Спасение Гаспара Хаузера

Наутро газеты всего магического мира вышли с огромными, шокирующими заголовками: «…Чудовищный акт вандализма! В Великобритании неизвестные взорвали Школу Хогвартс! Сотни жертв…» «…Террористический акт в Шотландской школе…» «…Аристократию уничтожают в Англии! Взрыв школы, что это — новая война?» «…Терроризм пришел в магический мир! Кто стоит за чудовищным преступлением?» Колдографии, колдографии, колдографии… Обожженные дети, потерявшие разум от горя матери, развалины, медленно падающая вниз башня… Маленькие тельца, уложенные в ряд черными от копоти и горя аврорами. От каждой картины разило болью и горем, страхом и безнадежностью, бесконечным ужасом. Неизвестные ударили по самому ценному, по самому святому — по детям. Волна ненависти и горя объединила и аристократов, и магглорожденных, и бедных, и богатых. В едином порыве они собирались в Атриуме Министерства, требуя найти и отдать им тех, кто сотворил подобное с их детьми. Мунго был совершенно переполнен, как во время ТОЙ войны, целители сбивались с ног и работали сутками без отдыха — на одних только зельях. Общая беда объединила, и впервые за всю свою историю Магическая Британия стала именно соединенной. Формировались отряды спасателей, сразу же попадавшие на раскоп, люди приходили в Мунго, ища возможности помочь целителям, боевые маги формировали группы поиска. Так как никаких заявлений не последовало, то магам казалось, что Министерство само замерло в нерешительности, не понимая, как реагировать, что могло иметь весьма тяжелые последствия для Фаджа. Министр Магии Великобритании оказался в сложном положении. Искусный политик, он опасался всякого шума и был совершенно неспособен к жестким решениям. Уже было понятно, что трагедию замолчать не получится… С другой стороны, среди грязно… то есть магглорожденных, конечно, оказался кто-то, чьи родители занимали высокий пост среди магглов, и это было самым неприятным. «Мистер Фадж, Вас желает видеть Королева». Отпечатанные на мелованной бумаге слова, казалось, разбудили древний ужас в душе Министра. Но даже это не было самым неприятным… Другие страны… Вот они-то и предлагали свою помощь, и отказать было совершенно невозможно, причем до принятия решения эти самые «другие страны» намертво перекрыли все границы с бурлящей магической Великобританией. Министр совершенно не понимал, что происходит, и чувствовал себя крайне неприятно. Выяснилось также, что профессор МакГонагалл исчезла из Мунго, а Дамблдор на территории Великобритании так и не появился. Тем не менее, подобное требование Королевы игнорированию не подлежало, и Министр Магической Британии появился во дворце ровно в 11:00 до полудня. Видевшие, казалось бы, все на свете стражники, равно как и секретари, совершенно не удивились странному древнему наряду посетителя, которого вытребовала к себе Ее Величество. Хмыкнув своим мыслям, секретарь Королевы открыл створку дверей перед Министром и пригласил его в Малую Залу, где на троне ожидала его Королева Великобритании, бывшая явно не в духе. Даже не дав Министру открыть рот, наплевав на дворцовый этикет, Ее Величество заговорила: — Когда Вас представляли нам, Вы уверили нас в том, что наши дети в безопасности! Мы закрывали глаза на расизм в Вашем мирке, пока он не нес опасности нам, но событие прошлой ночи вышло за дозволенные рамки. Мы хотим знать, кто стоит за преступлением, унесшим жизни детей, кто спланировал это и кто осуществил! И Вы нам ответите! Для этого с Вами будут работать лучшие специалисты Скотленд-Ярда, молчите! Мы также повелеваем Вам принять помощь других стран и территорий, дабы не позволить распространиться идеям о том, что Британия — рассадник терроризма! Мы требуем, чтобы нас держали в курсе! Идите же! — почти прокричала Королева, для которой подобная манера речи была совершенно нехарактерна и, так и не дав открыть рот, отослала Министра. За дверями его уже ожидали два представительных джентльмена, один из которых сверлил Министра яростным взглядом. Джентльмены представились, оказавшись директором Скотленд-Ярда и премьер-министром. Именно премьер-министр смотрел на Фаджа с такой непонятной яростью. Министра отвели в отдельное помещение и принялись доп… опрашивать о том, что известно, какая помощь оказана, в чем есть нужда. Но на половину вопросов Фадж ответить так и не смог, вызвав понимающие взгляды джентльменов. Когда же он вдруг решил возмутиться произволом и указать джентльменам их место, ничуть не удивившийся премьер-министр приказал принести какой-то ящик, сказав, что сейчас Министру кое-что покажут. Это было что-то вроде колдографий, но более длинное и не повторяющееся. На передней стенке ящика, почему-то стеклянной, появились цветные картинки: огромный гриб над пустыней и волна чего-то неопределимого, сносящая постройки и железные повозки. — Это, министр Фадж, называется «ядерная бомба». Нам даже не нужно знать точного расположения, одна такая бомба уничтожит все на мили вокруг. И никакое ваше заклинание ее не остановит. А теперь мы вам покажем картины того, что может быть, если будет применено другое наше оружие… Конечно же, волшебник привык верить в то, что видит, и к мультипликации был не готов. А на экране раскручивались ужасы применения химического и бактериологического оружия, программа «Звездных войн», перемежающиеся кадрами из фильмов-катастроф и фантастических сериалов. Министр смотрел на все это и постепенно покрывался липким холодным потом — магглы оказались гораздо более развитыми, чем он себе мог представить, их оружие было настоящим ужасом! — Как Вы сами можете видеть, уничтожить магов — дело нескольких дней, поэтому Вы будете работать с нами, Вам это понятно? — жестко высказался премьер-министр. Фадж поник, вынужденный согласиться, так как альтернатива представлялась ему в совершенно мрачном свете. *** Иоанн Павел II задумчиво смотрел на склонившегося перед ним человека. Несмотря на то, что Священная Инквизиция официально не существовала, это совершенно не мешало ей контролировать колдовство по всему миру, кроме, пожалуй, России. Потому, только услышав сегодня утром о акте террора в магической Британии, он немедленно вызвал к себе самого таинственного человека Ватикана. — Элиари, ты, конечно, слышал о том, что произошло на островах у колдунов? Поименованный лишь кивнул, не считая необходимым отвечать на риторический вопрос. Он уже знал, о чем его спросит Папа, и был готов доложить о первых результатах проведенного расследования. Дождавшись знака говорить, он выпрямился, открыл принесенную с собой папку и заговорил: — Ваше Святейшество, нам удалось выяснить следующее: ночью произошло три взрыва в школе колдунов Хогвартс, которые не являлись результатом колдовства. По нашим сведениям, была использована взрывчатка, предположительно немецкого производства. Наш следователь в составе одной из групп спасателей обнаружил остатки заряда, что позволило нам сделать выводы о происхождении. На обнаруженных остатках четко заметен герб Германии времен Гитлера, что наводит на не самые хорошие мысли. Также нам стало известно, что директор этой школы, хорошо известный Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в данный момент скрывается от английского правосудия в невыясненном месте. Известно, что указанный Дамблдор сотрудничал с Гринденвальдом, главным магом Гитлера. — То есть это точно не мы? — вгляделся в докладчика Папа. — Ты уверен? Никакие наши инициативные… — он будто выплюнул это слово, — прихожане? — Да, Ваше Святейшество, — уверенно заявил названный Элиари. — Достань мне этого Дамблдора! *** Неожиданно для всех к расчистке подключились магглы. Подобное решение министра вызвало непонимание у большинства волшебников, и обстановка еще больше накалилась. Но магглы будто не замечали отношения к ним, а деловито и скоординированно разбирали завалы, показывая большой опыт и выучку, что заставляло их уважать. Северуса Снейпа увезли в Мунго, и пока о нем не было никаких сведений, однако то, что он успел рассказать, заставило поверить, что происшедшее был актом уничтожения детей. К вечеру развалины были разобраны, раненые отправлены в Мунго, погибшие… Погибшие выложены ровными рядами для идентификации и прощания. Их изломанные, сгоревшие, скорченные, застывшие в последней муке тела еще долго снились всем, кто был у Хогвартса. Были и неожиданности — дети, ценой своей жизни спасшие детей. Семикурсница Хафлпаффа, лицо которой полностью сгорело, своей магией, а потом и жизнью, спасла трех девочек. Они сильно обгорели, слегка задохнулись, но были живы. Гриффиндорец, удерживавший щитом огонь и падающие балки, когда его откопали, умер со счастливой улыбкой, а за ним обнаружились пищащие от страха дети с разных факультетов. Слизеринцы, откопавшие своих голыми руками и подарившие тем лишний час. В этот день многие семьи осиротели, многие дети стали героями. Увозивших ребят взрослых поражали детские взгляды — это были взгляды детей войны, в один миг потерявших детство. Однако, комната, где ночевал Гарри Поттер, оказалась пустой. Его не было ни среди живых, ни среди мертвых, и это пугало больше всего. Странно, что никто не заикнулся о Пожирателях, не было никаких обвинений, лишь утробный вой, совершенно не ассоциирующийся с плачем… Этот день навсегда вошел в историю Британии черной страницей. Специальные службы, полиция, аврорат и группы поддержки разных стран принялись рыть землю, стараясь установить ответственных за это чудовищное преступление, найти и покарать убийц детей. Со времен Гриндевальда не случалось столь страшного по своей сути. Также искали и Дамблдора, желая задать тому свои вопросы, и исчезнувшего Гарри Поттера, потому что больше пропавших не было, даже сгоревших до пепла школьников удалось идентифицировать. Весь последующий день был посвящен похоронам. Даже те аристократы, чьи обычаи требовали захоронений в фамильном склепе, согласились с тем, чтобы похоронить своих детей в братской могиле, подобно воинам древности. Возле полуразрушенного Хогвартса вставала белоснежная гробница с лицами и именами тех, кто навеки остался ребенком. С ними упокоились и двое погибших взрослых — Хагрид и профессор Квиррелл. «Вы навсегда останетесь в наших сердцах и наших душах». *** Гарри очнулся в серой холодной темной каморке, освещаемой лишь полуслепым окошком у самого потолка. Переход от теплой комнаты к этой каморке, все убранство которой представлял собой гнилой матрац, настолько ошеломило мальчика, что он замер в неверии. Неужели все пережитое было сном? Неужели ему приснился добрый дядя Северус, мальчики и девочки… Неужели Хогвартс ему приснился? На нем были надеты только пижамные штаны и ничего больше, руки, связанные за спиной, затекли и почти не чувствовались. От ужаса Гарри тихонько заплакал. Вдруг незамеченная ранее железная дверь с лязгом распахнулась, впуская в каморку кого-то в черной мантии. — Проснулся, щенок, — проговорил этот кто-то и, взмахнув палочкой, освободил Гарри. После чего он бросил перед мальчиком миску с чем-то не очень аппетитным и добавил: — Жри! Плюнув в миску, кто-то страшный удалился, снова лязгнув дверью. Кушать хотелось очень сильно, но ребенок не мог прикоснуться к миске, потому что руки его совсем не слушались. Тогда он подгреб миску ногами и попробовал языком то, что было в миске, отчего его немедленно вырвало желчью. Это был навоз. Мальчик неверяще смотрел в миску и только слезы стекали с его щек. Это издевательство было посильнее всего того, что он испытал за всю свою жизнь. Дверь снова лязгнула, мальчик вздрогнул и сжался в позу эмбриона, рефлекторно защищая голову. — Что, щенок, не по вкусу еда? А ты грязный ублюдок! — услышал он прежде, чем ощутил первый удар чем-то очень жгучим, а потом пришла боль и заполонила собой все его существо. Она была нескончаемой и, когда сознание уже почти покинуло ребенка, что-то произошло. Как будто что-то взорвалось внутри его, и мучитель внезапно исчез, а ребенок погрузился во тьму обморока. Он не слышал, как его мучителя вытаскивают из комнаты, не видел, как водят палочкой, не ощущал пинков разъяренных людей. Исполосованный окровавленный ребенок лежал на полу маленькой камеры…