Путь домой

Пока Дин вместе с Данегой и новыми всадниками кормил малышей, предводители вейра решали, что делать дальше. - Белые драконы никогда не жили в вейре. Тем более с такими малолетними всадниками. Он же даже не человек! – негодовала Аранья. - Ара, ты точно так же не принимала дельфинов, - успокаивал подругу Т’лион. – И не забывай что здесь лорд Джексом. Не обижай его Рута. - Рут не живет в вейре. А лорд Джексом не зеленый младенец неизвестного вида. - Аранья, что случилось – то случилось. Уважай выбор драконов. В конце концов, Малыш остается в вейре с отцом. Не как всадник, а как сын всадника. - Малыш умнее, чем кажется, - заметил Джексом. – Драконы его понимают. Это с людьми он говорить не умеет. Но его поведение… Он весьма смышленый. В своей Галактике он умел лечить одним прикосновением, а здесь, похоже, проявился его телепатический дар. Возможно, он услышал призыв о помощи Йота еще из яйца… Я Рута запечатлел так же… Только не слышал, пока он не родился. - А как обучать чужака? Он же сам сказал, что годится новичкам в отцы. Дракон сможет поднять его только когда достаточно вырастет. Остальные уже будут учиться летать. Еще и коричневый… - не унималась Аранья. Новое всегда пугало её. - Первые всадники были взрослые, - заметил Сибел. – А драконы сейчас гораздо крупнее. Д’рин был воином, у него отличная реакция. Он управлял межпланетным кораблем – справится и с драконом. Ему пока трудно принять, что он стал частью нашего общества. - Никто не видел его лица, его глаз. - Достаточно того, что драконы заглядывают в его разум. Если обычай его народа не позволяет снимать шлем – мы это переживем. Он сам снимет когда посчитает нужным, - успокоил Т’лион свою супругу. – Синий Ронт им сразу заинтересовался. - Я знаю только одного человека, с которым любили говорить драконы. И это был мастер Робинтон, - заметил Сибел. – Мандо, он же Дин Джарин, теперь Д’рин – всадник коричневого Динта. Это уже свершилось. Динт проглотил вейрию, крупную домашнюю птицу, целиком. - Кого-то мне это напоминает, - хмыкнул Мандо и поглядел на Малыша, наблюдающего за белым Йотом. Тот проглотил птичку поменьше и ткнулся носом в ладошку детеныша. А Динт слопал еще одну вейрию. Странно, но чувство удовольствия от насыщения передавалось Джарину. Он вообще пребывал в какой-то эйфории, словно попробовал спайс, только разум оставался ясным, и тепло и счастье были живыми. На лицах других новоиспеченных всадников играло такое же счастье. Дин свои эмоции привык контролировать, поэтому они не поглощали его так, как остальных. А ещё немного пугали… - С него довольно, - раздался за спиной хрипловатый голос. Дин обернулся и узнал седого всадника, пару раз прилетавшего на Посадочную Площадку. - Я Т’геллан. Командир крыла. А еще слежу за обучением. Драконы должны много есть, но не переедать. Теперь малышей нужно искупать в море и отвести в бараки молодняка. Вижу, Данега пришла тебе на помощь. Девушка уже взяла на руки детеныша и повела белого дракончика к пляжу. - Иди за ней. И не бойся за своего сына – в вейре его никто не обидит. - А Очистители? - Ты почти всех перебил. И в вейр они не сунутся. Здесь полно драконов и файров. А ты должен будешь построить себе хижину. Ученики живут вместе с драконами в бараках первое время. Потом строят жилища. - Мой корабль был бы кстати. - Корабль интересует кузнецов и техников. - Надеюсь, они его не разберут до обшивки. - Не думаю, - усмехнулся Т’геллан. – Твой дракон нацелился на еще одну вейрию. Веди его к морю, пока не переел. - Таков путь, - вздохнул Д’рин и повел Динта на пляж. И начались будни в вейре. Дин только и успевал купать и натирать Динта и Йота маслом. Дракончики быстро росли и их нежная, напоминающая замшу шкура иногда трескалась. Тщательное мытье и натирание маслом это предотвращали. Каждый день: покормить, искупать, натереть. Двоих драконов и одного ушастого детеныша. Детеныша, хотя бы, маслом натирать не приходилось. Без помощи Данеги он бы совершенно сбился с ног. Мальчики-новички тоже справлялись. Дин немного терялся, понимая, что он такой же новобранец, как и эти дети. Они его побаивались. А когда, что-то не поделив, начинали драться – именно Мандо растаскивал парней за шкирку. Зато детеныша приняли сразу. Все детишки вейра мечтали поиграть с забавным ушастиком. И файры постоянно вились стайками, а частенько и приносили Малышу рыбу и каких-то жуков. Сложнее всего было спрятаться от всех, чтобы поесть и как следует вымыться. Пока дракончики требовали постоянного ухода, о полете на Посадочную Площадку к «Лезвию Бритвы» и речи быть не могло. Поэтому Дин, пренебрегая часами отдыха, строил хижину. Но особенно его утомляли учебные баллады. Да-да, местные летуны их тоже учили, только пелось там о Нитях и методах борьбы с ними. Впрочем, подмастерье арфист Олос частенько развлекал всадников более веселыми песнями. В основном, конечно, о файрах и драконах, немного о любви. Подпевала и играла на небольшом барабане новая золотая всадница Лемсия – оказавшаяся его младшей сестрой. Малышу нравилась песенка про маленькую королеву файров. Мелодия пристала настолько, что Мандо сам иногда мычал её в шлем. - Ну как вернемся, уйду на покой и буду петь в кантинах, - вздыхал Дин после очередного урока. – А ты просто обязан освоить гитару, трехпалый. Малыш в ответ озадаченно кивал ушками. - А мне нравится, когда поют, - сообщал Динт. - И мне, - напоминал о себе Йот. - Прав был «АйДжи», когда говорил, что пострадал мой центральный процессор. Чьи еще голоса в голове я сегодня услышу? – Джарин тихонько рассмеялся. Это с ним случалось редко. Данега не пришла мыть драконов. Дин столкнулся с ней возле хижины, но девушка была не в духе, и пробежала мимо, даже не взглянув в его сторону. Вскоре Птата взмыла в небо, унося свою всадницу, и исчезла в промежутке. Странно, но шкура её казалась гораздо ярче, чем обычно. Мандо был озадачен, однако Динт заявил, что голоден. Ежедневные родительские хлопоты поглотили все время и внимание мандалорца. Странное влияние малыш оказывает на окружающих: дроид-охотник стал дроидом-нянькой, грозный мандалорский охотник за головами стал… трижды нянькой. От таких мыслей Мандо лишь тяжело вздыхал, и продолжал втирать масло в замшевую шкурку Динта. Малыш худо-бедно научился то же проделывать с Йотом. Забота о дракончике, и постоянное общение с мудрым не по возрасту новорожденным положительно сказывались на развитии детеныша. Прервал его мирное занятие мысленный вопль Динта и Йота: - Птата! Драконы затрубили. Мгновение спустя зеленая вышла из промежутка над вейром без всадницы. Чувство тревоги разорвалось в груди, а драконица на зов не откликалась. Тем временем несколько синих, коричневых и бронзовых взмыли в небо. У маленьких дракончиков тревожно завращались глаза, а вейр гудел всеми голосами. Волнение передавалось и Дину. Волнение, которое он давно научился отсекать, и лишь в редкие дни затишья выпускал на волю с какой-нибудь смазливой тви’лечкой… Полет Птаты был не очень высоким, догнал её Понт Г’лима. - Она не счастлива, - сообщил грустно Динт. – Ей плохо. Так быть не должно. Драконы исчезли из виду, а волнение сменилось тревогой: - Что с Данегой? Но никто не ответил. Девушка прилетела вместе с Птатой часом позже. Дин видел, как набросилась на неё Миррим: - Ты что творишь?! Сумасшедшая! Ты чуть не погубила своего дракона! Птата едва не погибла в Промежутке! Ты вздумала пойти против природы? Против драконов? Но Данега молчала, и смотрела куда-то перед собой. - Ты что, с ума сошла? - Миррим, оставь её. Она сейчас тебя не слышит. Дай ей прийти в себя, - вмешался Т’геллан, успокаивая свою вспыльчивую подругу. – Это тебе повезло летать только с Монартом. Вспомни, как страдала Тай. Оставь её. Пусть искупает Птату. Разберем полеты, когда придет в себя. Я поговорю с Т’лионом и Араньей… Данега плавала с Птатой до самого захода солнца, а потом выбралась на песок и тупо уставилась в морскую даль. Испытывал ли кто-то из всадников такое? Брачное возбуждение дракона, не нашедшее выхода, едва не свело с ума всадницу, доставляя не только душевную, но физическую боль. Птата не могла противостоять природе и обезумела, взлетев в небо, и ушла в Промежуток. Она только чудом не осталась в ледяной тьме… Данега зашла в тупик. Она больше не может быть с кем-то… кем-то кроме этого свалившегося с неба чужака. Но она не может не пускать Птату в брачный полет и давить в себе все чувства… Кто-то ткнулся ей в локоть. Девушка вздрогнула и обнаружила, что под руку подлез зеленый крохотусик. Она оглянулась, но Мандо с ним не было. Тогда всадница взяла малыша на руки и прижала к груди. Он тревожно смотрел на неё и трогательно шевелил ушками. Дин уложил Малыша спать рядом с Йотом и Динтом и, закрывшись в уже относительно отстроенной хижине, спокойно поел, не оглядываясь по сторонам. Через оконце он видел дракончиков. Пользуясь свободной минуткой, Мандо ополоснулся прохладной водой, смывая с лица пот тропической жары, и надел шлем. Дракончики мирно спали, но детеныша с ними не оказалось. Словно электрический разряд, тело Джарина пронзила паника. - Динт! Йот! Где малыш?! - Он с Данегой и Птатой, - отозвался сонный голосок белого дракончика. – У моря. Ругаясь на межгале, никому здесь не понятном, Джарин бросился к пляжу. Фигурка Данеги одиноко тонула в лучах садящегося светила. Дин колебался – с девушкой творилось что-то неладное и стоило ли её сейчас беспокоить? Он сам прошляпил малыша. Можно подойти чуть ближе, просто на всякий случай. - Малыш у неё. Подойди, поговори с ней. Ей плохо, - обратилась к нему зеленая. – Ей плохо от того, что ты прячешься. - Я не могу иначе… - Она тоже… Тихо, как он неплохо умел, Дин подошел к всаднице. Она обернулась: - Птата уже сказала, что ты здесь. Малыш в безопасности… Это его Йот спас её… - голос девушки дрогнул. – Она потерялась из-за паники. Он первый нашел её в Промежутке и передал координаты вейра… Я виновата… - Я не понимаю что случилось, - Дин присел с ней рядом. Данега тяжело вздохнула: - Ты знаешь, что такое брачный полет? Всадника захватывает страсть дракона. Противостоять этому невозможно. Я попыталась, и едва не погубила Птату… Мужчинам проще. Оборота через три и твой Динт поднимется за зеленой самкой. Д’рин запрокинул голову и шумно вдохнул: - Вот это я вляпался… А белый? - Белых брачные полеты не интересуют. Дин облегченно вздохнул. - Тебе нужно присмотреть себе женщину в вейре. Нравы здесь довольно свободные. Есть девушки, которые не потребуют жениться на них, - Данега говорила ровно, но Мандо улавливал за этим спокойствием боль. - Всадник или нет, но я чужак в этом мире. И я намереваюсь вернуться в свою Галактику и выполнить долг. Вернуть Малыша в его племя. Таков путь. - Тебя выбрал дракон. Так просто от этого не уйти. Разве ты не любишь Динта? Д’рин помолчал, перебарывая ком в горле. Коричневый дракончик жил в его душе, стал частью его самого, и чувства, которые он испытывал, были необычны, необъяснимы, не похожи ни на что. Разве что на отцовскую любовь… Но дракон не воспринимался как ребенок. Он становился неотъемлемой частью «я» самого Джарина. Это здорово пугало. Мальчишкам, прошедшим запечатление было проще, чем давно оставившему юность позади одиночке… - Люблю, - вышло более хрипло, чем хотелось бы. - Ты сам знаешь, что улететь отсюда не на чем. Смирись. Если тебе не нравятся женщины, то зеленые всадники все мужчины, кроме меня и Миррим. И не все имеют постоянную пару… Мандо на мгновение замешкался, пытаясь понять, что имеет ввиду Данега, а когда понял, вскочил: - Да твою ж трандошанку! Мне еще этого не хватало! – возмущение в его обычно ровном голосе звучало для девушки удивительно. - Ты с женщиной хоть когда-нибудь был? Или обычаи и это запрещают? - Бывал, - коротко ответил мандалорец. – Это не запрещено. Запрещено терять контроль над собой. - Странный ты, Д’рин, - вздохнула Данега, передала ему малыша и пошла в вейр. - Она права, - заметила Птата. – Ты зря молчишь. И ей плохо, и тебе. - Таков путь… - произнес Дин, но как-то неуверенно.