Подарок от брата: Волчонок

Дайяна смотрела на мать, и в ее взоре не было ни ужаса, ни любви, ни сочувствия. Она пережила столько боли, так часто хотела ее смерти, что давно не считала ту своей матерью – зверем, да, но не матерью. Солдаты императора Мейдека окружили вампиршу, один попытался ухватить ее за локоть, но она с противным визгом дернулась в сторону, вырывая руку из захвата. - Как вы смеете? Я высокородная леди, я королева! – кричала она, пытаясь сохранить подобие давно позабытой аристократической гордости. - Мадам, - голос Мейдека был пропитан льдом. – Думаю, вы уже поняли всю тщетность своего поведения. Успокойтесь и идите с моими людьми. На рассвете вас ждет приговор, который вы заслужили больше, чем кто-либо в этом проклятом месте. Увести. Вампирша еще что-то выкрикивала и грозилась, но все ее слова и угрозы были пустыми, и звучали они глупо. Мейдек равнодушно смотрел, как она сопротивляется его людям, но те легко ломают ее волю, так же, как она когда-то сломила волю и психику этих детей. Когда крики в коридоре стихли, завоеватель перевел взор с двери на девушку, стоящую перед ним, и она, вздрогнув, отвела взгляд в сторону. Он понимал, что после всего, что Дайяна испытала, доверие самое невозможное из всех чувств. - Сядь, - приказал император, но все же убрал грубость из голоса. Девушка подчинилась без возражений и неловко опустилась на самый край кресла, сложив руки перед собой и чуть поморщившись, выпрямилась и застыла, словно и не живая была. Мейдек окинул ее еще раз взором темных глаз. Он подметил, что Дайяна была явно истощена, на щеках горел нездоровый румянец, не присущий вампирам, и губу она закусывала, стараясь не морщиться. Под янтарными глазами залегли глубокие тени. Император нахмурился, когда догадка пришла ему в голову. Не может вампирша так выглядеть, регенерация залечит все без исключения, кроме серебра в сердце и отрубленной головы. А значит… Движения Мейдека были решительными, молниеносными, грубоватыми и не давали и шанса на сопротивление. Схватив Дайяну за руку, он почти выдернул ее из кресла, повернул спиной себе и, ухватив платье за ворот на спине, рванул вниз, буквально сдирая его до талии. Великий воин оказался прав в своих предположениях. Девушка была от плеч до талии плотно перебинтована, но когда-то белая ткань бинтов уже пропиталась красной кровью и засохла местами, явна причиняя этим еще больше неприятностей. - Это серебряная пыль? - спросил он, так и придерживая замершую девушку за талию. - Да, - тихо прошептала Дайяна, не поворачиваясь к завоевателю. - Давно? - Не очень… - Значит, еще можно очистить, пока серебро тебя не убило, отравив окончательно кровь. Не бойся, мой целитель поможет и тебе, и твоему брату. Больше никто и никогда не посмеет коснуться тебя хоть пальцем без твоего на то желания. Дайяна не знала, почему, но впервые она верила чужим словам, а ведь он был для нее незнакомцем, тем, кто пришел в ее город, ворвался в мир и, завоевав, уничтожил отца, и, возможно... мать. Но почему тогда Дайяна не испытывала жалости к судьбам родителей, а холодно думала, что они заслужили все и даже больше. Это плохо - желать мучений тем, кто дал жизнь, но... она желала, вот сейчас, глядя на брата, спящего в огромной кровати, желала как никогда. Он был таким маленьким и хрупким, что, казалось, еще чуть-чуть, и не выживет, не выживет... Страшно, да, ей было невыносимо страшно думать об этом, но не думать она не могла. Мейдек помог девушке вновь опуститься в кресло и повернулся к дверям. - Калос, - завоеватель не повысил своего голоса, но его услышали, и дверь тут же приоткрылась, впуская воина. Молодой солдат по имени Калос прошел через всю комнату и мимолетно бросил на Дайяну взор. Его карие теплые глаза сверкнули, взглядом юноша подметил и разорванную одежду, и ледяное спокойствие аристократки, но, как неплохой стратег и даже хитрый политик, Калос легко распознал за внешним спокойствием бурю эмоций. Юноша улыбнулся ей, пытаясь приободрить, и перевел взгляд на своего императора. Его движения были отточенными и красивыми: левая рука легла на рукоять меча, он отвел клинок чуть назад и плавно опустился на одно колено, преклонив голову. Темные волосы скользнули по плечам и свесились вперед, слегка закрывая ему лицо. - Мой император. - Калос, встань, не до формальностей, приведи сюда целителя, он сейчас в тронном зале. - Будет сделано, мой господин, - юноша, еще раз поклонившись, тайком бросил взгляд на Дайяну и, быстро поднявшись, направился к дверям. - Калос, сам тоже явись, ты понадобишься. - Да, мой император, - еще один глубокий поклон. - Иди. Им не пришлось долго ждать, и буквально через пять минут в покои повелителя твердой поступью зашел Ларико, за ним тенью скользнул и Калос. - Мой император, - целитель лишь слегка склонил голову в знак почтения. - Полно, Ларико, не до этого, нужно помочь еще и этому ребенку. Дайяна вздрогнула, когда Мейдек стремительно переместился к креслу, в котором она скромно сидела, и выдернул ее, как и в тот раз. Девушка и не думала сопротивляться, когда прохладные руки обхватили голые плечи, где не было бинтов, и развернули ее спиной к целителю. - Вот же твари, - выругался тихо Ларико. – Бинты местами присохли. Девочка, тебе придется потерпеть, будет больно, но мочить нельзя, так серебро еще глубже проникнет в раны. Терпи. Мой император, ее надо куда-то уложить. Вот, - целитель указал на довольно большой стол, - пожалуй, этот стол вполне сгодится для нашей цели. Сейчас постелю на него одеяло. Приготовления заняли считанные секунды, и вот уже сам Мейдек легко подхватил девушку на руки и поднял, она вскрикнула, когда сильные ладони коснулись на миг спины. - Тихо, потерпи, - чуть слышно попросил он, и Дайяна замерла, крепко обхватив шею императора. Девушку уложили вниз лицом на стол, и целитель, срезав остатки верха платья, отбросил в сторону лохмотья, в которые превратился лиф дорогого наряда. Как бы Ларико ни был аккуратным, но, когда снимал бинты, все равно причинил боль девушке. Дайяна вскрикивала и иногда задерживала дыхание. Когда с окровавленными бинтами покончили, ее лицо было мокрым от слез, а в глазах плескалась боль. - Надо позвать еще наших воинов, тут много крови нужно, чтобы промыть и напоить, моей не хватит, но шрамы все равно уже останутся, я ничем не могу в этом помочь. Ларико уже было направился к дверям, но большая рука Мейдека легла на его плечо. - Не надо, друг, нас трое, справимся. Калос? - Да, мой император? - молодой воин вынырнул из тени, где тихо стоял до этого. - Будешь донором. - Почту за честь, Великий. Мейдек протянул руку целителю, оголив от запястья до локтя. - Режь, - приказ был как никогда коротким, но интонация такая, что Ларико никогда не посмел бы ослушаться. Вытянув из-за пояса острый клинок, он прижал к запястью императора и… - Нет, не так, так быстро затянется, режь вдоль, от локтя к запястью. Порез, который нанес целитель, получился глубоким, и кровь тут же хлынула по ладони на спину девушки, вымывая из ран серебро и очищая их. Сильная, древняя кровь великого воина и правителя легко справлялась с таким пустяком. - Калос, напои девочку. Теперь все будет хорошо. Дайяна, я больше никогда и никому не позволю тебе и твоему брату причинить боль. Мейдек проследил, как закрылись очищенные раны, оставив лишь тонкие шрамы-метки на узкой спине девушки, хотя для него она была скорее девочка, он уже слишком долго живёт в этом мире. Эти метки останутся навсегда, но вампиры странные существа, возможно, девочка от этого лишь выиграет, они придадут ей таинственности.