I
Лайла лежала в кровати. Куталась в одеяло. Маленькой девочке было холодно и неуютно. Рядом с ней лежал Лобо. Лобо — глупый пушистый щенок трех месяцев, помесь волка и собаки. Отец принес щенка из цирка, в подарок дочери на день Рождения, зная: Лайла любит животных. Теперь Эдвард уехал в другой город на гастроли. Лайла ждала его. Очень ждала. Вместе с Эдвардом к ним в дом придет тепло и уют, запах попкорна и сладкой ваты. Лайла любила сладкую вату, Эдвард всегда приносил из цирка гостинцы для дочери. Покупал всякие женские штучки вроде духов, шляпок, косметики и для его жены Роуз. Но Роуз, к огромному огорчению Лайлы, не любила и не ценила мужа. Лайла плакала. Девочка так хотела, чтобы они с папой и Лобо ушли бы навсегда в цирк. Им бы без мамы было хорошо. Роуз любила только подарки от многочисленных ухажеров. Лайле не нужна мама, как маме не нужна Лайла. Маме нужны лишь дорогие подарки от ухажеров. Иногда мама пила много вина, забывая приготовить ужин. Лайла временами ложилась спать голодная. Мама никогда не покупала Лайле гостинцев, предпочитая лучше потратиться на косметику или новую одежду, чтобы выглядеть привлекательнее в глазах ее многочисленных кавалеров. — Лобо. — Девочка потрепала щенка по холке. — Как думаешь, папа скоро приедет домой? Лобо не отвечал. Лишь смотрел на хозяйку печальными желтоватыми глазами, светящимися в темноте, как два тусклых фонарика. Лайла уселась на кровати, поджав под себя ноги. Девочка положила голову щенка на колени. Лобо лизнул ладонь маленькой хозяйки, заставляя ее улыбнуться. — Ты меня любишь, Лобо, и папа любит. — Лайла почесала у питомца за ушком. — А вот мама нас не любит. Мама никого не любит. Ее волнуют только деньги. Лайла вздохнула, завидуя ровесникам. Их мамы любят, а папы не пропадают из дома надолго. У большинства одноклассников Лайлы хорошие, крепкие семьи. Лили Мюллер говорила, что они вместе с родителями и младшим братиком Джоном каждое воскресенье идут к кино, а в субботу катаются на аттракционах. В глазах у Лайлы защипало. На щеках показались неожиданные слезы. Ей стало так больно и одиноко лежать в темноте спальни, гладить щенка, ожидая возвращения отца, мечтая, чтобы он обнял ее крепко-крепко, ласково взъерошил волосы, подарил большую плюшевую игрушку, выигранную в тире, угостил бы сахарной ватой. А потом бы она играла у себя в комнате, изредка открывая дверь в спальню родителей, чтобы понаблюдать за спящим Эдвардом, всегда бормочущем нечто бессвязное во сне. — Я хочу пить. Жди меня здесь, Лобо. Лайла вылезла из постели, опустилась голыми ступнями на шерстяной ковер, ощущая приятное ногам тепло. Девочка направилась в сторону двери. Выйдя из спальни, она постояла немного, переминаясь с ноги на ногу, принимая решение. Дверь в спальню Лайла закрывать не стала. Кухня находилась недалеко. Нужно было пройти по узкому коридорчику, ведущему на кухню. Рядом с коридорчиком находились двери, ведущие в туалет и в ванную. Дверь в ванную была слегка приотворена. В ванной горел свет. Оттуда слышались противные чавкающие звуки вперемежку с мужскими стонами. Лайла не желала знать причину звуков, понимая, вероятно, там происходило нечто омерзительное. Девочка попыталась поскорее пройти между проклятой комнатой, но случайно толкнула плечом дверь в ванной, заставляя ее открыться шире. Мужчина и женщина, находившиеся в ванной, одновременно выругались. Лайла вжала в голову в плечи, прекрасно понимая: сейчас ей влетит. Лайла собиралась уже зажмуриться, но решила посмотреть, что происходило между матерью и очередным маминым любовником. Увиденное заставило Лайлу скривиться в гримасе отвращения. Роуз стояла на коленях перед любовником. На губах матери виднелась мутная вязкая жидкость. Незнакомый Лайле мужчина тыкал в лицо Роуз членом. Лайла знала: длинный отросток у мужчин— член. Этот член мама Лайлы брала в рот. Девочке стало очень обидно. Папа, милый папа, находился в тысячи милях от них, кормил семью, а мама пока не было папы позволяла незнакомцам себя трахать, сосала их члены. — Чего ревешь, малявка? — грубо обратилась к дочери Роуз. — Мы с дядей Майком немного поиграли. Мужчина расхохотался, поспешно натягивая трусы, чтобы поскорее прикрыть хозяйство. Он шлепнул Роуз по заднице, от чего мать Лайлы неожиданно охнула, а затем толкнула его локтем в бок. Мужчина слегка пошатнулся, но не упал, ухватившись для опоры за стиральную машинку. — Мы поиграли, детка, просто поиграли, — Майк поднял руки в обезоруживающем жесте. — Давай беги в кроватку, а мы с твоей мамулей продолжим дальше играть. — Вы плохие. Оба, — Лайла не знала, что сказать от возмущения. Слова произносились с трудом. Они словно превратились в ледышки, которые с трудом приходилось выталкивать из себя. Приходилось приложить усилия, чтобы рвущиеся из горла звуки превратились в нечто связное. Папа должен был узнать правду о маме. Роуз не имела права морочить ему голову. Папу никто не мог обманывать. Папа хороший, верный. Его нельзя обманывать Быть может, он, узнав правду, бросит маму. Они будут жить вдвоем. — Я все расскажу папе, — объявила Лайла, с вызовом глядя на бесстыжую парочку. Рассерженная Роуз сделала пару решительных шагов к дочери. Женщина шла, не стесняясь наготы. Она даже не потрудилась одеться. Лайла вскрикнула, когда пальцы матери схватили ее за волосы на затылке и потянули на себя, заставляя запрокинуть голову. — Думаешь шантажировать меня, маленькая сучка? — прошипела Роуз, Лайла всхлипнула от страха и боли. — Запомни, если твой идиот-папаша что-нибудь узнает, то твой мерзкий пес сразу отправится на помойку. Ты меня поняла? — Роуз встряхнула за плечи дочь. — Отвечай, мерзавка, ты меня поняла? — Поняла, — тихо пробормотала дочь. Роуз отпустила волосы дочери, слегка оттолкнула Лайлу от себя, позволяя уйти, спрятаться в своей единственной комнате наедине с сильной обидой и жутким чувством беспомощности от осознания того, что папа далеко, никто за нее не заступится. Лайле пока всего семь лет. Не каждый ребенок способен себя защитить, особенно если ребенку всего семь лет. — А теперь иди спать, — приказала Роуз, возвращаясь в объятия любовника. — Из кровати не вылезай до утра. Иначе пожалеешь. Лайла захлопнула дверь в ванную, забыв даже, что хотела пойти на кухню — попить воды. Девочка побежала в спальню, где ее ждал верный Лобо. Лобо никогда бы не сделал хозяйке больно. В отличие от матери, Лобо любит девочку и никогда бы не причинит ей вреда. Уже лежа в кровати и уныло глядя в потолок, Лайла зло подумала: «Я ненавижу тебя, мама»***
— Ты не вымыл посуду, — Лайла покачала головой, с упреком глядя на Джерома. — Мог бы мне помогать хотя бы иногда. А не таскаться с Владиславом на охоту. — Сегодня очередь Майи, — ответил Джером, не слезая с верхней кровати. Он рисовал карикатурную виселицу, в которой болтался скелет человека. Этот рисунок Джером собирался подкинуть брату в кровать, с удовольствием представляя, как разорется Майя. Между прочим, не только Джеремайя любил рисовать дурацкие лабиринты, выход из которых был известен ему одному. Джерому тоже нравилось рисовать. Но Лайла вечно нагружала его работой, хотя, например, маменькин сынок Джеремайя мог после школы заниматься, чем ему заблагорассудится. Джерома бесила подобная несправедливость. Поэтому старший Валеска был готов всегда напакостить братцу. Конечно, в пределах разумного. — Твоему брату нужно заниматься. Его ждет большое будущее, — Лайла взяла в руки тарелку и губку. Понимая: мыть посуду придется ей самой. Возможно, так было лучше. Работа позволяла выбросить дурацкие мысли из головы, перестать ощущать себя слабой беззащитной девочкой лет семи. Забавно, Лайла думала, у нее никогда не будет детей. Так было бы лучше для всех. Ей не хватало любви на двух огненно-рыжих мальчишек, особенно, если один из них походил обилием веснушек, ярко-зелеными глазами, непослушным, вздорным характером на мать Лайлы. Лайла честно старалась относиться к Джерому хорошо. Но она ненавидела мать. А к Джерому испытывала непреодолимую неприязнь. — Джереми, Джереми, Джереми, — Джером быстро спустился по лестнице на пол с кровати. Оказавшись на полу, он сложил обе ладони вместе перед собой, на лице его появилось язвительное выражение. — Как хорошо, что у нас есть Джереми. Умный, талантливый Джереми, полная противоположность мне. Но у тебя есть еще один сын. Ты в курсе, мама? Мне тоже нужна твоя любовь. Слова Джерома оставили Лайлу безразличной. Лайла по-прежнему продолжала мыть посуду. «А могла бы обнять меня» — подумал Джером с непонятной для него горечью. К сожалению, Джером отлично знал: мама его не обнимет, не поцелует, не скажет, как ей он дорог. Мама любила Джеремайю, а не Джерома. Это был факт. Неумолимый факт. — Хватит ныть, — произнесла Лайла, положив вымытую тарелку на стол. — Или помоги мне с посудой, или проваливай. Можешь покормить обезьянок. — Да, да, конечно, — Джером хлопнул себя по лбу. — Как я мог забыть? Тебе на меня плевать. Джером склонился перед Лайлой в шутовском поклоне, послал ей воздушный поцелуй и хлопнув дверью, выбежал из трейлера. Он сбил на пути попавшуюся ему Марину Мицкевич. Девочка упала в кусты. Джером слышал обращенные к нему слова Марины. Непонятно какие: укоряющие или обидчивые, возможно, полные жалости. Джером не знал. Да ему было наплевать. На Марину, на Джереми, на Лайлу. Пусть они все провалятся куда-нибудь. Джером прекрасно справится без них. Остановился мальчик, только когда трейлеры оказались позади. Джером шел вперед, не зная куда ему идти. Он вернется потом. Чуть позже в свой так называемый дом. Все равно деваться ему некуда. Ну, а пока он пойдет вперед.II
— Дом, милый дом, — Николас картинно прижал ладонь к сердцу, отпер металлическим ключом деревянную дверь перед Эриком и Бекки. Эссен робела, чувствовала себя неловко. Сегодня она познакомится поближе с сестрой Николаса — Магдалиной, сердитой, вспыльчивой девочкой. Их матери по-видимому не было дома. Бекки опасалась эту женщину, хотя ни разу ее не видела. Зато видела Джуда. Он спал в подъезде, облокотившись головой о стену. Видимо, гадалка Роза сменила гнев на милость, либо Скарлетт впустила Джуда в подъезд — погреться. От старика по-прежнему воняло спиртом, мочой и потом. Но почему-то глаза Бекки на этот раз не слезились. Возможно, Джуд меньше вонял. Девочка старалась держаться от старика подальше, чтобы не заразиться паразитами. Не хватало поймать от Джуда вшей. Бекки было бы очень стыдно принести их в школу. Изнутри подъезд был изрисован неприличными рисунками. Краска на стенах была неровная и местами трескалась. Деревянные половицы скрипели под ногами. Бекки зашла в квартиру вместе с друзьями. Квартира показалась девочке узкой и тесной по сравнению с ее домом. В некоторых комнатах роль дверей выполняли простыни, повешенные на гвоздики. Вдоль узкого коридора тянулась бельевая веревка, на которой висела выстиранная одежда. Ковры, лежащие на полу, выцвели. Хуан лежал на диване с ободранными подлокотниками в гостиной с тарелкой торта на коленках. Рядом с ним сидела девушка в черном закрытом платье. Лицо ее скрывала маска, а на шее виднелся тонкий шрам, перечеркивающий сонную артерию. Руки девушки были покрыты многочисленными ожогами. Магда валялась на лежавшей на полу постели с черной книгой в руках. На обложке книги были нарисованы иероглифы. Девочка сосредоточенно шевелила губами, стараясь осознать написанное. Увидев троицу друзей, Хуан сел на диване, дружески кивнул им, поманил друзей пальцами к себе, разрешая приблизиться. Николас подошел к брату первый, Эрик и Бекки последовали за ним. — Мы с ребятами обчистили богатую квартиру старой птицы, — парень рассмеялся. — Теперь у Магды есть новые золотые сережки. Жаль, тебя с нами не было. Открыл бы нам дверь изнутри. А так пришлось взламывать. Бекки мрачно взглянула на Эрика, молчавшего в присутствии командира. Так вот чем занимался ее друг. Помогал грабить Хуану дома богатых граждан Готэма. Конечно, девочка знала: друг ее вор. Но грабить богатые дома опаснее, чем магазины. Вдруг хозяева не побоятся выстрелить в оборванного мальчишку? Кто знает, насколько бдительно иные граждане в Готэме охраняют имущество. — Я вижу, ты пришел с подружкой. Красивая. — Хуан одобрительно поднял вверх большой палец. — Будь осторожнее, друг. В наших краях девчонки беременеют рано. Через несколько лет ты, возможно, станешь отцом. Пошли на кухню, чай пить, — неожиданно предложил он. — У нас Скарлетт есть виски. Виски мы вам не дадим. Возиться с пьяной мелочью совсем не весело. — Одну минуту, — Магда поднялась с постели, отложив книгу в сторону. — Мы с подружкой Эрика немного посекретничаем. Хуан удивленно посмотрел на сестру, посмевшую заговорить без его позволения. Однако парень не рассердился. Дела двух девчонок его не волновали. Зато Эрик намеревался было пойти вместе с Бекки. — Нет, Эрик, — решил Хуан. — Ты будешь вместе со мной и Скарлетт пить чай. Моей сестре нужно посекретничать с твоей подружкой. Эрик растерянно посмотрел на Бекки. Но Бекки улыбнулась мальчику. Пусть отдыхает, пьет чай, с ней не случится ничего дурного.***
— Я знаю, кто ты. Не пытайся меня обмануть, — Магдалина недоверчиво посмотрела на Бекки. Они вдвоем сидели на уличной лавочке. Магдалина вглядывалась в лицо Эссен, с несвойственной для обычной восьмилетней девочки проницательностью. Бекки смотрела в лицо Магдалины. Уже понимая: сестра Николаса знает, что Бекки чужачка, посмевшая проникнуть в чужой, неприветливый для нее мир. — Твоя мать Сара Эссен, капитан полиции, — Магдалина приблизила лицо ближе, стараясь внимательно рассмотреть глаза Бекки, чтобы при необходимости увидеть малейшую в них ложь. Бекки не прятала глаз. Понимая так будет хуже. Магдалина должна ей поверить. А если не поверит, они с Эриком просто уйдут. Николас сам пусть решит: будет он по-прежнему дружить с ними или нет. Бекки знала точно: Эрик от нее не отвернется. Он ее друг. Брат, который никогда не обидит и не предаст. — Мой брат продает наркотики, грабит чужие дома. Николас ворует в магазинах… — Магдалина на мгновение замолчала, следя за реакцией Эссен. — Я знаю и никому не скажу, — твердо пообещала Бекки. — Николас мой друг. Я не выдаю друзей. Магдалина отвела взгляд от Бекки. Стала внимательно разглядывать ладони. Маленькие нежные ладони восьмилетней девочки. Казалось, она думала о чем-то своем. Находилась в недоступном окружающим внутреннем мире, полным разных мыслей. — В шесть лет я изготовила первый яд, — словно бы невзначай сообщила Магдалина, лицо ее сделалось суровым. — Если ты пришла сюда, чтобы выведать информацию и поделиться ею с полицией, то, клянусь, вы с Эриком отсюда не уйдете живыми. — Я пришла сюда, как друг, — Бекки сжала кулаки, слыша необоснованные угрозы. Разговор с сестрой Николаса оказался неприятным. — Но, клянусь, если ты будешь угрожать Эрику, я тебе врежу. Некоторое время девочки молчали, но Магда вдруг дружелюбно улыбнулась, легко толкнула Эссен в плечо: — А знаешь, я верю, что ты не стукачка, — решила девочка.