Путь домой

Утром прилетели Данега, Л’тон, Г’лим на коричневом Понте, и П’джан – молодой бронзовый всадник, оказавшийся сыном Джейнсис и Пьемура. Дин как раз покормил детеныша, когда по корпусу постучали. У люка стояли Джейнсис и Данега. - Мандо, сегодня в Восточном Вейре Рождение. Тебе стоит увидеть, как появляются на свет драконы. Это непередаваемая радость, - сообщила Мастер Компьютерщик. - С чего мне такая честь? – холодно спросил Джарин. - Ты гость из другой Галактики. А еще Птата и Ронт попросили, - ответила Данега. - С чего такое доверие? – не меняя тона, буркнул мандалорец. Женщины переглянулись. А детеныш тем временем проскользнул мимо отца и засеменил к ним. - Ладно, - обреченно вздохнул Мандо и спустился по трапу следом. Малыш восхищенно пищал, разглядывая склонившиеся к нему огромные бронзовую и коричневую головы. П’джан помог взобраться на спину своего Роланта родителям и брату. На коричневом летели Бенелек с семьей. Дин мгновение колебался, а потом двинулся к Ронту. С Данегой полетел Эррагон. - Ты слишком легко одет, - заметил Л’тон. – В Промежутке холодно. - Справлюсь, - ответил Мандо, включил подогрев костюма и закутал Малыша в плащ с головой. – Одежда теплее, чем кажется. Дракон подпрыгнул и взмыл в небо. Мандо все еще не мог привыкнуть к взлету на спине живого существа. Блерги все же бегали по земле, хотя оседлать зубастую самку, едва не отхватившую ему руку накануне, оказалось непростой задачей. Но синий дракон был крупнее Птаты, и гораздо крупнее Рута, на которых уже довелось летать, а потому казался надежнее. - Задержи дыхание! – предупредил всадник. И снова жуткая ледяная тьма. Тьма, которую он в первый раз принял за смерть… Это третий полет в Промежутке. И он… закончился на втором вдохе – Восточный Вейр располагался недалеко от Посадочной Площадки. Людей собралось много. Среди греющихся на солнышке разноцветных драконов белела и жемчужная шкура Рута. Малыш явно был в восторге от огромного количества новых лиц. Новые лица, правда, не отрывали любопытных взглядов от ушастого Малыша. Строения в вейре были легкие, с покрытыми каким-то пластиком крышами. Гости собирались вокруг Площадки Рождений. Мандо держался рядом с семьей Джейнсис. В первых рядах зрителей он разглядел Т’лиона и красивую девушку-всадницу. Пьемур пояснил, что это предводительница вейра Аранья, всадница золотой Сатиты. Её мать – Арамина в юности слышала всех драконов, и приходится родственницей Лессе и лорду Джексому. Неудивительно, что девушка запечатлила королеву. На Мандо она поглядывала неприветливо и настороженно. Возле предводителей вейра мелькали высокие фигуры лорда Джексома, Главного Арфиста и его жены Менолли. Отдельно от зрителей стояла группа молодых девушек и парнишек лет тринадцати-пятнадцати. На раскаленном солнцем песке сияли разноцветные овальные яйца разных размеров. Огромная золотая королева оберегала свою кладку, растянувшись у края площадки. Дин, прикинув её размеры, понял, что «Лезвие Бритвы» выглядело бы рядом не особо внушительно. Данега затерялась в толпе, но Птата расположилась на возвышенности рядом с другими драконами. У многих на спинах сидели файры. За гомоном толпы Дин начал различать странное гудение. По мере того, как звук нарастал, люди затихали. - Это драконы и файры встречают новорожденных, - пояснил Пьемур. – Они так поют. Думаю, гудение входит в резонанс со скорлупой, и помогает малышу выбраться… Золотое треснуло! – воскликнул арфист, и Дин усмехнулся счастью, засиявшему на грубоватом лице здоровяка. Детеныш, кстати, тоже притих и навострил ушки. А тем временем, кусок скорлупы отлетел, и в проломе показалась золотистая головка. - В прошлый раз встреча с большим яйцом была не очень, - обратился Дин к Малышу. – Нам тогда здорово досталось, парень. Как думаешь, от этих яиц у нас будут неприятности? Я, конечно, не собираюсь его стащить, но с такой мамашей мы бы не справились. Грязерог отдыхает… А скорлупа развалилась окончательно, и грациозная золотая самочка поскакала к девушкам, обступившим её. Она принюхивалась к каждой, отчаянно пища, пока не остановилась напротив высокой угловатой девушки. - Её зовут Ялита! – воскликнула девушка. На лице юной всадницы играла счастливая улыбка. Сибел и Менолли взволнованно обнялись. Девушка была подозрительно похожа на арфистку. Драконы радостно затрубили. В этот момент лопнула еще одна скорлупа. Теперь к кладке подошли мальчики. Дин поймал себя на том, что разглядывает происходящее без прежней иронии. А Малыш вдруг занервничал, запросился на землю. - Нет. Тебя затопчут, - строго возразил мандалорец, и снова посмотрел на Площадку Рождений. Вылупилось уже три бронзовых и один коричневый. Скорлупа трещала, дракончики пищали, а запечатлившие мальчики радостно выкрикивали имена. В какое-то мгновение резкая боль пронзила пальцы. Мандо вздрогнул, а детеныш выскользнул из его ослабевшей хватки. - Это ты меня цапнул?! А ну вернись! – разозлился Джарин, а Малыш уже со всех лапок припустил к площадке. Дин бросился следом, но догнать не получалось из-за опасности налететь на кандидата или дракончика. Зато юркий детеныш уже прошмыгнул к кладке. Там оставалось всего одно яйцо – самое маленькое и белое… - Не может быть! – воскликнул лорд Джексом. Люди затихли, Рут затрубил. А Малыш острыми коготками раздирал скорлупу, освобождая небольшую жемчужную головку. Дальше дракончик выбрался из остатков и прижался к детенышу, уступающему ему и в росте и в весе. Ушастик довольно гукал, обнимая новорожденного, а потом выговорил что-то похожее на «Йо-о-от!». Джарин остолбенел, не зная, что делать, и насколько белый дракончик опасен для Малыша. Кто-то настойчиво толкал его в ногу. Дин повернулся к неизвестному нахалу, и замер, обнаружив изумительного крупного коричневого детеныша с сияющими всеми цветами радуги глазами, пошатнулся, и, наконец, тихо и растерянно произнес: - Говоришь, тебя зовут Динт? - Я хочу есть! – сообщил звонкий голосок в его закипающем от нахлынувших чувств мозгу. - Скорее, нужно отвести малышей к Площадке Кормления! – Данега оказалась рядом. – Вы запечатлили драконов оба! Ты теперь всадник, М’до, и твой малыш – тоже. Что же теперь будет? – девушка была явно растеряна. Смятение наблюдалось и среди гостей, и среди всадников. Т’лион пытался успокоить заламывающую руки супругу, Джексом уже шел навстречу Малышу и новорожденному дракончику. - Но почему? – смятение давило и мандалорца. – Динт зовет меня Д’рином… Он услышал мое имя… - Твое настоящее имя? А Мандо? – удивилась девушка. - Это прозвище. Меня зовут… Звали Дин Джарин. - Поэтому Д’рин. Дракон сокращает имя всадника на свой лад. Все, идем скорее кормить его… Как же теперь Малыш будет ухаживать за своим белым? Я помогу, и ты поможешь. - Теперь у меня три сына, - тяжело вздохнул Д’рин. – Таков путь? Почему, Данега? Ты говорила, что всадниками становятся подростки. Я же им всем в отцы гожусь! - Выбирает дракон. Он не ошибается. - Меня зовут Йот, - пискнул в голове тоненький голосок. – Йарра справится, не бойся, Д’рин. Я буду защищать его. Но очень есть хочется… Дин остановился, тяжело дыша от волнения. - Что случилось? – испугалась зеленая всадница. - Йот говорит со мной… И он знает имя Малыша… Йарра… Детеныш довольно загукал и обхватил ногу отца. Дин взял его на руки. - Белые драконы очень смышленые, - Джексом уже оказался рядом. – Я помогу чем смогу в воспитании. Йот похож на моего Рута. - А ты больше чем другие, и очень красиво блестишь, - это говорил Динт. Джарин чувствовал особое тепло от его голоска. В груди щемило и горело, по щекам текли слезы. Шлем снова скрыл его чувства от окружающих. Дракон выбрал его. Он теперь всадник Перна. Таков Путь…