице, Ричард снова повернул на девяносто градусов, прошёл вдоль неё и оказался прямо на пороге нужно комнаты. Под ногами ощущались рефлёные плитки. — Это заняло тридцать три минуты, — задумчиво подметила координатор, остановив секундомер. «Так это было еще и на время?» — почему-то удивился Ричард и ему стало очень стыдно, что он так долго с этим провозился. На секундомере перестали увеличиваться цифры. Шатен самодовольно повернулся к своим «зрителям». — Рысь, красава! На этот раз уложился в минуту и девять секунд! — негромко восхитился парень в синей парке. — Ну что сказать. Профессионалы работают быстро и незаметно, — гордо ответил Ричард и встал с корточек. «А ведь когда-то на скорость я занимался совсем другими вещами» — подростку стало немного тоскливо. Всё-таки жаль, что в его друзьях, как выяснилось, были лишь бесхребетные придурки. Тогда было весело. Миссис Хелен пригласила Ричарда зайти в эту комнату, которая по итогу преднозначалась для отдыха и в ней также присутствовал выход на пожарную лестницу. Двое расположились за большим столом. Из двери на балкон немного сифонило, но холодно, к счастью, не было. — И так. Давай приступим к разбору ошибок, — улыбнувшись, начала женщина. — Во-первых, почему ты не использовал белую трость для передвижения? — Ну, я подумал, что создам ненужный шум, если буду случайно лупасить ей по дверям в жилые комнаты, да и по стеночке гораздо удобнее, чем с тростью, — прямо ответил Ричард. Координатор зафиксировала ответ себе в телефон. — Возможно сейчас тебе удобнее идти по стенке, но то, что рука удобнее трости — большое заблуждение. Ты знаешь для чего нужна трость? Ричард задумался. — Ну, она помогает ориентироваться в пространстве. — пожав плечами, предположил голубоглазый. — А знаешь чем именно она помогает? — Хм… С её помощью можно контролировать есть ли впереди препятствия на расстоянии метра. — Правильно, — улыбнулась миссис Хелен. — Трость, для незрячих, является своего рода продолжением руки, то есть щупом. А ещё трость является генератором звука. Звук распространяется в пространстве, отражается от встречных объектов и возвращается к владельцу трости. Благодаря звуку можно сделать вывод о степени заполненности пространства и, собственно, получить информацию о возможном препятствии, который отразил звук. — выдержав паузу, она добавила. — Ещё трость выполняет защитную функцию. Она препятствует столкновению незрячего с различными препятствиями. Ричард в недоумении похлопал глазами. Так много информации об обычной трости… И столько функций. Подросток задумчиво покрутил сложенную трость в руках и она издала характерных железный звук от соприкосновения складных частей. «А ещё ей при желании можно кого-нибудь отпиздить» — мысленно добавил Рич к последнему озвученному факту о белой трости. — Во-вторых, — вернулась координатор к перечислению ошибок, — из-за того, что ты шёл вплотную к стене, ты практически полностью проигнорировал направляющие полосы и рельефные плиты. Благодаря этим плитам можно было бы обойтись даже без трости, — спокойно уведомила она. «Блин, я и не подумал об этом», — пришло время для второго мысленного хлопка по лбу. — Ты знаешь, что какая напольная плитка обозначает? — вопросила женщина. — Ну-у, — протянул тот, пытаясь догадаться самостоятельно, — там где круги, означает, что через пару шагов что будет: дверь, лестница… — Верно. Если риф конусообразный, то он означает «осторожно, впереди препятствие». Помимо конусного рифа также есть плиты, сообщающие о направлении движения. Если полосы продольные, то направление движения — прямо, если диагональные, то это означает поворот в зависимости от направления диагоналей. А если в одном месте рядом находятся четыре плиты с продольным направлением расположенных перпендикулярно друг другу, то это означает развилку. В общежитии также есть тактильные направляющие полосы. Ими удобнее пользоваться в помещениях. А вот на улице без плит никак не обойтись. — А-а, теперь понятно, — кивнул Ричард, стараясь запомнить всю кипу озвученной информации, хотя она была вполне несложной. — И последняя, самая главная ошибка касаемо схемы, — наконец дошла миссис Хелен, — ты довольно много времени потратил на то, чтобы её найти. — Д-да, я чего-то тупанул и не сразу вспомнил, что пожарные схемы обычно находятся возле лестницы… — неловко начал оправдываться Райт. — Дело не во времени, потраченного на поиски. Почему ты не попросил помощи? — опечалилась женщина, вводя своим вопросом в ступор. — Я думал, что должен сделать всё самостоятельно… — нахмурившись, пробурчал подросток. — Нет, — ласково ответили, покачав головой, — Ричард, тебе необходимо будет запомнить, что коммуникативные навыки очень важны, тем более в случае незрячих. Не нужно бояться обращаться за помощью к незнакомым людям. Иначе ты можешь потратить лишнее время на поиски или же попасть в опасную ситуацию. — разжевала координатор и по совместительству психолог. Вот и наткнулись на самые большие проблемы Ричарда — проблема с коммуникациями и нежелание лишний раз просить о помощи. Подросток в недовольстве нахмурился. Какой смысл в том, если он постоянно будет просить помощи у посторонних? Какой с него тогда прок? Разве это обучение не должно научить его полной самостоятельности? Да даже если не в рамках обучения, а на улице: как он может взять, подойти к незнакомцу и попросить помощи? Тогда его посчитают совсем беспомощным и ни на что не способным. Увидев бурю подавляемых эмоций и несогласия с прозвучавшими словами, миссис Хелен сочувствующе улыбнулась. Она ещё во время заселения Ричарда подметила, что он не из тех, что любит просить о помощи.. С психологической стороны предстояло тоже много работы. — Пойдём, — она аккуратно коснулась плеча подопечного, привлекая его внимание, — уже время обеда. Координатор решила пока не мучать подростка уроками по пользованию белой трости, поэтому, положив его руку на сгиб своей, спокойно довела его до столовой. Там они вдумчиво прошли маршрут до линии раздачи, используя направляющие полосы под ногами. Еду раздавали на подносах. Миссис Хелен посоветовала аккуратно обнаружить нахождение стола, дождавшись когда тот начнёт касаться бедра. Так Ричард и поступил. Покончив с обедом, Райда довели до его комнаты и уведомили, что на сегодня с занятиями покончено. До завтрашнего дня он может отдыхать. Когда женщина уже собиралась оставить подростка в гордом одиночестве, он внезапно спохватился: — Постойте, у меня вопрос, — когда координатор застыла в дверях и уведомила, что готова слушать, Ричард продолжил. — Вы вчера говорили, что на территории есть здание для творческих кружков. Здесь ведь есть класс с фортепиано, да? — Да, всё верно. Тут даже преподаватель свой есть, — улыбнулась миссис Хелен. — А что? Хочешь научиться? — Н-нет. Я и так умею. Учился до потери зрения, — Ричард неловко пробормотал и взъерошил свои волосы на затылке. — Вот, хотел бы продолжить заниматься. У меня и учитель из старой школы есть. Может можно как-то устроить, чтобы он иногда ко мне приезжал и мы бы занимали тот кабинет? — Ох, что же ты сразу не сказал, что играешь? — воодушевились в ответ. — Я спрошу по поводу занятий у руководства сегодня, хорошо? Если хочешь, могу проводить тебя туда после ужина, как тебе идея? — А сейчас нельзя? — ему было страшно неудобно о чём-либо просить. Вопрос вызвал тёплую улыбку. — Конечно можно, пойдем.***
Дорога заняла немного больше времени, чем путь до столовой. Здание твоческих кружков в три этажа. Музыкальные классы располагались на третьем. Уведомив вахтёра этажа, Ричарда завели в один из классов, в котором находилось пианино. Миссис Хелен предложила прийти за ним через пару часов, но он сказал, что готов торчать тут вплоть до самого ужина. Договорившись, что в случае чего он позвонит ей, координатор оставила его наедине с инструментом. Счастью музыканта не было предела. Хоть он и музицировал пару дней назад, когда был дома, но из-за такого обилия событий складывалось ощущение, что он не сидел за инструментом целую вечность. Проведя по крышке кончиками пальцев незрячий обнаружил, что на ней нет пыли, а значит за инструментом ухаживают, а может даже и регулярно играют на нём. Явив свету чёрно-белые клавиши, он сел за инструмент. На пробу сыграл гамму в две руки, проверяя строй. Удовлетворившись звучанием, он, немного поразмыслив об имеющемся репертуаре, определился с произведением и начал играть его. Из под пальцев полилась торопливая мелодия, что так и кричала о том, что музыкант наконец дорвался до инструмента. Быстрые и степенные взлёты мелодии вдалбливались аккордами, становясь всё громче. А после череды подъёмов музыка, словно волны, начала плескаться на рабочей поверхности из стороны в сторону, грозясь перелить через край. Пара прыгающих аккордов и гром-аккорд внизу, который будто бы ставил точку во фразе. Мелодия пошла по уже пройденному сценарию. Драматизма прибавилось, и взлёты переходили на истеричный крик. Затем в правой руке началась тихая тревожная мелодия, а левая поддерживая напряжение, аккуратно повторяя низкие, грозные аккорды. Громкость начала увеличиваться, а тема правой руки снова поползла вверх, предвещая скорую истерику, но её почему-то не произошло, и мелодия, будто в бреду, начала пытаться себя успокоить, повторяя тихие обещания. А после вообще будто бы начала спорить сама с собой. Она то о чём-то жалобно просила, уговаривала, а потом торопливо отнекивалась, говоря, что всё это глупости. После снова знакомые, требовательные взлёты. Эта часть четырнадцатой сонаты Бетховена Ричарду нравилась куда больше, нежели всем известная её первая часть, которую в итоге и прозвали «Лунной». Первая часть — Adagio sostenuto — для пианиста была уж слишком зауныльной и депрессивной. Вторая — Allegretto — повседневной и безликой. А вот третья — Presto agitato — у него была помечена как любимая. В ней слышались сильные чувства, буря противоречивых эмоций. Ричарду нравилось, когда музыка за собой несла какой-то смысл, а не просто составляла симпатичный набор трезвучий, аккордов и фраз. Хотя, справедливости ради, некоторые произведения, не несущие тяжелой смысловой и эмоциональной нагрузки, ему тоже нравились. Пальцы немного путались и запинались от то нарастающей, то стихающей скорости, но Ричард ежесекундно подхватывал внезапно утерянный темп, игнорируя периодически проглатывающиеся и смазанные ноты. В груди всё дрожало от вибраций инструмента. Его буквально прожигало от возбуждения изнутри. Пальцы вдавливали клавиши всё сильнее, а тело так и порывалось вскочить на ноги, чтобы играть стоя и вдалбливать несчастные клавиши ещё сильнее, не оставив от них ничего. Мелодия снова потекла переливающимися волнами, качая музыканта за собой. А после мелодичного перебора говорящего о смирении и принятии участи, всё закончилось парой твёрдых аккордов. Из-за пропущенных через своё естество сильных чувств сердце билось, как у загнанной лошади, и пианист удовлетворённо откинулся на спинку стула. На губах застыла улыбка. Приведя дыхание и сердцебиение в норму, Ричард решил наконец позвонить своему преподавателю. Разговор оказался вполне плодотворный. Мистер Эванс высказал, что в целом месяца на подготовку произведения им хватит с головой, учитывая то, что можно взять просто то, что Ричард уже играл. Требовалось лишь освежить в памяти ноты и отшлифовать образовавшиеся со временем недочёты. А сама идея Эдди Эвансу сильно импонировала, и резюмировал он это тем, что «Ричарду давно уже пора возвращаться на сцену» и «Это хорошая возможность реабилитироваться как опытному пианисту». Ричард не мог с ним не согласиться. Ему и самому уже хотелось опять вести активную музыкальную деятельность, но от одной мысли, что ему придётся вновь выйти на сцену и выступать в подобном месте, внутри скручивался волнительный узел. Насчёт занятий Эванс сказал, что не всегда сможет ездить к Ричарду в школу, поэтому им обоим придётся периодически ездить друг к другу. Ричарда не расстраивало данное положение вещей. В любом случае в следующие выходные он тоже поедет домой, так что сможет посещать музыкальную школу в субботу или воскресенье или вообще проводить там все выходные. Мистер Эванс пообещал, что посмотрит на их пройденную программу и скинет аудио своему ученику, чтобы тот сам выбрал, что будет играть. Также он сказал Ричу смело присылать что-то, что он ещё не играл, но хотел бы. Мужчина заверил, что если варианты будут не слишком сложные, то они обязательно разучат именно один из них. Пообещав сообщить в ближайшее время о том, можно ли будет проводить занятия на территории специализированной школы, разговор завершился. «Нужно обрадовать Тейда» — подумал Ричард и начал набирать сообщение.***
За музицированием, как и предполагал Ричард, время пролетело незаметно. Он успел вспомнить свои прошлогодние школьные программы и освежить в памяти парочку каверов на любимых «Rise Against», «Sum 41» и «Hollywood undead». Иными словами, он провёл время в своё удовольствие. В оговоренное время за подопечным пришла координатор и проводила его до столовой. По дороге она сообщила, что уточнила насчёт занятий с преподавателем, и ей сказали что это вполне можно устроить, только учителю нужно будет оставить свои паспортные данные и контакты для связи. Обрадованный внушительным количеством хороших новостей, голубоглазый самостоятельно дошёл до линии раздачи, пользуясь рекомендациями миссис Хелен, которые она озвучивала в прошлый раз. Пока Райт выдавали его ужин, он спросил у координатора, нет ли сейчас в столовой его соседа Мэтью Миллера, на что получил утвердительный ответ. В выходные на территории мало кто оставался, так что парень сидел один. По просьбе Ричарда, женщина проводила его к столу знакомого и помогла тому устроиться рядом. Как только координатор оставила мальчиков одних, у них тут же завязалась беседа на тему спортзала. Ричард расспрашивал соседа о том, нужно ли туда как-то записываться или там есть какое-то расписание… По итогу выяснилось, что тренажёрный зал можно было свободно посещать по будням с двух до восьми, а по выходным с девяти утра. Ещё оказалось, что Миллер, параллельно с поддержанием своего тела в тонусе через тренажёры, занимался самообороной со здешним тренером. От факта, который был озвучен, будто речь шла о погоде, у подростка отвисла челюсть. С его стороны тут же посыпались вопросы о том, как это вообще происходит и можно ли ему тоже начать заниматься вместе с тренером. Старшего позабавил чужой энтузиазм и на последний вопрос он ответил утвердительно. А вот о том «как же всё это выглядит» он шутливо ответил: — Придёшь — увидишь. Ухмыльнувшись каламбуру, Ричард про себя подметил, что, видимо, подобные шутки у слепых с адекватным чувством юмора — обычное дело, и это не могло не радовать. Если бы ему пришлось делить комнату с занудами — он бы уже лез на стенку от тоски. Поболтав ещё немного и расправившись со своими ужинами, немногочисленную группу учащихся отвели в общежитие, а дальше все самостоятельно разбрелись по своим этажам и комнатам. Ричард, шумно вздыхая, плюхнулся на кровать и потянулся. Сегодня и вправду был насыщенный день, он устал. Телефон завибрировал под боком и негромко уведомил о входящем сообщении. Выудив из крайнего ящичка наушники, голубоглазый воткнул их в телефон и открыл нужный чат. «Боже, как же я рад!» — воскликнул отдающий медью голос. «Тогда ничего не планируй на вечер четырнадцатого, а я выбью в этот день выходной!» — в ушах оживлённо затараторили. Улыбнувшись, подросток отправил лаконичное «хорошо» и уже было собирался отложить телефон, но тот снова уведомил о новом сообщении. «Люблю тебя» — в улыбке произнёс Тейд. От неожиданности дыхание на мгновение перехватило, а голубые глаза расширились. На щеках ощутилось тепло, а в груди что-то приятно и волнительно задрожало. Не сдержавшись, Ричард переслушал головосое ещё несколько раз и беззвучно обомлел, растекаясь в улыбке. Он не находил себе места от неловкости и одновременно ощущал себя влюблённым дурачком, но как же это было приятно… Подорвавшись с кровати и бросив Мэтью, что он скоро вернётся, Райт выскочил в общий коридор. Убедившись на слух, что он останется без свидетелей, поднёс телефон к губам. — И я тебя, — немного неловко прошептал Ричард в динамик и голосовое сообщение улетело адресату.