ardenti aqua

Он медленно преклоняет голову, словно ледяные капли дождя хлещут по коже совсем безболезненно. Атласная накидка совсем не помогает, поэтому он нетерпиливо срывает ее с себя, тут же бережно обволакивая ей небольшой сверток в руках. В голове крутится миллион вопросов, и главный: как он докатился до этого, и что делать ему теперь? Ответов, к сожалению, не будет. Чимин аккуратно забирается пальцами в слои мантии, открывая своему обозрению то, на чем совершенно неожиданно для него сконцентрировался весь мир. Тысячи значимых вещей вдруг сузились до прозрачного «неважно», сердце забилось в разы быстрее, и паника все еще подкатывает с периодичностью в несколько минут, не давая отдышаться. Он поднимается на ноги, оставляя сверток на песке, не спешит стряхивать мокрый песок с ткани брюк и грубой кожи высоких ботфорт. В застланной ливнем дали где-то борятся за жизнь человеческие создания, выруливая судна в сторону берега, чтобы не омрачать флаги королевства несчастными случаями и совсем не героическими смертями. Чимин на это только хмыкает с горечью, и в голове проносится: «лучше бы ты умер, лживое человеческое создание». Буря нещадно хлещет по глыбам подле утеса, капли разбиваются едва ли не о массивные, гордо возвышающиеся каменные стены королевского замка, ветер почти сшибает с ног. В этих краях давно такого не было. Чимин еще несколько секунд просто вглядывается бесцельно в буйство стихии, а затем все же оборачивается на то, с чем еще собирался покончить раз и навсегда, оборвав все, что связанно с этим, включая свою жизнь. «Будь ты проклят, Мин Юнги», сквозь зубы и совсем неслышно сквозь оглушительное завывание ветра. Чимин аккуратно берет на руки сверток, вновь зарываясь пальцами в промокшую атласную ткань, открывая обзор на крохотное бледное личико мирно спящего малыша. Он словно бы не замечает того, что происходит вокруг и что творится с природой. Он спокойно дремлет, периодически всхлипывая в своем крепком сне, что является совершенно непривычным для младенца фактом. Чимин задирает голову, подставляя лицо нещадно хлещущим каплям, которыми уже несколько часов разражается черное мрачное небо. — Видишь, как небеса радуются появлению на свет наследника водной стихии? — хмыкает Чимин, вновь переводя взгляд на ребенка и аккуратно касаясь пальцами нежной кожи малыша. Губ касается почти эфемерная улыбка. — С днем рождения, Чимги.