Твой любимый ублюдок

- Мам, а ты ещё сильно переживаешь, или уже не настолько? Ты думаешь о ребёнке так же часто? - осторожно поинтересовалась Вайлет. - Ей уже легче, дочь, - резковато произнёс Бен и посмотрел на девушку странным взглядом, в котором читалось раздражение и скрытая угроза. - Значит, тебя скоро выпишут?- с надеждой спросила девушка, не обратив внимания на взгляд отца. - Не думаю, - мать опустила глаза и нахмурила брови. - Почему? - недоуменно осведомилась Вайлет. Она искренне не понимала, почему её мать продолжают держать в больнице, если ей уже стало лучше. Раз Вивьен здорова, то и проблем с выпиской быть не должно. - Вив, извини. Нам с Вайлет нужно идти, - посмотрев на жену, произнёс Бен и добавил, повернувшись к дочери: - Попрощайся с матерью. - Что? Я не хочу уходить!- возмутилась девушка. - Надо, - безапелляционно заявил отец. - Бен, успокойся, она просто хочет побыть со мной, не нужно на неё кричать, - успокаивающе попросила Вив, улыбнувшись мужу. - До встречи, мам,- смирившись и опустив глаза, отозвалась Вайлет.       Дверь тихо скрипнула, Вивьен устало откинулась на подушку. Закрыв глаза, вдохнула и выдохнула. Успокоилась, вытерла, успевшие скатиться, слёзы. - Что это было? Ты же не глупая! Как можно про такое спрашивать? Как думаешь, из-за чего она сюда попала?! - Бен злился, ведь жена только-только начала поправляться. - Прости, я не намеренно,- повинилась девушка, опуская голову. Она вдруг резко осознала, что не осознанно разбередила, ещё не успевшую затянуться, рану матери. - Что прощать?! Твою непредусмотрительность? Ты хоть думала, о чём спрашиваешь? Как так можно? Ей ведь и так тяжело, а тут ещё ты. Думай, прежде чем делать! - стоявший к Вайлет спиной, он только сейчас решил повернуться. Дочь уже давно спустилась на второй этаж и спокойно продолжала путь к первому. - Чёрт! Вайлет, стой! - перепрыгивая через три ступеньки, он пытался догнать её, тихо матеря себя за то, что плохо воспитал дочь.       Нагнав её на первом этаже, он резко схватил девушку за руку. - Вайлет Хармон, если вы сейчас же не вернётесь домой, к матери вы больше не попадёте. Всё ясно? - серьёзно так, по имени и фамилии. В этот момент Вайлет стало ясно, насколько зол отец.       "В край", - проскользнула юркая мысль, и девушка сразу осознала, как себя теперь вести. Нельзя выдать себя, показать, что осознала и раскаялась, иначе это не прекратится. Он продолжит кричать, если почувствует слабину, а получив власть больше никогда не отстанет и будет отчитывать по любому поводу и без оного. - Пусти, - сказать спокойно, без эмоций. Выбесить его ещё больше, - ещё раз повторяю, я не специально. До встречи дома, - выдернуть руку, развернуться и уйти. Просто уйти.

***

      Девушка бездумно бродила по улицам города. Давно такого не было. Ей нравилась тишина и спокойствие, что дарила ночь. Многие боялись, молча кутались в одеяла, уткнувшись носом в подушку, лишь бы не видеть эту темень за окном. А были такие, как Вайлет, что находили умиротворение в обстановке, которую дарило тёмное время суток.       Вот и сейчас девушка просто отдыхала. Слушала очередную песню в плеере и думала о своём, наслаждаясь дымом сигареты.       Завернув в очередной переулок, она случайно задела кого-то плечом. Бросив небрежное: "Простите" - собралась уже идти дальше, не ожидая ответа. - Вайлет? Что ты делаешь здесь так поздно? - парень мягко коснулся её талии, разворачивая девушку к себе.       Наушник выпал из уха, рот слегка приоткрылся, широко распахнулись глаза, ресницы слегка дрогнули - он и не видел её такой никогда. Сначала испугалась, но быстро поняла, кто перед ней и начала медленно расплываться в не верящей улыбке. - Кил! Сколько времени прошло. Я гуляю, решила проветриться. А разве ты не уехал? - от волнения она чуть притормаживала, всё не могла оторвать взгляда от его глаз.       Прежде бирюзовые, теперь, во мраке ночи они казались тёмными, изумрудно-зелёными. Чужими, но с таким же мягким теплом лучащимся во взгляде. Кил был единственным, с кем общалась Вайлет в школе, но ему пришлось сменить место жительства: родители развелись, и парня отослали к матери. Встретить его через полтора года оказалось огромной неожиданностью. Не возможным, но столь желанным. - Я к отцу приехал. Соскучился, - тон был такой потерянный и грустный. - Ты и правда не приезжал сюда ни разу за все полтора года? - с сомнением спросила девушка. Её волновал совсем не этот факт, и интересовало совсем другое, она хотела знать, что не виделась с ним не потому, что он так захотел, а потому что его просто не было рядом и он не мог приехать. - Так получилось, - смутился Кил. - Слушай, Вайт, давай погуляем? Знаю, ты любишь гулять в это время суток. Я расскажу тебе всё, что произошло со мной за это время, а ты - всё, что было с тобой. Не против? - с лёгкой улыбкой предложил парень.       Она скучала по этому. По его тихому голосу, по странному произношению, с помощью которого он коверкал почти все слова, да и "белой" её звал только он, ассоциируя с фриками, и привычка эта - поправлять и так идеальную причёску. Он выделялся среди других, за это и нравился Вайлет.       Конечно, девушка согласилась прогуляться. Они беседовали обо всём, не замечая того, что происходило вокруг. Вспоминая прошлые годы, неосознанно сравнивали друг друга в настоящем. Кил заметил столько изменений, что и перечислить все не смог бы. Да и сам он уже не пятнадцатилетний подросток, коим его помнит Вайлет. Но осталось то ценное, что никогда не поменяется: связь между ними была всё так же крепка. Кил всё ещё любил Вайт как свою младшую сестру.       Ближе к часу ночи девушке позвонил отец. Узнав, что вернулся Кил, мужчина пригласил их домой. Но помня про любовь дочери к вечерней природе, разрешил им устроиться в саду на диване-качелях при свете ночника. Приготовив по огромной чашке горячего какао, они проговорили до утра. На рассвете парень ушёл, обменявшись с Вайлет номерами.       Уходя, Кил чувствовал в спину чей-то пристальный взгляд, но, обернувшись, Вайт он не увидел и постороннего никого не заметил. "Показалось", - сонно подумал он и поплёлся домой.       А в доме Лэнгдонов парень, что стоял у окна, слегка отодвинув штору, презрительно сузил глаза и тихо хмыкнул, подумав о чём-то своём.