— shine bright, like a diamond.
Ким Чону всего пару месяцев назад стукнуло двадцать, и он перешел на третий курс университета. Сама эта цифра звучит слишком величественно и наталкивает на двоякие мысли. С одной стороны, тебе всего двадцать, и ты только начинаешь осознанно существовать, упорно пытаясь найти свое место в обществе. Ты еще слишком молод, чтобы думать о чем-то серьезном, глобальном. Твои единственные проблемы – как бы успешно сдать сессию и не умереть в кипе конспектов и учебников по истории средних веков. А с другой стороны, тебе уже двадцать, а ты так ничего и не успел. Чону от этого страшно. Чону иногда думает: "А все ли я делаю правильно?". Размышляет о том, ради чего он просыпается каждое утро, чтобы успеть на пары; не зря ли он пытается понять, что такое искусство и какая от него вообще польза; с какой целью он пыхтит каждый вечер над экономикой, которая по непонятной причине является обязательным предметом на курсе, пытаясь зазубрить понятия, которые, он знает точно, ему никогда в жизни не понадобятся. "Я же гребаный историк, черт возьми", — ругается Чону, но в тоже время продолжает перелистывать страницы учебника, громким заголовком которого является: "Как стать успешным предпринимателем". В свои двадцать блондин совсем не умеет веселиться. Он скорее выберет посидеть дома под какой-нибудь дебильный марвеловский фильм, который парень видел уже тысячу раз, чем выйти куда-нибудь в свет и расслабиться по-настоящему. Не подумайте, у Чону нет депрессии, он просто так привык. Так жить намного проще, думает он. Он придерживается теории о том, что если идти по протоптанной тропинке, не пытаясь свернуть в незнакомое место, то ты точно придешь к финишу. Ирония лишь в том, что ты никогда не узнаешь, что если бы ты тогда свернул, то возможно сейчас ты бы был кем-то большим, чем просто обычным студентом, которого уже порядком задолбали бесконечные лекции про первобытное общество, заставляющие постоянно сомневаться в правильности своего выбора, и вечные нотации родителей, которые, впрочем, никогда не помогают. Но все это больше походит на сказку, потому что как бы в глубине своей души Чону не хотел изменить что-то в своей жизни, он не делает ничего, что могло бы поспособствовать этому. Но этого и стоило ожидать, ведь менять что-то одному – действительно сложно и почти невозможно. Ему бы найти союзника, да хоть бы любого случайного встречного, чтобы Чону стало хоть немножко легче. Но к сожалению, весь круг его знакомых состоит лишь из одногруппников, а все переписки в какао-токе сводятся лишь к домашке и вопросам вроде "А в каком кабинете сегодня пара?" или "Чону, у тебя случайно не осталось ответов на тест?". Конечно, если обойтись без утрирования, то все-таки Чону не одинок. В конце концов у него есть родители и младший брат, которые его безмерно любят. У него также есть Джонни, веселый студентик с юрфака, которого знает весь поток. Вот угораздило же Чону однажды одолжить этому долбаному парню денег, чтобы тот смог купить себе булку в столовой. После того момента брюнет стал бегать за ним абсолютно везде, хоть как-то скрашивая серые будни Чону. "Не хочешь сходить в соседнюю общагу после пар? Я слышал, что там вечеринка намечается. Нет? Тогда пойдем в кафе, отпразднуем сдачу сессии? Что, плохо чувствуешь себя? Тогда закажем еду на дом, посмотрим твой дурацкий фильм, который ты так любишь. Если ты еще не получил стипендию, тогда можем просто посидеть у меня, я помогу с той темой, которую ты так и не понял. Идет?". В конечном итоге Чону сдался. Подумал, что пора рушить эту дебильную стену внутри себя, он ведь не какая-то там обиженка. Джонни просто хотел подружиться, а у Чону не было сил ему отказать. Брюнета ни разу не смутил вечно печальный и уставший вид Чону, что, скорей всего, и послужило причиной зарождения их маленькой дружбы. Он был единственным человеком, который не пытался исправить блондина, заставить его чувствовать себя как-то по-другому. Более того, Джонни никогда не обесценивал проблемы своего приятеля, что очень нравилось Чону. Он впервые смог чувствовать себя комфортно, ведь его мозг наконец-таки смог избавиться от мысли, что он чем-то кому-то обязан. Он смог быть с ним самим собой, поэтому до сих пор и не отверг его, как это уже случалось раньше с его школьными "друзьями". С Джонни ему всегда было просто, и именно поэтому он сейчас читает сообщение, пришедшее ему на телефон пару секунд назад: "Я устраиваю вечеринку по случаю начала нового курса. Предугадав твои мысли на этот счет, спешу сообщить, что отказы не принимаются. Приходи ко мне к восьми. И не опаздывай. А то дам пенделя -_-" В этот самый момент Чону сразу же забывает про комикс, который не успел дочитать. Про своего любимого героя, который вот-вот должен был спасти мир. В любой другой ситуации он бы даже не сдвинулся с места. Опять, думает Чону. Ну почему именно сейчас. Фактически, он может не прийти. Он точно знает, что кроме косого взгляда Джонни, ему не будет абсолютно ничего. Никакого пенделя он не получит, максимум, что он от него услышит, так это дебильную фразу: "Ах, опять ты за свое...", которую он слышал, наверное, уже тысячи и тысячи раз. И больше ничего. Ведь это же Джонни. Он ведь понимает его как никто другой, думает блондин. Но что-то все-таки заставляет его захлопнуть комикс и швырнуть его в конец кровати, чтобы не было соблазна вернуться к чтению. Возможно сегодня тот самый день, когда нужно начать что-то в себе менять. Никто, (уж точно не Чону), не спорит с тем, что сделать первый шаг будет слишком трудно, а принять это – еще тяжелее. Все дело в том, что блондин запрограммирован определенным образом. Еще никогда его точно установленная программа не давала сбой, не позволяла поступить иначе. Проблема вот в чем: Чону запрограммировал себя сам. А все мы знаем, что идти против своих же собственных принципов – дело гиблое, ничему не подвластное. Его собственные принципы – то, на чем держится его слабый характер. Вещь, из-за которой он все еще не сдался, из-за которой он все еще держится. Чону думает, что мир жесток, что, ограждаясь от него подобным образом, тебя никогда не ранят, не принесут вреда и шрамов, на заживление которых потребуется немало времени. А блондин не хочет жалеть. Зачем жалеть, если можно просто не допустить? В жизни Чону еще не было ни одного человека, который заставил бы его изменить свое решение, да что тут говорить, даже у Джонни, который уже на протяжении целого года ошивается рядом с Чону, все еще не получилось. И это если учесть то, что Джонни и вечеринки – вещи, которые всегда идут в комплекте. Находясь рядом с таким человеком больше недели, ты по-любому начинаешь дышать тем же воздухом, потому что это вынужденная мера. Так всегда происходит. Чону же думает, что его это не коснется. Но что-то внутри все-таки заставляет парня встать с кровати, размять затекшую шею и глянуть на время. Всего полседьмого. Ему необязательно приходить завтра к первой паре, потому что по понедельникам вся его группа приходит ко второй. Вся домашка давным давно сделана, а порядок в квартире он может навести и завтра, ведь его сосед уехал домой в Канкун на целую неделю. У него нет никаких экстренных дел, которые нужно срочно закончить (разве что дочитать комикс про супер героев, и это наверное единственное, о чем Чону сейчас жалеет). — Да пошло оно все к черту, — ругается он и хватает чистое полотенце из ящика, направляясь в душ. Кажется, программа впервые дала сбой.***
Если бы можно было описать атмосферу, которую излучает дом Джонни на протяжении всех семи дней в неделю, то невозможно было бы не упомянуть о громкой олдскульной музыке, постоянно играющей из стареньких колонок, принадлежавших еще его деду; беспорядке на его рабочем столе: бесконечные папки, тетради, заметки для презентаций и просто какие-то нелепые рисунки, конспекты со сложными понятиями, подвластными только самому настоящему студенту юридического; нельзя забыть о кучке подростков, которые постоянно ошиваются где-то на выцвевшем от времени диване; о тонне бутылок, валяющихся буквально везде: возле дивана, под кроватью, на том же самом рабочем столе. Джонни это никогда не смущало лишь только по одной причине: вся эта атмосфера, никогда не заканчивающийся хаос, случайные знакомства и сумасшедшие университетские будни – это и есть сам Джонни. Если отнять у него все эти вещи, то от веселого американского парнишки, которого знает весь поток, не останется ничего. Существует теория о том, что короля делает его свита. Так и в случае с Джонни – его таким забавным, всеми любимым парнем, делают его друзья по курсу и просто случайные люди с универа. Джонни любят все. Его имя всегда на слуху, даже если он и не является частью тех богатеньких мажоров, которые по классике существуют в каждом универе. Он нравится людям не за его деньги, не за шикарные и богатые тусовки с дорогим алкоголем и первоклассными закусками. Его любят за его индивидуальный шарм, за нелепую улыбку и этот дурацкий, выцвевший диван, на котором всегда есть кому собраться и отлично провести время. Как только Чону заходит в комнату, он сразу же становится свидетелем всего вышеперечисленного. Все разговоры в комнате заглушает старый хип-хоп, кого-то уже тошнит в туалете, а по рыжему пятну от алкоголя на ковре в прихожей сразу же можно понять, что он находится в комнате Джонни. Он робко снимает обувь и засовывает ее в шкаф, с опаской, как не родной, выглядывает из-за угла, пытаясь найти организатора сия мероприятия. Не успевает Чону и куртку снять, как перед его глазами вырастают две высокие фигуры. — О, Чону, не знал, что ты сегодня будешь, — с улыбкой выдает Юкхэй, второкурсник с факультета физического воспитания. Он тотчас же улыбается во все тридцать два, а Чону сразу же замечает Сычена, миленького брюнета с того же направления, что и первый парень. Юкхэй держит его за шею, пока брюнет пытается вырваться из его крепкой хватки. — Ага, приветик, — безэмоционально отвечает блондин. — Да отпусти ты меня уже, дебил! — Сычен отчаянно хватается за руку своего одногруппника, но тот на него даже и не смотрит. — Чону-у, — сладко протягивает Юкхэй. — Чего ж ты сразу не сказал, что придешь, я б тетрадку взял, а то у меня по истории совсем завал... Ай! Ты идиот что-ли?! — резко выкрикивает шатен, — Нахрена кусаться-то? — Я сказал отпусти, а то у тебя сейчас пострадает кое-что внизу. — пыхтит Сычен. — Чего-о? — не понимает Юкхэй. — Ба-ам! — Сычен ударяет ему прямо в пах, сразу же обезоруживая своего опонента. — Да ты блять серьезно издеваешься, — корчится от боли бедный Юкхэй, — а ну стой! — кричит он в след убегающему брюнету. — Прости, красавчик, позже поболтаем. Не успевает Чону опомниться, как шатен быстро убегает вслед за Сыченом. Блондин шумно выдыхает, снова отворачиваясь к вешалке, чтобы повесить наконец свою злосчастную куртку. На пороге его встречает Джонни с одноразовым стаканчиком в руках. — Я вижу ты уже успел стать свидетем урагана под на званием "Вон Юкхэй"? — улыбается он, поправляя очки. — Не думал, что ты придешь. — Но вот он я, — также робко отвечает Чону. — Пойдем уже, а то эта ситуация становится слишком неловкой. Джонни смеется и они обнимаются. После Джонниного "Я рад снова тебя видеть" на душе становится тепло, и Чону ощущает себя на своем месте. Они не виделись почти три месяца, и очень соскучились по друг другу. После окончания второго курса Чону сразу же уехал в Тэджон к своим родителям. Отцу нужна была помощь по работе, да и с общаги нужно было срочно съехать. Интересен тот факт, что даже несмотря на то, что Чону иногда бывает слишком проблематично находится рядом с Джонни постоянно (чаще всего его слишком много на один квадратный метр), он все равно по нему искренне скучает, находясь вдали от него. Дабы избежать еще какой-нибудь неловкой встречи, Чону быстро проходит в комнату, успевая занять место на кровати. Он решает осмотреться и замечает много знакомых лиц: Ченлэ, миленького блондина со второго курса, который топчется возле рабочего стола Джонни, разглядывая его детские фотографии, пытаясь тем самым абстрагироваться от шумной музыки; не так далеко от него развалился на стуле Джехен, парень с потока Чону, с которым им даже удалось пару раз пообщаться (в прошлом году по всему университету ходили слухи, что Джехен и Джонни встречаются, но они сочли ненужным рассказывать всем о своей личной жизни, поэтому никто до сих пор и не знает, что между ними). Чону сразу же ловит взглядом Пак Джисона, который поступил только в этом году, а рядом с ним – Джемина, одногруппника Ченлэ, по которому сохнут все первокурсницы. На самом деле, Чону всегда думал, что Джемин гей, и все усилия этих отчаянных девочек, которые пытаются обратить на себя его внимание – тщетны. Он так же кратко проходится взглядом по остальным ребятам в комнате: по Джено, который является самым умным на факультете искусствоведения, по Куну, с которым они почти никогда не общались, снова замечает Юкхэя и Сычена, которые только что ввалились в комнату и чуть не развернули стакан с кока-колой на бедного Джонни, затесавшегося возле холодильника. Спустя какое-то время дверь в комнату отворяется в очередной раз, и в помещение заходит парень, которого Чону, он точно уверен, никогда раньше не видел. Казалось бы, сколько еще людей может вместить в себя и без того маленькая комната. Но Чону сразу же успокаивает свой внутренний, непонятно откуда взявшийся гнев, как только смотрит на него. Он точно не знает как его зовут, и не знает, на каком факультете учится этот "некто". У этого "некто" темные волосы, которые немного сбриты по бокам, а челка слегка спадет на лоб тонкими прядями. "Некто" одет в белую рубашку, заправленную в обтягивающие джинсы. (Чону думает, что это слишком непозволительно оставлять рубашку расстегнутой на целых три пуговицы). На его шее переливается серебряная цепочка, а на руке блестят дорогие часы. Он лучезарно улыбается, приветствуя всех гостей. "Я думал, тут будут только знакомые мне люди", — думает блондин и делает вид, что совсем не пугается. Но этот парень совсем не вызывает у Чону того страха, о котором сразу же можно подумать. Блондин не боится людей. Он не социофоб и не строит из себя больного. Он спокойно чувствует себя в обществе незнакомых людей, а даже если и начинает волноваться, то всегда знает, как взять себя под контроль. Все дело в том, что Чону боится совсем не поэтому. Прямо сейчас ему страшно из-за того, что его сердце подозрительно бьется быстрее, его пульс участился, и он совершенно не понимает реакции собственного организма. А еще больше не понимает, почему он на него так пялится. А он красивый. И ему почти не стыдно так думать. В конце концов он наедине с собой, никто не слышит его мыслей, да и по его внешнему виду никогда не догадаешься, что он сейчас испытывает и что чувствует. Узнал бы об этом Джонни, то он бы наверняка не понял. "Тебе кто-то понравился? Ты точно не шутишь?" — сказал бы он с большим удивлением. Такая реакция вполне ожидаема, ведь за всю свою жизнь у Чону были лишь одни отношения, и то в старшей школе, когда ты сам не до конца понимаешь, встречаетесь вы или нет. Чону намерен думать, что у него просто нет на это времени, и отношения совершенно не входят в круг тех дел, на которые ему было бы не жалко потратить эмоции и силы. Впрочем, мы уже выяснили то, что Чону из тех людей, которые не хотят, чтобы им потом было больно. Решение это, безусловно хорошее и логичное, если не брать в счет те прекрасные моменты, которые ты можешь упустить, ограничивая себя таким образом. Всего три стадии: отрицание, гнев и принятие. Чону старается не думать о том, что его "стойкие" принципы вот-вот рухнут.***
На часах почти одиннадцать, и в комнате вместо приятной, компанейской атмосферы теперь можно наблюдать так называемый пьяный и сумасшедший хаос, ведь по правде говоря, по-настоящему трезвых людей в этой комнате можно по пальцам пересчитать (и то, если тех, кто выпил всего два стакана, можно считать трезвыми). Чону в их числе. К нему также присоединяются Ченлэ, Джисон и Сычен, которые больше относятся к обществу так называемых божьих одуванчиков. Поэтому им уже давным-давно положено лежать в кровати и видеть пятый сон. Непонятно, что они вообще забыли на таком мероприятии. И если Сычена можно оправдать Юкхэем, который решил притащить его с собой, ведь он не пропускает ни одной вечеринки в университете, то что тут делают Ченлэ и Джисон – одному богу известно. Удивительно, что первый не отрубился сразу же после первого глотка. Остальных же напротив можно назвать завсегдатыми, которым чтобы опьянеть, нужен далеко ни один стакан виски. В их числе Джонни, Джехен, Джено с Джемином, и конечно же Юкхэй. А Кун на этой вечеринке походит на того самого парня, который пытается влиться в разговор и там и там. Сначала он шутит с более старшими парнями и разговаривает с ними на какие-то серьезные темы, но уже через пять минут они с Ченлэ разглядывают старые рисунки Джонни у него в тетради и играют в карты без карт. Прошло уже достаточно времени, чтобы Чону смог наконец-таки расслабиться и почувствовать себя в своей тарелке. Он уже успел многое обсудить с Джонни и его знакомыми, спросил у всех, как у них прошло лето, и как они начали курс, он успел позависать с Джисоном и Ченлэ в телефоне, играя в какую-то дебильную игру, и даже смог уточнить у Джено пару непонятных ему вопросов по искусству средних веков. Но по правде говоря, его мысли все это время были заняты человеком, которого он прежде никогда не видел. Он узнал, что его зовут Тэн. Он узнал, что он тоже третьекурсник и тоже учится на юридическом. Оказалось, что он перевелся в группу Джонни только в этом году, а до этого он учился в другом корпусе, поэтому они раньше и не встречались. Чону был прав. Он действительно очень красивый, и после двух выпитых стаканов виски, (что и есть его максимум), ему тем более не стыдно так думать. Он успел заметить, что у Тэна очень красивые глаза, успел оценить его внешний вид, и заметить, что его говор очень отличается, причиной чему служит его происхождение – он таец. И еще целую куча разных мелочей, которые Чону запомнил. Успел выучить. Ведь это то, в чем он действительно хорош. Другой любой бы сразу же подумал о том, что Чону какой-то сталкер. Как жаль, что ему сейчас слишком все равно. Он обязательно подумает об этом на досуге. Но не сейчас, когда он не способен здраво мыслить. Его дома ждет его любимый комикс про супергероев и теплая постель, и Чону до сих непонятно, по какой причине он все еще здесь, сидит в окружении огромного количества пьяных студентов, которые не соображают точно так же, как и он сам. (Или нет?) — А давайте сыграем? — мямлит Юкхэй, удобно уместившись на диване. Джемин и Сычен, которые лежат у него на плечах сразу же морщатся от резкого звука. — Во что? — пародирует его пьяный голос Джехен. — Ты разве в состоянии? — В правду или действие, — брюнет пропускает мимо ушей этот упрек и корчась, как старый дед, приподнимается на диване, тем самым скидывая со своих плечей двух его приятелей. — Ну можно, — соглашается Джонни. — А то вы сейчас точно уснете. Уже спустя пару минут все парни садятся на пол, сбрасывая на него все подушки и одеяла, что есть в комнате Джонни, ставят туда оставшиеся напитки, чтобы не лезть за ними на стол по середине игры. Пока все пытаются найти себе место, Чону замечает, как Кун незаметно отбирает из рук Ченлэ стакан с алкоголем, пока тот не видит. Его это очень смешит. — Ну что, — прокашливается Юкхэй. — Тогда по часовой стрелке. Я начну. Кун, правда или действие? — Правда. — зевает тот. — Хм, — ненадолго задумывается Юкхэй, а потом поднимает свой длинный указательный палец вверх, что говорит о том, что он придумал вопрос. — Почему ты постоянно тусишь с нами, а не со своими ребятами? — С какими еще ребятами? — не понимает Кун. — Ну, с одногруппниками. Ты постоянно тут ошиваешься, — добавляет шатен. — Твой вопрос – говно, — Кун кидает на Юкхэя незаинтересованный взгляд. — Это с какого хрена? — повышает голос шатен. Джемин в этот же самый момент пихает его в плечо, шепча, чтобы он заткнулся и не орал так громко, — А тебя что, контузило? — отвечает он ему, но Джемин его игнорирует. — А с такого, что ты тоже учишься на другом отделении. На другом курсе. Бог знает где. — вмешивается в эту перепалку Кун. Юкхэй ничего ему не отвечает, лишь только недовольно шмыгает носом. Потом, когда он наконец понимает, что упустил свой шанс спросить что-нибудь нормальное, он начинает громко возмущаться, на что сразу же реагируют остальные, находящиеся в комнате. Ему удается окончательно заткнуться только после того, как Сычен кидает ему в голову подушку. После довольных возгласов младших и тихих смешков старших, он так и не решается снова что-нибудь ляпнуть. Сначала все проходит довольно спокойно. Знаете тот самый момент в любой игре, когда никто еще толком не раззадорен, и каждый стесняется в развязанности своего вопроса или действия? Никто не может сообразить что-нибудь действительно интересное, и именно поэтому сначала игры можно услышать действия а-ля прокукарекать пять раз под столом, что, безусловно, не делает игру интереснее. Но через один круг адреналин все-таки бьет в голову, (хотя на самом деле никто не уверен, адреналин это или все-таки алкоголь). — Джемин, ты же гей, да? — вдруг ни с того ни с сего роняет резкую фразу Джисон. — С чего ты это взял? — не понимает тот. — Не уходи от темы. Отвечай на вопрос. — резко добавляет тот. — Я не хочу отвечать. — пытается увильнуть от вопроса Джемин, но под пристальным взглядом Джисона у него не очень-то получается. — Тогда я загадаю действие, — парирует парень. — Поставь засос на шее Джено. — Да не буду я этого делать, блять, — повышает он тон, а за его спиной сразу же появляется злой Джено. — Значит все-таки гей, я прав? Все пристально наблюдают. Каждый в этой комнате (даже Тэн, который за все это время еле успел запомнить имена всех своих новых знакомых) понимает, что Джисон разыгрался, и, определенно, напился. А Джемин не любит, когда его застают врасплох. И из этой ситуации могут последовать два варианта развития событий: либо они уладят все мирным путем, либо Джемин устроит громкую сцену, в силу его вспыльчивого характера. — Ты напился, Джисон, — нарушает тишину Джемин. — Отвечай. — так же настаивает он, и все сразу же понимают, что мирно разрешить этот спор не получится. Джонни уже хотел вмешаться, чтобы дело не дошло до драки, но тут Джемин резко говорит: — Гей. Доволен? — выплевывает он и сразу же отворачивается. Чону тихо наблюдает со стороны и подмечает в себе то, что он, оказывается, неплохо разбирается в людях. Он смотрит, как бедный парень встает со своего места и садится за рабочий стол Джонни, не желая больше принимать участия в этом. На Джисона он больше не смотрит, а просто утыкается в экран смартфона, сморщив брови на переносице. Джено уже почти было ринулся к нему, но Кун сразу же одернул его за руку, прошептав "не сейчас". Дабы сгладить неловкую паузу, Джехен подает голос. — Давайте сменим порядок. В этот раз начнем с тебя, Юкхэй. — он прокашливается и пристально смотрит ему в глаза, — Правда или действие? — Правда. — Ты и тот мальчик с твоей параллели. Марк, кажется... — он на минутку задумывается, а Юкхэй сразу же меняется в лице. — Вы расстались? — Давно. — по нему видно, что он не хочет продолжать. — Он тебя бросил? — не унимается Джехен. — Это уже второй вопрос. Теперь я. — ему удается увильнуть от неприятной для него темы. На самом деле, второй вопрос был необязателен. Все в этой комнате (за исключением Тэна) и так знают ответ. Юкхэй и Марк Ли начали встречаться еще в том году, и их отношения можно было назвать по истине идеальными, ведь Юкхэй как будто бы сразу же избавился от всей дури в свой голове, как только в его жизни появился Марк, снова взялся за учебу и перестал вести себя как идиот. Никто не был против их отношений, наоборот, все понимали, как хорошо Марк на него влияет, поэтому были только рады. Но потом Юкхэй снова взялся за старое, и как-то раз его даже заметили в объятиях другого парнишки на одной из вечеринок. Марк бросил его спустя неделю после произошедшего, и с тех пор никто так и не поднимал эту тему в их компании. Ровно до этого дня. — Тэн-а, — тянет Юкхэй. — Правда или... — Действие, — улыбнулся он, не дав ему закончить. Юкхэй же только ухмыльнулся, и Чону сразу же понял, что эта самая ухмылка не сулит ничего хорошего. Если Вон Юкхэй так улыбается – значит жди бури, и об этом знает каждый, кто с ним когда-либо общался. — Вы с Чону садитесь в круг напротив друг друга и быстро задаете друг другу вопросы на протяжении минуты. Отвечайте не задумываясь. — уверенно выдает он, довольный своей смекалкой. — А вот это уже интересно, — говорит Джонни и с опаской косится на своего блондинистого друга. — Идет, — смело кивает Тэн, и они вместе садятся в центр круга. Он наверняка думает, что ничего такого просто логически не может произойти. Они знакомы всего два с лишним часа, и не знают о друг друге ровным счетом ничего. У Тэна почти ноль шансов заставить Чону выдать что-то личное. — Я засекаю время, — добавляет Юкхэй. — Тэн, ты начинаешь. — Твое полное имя и факультет, на котором ты учишься, — быстро выдает тот, как будто бы продумав все заранее. Чону же выдыхает с облегчением. — Ким Чону. Искусствоведение, — так же резко отвечает он. — Сколько тебе лет? — Двадцать, как и тебе, — лучезарно улыбается тот. Чону внутри плавится. Это невозможно, думает он. Это невозможно, смотреть и улыбаться так обезоруживающе. Это определенно против всех правил, которые ни Тэн, не Чону не придумывали. Но он не в коем разе не подает вида, что прямо сейчас он медленно, но верно сходит с ума. "Приди в себя", — думает он и медленно сглатывает слюну. — Ты бы хотел общаться со мной? — спрашивает он, и Чону задумывается. — Больше склоняюсь к ответу "да". А ты? — он слегка наклоняет голову влево. — Хотел. Хочу, — как будто бы замирает тот. — Номер твоего телефона. — уже не просит, а требует Тэн, приподнимая собственный подбородок. В его глазах читается уверенность, а у Чону все меньше и меньше самообладания. И он называет. Каждую цифру. Ни разу не запнувшись. Без всякого сомнения и неловкости. Сейчас он не думает о Джонни, который удивленно пялится на него; о Джехене, бровь которого заметно приподнимается вверх от удивления; о всеми забытым и злом Джемине, который пару минут назад отошел попить воды, а теперь пялившимся на них, стоя у холодильника; о бедных Джисоне, Ченлэ и Куне, которые совсем не понимают, что вообще происходит. Понимают только Чону и Тэн. — Моя очередь. У тебя есть кто-нибудь в Таиланде? — Чону решает идти вабанк. — Нет, — смело отвечает Тэн. — А здесь, в Сеуле? — уточняет блондин. — Нет. А у тебя? — Аналогично. Чону про себя ухмыляется. А эта игра становится все интереснее и интереснее. — Ты хоть раз мне соврал? — снова подает голос блондин, обращаясь к темноволосому. — Нет, — отвечает Тэн, — Когда бы я успел. Тэн уже давным-давно должен был задать новый вопрос, но никто ему так и не напомнил об этом. Довольный Юкхэй прямо сейчас, кажется, находится в немом шоке и забывает о том, что все это происходит именно по его вине. Да и вообще, все уже забыли о секундомере, который вот-вот должен прозвенеть. Чону не понимает, какое событие этого вечера поразило его больше всего: неожиданное признание Джемина, новость о том, что Юкхэй с Марком официально не вместе, или все-таки то, что Тэн свободен. Ему сегодня впервые захотелось кого-то заполучить. "Твою же мать", — думает про себя Чону. Кажется, его программа сломалась окончательно.