Что не так с Питером?

      Я держался за древко метлы и был весьма доволен жизнью. Осознание собственной бессмертности подтолкнуло меня согласиться на предложение Джеймса и пойти таки на поле для квиддича. Вот только в этот раз я не собирался отсиживаться на трибунах.       Решиться на это стоило давно, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на ошеломленное лицо Бродяги. Его челюсть едва не стукнулась о колени, когда я заявил, что нам понадобится три метлы, а не две. Еще больше удивления вызвало то, что я смог подняться в воздух. Стоит однако отметить, что в общем веселье я участвовать не стал, так как держался на метле весьма неуверенно и не поднимался выше пяти метров.       Пока ребята гасали возле колец, я нарезал круги над полем. Полеты оказались приятной штукой, если забыть о том, что падение может быть летальным. Кровь стыла в жилах на поворотах и при резких наклонах, адреналин стучал в висках. Опасность свалиться заставляла чувствовать себя живым. Раньше, страх не позволял решиться на подобное, все же собственная шкура дороже каких-то там полетов. Но сейчас я понимал: максимум чем грозит мне падение — это очередной просмотр снейповских трусов. Я все еще не понимал за какие заслуги получил в дар от магии бессмертие и что она потребует от меня взамен, но думать об этом сейчас не хотелось. Хотелось оторвать руки от древка, расправить плечи и закричать» «Я свободен!»       Когда солнце начало клониться к закату мы дружно решили, что хорошего понемножку и направились к раздевалкам. — Квиддич — круче секса! — заявил Джеймс. — Типа у тебя уже был секс, Сохатый… — С сомнением произнес Бродяга. — Не было, но я уверен, что он не сравнится с полетами. — Я бы на твоем месте не был так уверен. — А ты? — Что я? — Уже спал с кем-то? — Кто знает, кто знает… — Эй, так не честно! У друзей не должно быть секретов. Мы с Питером не скрываем, что девственники, да Пит? — Ага…       Это было обидно, потому что было правдой. В свои 38 я умер абсолютным девственником. Ну, а когда, скажите пожалуйста, крутить романы, если ты то в крысиной шкуре, то на побегушках у Лорда? Как-то я не думал о подобных вещах в то время. У меня проблемы посерьезнее были. Как выжить, например… — Если серьезно, — продолжил тем временем Джеймс, — с кем бы ты замутил, ну… скажем со Слизерина? — Фу, ни с кем! — Почему? Боишься родители опороченной чистокровной заставят женится? — Нет, просто у девушек на Слизерине вместо п*ды обоюдоострые клыки. Они отгрызут твое достоинство раньше чем ты успеешь войти. — Ха, тогда понятно почему некоторые чистокровные интересуются мальчиками. — Я и не подозревал! — искренне изумился я, — Разве мужеложство не против традиций?       Сириус заржал. Ну конечно, это очередная глупая шутка, а я, как дурак повелся. — Безусловно это против традиций, — сказал Блэк, отсмеявшись — но я почти уверен, что кое-то из серебристо-зеленых в тайне мечтает о запретном плоде… — Кто? — спросил я. В прошлой жизни мне с многими из них довелось быть знакомым и как-то я не замечал подобных наклонностей. — По мне, так это мерзко, — ответил Джеймс. — Мальчики, девочки какая разница? — Сириус пожал плечами, — если душа просит любви пол не важен. — Питер, а ты бы с кем замутил? — Джеймс перевел тему.       Я? А что я? С чего это вдруг заговорили обо мне? — Я как-то даже и не думал… — Да брось Хвост, — сказал Сириус, — мы все видели как ты пускал слюни на пышные формы Розмерты… — А? Ага, — я судорожно пытался вспомнить кто такая эта Розмерта. Имя навевало воспоминания о чем-то теплом, уютном и в то же время шумном и многолюдном. Во рту появился привкус сливочного пива… Точно! Хозяйка «Трех метел», — так ты же сам пытался за ней приударить, Бродяга.       Сириус смутился. — Даже признался ей в любви, — Сохатый подвигал бровями, намекая на стыдный эпизод на четвертом курсе, когда Бродяга, запинаясь и краснея, питался пригласит мадам на свидание. Она тогда засмеялась, назвала его милым мальчиком и велела приходить, когда подрастет. — Это было давно, — отмахнулся Блэк. — Ну да, сейчас тебя интересуют исключительно хаффлпаффки и желательно курсом старше, — сказал Джеймс. — Не думай, что я не видел, как ты обжимался с Пенни Ройс в темном углу библиотеки… — Так я и не скрываю наш взаимный интерес. Куда более удивительно то, что ты, с такой огромной толпой поклонниц, все еще ни с кем не мутишь. — Просто я ценю свою свободу больше юбок, Бродяга. — И даже не нравится никто? — Ну… — Ой, только не начинай опять про Эванс. Слышать уже не могу. Ну с чего ты к ней прицепился? Что других баб нету? — А чем тебе Лили не угодила? — Тебе как, в алфавитном порядке или по хронологии?       Мы зашли в раздевалку. Я не стал слушать их препирательство, а сразу направился в душ. Жуть как хотелось помыться по-человечески. Слишком долго я был лишен маленьких радостей вроде горячей воды и мягких полотенец, так что не собирался упускать шанс, подаренный мне судьбой.       Как же хорошо! Вода была почти обжигающе горячей, так что пар быстро наполнил помещение, закрывая меня от посторонних глаз. Впервые за долгое время мне было по-настоящему комфортно. Однако возникли некоторые затруднения. Сам то я может и был 38-летним незаинтересованным в плотских утехах мужчиной, но тело мое принадлежало подростку. Пубертат он такой — гормоны бьют ключом и тело требует своего. Не зря у ребят только и разговоров, что о девчонках.        Я огляделся: даже если Бродяга и Сохатый зайдут прямо сейчас в душевую, они не смогут разглядеть за завесой пара, чем я тут занимаюсь. Проблему было решено устранить вручную. На долго процесс не затянулся. Выжатый полетами и оргазмом я оперся обеими руками на прохладную кафельную стену.       Осознание пришло внезапно и прокатилось по телу волной леденящих мурашек. Моя левая рука. Вот что с ней было не так. Шрамы. Я не смог бы точно сказать, когда я их получил, но три ровных, словно под линейку вырезанных, тонких полосы тянулись от запястья к основанию пальцев сколько я себя помнил. Сейчас полоса была одна.

***

      На диван слева от меня плюхнулся Джеймс. В кресле у камина сидел Сириус. Муни совсем скрутило и от отлеживался в спальне. Я листал учебник по трансфигурации, но не вдумывался в смысл прочитанного. Куда больше меня занимала внезапно обнаруженная связь между моими шрамами на руке и странными возрождениями.       Значит не бессмертный. Значит количество попыток ограничено. Эта, судя по всему, последняя. Какая цель не понятно, как все произошло и что послужило тому причиной — тоже. Я не представлял, что мне дальше делать. За не имением лучших вариантов я решил вернуться к предыдущему плану, а именно не дать сойтись Джеймсу и Лили во имя спасения всего мира магов и моей тушки в частности. Не лезть на рожон, не подставляться без надобности и, упаси Мерлин, не попадаться на глаза Лили в образе грызуна.       Кстати про Эванс, не ее ли рыжая шевелюра, только что скрылась за дверью женской спальни? Судя по печальному вздоху Сохатого ее. — Хватит вздыхать Джеймс. Прими это как факт — Эванс тебе не пара. Во-пер­вых, как я уже неоднократно говорил, она страш­ная за­нуда. А во-вто­рых, я слы­шал как она го­вори­ла Мэ­ри Мак­киннон, что ее сер­дечко уже за­нято… — Это кем это ин­те­рес­но? — Точ­но не знаю, но она го­вори­ла, что он самый невероятный, умный, сильный и жуть какой безразличный к ней человек, — Сириус говорил нарочито драматично. — Но она все равно не теряет надежду, что его сердце растает и он полюбит ее, поскольку она никого другого никогда не сможет так полюбить. — Так это же про меня! — Мечтай Сохатый. Скорее всего это кто-то со старших курсов или вообще выпускник. И он, в отличии от тебя, разглядел Эванс получше и отшил ее.       А это идея! Нужно бы найти этого таинственного мага и убедить, что Лили его судьба. — Он просто слепой идиот. — В любом случае тебе ничего не светит. — Не соглашусь с тобой, друг мой. Если мы с Лили достаточно сблизимся, я смогу доказать ей, что этот придурок, кем бы он ни был, не достоин даже ее левой пятки. — Ну да, а затем она увидит какой ты прекрасный и полюбит тебя, — Сириус скептически закатил глаза. — Как бы там ни было, но пасовать перед трудностями — это однозначно не про меня. Верно Хвост?       Ага, этот момент я помню. — Так то оно так, — начал я осторожно, — но не стоит принимать поспешных решений, — нельзя допустить ночной разговор с Эванс. — О чем это ты? — Ну, мне кажется, она сейчас расстроена из-за того что сказал ей Снейп сегодня… — Так отлично! В смысле плохо конечно, но я ее утешу, чем не повод для сближения? — Может быть при других обстоятельствах, но тут ты тоже причастен в какой-то мере, — я ходил по тонкому льду, — Что если она не захочет тебя слушать? Или обвинит во всем? Или заставит извинятся перед Снейпом? Или… — Та я понял. Я перегнул палку. Так что теперь, крест на себе поставить? — Думаю нужно подождать, пока все уляжется и она успокоиться. — Ты прав. Нужно подождать. — Вот-вот, — встрял Сириус, — а лучше вообще забить, но этот вариант, я так понял, ты не рассматриваешь.

***

      На пергаменте расползалось чернильное пятно. Я отдернул перо и попытался промокнуть кляксу рукавом мантии, но лишь смазал часть написанного текста. Вот черт.       Экзамен по транфигурации проходил в большем зале для всех студентов пятого курса. Сосредоточенные мальчики и девочки сопели над своими работами в тишине. В размеренном скрипе десятков перьев шуршание пергамента или откашливание казалось настоящим громом. Я прочитал экзаменационные вопросы и даже попытался нацарапать ответы на парочку из них, но сосредоточится не получалось. Все мое внимание занимал Снейп. Я разглядывал тощего несуразного мальчишку и пытался понять, что же в нем разглядела Лили.       Вчера, когда мои приятели наконец заснули, я отправился на разведку. Пришлось совершить невероятное волевое усилие чтобы выбраться из приятного плена теплого одеяла, но, поборов сонную негу, я таки прокрался в спальню для девочек. Проникновение было похоже на прыжок со скалы: все мышцы напряжены, адреналин бурлит, каждая секунда растягивается в вечность. Я был осторожен, старался двигаться как можно тише каждое мгновение ожидая, что в меня прилетит тяжелый предмет. Не прилетел. Я остался незамеченным.       Разведка принесла свои плоды. Я пробыл на вражеской территории около часа и среди слез и всхлипов смог вычленить полезные сведения. Как выяснилось, Лили не в первый раз признавалась Снейпу в своих чувствах и была отвергнута. Рыдания же были вызваны тем, что: «Неужели нельзя было по нормальному все объяснить? Чем я заслужила такое отношение?» — и все в таком духе.       Мне было сложно поверить, что тот «самый прекрасный, умный и сильный» это Снейп. Мой мозг упорно отказывался складывать во едино образ Нюниуса и прекрасного принца. Ну и черт бы с ним, дело вкуса. Вот только это значительно усложняло мне задачу по их сближению.       Снейп придирчиво изучал свой пергамент, смешно двигая губами. Он то поджимал их до белизны, то вытягивал в трубочку. Черные волосы закрывали половину лица. И почему он не завяжет их в хвост? Огромный нос ими все равно не прикроешь, а так только мешают. Затасканная мантия широковата, для такого худощавого тела, кожа даже не бледная, а болезненно желтоватая. С виду он не был ни прекрасным ни сильным. Как и невероятно умным и талантливым магом. Да, Снейп может быть и не плох в зельях и ЗОТИ, но с трансфигурацией у него явно имелись проблемы: на его пергаменте текста было не многим больше чем у меня.       Как Лили дошла до жизни такой можно объяснить. Во-первых подростковые гормоны никого не щадят, во-вторых все вокруг только и говорят, что о любви да о романтике. Тут хочешь не хочешь появится потребность срочно влюбиться дабы поддерживать разговор. А рядом из особей противоположного пола только Снейп ошивается. Плюс они давно дружат, есть доверие, привязанность. Любовь, как говорится, зла, это понятно. А вот почему Снейп, при всей его очевидной неказистости, отказался от столь удачного союза — загадка.       Пока я размышлял над этим, Макгонаглл собрала работы и начала подзывать к себе учеников по одному, для выполнения практической части. Я заметил как Поттер проходя через проход подсунул Нюниусу в сумку записку.

***

      Дурацкий Поттер вызвал дурацкого Снейпа на дуэль. Вот что ему тихо не сидится? Не поговорил с Лили и решил пар на Нюниусе спустить? Я не мог допустить очередной стычки между ними. По крайней мере, мне показалось, что так будет правильно. Я ведь должен теперь поступать так как правильно, Верно? Вселенная молчала.       Уже больше часа я ждал появления Снейпа на астрономической башне. Это было бы вполне в его стиле: прийти пораньше, чтобы подготовить поле битвы. Я планировал отговорить его от участия в этом балагане. Была надежда, что в отличии от Джеймса, Снейп меня послушает. Но время шло, а он все не появлялся. Я наматывал круги по смотровой площадке, размышляя о своей судьбе, о неугомонном Поттере, о странном увлечении Лили. Я не мог ничего изменить, как-то повлиять на ход событий. Обессиленно оперся на невысокое ограждение. Это раздражало до невозможного. Я закричал в ночь: — Мы так не договаривались! —С кем это ты договаривался?       Я резко повернулся на звук. Это был Снейп. Я попытался сделать шаг на встречу, но моя мантия зацепилась за край невысоких перил. Моя попытка ее одернуть была остановлена снейповским: — Не двигайся! — он поднял палочку. — Все в порядке, — ответил я, медленно поднимая руки, — я пришел с миром. — Лапшу мне не вешай. Где остальная компашка? Где прячется этот трусливый подонок Поттер?       Он шипел не хуже разозленного дракона, разве дым из ноздрей не пускал. М-да разговор будет сложным. — Здесь только я. — Я сказал не ври мне! — проревел Северус, — Легилименс!       Меня как будто по голове ударили. Из глаз посыпались звезды. Когда взрослый Снейп копался у меня в мозгах, так больно не было. Я инстинктивно отступил назад и споткнулся об перила. Словить равновесие мне не удалось и я повис на собственной мантии с наружной стороны башни. — БЛ*Ь! —ругнулся Снейп, метнувшись ко мне.       Я услышал треск рвущихся швов и почувствовал, что лечу. Твою мать! Смерть приближалась так же быстро и неизбежно как зеленая лужайка. АУЧ! Падать с астрономической башни очень, очень больно. И жуть как обидно. Вселенная завертелась, унося меня прочь от этой жизни. Долбаный Снейп! Гребаный Поттер! Пусть сами разбираются со своими проблемами, мантикора их раздери! Я в это больше не ввязываюсь. — Ну, кто хо­чет пос­мотреть, как я спу­щу с Ню­ни­уса шта­ны? — Никто, соплохвоста тебе в дышло, — заорал я, вскакивая с травы, — никто не хочет смотреть на снейповы причиндалы! Если тебе охота, Джеймс, запрись с ним после отбоя в пустом кабинете и разглядывай. Только учти, этот змееныш похлеще чистокровных девиц, отгрызет член по самый корень, только достанешь его из штанов. А ты чего лыбишься? — я повернулся к Снейпу, — Это не комплимент вовсе. Во всем долбаном Хогватсе был всего один человек способный выносить твой мерзкий характер. Лили раз за разом прощала тебе твое хамство, высокомерие, защищала тебя. И чем ты ее отблагодарил. Клянусь, Снейп, она не простит тебе. Не в этот раз. Ты зарвался. Если ты думаешь, что твоим дружкам-пожирателям есть до тебя какое-то дело, то ты глубоко заблуждаешься. В твоей жизни был только один друг, и ты ее просрал.       Я выдохнул. Присутствующие молчали. — Пойдемте, —сказал я спокойнее, — Скоро подадут обед, а я еще хотел повторить исключения Гэмпа.       Я направился к замку, а Сириус за моей спиной шепнул Поттеру: — Что не так с Питером?