Am I brave enough? Am I strong enough? To follow the desire That burns from within Достаточно ли я смела? Достаточно ли я сильна? Чтобы следовать тому желанию, Что горит внутри меня. Halestorm — I Am the Fire
Джули собиралась снова опозориться. Девушка стояла перед дверью в кабинет Эрвина и нервно кусала губу, снова и снова ругая себя за то, что вообще согласилась на всё это. Сердце шумно качало кровь по венам, отдавая звоном в ушах. По спине стекали капли холодного пота, неприятно щекоча кожу. Нижняя губа начинала болеть от того, что в неё снова и снова впиваются зубами. Девушка была удивлена, как она ещё не откусила её. Очередной глубокий вздох сорвался с её губ. Спокойно, Джули. Ты сможешь. Просто придумай любую отговорку. Это же не так сложно. Но кого она обманывала? Это чертовски сложно. Особенно, если ты собираешься обманывать человека, умнее и проницательнее которого нет на всем белом свете. Он может угадать ход твоих мыслей даже с закрытыми глазами. Он же гений, он меня раскусит, даже если я буду просто молчать. Джули тихо выругалась себе под нос. Время поджимало, ей надо было срочно действовать. Но девушка продолжала стоять под дверью, надеясь, что решение само придёт к ней. Сина и Анна наверняка уже добрались до подвала. Джули в очередной раз подумала о том, что не должна была соглашаться на всё это. Мало того, что это было рискованно, так ещё и непродумано. Они просто быстро набросали план действий, и сразу, даже как следует не обсудив его, принялись за дело. Только теперь Джули понимала, насколько это глупо. Но сейчас она не может повернуть назад. Подруги рассчитывают на неё. Стоит только вспомнить умоляющий взгляд Сины, как сердце девушки сжималось, будто в тисках. Она не могла их подвести, особенно после всего, что они для неё сделали. Джули прекрасно понимала, что они сильно рискуют, помогая ей с её паническими атаками. Даже просто храня эту тайну, они подвергают свои жизни опасности во время вылазок за стену. В такие моменты, Джули чувствовала себя самым отвратительным человеком на земле и искренне не понимала, почему они вообще заботятся о ней. Они ни разу за всё время не упрекнули её, не попытались уговорить её рассказать всё, просто были рядом и молча давали понять, что доверяют ей. Девушка в очередной раз подумала, как же ей повезло с подругами. А ведь они даже не знают всю правду обо мне. Джули хотела им рассказать, правда хотела. Но каждый раз её будто что-то останавливало. Какой-то необъяснимый страх, она сама не понимала, чего боялась. Им ведь всё равно кто она и откуда, им тем более всё равно, сколько у её родителей денег, она на сто, нет, на двести процентов была уверена, что даже если бы они знали, это бы не поменяло их отношения к ней. Но всё же она не могла найти в себе смелости признаться. Возможно, это был стыд, возможно, это было желание перечеркнуть свое прошлое и больше никогда о нем не вспоминать. Как будто, если она никому не скажет, никто никогда не узнает об этом, то окажется, что этого не было вовсе. Но глубоко внутри она понимала, что не хочет забывать. В конце концов, она любила своих родителей, несмотря на то, что пыталась сделать вид, будто это не так. Родителей не выбирают. Джули вспомнила, как Анна рассказывала о смерти своих мамы и папы, и по телу девушки пробегает дрожь. Стоило только представить себя на месте подруги, представить на месте родителей Анны своих, как в горле встает ком, и на глаза наворачиваются слёзы. Потом она вспоминает о том, что Сина даже не знала свою маму, а отец относился к ней, как к комку грязи, и Джули становится тошно. Да, её мама и папа не были самыми лучшими родителями на свете, но они заботились о ней, баловали её, одевали в самые лучшие платья, покупали самые дорогие игрушки. Они любили её. По-своему. Иногда, лёжа ночами в кровати и мучаясь от бессонницы, девушка представляла, как обернулась бы её жизнь, если бы она осталась дома. Наверняка, она давно бы уже была замужем, в новом доме, с новыми людьми, с новой фамилией, и единственным бы, что у неё осталось от старой жизни, было желание бросить всё и сбежать куда подальше от такого жалкого существования. Да, она скучала по родителям, пусть и не была уверена, что они скучают по ней тоже. Она часто вспоминала лицо мамы, всегда аккуратно подведённые глаза, вокруг которых уже начали собираться морщинки, алые губы, постоянно расплывшиеся до тошноты фальшивой улыбкой, безупречно убранные волосы, что даже ни один волосок не выбивался из этой идеальной картины. Её лицо было холодной маской, которую она никогда не снимала, несмотря ни на что. Джули каждый день видела одно и то же выражение на лице матери. Ледяной взгляд, искусственная улыбка, безупречный внешний вид. Ничего не выдавало хоть каких-нибудь эмоций или чувств этой женщины, если они вообще у неё были. Абсолютное совершенство. Отец был таким же. Высокомерным, неприкасаемым, ледяным. Он смотрел на тебя так, будто ты недостойна даже дышать с ним одним воздухом. Всегда идеален, непробиваем. Джули знала, что он всю жизнь хотел мальчика. Но, к огромному его сожалению, родилась она. Девчонка, которая не сможет унаследовать семейное дело, которая выйдет замуж и станет чужим человеком и которая хороша только тем, что её можно удачно продать какому-нибудь старому, богатому аристократу. Но после, она взяла и сбежала, разрушив все его планы. Ещё одно горькое разочарование. Джули проглотила подступившие слёзы и запихнула все мысли о родителях подальше в подсознание. Сейчас не время думать об этом, у неё есть дела поважнее. Она вскинула голову и подняла руку, чтобы постучать, но дверь резко распахивается, и девушка отшатывается в сторону. Эрвин удивлённо смотрел на неё, всё ещё держа ручку двери в своей ладони. Джули задерживает дыхание, когда ловит взглядом эти голубые глаза, которые в полумраке, кажется, светятся каким-то мягким светом. — Джули. Могу я помочь тебе? — при звуке его голоса девушка замирает, а по коже бегут мурашки. Сейчас ей кажется, что её имя, произнесённое из его уст, самое красивое, что она когда-либо слышала. Тени падают на его лицо, выделяя скулы, и Джули одёргивает себя, чтобы не потянуться и не проверить, такие ли они острые, как кажется. Когда Эрвин снова произносит её имя, девушка понимает, что так ничего и не ответила ему. Щеки девушки покрываются румянцем, и она молится, чтобы темнота коридора скрыла это. — Г-главнокомандующий Эрвин, мне надо отвл… Поговорить с вами. Мужчина приподнимает бровь, и его глаза впиваются в девушку, будто стараются прочитать её мысли. Джули лихорадочно пытается придумать хоть что-то. Зачем девушка может прийти в кабинет главнокомандующего посреди ночи, когда все уже спят? От очевидного ответа, который прямо просится сорваться с губ, она краснеет ещё больше. Навязчивые образы, один за другим возникают в её голове, а она всеми силами гонит их прочь. Голос Эрвина звучит как приговор. — Я слушаю тебя. Сердце начинает биться чаще, ладони потеют, и волна паники накрывает её с головой. О господи, что сказать?! Я ведь так и не придумала, как оправдаться! Чёрт, чёрт, чёрт! Дыхание её сбивается, воздух поступает всё хуже и хуже, голова начинает кружиться, а перед глазами пляшут разноцветные пятна. Девушка покачивается в сторону, облокачиваясь на стену, а руки цепляются за шею. Джули резко зажмуривается и пытается втолкнуть в себя воздух, но в горле будто выросла стена, которая не пропускает желанный кислород. Её трясет, как в лихорадке, колени подгибаются, ещё немного, и она просто рухнет на пол. Она вздрагивает от прикосновения к её плечу и открывает глаза. Эрвин взволнованно смотрит на неё, такое растерянное выражение лица она не видела у него никогда. — Джули, что с тобой? Тебе плохо? Девушка ловит ртом воздух, царапая ногтями шею, а из глаз текут слёзы, оставляя обжигающие дорожки на щеках. — Н-не могу… Д-дышать. Дальше всё было как в тумане. Сильные руки подхватывают её и несут куда-то, она чувствует, как земля уходит из-под ног, а уже через секунду девушка опускается на что-то мягкое. Она не может разглядеть лицо Эрвина, склонившегося над ней, пелена застилает её глаза, превращая всё вокруг в одно большое размытое пятно. Она слышит его голос, но он звучит будто издалека, девушка не может разобрать слова за гулом бешено колотящегося сердца, раздающегося в её ушах. Джули уже не слышит, как дверь открывается, и звучит женский голос: — Эй, Эрвин, мне нужно кое-что спросить у теб… — Ханжи! Иди сюда, мне нужна помощь! Эрвин с отчаянием смотрит на женщину, только что вошедшую в кабинет. Пару секунд она стоит и широко открытыми глазами смотрит на главнокомандующего. Она никогда в жизни не видела его таким напуганным. Даже посреди боя, он всегда собран, спокоен и хладнокровен, даже когда прямо перед ним умирают его товарищи. Но сейчас он выглядит как зверь, загнанный в ловушку. Бледный, как только что выпавший снег, он тяжело дышит, будто пробежал немалое расстояние. Ханжи действительно испугалась в тот момент. Затем её взгляд перемещается на задыхающуюся Джули, лежащую на диване. Её лицо мокрое от слез, а тело бьется в конвульсиях, будто старается скинуть с себя невидимого врага. Женщина, не теряя ни секунды, подлетает к девушке и падает перед ней на колени. Она аккуратно и мягко прикасается к её щекам, вытирая слёзы и заглядывает ей в глаза. Её голос тихий и спокойный, будто она обращается к ребенку. — Эй, Джули. Ты слышишь меня? Тихо-тихо. Всё хорошо, всё в порядке. Это Ханжи. Дыши вместе со мной. Вдох, выдох. Давай, вдох, выдох. Женщина снова и снова повторяет слова, медленно, не торопясь, успокаивает, мягкими движениями поглаживая Джули по голове. Девушка начинает дышать ровнее, повторяя за словами Ханжи, сначала вдыхает, потом выдыхает. Женщина хвалит её, вместе с ней делая вдохи и выдохи. Всё это время Эрвин молча наблюдал за ними, не смея даже пошевелиться. Его глаза прикованы к Джули, и он видит, как её дыхание замедляется, тело расслабляется, а руки отрываются от шеи, которая теперь покрыта царапинами и следами от пальцев, впивавшихся в нежную кожу. Глаза её закрываются, и они сидят пару минут в полной тишине, слушая мерное дыхание девушки. Джули не знала, сколько они так просидели, может пять минут, а, может, час. Она боялась даже открыть глаза и посмотреть на Эрвина и Ханжи, которые терпеливо ждали, когда она окончательно придёт в себя. Наконец, девушка решается взглянуть на них. Они оба всё ещё выглядят взволнованными, но тот ужас, что был на лице Эрвина, пропал. Ханжи легонько касается руки Джули. — Как ты себя чувствуешь? Стало лучше? Девушка устало кивает головой. После каждой панической атаки она чувствует себя выжатой, как лимон, и у неё нет даже сил разговаривать. Но она понимает, что сейчас ей не отвертеться. Последний человек, который должен был узнать о её приступах, это Эрвин. Больше всего она хотела скрыть это именно от него. Но судьба — штука жестокая. Она никогда не спрашивает, что ты хочешь, а что нет. Видимо, сегодняшний вечер будет последним моим вечером здесь. От этой мысли сердце болезненно сжалось. Она не хотела уходить. Она не хотела бросать подруг, которые стали её семьей. Она не хотела возвращаться к той жизни, которую вела несколько лет назад. Это не её жизнь, это была не она. Она через столько прошла, столькому научилась и теперь дороги назад нет. — Джули, будь добра, расскажи, что только что произошло? Девушка сглотнула, а сердце пропустило удар. Ну вот и всё. Соврать она уже не сможет, они видели всё собственными глазами. Что теперь с ней будет? Неужели Эрвин действительно выгонит её из Разведкорпуса? Она неуверенно посмотрела на него. Его брови были чуть нахмурены, но в целом, выглядел он, как обычно: спокойно и непринуждённо. Ханжи же казалась необычно тихой. Она продолжала сидеть на полу, держа Джули за руку. В её глазах, девушка видела волнение, что так редко появлялось на лице женщины. Джули глубоко вздохнула и опустила голову вниз, переводя взгляд на свои колени. Она не решалась заговорить и упорно продолжала молчать, уткнувшись глазами в свои ноги. Спустя, как ей показалось, целую вечность, Эрвин заговорил. — Ханжи, ты не могла бы принести Джули воды? Женщина удивлённо посмотрела на главнокомандующего. Тот выразительно посмотрел на неё в ответ, и та быстро закивала и вскочила на ноги, уже направляясь к двери. — Да, конечно. Сейчас принесу. Звук закрывающейся двери заставил Джули вздрогнуть. Теперь она осталась наедине с Эрвином, в его кабинете. Ещё недавно она убила бы за такую возможность, но сейчас, ей хотелось только исчезнуть, чтобы избежать этого разговора любой ценой. Девушка наивно надеялась, что может он поймёт, что она не хочет об этом говорить, что он закроет на это глаза, хотя бы один раз. Но она знала, что просит слишком много. Рано или поздно это должно было случиться. Всё тайное когда-нибудь становится явным. Джули просто рада, что это произошло не за стеной во время миссии. Эрвин встал, а затем медленно сел на диван рядом с ней, осторожно, будто боялся спугнуть девушку. Своим мягким, бархатистым голосом он тихо сказал: — Джули, пожалуйста, расскажи мне всё. Как она могла противиться ему? Как она могла сказать нет, когда он так нежно, практически умоляюще, просит её об этом? Чтобы главнокомандующий Легиона Разведки просил о чём-то, да ещё таким тоном? Это даже звучит безумно. Но, тем не менее, вот он здесь, сидит рядом с ней и смотрит на неё своими яркими, ослепительными глазами, в которые взглянуть больно от того, насколько они насыщенные, даже в лунном свете. Девушка почувствовала, как по её телу пробегает дрожь, как волосы встают дыбом, как кончики пальцев начинает покалывать, но это такое приятное чувство, что на секунду Джули стало страшно. Если один только его голос творит с ней такое, то она даже боится представить, что будет если… Джули резко покачала головой. Ей не надо было смотреть в зеркало, чтобы узнать, что всё её лицо залилось краской. О чём она только думает? Это неправильно. Он главнокомандующий, а ты обычный солдат. Он дядя твоей лучшей подруги. Смирись, что у вас ничего не получится. Сердце девушки заныло, но она нашла в себе силы посмотреть на него. В тишине комнаты, её голос прозвучал как крик. — Эти… Приступы у меня с самого детства. Я привыкла к ним и сама с этим справляюсь. Даже в Стох… Джули резко замолчала и задержала дыхание. Во рту пересохло, сердце пропустило удар. Как она могла так проговориться? Она даже перед подругами никогда не оговаривалась. Почему сейчас? Почему именно перед Эрвином? Сегодня явно не её день. Она осторожно взглянула на мужчину, но он ничем не выдал, что заметил её оплошность. Может, всё-таки не услышал? Джули молилась, чтобы это было так. Но зная главнокомандующего, это очень маловероятно. Он всегда подмечает любую деталь. Либо ей просто повезло, либо он намеренно оставил её ошибку без внимания. Удостоверившись, что Эрвин не собирается ничего говорить, она продолжила. — Дома я справлялась одна. А сейчас мне помогают Анна и Сина, поэтому мне легче. Эрвин нахмурился на её слова, и Джули стало не по себе. Она нервно теребила край рукава, ожидая, пока мужчина ответит. Гробовая тишина, повисшая в комнате, давила на неё, не давая вздохнуть полной грудью. Наконец, Эрвин произнёс: — Ты не думала о том, что приступ может начаться во время вылазки или, что ещё хуже, во время боя? Ты можешь погибнуть, потому что будешь не способна защитить себя. Анна и Сина тоже могут пострадать или лишиться своих жизней, пытаясь защитить тебя, при этом, не волнуясь о своей собственной безопасности. Джули перевела виноватый взгляд на Эрвина. Конечно, она знала об этом. Она прекрасно понимала, что рискует жизнями подруг, что подвергает их смертельной опасности, и каждая вылазка была для неё ещё более пугающей, чем для всех остальных. Обычные солдаты боялись титанов, но только не она. Она боялась себя. Это было ещё страшнее. Потому что ты знаешь, чего ожидать от титанов, знаешь, на что они способны. А вот чего ожидать от себя, ты понятия не имеешь. Начнется ли это сегодня? Или завтра? Будет ли это во время боя? Или во время отступления? Она никак не могла предугадать, когда следующая паническая атака настигнет её. Джули не боялась умереть. Она давно поборола этот страх и готова к любому раскладу. Но к смерти близких, она подготовиться не могла. Она не могла представить, что Сины или Анны может не стать. Что больше никогда не увидит улыбку Сины, когда она говорит ей «Доброе утро». Что больше никогда не услышит смех Анны, когда та пошутит над её чувствами к Эрвину. Что они больше никогда не посплетничают в перерывах между тренировками. Что они больше никогда не пожалуются на Леви, который опять заставляет их бегать под дождем, на пронизывающем холоде в одном тонком пиджаке. Она не могла это представить. Джули не смогла сдержать слезу, которая скатилась по щеке, разбиваясь о воротник её рубашки. Она готова была умереть сама, но умереть подругам она не позволит ни смотря ни на что. — Каждая вылазка может стать последней. А мои приступы просто увеличивают этот шанс. Но я дала себе слово, что буду бороться до тех пор, пока не погибну, а от рук титана или от своих собственных — уже неважно. Эрвин не выглядел убеждённым. Он скрестил руки на груди и твердо посмотрел на девушку. — Ты не считаешь, что твои поступки довольно эгоистичны? Твои лучшие подруги могут погибнуть, защищая тебя. Подняв голову и смело посмотрев мужчине в глаза, она произнесла: — Я, не раздумывая, пожертвую своей жизнью, если это будет необходимо, чтобы спасти их. А эгоистично это или нет? — Джули слегка пожимает плечами и отводит взгляд, смотря в окно, — я просто надеюсь, что в этом случае, они смогут сделать правильный выбор. После этих слов, между ними повисло молчание. Джули смотрела, как луна выходит из-за туч и в комнате становится ещё светлее. Она никогда не видела такой большой и красивой луны. Серебряный месяц, который медленно плывет по небу, с ровными и острыми краями, похожими на острие ножа. Холодный, как осколок льда, но в то же время необычайно спокойный и умиротворенный, даже успокаивающий. Джули услышала вздох, и резко повернула голову, отрывая взгляд от завораживающей картины. Эрвин поднялся с дивана и повернулся спиной к девушке, направляясь к письменному столу. Не оборачиваясь на неё, он сказал: — Джули, ты понимаешь, что я должен исключить тебя из Разведкорпуса из-за твоих приступов? Конечно, она понимала это. Любой здравомыслящий человек так бы и поступил. Девушка медленно встала с дивана, стараясь не делать резких движений. Её ещё пошатывало, ноги были словно ватные и не слушались, но она упорно продолжала стоять. Её голос, на удивление, прозвучал твердо и уверенно. — Я не могу обещать Вам, что этого не случится на следующей вылазке. Но я знаю, что готова отдать свою жизнь ради спасения человечества. Она сделала всё, что могла. Теперь решение было за ним. Она чувствовала себя так, будто может потерять сознание в любую минуту. Время шло, но Эрвин ничего не говорил, просто стоял с повернутой к ней спиной. Девушка могла поклясться, что он даже не шевелится. Когда её надежда практически пропала, мужчина повернулся к ней и произнёс: — Уже поздно, иди к себе и отдохни. Завтра утром тренировка, а Леви не любит опоздавших. Джули не могла поверить, что она сейчас слышала. Он разрешил ей остаться? Он не выгнал её, не сказал, идти собирать вещи. Он просто сказал ей идти спать. То есть, она останется. И будет вместе с Синой и Анной. Она всё ещё солдат. Губы девушки расплылись в такой широкой улыбке, что даже щекам стало больно. Но ей было всё равно. Она ещё никогда не была так счастлива. Сжав руки в кулаки, она правую прижала к сердцу, а левую завела за спину. — Да, сэр! Практически прокричав это, девушка вышла из комнаты и, закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной. На губах её всё ещё сияла улыбка. Она это сделала. Назад в свою комнату девушка вернулась намного быстрее, чем ожидала. Она практически подпрыгивала от радости, как ребёнок, которому разрешили съесть долгожданное лакомство. С её лица не сходила блаженная улыбка, а глаза светились от счастья. Хорошо, что в такое время солдаты уже давно отправились спать, иначе кто-нибудь точно отправил бы её к Ханжи, чтобы проверить на наличие психических заболеваний. Девушка сама усомнилась бы в своей адекватности, если бы не была на седьмом небе от счастья. Она даже вспомнить не могла, когда в последний раз чувствовала такую невероятную эйфорию. Возможно, никогда. Войдя в свою комнату, она увидела, что подруги уже вернулись, и вздохнула с облегчением. Сина повернула голову в её сторону, глаза с тревогой глядят на Джули. Что случилось? Неужели их поймали? Всё в Сине будто кричало, что что-то не так. Она казалась такой маленькой и хрупкой, стоит только прикоснуться и девушка разобьется, как хрустальная ваза. Она обнимала себя за плечи, а по её телу прокатывалась дрожь. Сина выглядела так, будто в любую минуту из её глаз польются слёзы. Джули посмотрела на Анну в надежде, что та объяснит, что это всё значит. Но девушка не удостоила подругу даже взглядом. Более того, она выглядела ещё хуже, чем Сина. Если первая была явно чём-то напугана, то Анна походила на призрака. Лицо её было таким же белым, как только что выстиранные простыни, налитые кровью глаза казались мёртвыми, она двигалась медленно, словно не осознавала что делала. Вот теперь Джули стало по-настоящему страшно. Она видела Анну в таком состоянии всего два раза. Первый раз, когда они впервые встретились, сразу после падения стены Мария. А второй раз, после их самой первой вылазки за стены. Каждый раз смотреть на такую Анну было невыносимо, пугающе. Она кажется ходячим трупом, движимым лишь по инерции, инстинктивно. Эти пустые, безжизненные глаза, из которых словно высосали весь свет, всю радость, оставив лишь вакуум. Нет, видеть подругу такой, было слишком больно. Джули медленно подошла к Сине. Та, при приближении подруги, заметно расслабилась, её руки, крепко сжимавшие плечи, упали, а в глазах появилось облегчение. Девушка улыбнулась, но взгляд оставался взволнованным. — Ты в порядке? Как всё прошло? Джули утвердительно кивнула. — Да, всё хорошо. Что-то случилось? Что с Анной? Вас поймали? Сина судорожно вздохнула и помотала головой. Её глаза снова метнулись к Анне, которая залезла в кровать прямо в форме, накрываясь одеялом полностью и отрезая себя от девушек. Она не издавала ни звука, даже не шевелилась, лишь мирное покачивание одеяла вверх-вниз говорили о том, что она жива. Сина снова повернулась к Джули. — Нет, нас не поймали. Я увиделась с Эреном. А Анна… — девушка на секунду замолчала, стараясь подобрать слова, — Леви увидел её, стоящей около подвала. Закончилось это не очень хорошо. В комнате повисло молчание. Джули не знала, что сказать. Отношения Анны с Леви всегда были, мягко говоря, напряжёнными, но никогда это не доходило до такой крайности. Да, у них были перепалки. Да, для Анны это чаще всего даром не проходило. Но никогда Джули не видела подругу такой убитой и подавленной. Что такого мог ей сказать капитан, что это так расстроило её? В груди девушки кольнуло острое чувство вины. Всего пару минут назад, она была невероятно счастлива, практически летела на крыльях в свою комнату, чтобы поделиться с подругами. Она была уверена, что ничего не сможет разрушить её прекрасное настроение. Как же она ошибалась. Сина снова глубоко вздохнула и ободряюще улыбнулась Джули. Выглядело это довольно фальшиво, но девушка всё равно оценила попытку. — Нам тоже нужно ложиться. Уже поздно. Развернувшись, она направилась к своей кровати. Маленький чёрный комок шерсти, тихо мяукая, умчался следом за хозяйкой. Джули, постояв ещё какое-то время, последовала примеру подруг и поплелась на свое место. Она просто надеялась, что завтра они придумают, как помочь Анне.***
Сина должна была что-то сделать. Она шагала по каменному коридору, распихивая всех, кто попадался на её пути, в ответ получая резкие взгляды, а иногда даже не самые приятные выражения в свой адрес. Но сейчас её это волновало меньше всего. Завернув за угол, она оказалась прямиком у кабинета брата. Сина осознавала, что скорее всего то, что она собиралась сделать, не даст ровным счётом ничего. Но сидеть сложа руки она тоже не могла. На следующее утро после ссоры Анны и Леви, она надеялась, что подруга успокоится, придёт в себя, хотя бы немного «оживится». Но наоборот всё стало только хуже. Девушка упорно игнорировала всех, включая Сину и Джули, а, когда те попытались заговорить с ней, просто вышла из комнаты. На завтрак она не явилась, и они понятия не имеют, где она может быть. Девушки уже серьёзно начали беспокоиться за неё. Раньше такого никогда не было. Оставлять её одну в таком состоянии не самая лучшая идея, но что они могут сделать? Тогда Сина решила, что если она не может поговорить с Анной, то она поговорит с тем, кто непосредственно виноват в её депрессивном настроении. То есть с братом. Она была уверена, что разговор этот будет не из лёгких. Более того, она наверняка знала, что Леви откажется обсуждать с ней Анну и всё, что с ней связано. Но это не значит, что она хотя бы не попытается. Если два дорогих ей человека грызутся как собаки, она уж точно не будет стоять и смотреть на это. Она делала это целый год, но любому терпению рано или поздно приходит конец. Девушка сделала глубокий вдох и постучала. За дверью послышалось тихое бормотание и шелест бумаг, а затем грубое «войдите». Видимо, капитан сегодня не в духе. Сина фыркнула и закатила глаза. Ну что ж, сейчас или никогда, — подумала Сина и открыла дверь. Леви сидел за столом, держа в руках бумаги и быстро пробегая по ним глазами. Сина отметила про себя, что брат выглядит вымотанным. Тени под глазами, которые обычно не так заметны, сегодня ярко выражены, как будто мужчина не спал целую неделю. Волосы, всегда идеально ухоженные, растрепаны, словно по ним постоянно проводили рукой, пара прядок торчит в разные стороны, что придавало ему мальчишеский вид. Сина не привыкла видеть брата таким… Обычным. Он всегда выглядит превосходно, без единого изъяна во внешнем виде, ни пятнышка, ни складки, ни выбитого волоска. Всё в нем кричит: «Безупречность». Девушка даже сомневалась, возможно ли это? Но глядя на него сейчас, она поняла, что нынешний Леви ей нравится больше. Он такой домашний, простой, словно глоток свежего, прохладного воздуха после жаркого и душного дня. Теперь Сина уверена, что он обычный человек, а то иногда можно было подумать обратное. Леви оторвался от бумаг и раздражённо посмотрел на дверь, но когда встретился взглядом со знакомыми зелёными глазами, его черты смягчились. Выдержав пару секунд зрительного контакта, он снова опустил голову и вернулся к бумагам. — Не слишком ли рано для визита? Когда Леви также не пришел на завтрак, девушка поняла, что он всё ещё в своем кабинете. Это была идеальная возможность поговорить с ним наедине. Весь оставшийся день они посвятят тренировкам, так что такого шанса больше не будет, а ждать до вечера Сина не хотела. Она никогда не отличалась терпением. Прочистив горло, девушка посмотрела прямо на брата, надеясь, что её голос не будет дрожать. — Я хочу поговорить с тобой. Леви мимолетно взглянул на сестру, а затем продолжил копаться в бумагах. — О чём? — О ком. Тонкая бровь на бледном лице изогнулась, ничего не ответив, он сложил листы в одну стопку, не торопясь перепроверил их, а затем отложил в сторону. Подняв голову и приковав свой взгляд на Сине, молча дал понять, что слушает её. Девушка продолжила. — Анна. Что между вами произошло прошлой ночью? Глаза Леви еле заметно расширились, но он тут же вернул свое самообладание. Лицо превратилось в непроницаемую маску, которую мужчина постоянно носил вокруг посторонних людей, и видеть её сейчас, Сине было безумно больно и обидно. Неужели он вообще ей не доверяет? Сердце болезненно сжалось от этой мысли. Голос Леви был такой холодный, что девушка отшатнулась. — Тебя это не касается. Эти слова вызвали у Сины злость и негодование. Её ладони сжались в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Зубы заскрежетали, и она готова была кинуться на брата. — Чёрта с два не касается! Она моя лучшая подруга, а ты мой брат, и когда вы пытаетесь придушить друг друга, это ещё как меня касается! Под конец её голос сорвался на крик, она подалась вперёд, практически нависая над столом, её руки уперлись в его края. Она сама не ожидала от себя такой ярости, не подозревала, что способна на такое, но последние несколько часов, хотя кого она обманывает, последний год, дался ей очень нелегко. Быть постоянным свидетелем их ссор, слышать и видеть всё, но быть не в силах что-то изменить выводило её из себя. Она чувствовала себя ужасно, особенно потому что понимала — в каком-то смысле —это её вина. Если бы она тогда во время первой вылазки не попала в беду, если бы она смогла защитить себя и Анну, всё было бы хорошо. Это осознание пожирает её изнутри, сидит в ней, как паразит, каждый божий раз, когда между подругой и братом происходит перепалка, он напоминает о себе, дразнит и шепчет на ухо: «Это всё твоя вина». — Мне надоело всё это, надоели ваши бесконечные скандалы. Ты ведешь себя как чёртов ребёнок, Леви. Она тысячу раз извинилась передо мной за тот случай, и я тысячу раз простила её, но ты никак не можешь! Почему? Она доказала, что способный боец, что она не трусиха, потому что всегда бросается в самое пекло, чтобы ты наконец открыл свои чёртовы глаза и увидел, что она старается для тебя, что она хочет именно твоего прощения, а не моего. Сина тяжело дышала, её кровь закипала, а в ушах стоял шум. Горло саднило от крика, и она чувствовала, как острые углы стола впиваются в кожу ладоней, оставляя красные полосы, но она была так поглощена своей яростью, что не замечала всего этого. Леви с каждым её словом хмурился всё больше, воздух вокруг становился всё тяжелее, а температура опускалась всё ниже. После окончания её гневной тирады воцарилось молчание, и только сейчас Сина поняла, что накричала на брата. Первый раз в жизни. Но дело было не в этом, а в том, что её брат является капитаном. То есть она повысила голос на старшего по званию. По мере того, как злость уходила, страх занимал её место. Дрожь пробежала по её позвоночнику, всё тело будто сковало льдом, а внутренности сплелись в тугой узел. Тошнота накрыла волной, и Сина молилась, чтобы её не вывернуло. Леви медленно поднялся со своего стула. Сина раскрытыми от ужаса глазами смотрела, как он обходит свой стол и становится рядом с ней. Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы пол разломился пополам и поглотил её, чтобы не видеть больше этого взгляда, обещающего долгую и мучительную смерть. Девушка подумала, что ничему её жизнь не учит. Глаза Леви превратились в узкие щёлочки, которые угрожающе блестели. Голос был спокойным, он говорил практически шёпотом, но от этого у Сины волосы встали дыбом. — Если ты ещё раз повысишь на меня голос, то я обещаю, ты никогда больше не увидишь свою драгоценную подругу, и ты никогда больше не выйдешь из своей комнаты, и никакой чёртов Эрвин или кто-то ещё тебе не помогут. Это ясно? Сина могла только кивнуть в ответ, её нижняя губа дрожала, колени тряслись, а глаза покраснели. Она уже чувствовала, как слёзы угрожают политься в любой момент. Девушка судорожно выдохнула, даже не заметив, что пока Леви говорил, она задержала дыхание. Капитан повернулся к ней спиной. — Не забывайся, Сина. Я многое тебе прощаю, чего не простил бы никому другому, но мое терпение не безгранично. Свободна. Девушка на негнущихся ногах вышла из кабинета Леви и, даже не остановившись, побрела, не разбирая дороги. Она ещё никогда не чувствовала себя такой разбитой, такой подавленной. Ноги несли её куда-то, Сина даже не понимала, куда она идет, лишь бы подальше. Слёзы жгли глаза, из груди вырывались болезненные всхлипы, и с каждой секундой сдерживаться было всё сложнее. Слова Леви эхом отдавались у неё в ушах, оседая горьким комом где-то глубоко внутри. Она опять напортачила. Хотела помочь подруге, помочь брату, но всё получилось ровным счётом наоборот. Почему она никогда не думает, прежде чем сделать что-то? Сколько раз ей надо было заработать неприятности на свою голову, сколько раз надо было получить «последнее предупреждение», прежде чем она наконец-то поймёт. Брат прав, каждому терпению приходит конец, а свой лимит она давно уже исчерпала. Девушка удивлена, как Леви не сорвался на неё раньше. Горькая усмешка слетает с её губ. В конце концов, она никому не может помочь, как бы ни пыталась. Она бесполезная, никчемная, от неё одни пробл… — Сина! Девушка резко разворачивается при звуке своего имени. Чужой, но при этом такой знакомый голос. Она могла поклясться, что где-то уже слышала его. Сина потерянно оглядывается пару раз, пытаясь понять, где находится. Собственные мысли и самобичевание так поглотили её, что она вообще не обратила внимания, куда её занесли ноги. Яркий, резкий свет бьет по глазам после относительной темноты каменных коридоров, и теперь девушка поняла, что стоит прямо перед выходом из замка. Проходящие мимо неё солдаты бросают косые взгляды, недоверчиво глазея в её сторону. Но вдруг Сина понимает, что смотрят они не на неё, а на того, кто стоит рядом с ней. Эрен выглядит лучше, чем вчера. Посвежевший, отдохнувший, с блестящими глазами, которые при ярком свете выглядят как два огромных изумруда, отполированных и начищенных до совершенства. Губы его расплылись в широкой улыбке, показывая идеальные и белоснежные зубы. Волосы торчат в разные стороны, и Сина не могла понять, то ли это от того, что парень постоянно перебирает их руками, то ли это обычное их состояние. В этот момент девушка подумала, что он выглядит совсем как ребёнок, и у неё появилось непреодолимое желание ущипнуть его за щёку, настолько он очаровательный. Девушка улыбнулась. — Эй, Эрен. Как дела? Всё ещё живой? Эрен звонко рассмеялся, и у Сины почему-то дрогнуло сердце, а в животе разлилось какое-то непонятное тепло. Парень нервно почесал заднюю сторону шеи. — Хорошо, на удивление. Конечно, на меня все ещё смотрят так, будто я в любую минуту могу превратиться в титана, но этого стоило ожидать. Сина фыркнула в ответ. — Кто знает, может и превратишься. Губы Эрена дрогнули, а улыбка стала не такой ослепительной, как секунду назад. Он неуверенно посмотрел на Сину, словно пытаясь понять, действительно ли она имела в виду то, что сейчас сказала. Увидев, что девушка продолжает улыбаться, а в глазах был озорной огонёк, парень расслабился и хохотнул. — Будем надеяться, что этого не случится. Но на всякий случай будь начеку. — Да, сэр. Они оба рассмеялись и между ними повисла тишина. Сине стало намного легче, и она практически забыла о том, что случилось в кабинете Леви. Как только этому парню удается прогонять все её тревоги? Она разговаривает с ним всего второй раз в жизни, но такое ощущение, что они знакомы всю жизнь. Сина помнит то время, когда она только приехала из Подземного города, когда Леви забрал её. Она двух слов не могла связать, постоянно запиналась, заикалась, краснела и готова была провалиться сквозь землю со стыда. Её социальные навыки всегда оставляли желать лучшего. Даже с Анной и Джули она не сразу смогла нормально поговорить. Она помнит, как во время обучения в кадетском корпусе каждую ночь ревела в подушку, потому что не могла найти в себе силы заговорить с кем-нибудь, а даже если и начинала, то после двух-трех слов её язык немел от страха, слёзы начинали течь по щекам, и подругам приходилось часами успокаивать её. Она даже подумывала бросить мысль стать солдатом, прекратить обучение, потому что для неё это была настоящая пытка. Но только благодаря подругам она смогла побороть свой страх, стать тем, кем она является, и она до конца своих дней будет им благодарна. Так почему же с Эреном всё по-другому? Говорит ли это о том, что она окончательно поборола свой страх? Или это просто Эрен внушает ей доверие? Она не знала. Спустя какое-то время Сина ловит на себе глубокий взгляд зелёных глаз, которые внимательно изучают её лицо. — Почему ты так на меня смотришь? — У тебя что-то случилось? Сина вздрогнула. Она неуютно поёжилась, переступая с ноги на ногу, и повернула голову, не желая смотреть Эрену в глаза. Неужели это было так очевидно? Сина прочистила горло, её голос звучал слишком фальшиво, даже для неё самой. — Конечно нет. С чего ты взял? Эрен ответил не сразу. Он продолжал пилить девушку взглядом, будто пытался таким образом получить ответы, и Сина чувствовала покалывания на коже в том месте, куда был прикован его взгляд. Ей безумно захотелось закрыть лицо руками. Наконец парень произнёс: — Ты выглядишь… Несчастной. Разбитой. Будто очень хорошо пытаешься это скрыть, но твои глаза… Они тусклые. Не такие, как в прошлый раз. Сина готова была поклясться, что пока Эрен говорил, её сердце перестало биться. В горле неожиданно пересохло, а всё тело стало будто деревянным. Почему этот мальчишка так хорошо её читает? Они даже не знают друг друга, но тем не менее, именно с ним она никогда не знает, чего от себя ожидать. Сначала она бросается на брата в зале суда, затем она снова рискует своей шеей, чтобы пробраться к Эрену в подвал, сама не зная для чего, потом она сбалтывает ему о том, что капитан Леви Аккерман её брат, хотя об этом знает минимальное количество людей. А сейчас что? Она собирается рассказать ему о том, что произошло? Что брат теперь ненавидит её, что подруга видеть её не хочет. Она действительно собирается поплакаться ему в жилетку, потому что мальчишка…что? В нужное время оказался в нужном месте? Или потому что она знает, что он поймёт её, как никто другой? Почему она была так уверена, что он поймёт её? Её шестое чувство. А оно никогда ещё её не подводило. — Можешь не говорить, если не хочешь. Я просто подумал, что… — Нет, всё в порядке. Ты прав. Я чувствую себя дерьмово. На секунду Сина задумалась, продолжать ли ей. Она взглянула на Эрена, и увидела, что тот терпеливо ждет её слов, будет ли это объяснение, или же она просто скажет ему прекратить совать нос в чужие дела. Сина не могла найти в себе силы сделать последнее, поэтому просто вздохнула и решила, что чёрт с ним, какая теперь разница, если возможно её вообще запрут в её комнате, где она и проведет остаток своих дней. — Мы с братом… Поругались. Точнее, я накричала на него, чего не имела права делать. Как-никак он мой капитан. Мягко говоря, он не был в восторге. Сина видела, как Эрен поежился, будто холод пробежал по его спине. Он побледнел, а в глазах промелькнул страх. Сина бы фыркнула, если бы всё это не прошла сама всего несколько минут назад в кабинете Леви. Девушка подумала, что это она опустила самые устрашающие подробности, а то подросток скончался бы прямо сейчас от сердечного приступа. Голос Эрена был тихим, словно он боялся, что капитан каким-то образом может его услышать. — Ого… Мои соболезнования. На это Сина не сдержалась и фыркнула. Она покачала головой, а уголки губ дернулись. — Спасибо. Если вдруг со мной что-то случится, ты знаешь, кого винить в этом. Почувствовав, что настроение Сины переменилось, а тяжелое напряжение спало, он хитро улыбнулся. — Я бы сказал, что отомщу за тебя, но это было бы ложью. Сина притворно ахнула, изображая, что слова Эрена ранили её в самое сердце. Девушка ударила парня кулаком в грудь, на что тот зашипел и потер ушибленное место. — Ах, вот как! Если бы я знала, то не стала бы заступаться за тебя в суде. Надо было отдать тебя тем фанатикам, пусть поковырялись бы в тебе, может быть, нашли бы там хоть кусочек благодарности. Эрен снова рассмеялся, а Сина победоносно улыбнулась. Она не знала, какие высшие силы привели парня к ней именно тогда, когда она нуждалась в этом больше всего, но она готова была упасть перед ними на колени и тысячу раз благодарить их за это. Когда Эрен снова посмотрел на неё, он выглядел смущённым, щеки его покрылись еле заметным розовым оттенком. Его правая рука оказалась на затылке и неуверенно почесала. — Эм, Сина… Мои друзья только вчера вступили в Разведкорпус. Если хочешь, я могу вас познакомить. Прямо сейчас Эрен выглядел таким маленьким, несмотря на то, что был выше Сины почти на голову. Он так тихо спросил это, что сначала девушка подумала, не послышалось ли ей. Но Эрен выжидающе и с такой отчаянной надеждой посмотрел на неё, что сердце Сины готово было разбиться только от одного этого взгляда. Как она могла отказать ему? Девушка тепло улыбнулась Эрену. — Конечно, почему нет. Такой искренней радости она не видела никогда и ни у кого. Эрен выглядел так, будто ему сказали, что он убил всех титанов. Девушка прыснула про себя. Наверно, именно так он бы и выглядел, если бы ему сказали это. — Тогда пошли. Вместе они вышли из штаба и направились в сторону конюшен. Сина не знала, почему друзья Эрена будут ждать его именно у конюшен, но задавать вопросы не стала. Пока они шли, девушка внимательно осматривалась вокруг, в надежде обнаружить знакомые темные волосы, но это было бесполезно, Анны нигде не было. Где её носит? Тренировка скоро начнется, — с отчаянием подумала Сина. Девушка не хотела, чтобы у подруги были проблемы больше, чем есть сейчас. Сина искренне надеялась, что та всё же соизволит появиться. Она и не заметила, как они подошли к конюшням. Помимо обычного тихого ржания лошадей девушка слышала крики и периодический громкий смех. Наверное, это и есть друзья Эрена. Глаза Сины непроизвольно расширились. Когда он говорил, что его друзья вступили в Разведку, она ожидала, что это будет несколько человек, но не целая толпа гиперактивных и шумных подростков. Нет, серьёзно, у Эрена так много друзей? Девушка начала сомневаться, была ли это хорошая идея. Когда они подошли поближе, Сина увидела самую нелепую картину, которая только представала перед её глазами: Девушка с каштановыми волосами, собранными в хвост, держала в руках хлеб, прижимая его к груди так, будто это была самая большая драгоценность, по её щекам текли слёзы, она громко визжала. В это время парень с коротко подстриженными волосами изо всех сил пытался отобрать этот самый хлеб, отчего визги и крики девушки становились всё громче. — Саша, чёрт возьми, отдай хлеб! Тренировка вот-вот начнется! — Ни за что! Я не отдам тебе его, Конни! Это продолжалось ровно до тех пор, пока миловидный голубоглазый блондин не посмотрел в сторону приближающихся Эрена и Сины и радостно не воскликнул: — Эрен! Все головы одновременно повернулись, и Сина инстинктивно спряталась за спину Эрена, стараясь сделать себя как можно менее заметной. Почему он не предупредил её, что их так много? В таких больших группах людей она чувствует себя не в своей тарелке. Внезапно голос в голове спросил: И что бы ты сделала? Отказалась? Сина задумалась на секунду. Стоит только вспомнить выражение лица Эрена и она поняла, что ни за что бы не смогла отказать ему, когда он так умоляюще смотрит на неё. Но я хотя бы подготовилась морально, — подумала девушка, прекрасно понимая, что это наглая ложь. Они остановились перед группой, и Эрен приветливо улыбнулся и махнул рукой. — Привет, ребята! — Наконец-то ты появился, я был уверен, что они поубивают друг друга за это время. Блондин осуждающе покачал головой. Сина удивилась, как сильно он похож на девушку. Светлые волосы, водопадом спадающие практически до самых плеч, огромные глаза цвета яркого небосвода с длинными ресницами, которые Сина видела только у кукол, проходя мимо магазина игрушек. Он был невысокий, стройный, девушка бы даже сказала хрупкий. Даже голос его был мягкий, переливчатый, как звон колокольчиков. Эрен лишь отмахнулся. — Рано или поздно это всё равно должно случиться. — Эрен, кто это за твоей спиной? При этих словах Сина напряглась. Она надеялась, что её всё-таки не заметят, полностью сосредоточившись на Эрене. Это не значило, что она не хотела знакомиться с его друзьями, вовсе нет. Просто это было для неё тяжело, заводить новые знакомства, особенно, когда людей так много. Воспоминания со времен кадетского корпуса были ещё свежи в памяти, как раны, которые не успели затянуться. Прежде чем Сина могла что-то ответить, Эрен сделал шаг в сторону так, что Сина предстала перед всеми. Она попыталась сделать непроницаемое выражение лица, чтобы не выдать своего волнения, но она была не так в этом хороша, как Леви. Сине бы очень хотелось, чтобы сейчас с ней была Анна или Джули. — Ребята, знакомьтесь, это Сина. Благодаря ей, я ещё жив. Сина, это мои друзья. Мы были вместе в кадетском корпусе. Сина могла только кивнуть в знак приветствия. Она обвела взглядом всех подростков. Некоторые улыбались ей, отчего девушка немного расслабилась, другие же видимо были не слишком рады её видеть, как например, эта хмурая девочка, которая прожигала в ней дыры своими глазами. Сина подумала, что кого-то она ей очень напоминает, но волнение не давало сосредоточиться и вспомнить наверняка. Первым подал голос светловолосый мальчик. — Привет, я Армин. Очень приятно познакомиться. Армин улыбнулся ей своей доброй улыбкой, и Сине захотелось обнять его. Нельзя быть таким милым и очаровательным. Девушка подумала, что теперь у неё две слабости: Котята и Армин. Она улыбнулась ему в ответ, затем перевела взгляд на девушку с хлебом. Когда она успела съесть половину? Прошло же не больше двух минут! Девушка стряхнула с себя крошки, а затем махнула Сине. — Я Саша. Сина кивнула. Девушка продолжила жадно пожирать хлеб, не обращая внимания на тычки и косые взгляды со стороны друзей. Сина не выдержала и спросила: — Почему ты ешь хлеб? Саша, даже не оторвавшись от своего лакомства, с полным ртом пробубнила: — Потому что я голодная. Сина посмотрела на неё с недоумением. — Но ведь только что был завтрак. — И что? На это девушке ответить было нечего. Она думала, что отслужив в Разведотряде год, она всяких странных людей повидала, но встретившись с друзьями Эрена, она поняла, что чертовски ошибалась. Из своих мыслей её вывел громкий голос рядом с Сашей. — Привет! Я Конни. Повернув голову, девушка уставилась на невысокого парня, стоящего рядом с Сашей. Это был тот самый, что отбирал у неё хлеб. Сейчас он стоял, скрестив руки на груди, и изо всех сил пытался игнорировать чавкающие звуки, доносящиеся слева от него. Но Сина видела, что его взгляд то и дело метается по направлению Саши, а бровь раздражённо подёргивается. Наблюдать за этими двумя было забавно. Уголки губ Сины дрогнули в полуулыбке — полуусмешке. Она также кивнула Конни. Послышался новый голос, и девушка резко посмотрела на говорящего. — Так ты и есть та девушка, что заступилась за него в суде? — Удивительно, что кто-то вообще решил помочь этому идиоту. Наверняка, тебе сильно влетело. Высокий, даже выше Эрена, с песочными волосами и темными карими глазами. На его губах была саркастичная улыбка, и он смотрел на Сину с какой-то издевкой. Девушка уже открыла было рот, чтобы язвительно ответить этому выскочке, но рядом с ней Эрен не дал девушке этой возможности. — Заткнись, лошадиная морда! Какого чёрта ты здесь вообще делаешь? Парень хмыкнул и, переведя свой злобный взгляд на Эрена, резко ответил: — Мне не нужно твое разрешение, Йегер. Я могу быть там, где захочу. Брюнет, проигнорировав высказывание парня, повернулся к Сине и сказал: — Игнорируй его, Жан просто придурок. — Ты кого придурком назвал, дерьма кусок? — Эй, эй, прекратите. Вы ведёте себя как дети. Новый голос оказался глубоким и твердым, и Сина на секунду подумала, что к ним подошел какой-то взрослый мужчина. Но нет она только сейчас увидела, что за хмурой черноволосой девочкой стоит огромный, крепкий великан. Его брови были нахмурены, а губы поджаты. Сина содрогнулась. Если бы не рост, он вполне мог бы посоперничать с Эрвином по комплекции, — подумала девушка. Он перевел свой хмурый взгляд на Сину, и девушке почему-то стало нехорошо. Его глаза будто прожигали её насквозь. Парень лишь кивнул. — Райнер. Сина, сглотнув, кивнула в ответ. Почему-то этот Райнер заставлял её нервничать. Шестое чувство говорило ей держаться от него подальше. А Сина привыкла доверять своему шестому чувству. Тем не менее, время поджимало, тренировка должна была начаться очень скоро, и им пора было идти. Леви и так сегодня не в самом лучшем расположении духа, а после их последнего разговора... Не стоит давать мужчине лишний повод, чтобы оторвать ей голову. Девушка обвела взглядом всех друзей Эрена и улыбнулась. — Приятно было познакомиться со всеми вами, но нам с Эреном уже пора… — Куда это ты собралась с Эреном? Сина нахмурилась. Девушка с чёрными волосами, которая ни слова ни проронила за всё время, пока они стояли здесь, теперь смотрела на неё так, будто готова была убить. Руки скрещены на груди, взгляд мечется между Синой и Эреном. Девушка почувствовала, как обстановка накалилась, а от самой черноволосой исходила скрытая угроза. Сина не понимала, что происходит. Две секунды назад всё было хорошо, а теперь она чувствовала себя так, будто зашла на чужую территорию и ей здесь совсем не рады. Рядом с ней Эрен глубоко вздохнул и устало потер переносицу. — Микаса, пожалуйста, не начинай. Микаса. Эта та самая Микаса Аккерман, которая была в суде и давала показания в защиту Эрена. Его сводная сестра, если Сина правильно помнила. Теперь всё встало на свои места. И то, почему она так агрессивно настроена против Сины, и то, кого она так ужасно напоминает девушке. Ну, конечно, как она раньше не поняла? Теперь, когда она вспомнила, она могла сказать, что они с Леви очень похожи. Те же чёрные волосы, те же холодные серые глаза, от которых холодеют конечности. Девушка могла наверняка сказать, что они родственники. Эта типичная манера Аккерманов, которую она ещё помнила у своего отца. Сина в очередной раз с горечью подумала, как она не похожа ни на Леви, ни на отца, ни даже на эту девушку, Микасу. Точно ли она Аккерман? Может, отец наврал ей и на самом деле она вообще не его дочь? Она бы не удивилась этому факту, понять, что у Кенни в голове было невозможно. С другой стороны, зачем ему врать о таком? Сейчас Сина как никогда хотела бы знать свою мать. Откуда у неё эти светлые волосы, откуда эти зелёные глаза, откуда эта жуткая неуверенность в себе? Даже Анна больше походит на Аккерманов, чем она, и внешне, и внутренне. Сина закусила губу. Она всегда хотела быть похожей на брата, источать эту силу и власть, которая ставила бы людей на колени, которую бы все боялись и которой бы восхищались. Но даже спустя столько времени, она всё равно осталась той застенчивой, слабой, неуверенной девчонкой, которая ничего общего не имеет с Леви Аккерманом, сильнейшим воином человечества. И Сина ненавидела это. Она подняла глаза на Микасу. Хоть один раз в жизни она хочет быть такой же, как они. — Мы идем на тренировку капитана Леви, уверена, ты слышала о нем. Ну, знаешь, становиться ещё сильнее, как и полагается элитному отряду. Ты удовлетворена? Отлично, нам пора, Эрен. Было приятно познакомиться со всеми вами. Сина сама не ожидала, что её голос может быть таким ледяным, пробирающим до костей, и таким угрожающим. Если бы она услышала его со стороны, она наверняка бы пришла в ужас. Глаза всех ребят увеличились в размере, пока она говорила, никто не посмел даже пошевелиться. Микаса же выглядела спокойно, её никак не задел тон Сины, но другого от неё девушка и не ждала. Развернувшись и схватив Эрена за рукав, она тут же направилась в сторону тренировочной площадки. В её глазах всё ещё полыхала ярость, зубы скрипели, она даже не поняла, что практически сорвалась на бег, пока Эрен не тронул её за плечо. Сина повернула голову и посмотрела на него. — Сина, прости за Микасу. Она бывает очень… Вспыльчивой и настойчивой. Сина хмыкнула, но замедлила шаг. Её злость потихоньку уходила, и теперь ей даже стало немного стыдно за то, что она так сорвалась перед друзьями Эрена. В конце концов, они ни в чём не виноваты. Да и сам Эрен ничего не сделал, а она просто взяла и потащила его за собой, не дав возможности даже попрощаться. Девушка почувствовала, как щеки начинают гореть от смущения. Что вообще нашло на неё? Одно дело сорваться на Леви. Это копилось целый год, да и он не был чужим человеком. Микаса же совсем другое дело. Сегодня явно не мой день. Девушка ободряюще улыбнулась Эрену. — Всё нормально, правда. Я тоже немного… Вспылила. На это парень лишь усмехнулся. Всю оставшуюся дорогу они молчали, каждый погрузившись в свои мысли, а Сина даже не заметила, что продолжала держать Эрена за руку, на что парень ничего не ответил. Увидев знакомое поле, на котором Леви каждый день в течение года пытает, или пытается убить, Сина пока ещё не поняла окончательно, членов своего отряда, девушка испустила судорожный вздох. Она даже не знала, радоваться ей, что они успели раньше капитана, или попытаться сбежать, пока ещё не поздно. Но с другой стороны, девушка прекрасно знала, что от Леви бежать бесполезно, ничего, кроме травм это не принесёт. Так что, смирившись, Сина вместе с Эреном зашагали в сторону Джули, которая уже начала разминаться. Увидев, кто к ней направляется, девушка широко улыбнулась. — Я думала, ты уже не появишься. Даже не надеялась, что останешься в живых. Сина фыркнула, отпуская руку Эрена. — Мечтай дальше, — на какую-то секунду Сина замолчала, осматривая поле в поисках Анны, но поняв, что видимо это безнадёжно и подруга всё-таки не придёт, повернулась обратно к Джули, — Кстати, это Эрен. Джули приветливо улыбнулась парню и протянула ему руку, которую тот поспешил пожать. — Эй, Эрен. Очень рада знакомству. Я Джули. — Я тоже очень рад. Что ж, что мы будем делать? — Всё, — в унисон ответили девушки. Это была чистейшая правда. В своих тренировках Леви был очень изощрённым, пытался дать максимальную нагрузку, чтобы каждый мускул, каждая мышца принимала участие. Но его любимым был бег. Этим солдаты могли заниматься часами. В любую погоду, в любое время года, в любое время суток они бегали десятки километров, наматывая круги по этому полю. Пару раз оно даже снилось Сине в кошмарах. Эрен присвистнул и хохотнул. — Звучит многообещающе. Сина покачала головой. — Ты даже представить себе не можешь. Под конец ты будешь умолять кого-нибудь перерезать тебе глотку. Эрен, видимо, не поверил и подумал, что его просто запугивают, так как он новичок. Наивный. Я тоже сначала так думала. Но жизнь — штука жестокая. Из мыслей её вывел звук приближающихся шагов. Сина обернулась, и её сердце пропустило удар. Анна выглядела намного лучше, чем утром. Не такая разбитая, мёртвый взгляд из её глаз пропал, но они всё равно были слишком пустые, слишком темные, и от одного только взгляда в эти чёрные, холодные глаза, Сине хотелось плакать. Девушка молча подошла к ним и встала рядом, отворачиваясь и невидящим взглядом смотря далеко вперёд. Сина и Джули переглянулись. То, что Анна пришла, было действительно облегчением. Сина уже потеряла надежду увидеть подругу сегодня. Но вот она, прямо перед ними, пусть не такая, как всегда, но всё же она здесь. Это уже прогресс. Джули тихо и неуверенно обратилась к Анне. — Эм, Анна. Ты в порядке? Подруги задержали дыхание, ожидая хоть какой-то реакции, хоть какого-то ответа. Спустя, как им показалось, огромное количество времени, девушка всё же легонько кивнула, но всё также не проронила ни слова. Сина и Джули выдохнули с облегчением. Может, всё действительно было не так плохо, как им казалось в начале? Девушки не успели даже моргнуть, как из-за угла появился Леви. На лице его было обычное холодное выражение, которое ничем не выдавало его эмоций. Он прошагал мимо, даже не удостоив их взглядом, и девушки по инерции двинулись за капитаном. Сина видела, как Анна упорно пытается сделать непринуждённое лицо, но девушка знала подругу слишком хорошо, чтобы не заметить её слегка подрагивающие плечи, или учащенное дыхание. Как она сжимает ладони в кулаки, или как напряжена её челюсть. Она знала по малейшему движению её бровей, что творится в голове у подруги. И она знала, что сейчас она с большим трудом сдерживает свою ярость. Когда они остановились, Леви обвел взглядом весь свой отряд, проверяя, все ли на месте, а затем, удовлетворенно кивнул. — Десять кругов для разогрева. Вперёд. Солдаты в отчаянии застонали, но понимали, что ничего не могли с этим поделать. Слово капитана — закон. Нехотя все поплелись к линии старта. Девушки со вздохом последовали их примеру. Во время бега они в основном молчали, потому что, во-первых, надо было сберечь драгоценное дыхание, так как выдыхаться на простой разминке никто не хотел, зная, какой ад ожидает их впереди, а во-вторых, Леви не любил разговоры во время тренировки. Сина подумала, что вещи, которые Леви любит, можно пересчитать по пальцам одной руки. Она всё время наблюдала за Анной, отмечая, что сегодня с ней что-то не так. Обычно эту разминку они осиливают без проблем, но сейчас кажется, что Анна уже на пределе. Она бежит немного впереди, её дыхание сбилось, ноги вялые. Лицо бледное, глаза впалые, с огромными синяками под ними, она выглядит так, будто в любую минуту потеряет сознание. А ведь они даже половины не пробежали. Сина начинает паниковать, нехорошее предчувствие пробирается под её кожу. Повернувшись к Джули и смотря на неё своими взволнованными зелёными глазами, девушка с удовлетворением подмечает, что подруга тоже заметила состояние Анны. Она уже открывает рот, чтобы позвать её, как новый голос звучит прямо рядом с ними. — Эй, девчонки! Как дела? Сина оборачивается и видит Адама. Солдат солнечно улыбается им своей ослепительной улыбкой, продолжая бежать бок о бок с Синой. Девушка ничего против Адама не имела, он даже нравился ей в какой-то степени. Всегда приветливый, всегда улыбчивый, он никогда за словом в карман не полезет. С красивыми русыми волосами, которые вечно находятся в беспорядке, будто он только встал с постели, и со светло-серыми глазами, в которых плещется бесконечная энергия и тяга найти приключения себе на пятую точку. Сина даже вспомнить не может, сколько раз он попадал в неприятности, но никогда не вешал нос, а просто продолжал улыбаться. Казалось, что титаны и постоянная угроза смерти ни капли его не тревожат. Он отшучивается и говорит, что когда окажется в желудке у титана, тогда и начнет беспокоиться. Сина всегда считала его странным и немного с приветом, но всё же он хороший парень. Особенно она зауважала его ещё больше, когда узнала, что это именно он привел Джули и Анну в то убежище. С тех пор Адам всегда старался быть поблизости, интересовался их жизнью, приходил поболтать в перерыве между тренировками. На несколько лет старше, он давал им советы, делился боевым опытом, отвешивал непристойные шуточки, за что всегда получал пару тумаков. Особенно много внимания он уделял Анне. Сина часто замечала, как он всё время пытался заговорить с ней, а если её не было поблизости, старался глазами найти её среди других разведчиков. Иногда даже многозначительно подмигивал ей, но девушка лишь закатывала глаза на это и говорила ему повзрослеть наконец. Так что она и сейчас не удивилась, когда Адам тут же перевел свой взгляд на Анну. — Что это с ней? Вы поругались или типа того? Сина не знала, что ответить на это, поэтому просто пожала плечами. Она не хотела посвящать Адама в их проблемы, да и не то, чтобы это было его дело. Девушка лишь улыбнулась и произнесла: — Если капитан Леви увидит, что ты здесь, у тебя будут проблемы. Адам отмахнулся и продолжил бежать, как ни в чём не бывало. Сина подумала, что у этого парня инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. — Не увидит, он слишком далеко. Сина прыснула и приставила кулак к губам, чтобы сдержать вырывающийся смех. — Да, как и в прошлый раз. — Эй, я же не знал, что он тоже решит пробежать пару кругов, да ещё прямо за мной. А ты могла бы меня предупредить! Не успела Сина ответить ему, как прямо перед ней Анна спотыкается и падает на землю. Девушка почувствовала, как кровь стынет у неё в жилах. Они еле успевают остановиться сами, чтобы не налететь на Анну. Сина кричит её имя и тут же падает на колени рядом с ней, через секунду видя, как Джули тоже опускается вниз. Анна лежит с закрытыми глазами, её тело абсолютно неподвижно, и Сина готова поклясться, что её сердце остановилось на пару секунд. Она резко наклоняется и прижимает ухо к груди подруги. Громко выдыхает от облегчения, когда слышит стук сердца. Девушка видит, как Джули пытается докричаться до Анны, зовет её по имени, легонько стучит по щекам, но всё бесполезно. Тогда Сина отчаянно вертит головой, пытаясь найти взглядом знакомую фигуру брата, но как назло того нигде нет. Чёрт, где его носит, когда он так нужен? Время уходит, а Анна всё ещё без сознания. Сина чувствует, как всё её тело начинает дрожать, а внутренности стягиваются в тугой узел от страха. Что же делать? Она должна была заметить раньше, должна была сказать кому-нибудь. Она же видела, в каком состоянии её подруга, она видела, что та еле держится на ногах. Почему она ничего не сделала? Почему позволила ей довести себя до такого? Горячие слёзы полились из её глаз, она не может сдержать всхлип. Вдруг кто-то наклоняется рядом с ними и осторожно берет Анну на руки. Сина поднимает мутные от слез глаза. Адам. Ей хочется кричать от облегчения. Парень крепче сжимает Анну в своих руках и смотрит на Сину и Джули. Они никогда ещё не видели его таким серьёзным и одновременно взволнованным. — Я отнесу её к Ханжи. Не дождавшись их ответа, он резко разворачивается и бежит в сторону штаба. Девушки какое-то время просто сидят на земле и смотрят на удаляющуюся фигуру Адама, пытаясь понять, что только что сейчас произошло. Всё случилось так быстро, молниеносно. Просто в одну секунду они бегут, а в следующую — Анна уже на земле без сознания. Что с ней теперь будет? Неужели это что-то серьёзное? Не сказав ни слова, даже не посмотрев друг на друга, Сина и Джули срываются с места и бегут в ту же сторону, куда Адам унёс Анну. Сине кажется, что она никогда в жизни ещё так быстро не бегала. Сердце готово в любую секунду пробить грудную клетку, она хватает ртом воздух, ноги будто налились свинцом, но она всё равно заставляет их бежать, бежать, бежать. Глаза её расширяются, когда она видит брата, который медленно идет прямо им навстречу. Тот замечает бегущих девушек, его брови хмурятся. Сина из последних сил подбегает к брату. Кажется, что она тоже вот-вот рухнет на землю без сознания. — Что случилось? Почему ты плачешь? Где Смит? Сина несколько мучительно долгих секунд пытается отдышаться, а затем с отчаянием поднимается полные слез глаза на Леви. Её голос дрожит, как и всё её тело. — Анне стало плохо, она потеряла сознание. Адам понёс её к Ханжи. Брови Леви взлетели вверх, и на какую-то долю секунды Сина была уверена, что увидела в его серых глазах промелькнувший страх. Но мужчина быстро вернул свое самообладание. Кинув им напоследок короткое «ждите здесь», он развернулся и умчался прочь. Колени Сины не выдержали, и она упала на землю, из её горла вырвался болезненный стон.