Don't leave me lost here forever
I need your starlight and pull me through
Bring me back to you.
Не оставляй меня здесь навеки потерянным,
Мне нужен твой звездный свет, спаси меня,
Верни меня к себе.
Starset — Satelight
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Противный, назойливый звук эхом раздавался в комнате, и у Анны в который раз заскрипели зубы от нарастающей злости. Девушка изо всех сил старалась побороть в себе дикое желание кинуть в настенные часы чем-нибудь тяжелым, чтобы это тиканье наконец-то прекратилось. Анна в который раз раздраженно вздохнула, пытаясь успокоиться. Нельзя было доводить себя до белого каления, она прекрасно это понимала. Нервные срывы не пойдут на пользу ее ребенку. Но если это чертова штуковина не замолкнет в ближайшее время, она клянется богом, что просто сорвет ее со стены и не оставит от нее даже винтика. Девушка решила отвлечься от надоедливого звука, который за все то время, что она находилась в этой комнате в одиночестве, уже успел осесть на подкорке сознания, и ей казалось, что с каждой секундой он становился только громче. Анна снова обвела внимательным взглядом комнату, ставшей ее тюрьмой. Никогда в своей жизни она не видела такой роскоши. Во-первых, комната была очень светлая, с большим количеством окон, доходящих практически до потолка. Солнечные лучи беспрепятственно проникали внутрь, и первое время у Анны болели глаза от непривычки. В штабе Разведки всегда царил полумрак из-за того, что в замке было мало окон и они были крошечные, плохо освещали помещение, поэтому даже в дневное время суток в коридорах всегда горели факелы. Здесь же окна были гигантские, да и вся комната была наполнена многочисленными канделябрами, расположенными на стенах, на тумбочке около кровати, возле зеркала, так что Анна не сомневалась, что и ночью здесь было светло, как днем. В свое время, когда девушка жила с родителями в Сигансине в их маленьком домике, они бы позавидовали такому расточительству. Их семья могла позволить себе всего несколько свечек, а в этой комнате их было такое количество, что в те времена им хватило бы на неделю. Помимо того, что комната была очень светлая, она была просторная и красивая. Стены выкрашены светло-голубой краской, напоминающей небо в ясный день, высокий потолок разукрашен белым цветочным орнаментом, на полу лежал махровый ковер — ни к чему более пушистому и приятному Анна в своей жизни никогда не прикасалась. В центре комнаты рядом со стеной стояла огромная кровать с балдахином. Когда она впервые ее увидела, подумала, что такую могут позволить себе только члены королевской семьи. Даже дотрагиваться до всего этого великолепия было страшно. Расписные шкафчики и столики были расставлены по всей комнате, а от вида зеркала, стоявшего рядом с кроватью, захватывало дух. В мраморном обрамлении и золотистой окантовке, на изящных ножках, оно сразу же приковывало к себе взгляд. Анна прошлась глазами по множеству книжных шкафов, которые буквально ломились от количества хранившихся в них книг. Практически все были Анне незнакомы, но встречались и те, что она знала, например, томик с детскими сказками. Каким бы прекрасным и роскошным ни было место ее заключения, Анна понимала, что ей нужно выбираться отсюда, желательно как можно быстрее. После разговора с мистером и миссис Хоффман стало ясно, что эти люди ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить желаемое. В данном случае — Джули. Теперь Анна отлично поняла, почему ее подруга сбежала из дома. По сути, это место было для нее такой же тюрьмой, как сейчас для Анны. Девушка медленно, стараясь как можно меньше шуметь, подошла к двери и прислонилась ухом к деревянной полированной поверхности. За дверью можно было расслышать приглушенные голоса солдат королевской полиции, периодические смешки и вздохи. Родители Джули приказали караулить Анну возле комнаты на случай, если она попытается сбежать. Хоть дверь была заперта, но те, по всей видимости, не хотели рисковать своим единственным козырем, который они могут обменять на свою дочь. Шансы, что караул покинет свой пост были минимальны, поэтому этот вариант сразу отпадает. Анна отстранилась и быстрыми шагами пересекла комнату, приближаясь к окну. Перед ней открылся чудесный вид белоснежной беседки, окруженной кустами красных роз, идеально постриженных и пышно распустившихся рядом с небольшим журчащим фонтанчиком, в центре которого был изображен прелестный малыш, льющий воду из кувшина. Комната располагалась на втором этаже, что тоже удручало. В обычном состоянии, возможно, она бы рискнула спрыгнуть. Но сейчас Анна не смела рисковать своим ребенком. Возможно, ей бы удалось связать трос из простыней, чтобы по нему аккуратно спуститься вниз, но это было также невозможно. Она провела пальцами по оконной раме, нащупывая щеколду, но как бы она ни дергала и ни тянула, та не поддавалась. Окна были плотно закрыты. Можно было бы разбить их чем-нибудь, ведь комната была завалена всяким дорогостоящим барахлом, которому она бы нашла более подходящее применение, но за дверью дежурила королевская полиция, готовая примчаться на любой подозрительный звук. Девушка беспомощно обхватила себя руками за плечи, садясь в кресло рядом с окном. Ее положение было безвыходным. Она не могла сделать абсолютно ничего. Эти ублюдки продумали каждую мелочь, чтобы исключить любые возможности побега. Она была бессильна, и все что ей оставалось делать, — это ждать. То, что она терпеть не могла. Прокручивая в голове разговор мистера и миссис Хоффман, Анна нахмурилась. Ей до сих пор с трудом верилось, что они организовали похищение собственной дочери. Да не просто похищение, а похищение из Легиона Разведки. А теперь они хотят шантажировать главнокомандующего, чтобы он отдал им Джули. Эти люди, должно быть, сумасшедшие. Или слишком уверены в себе. Или и то, и другое. Но еще одним потрясением для нее стал Кенни. Значит, это и есть отец Сины. Тот самый, что бросил ее умирать в Подземном городе без средств к существованию и без какой-либо помощи. Вот так просто обречь своего ребенка на смерть, а возможно и на жизнь, от которой смерть будет казаться просто сказкой. Ладони Анны сами собой превратились в кулаки. У нее безумно чесались руки избить Кенни до полусмерти, выбить ему все зубы, заставить его харкать кровью, пока он не будет валяться в ногах Сины и молить о прощении. Черт, действительно, родителей не выбирают. Но, по мнению Анны, лучше вообще не иметь родителей, чем родителей вроде Хоффманов и Кенни. Когда девушка немного успокоилась и разжала ладони, которые едва заметно тряслись, она выглянула в окно. Анна подумала о том, как там сейчас ее подруги. Наверняка, они сходят с ума от волнения, обыскивая штаб. Она подумала о Леви, и сердце ее заныло. Она представить не могла, что сейчас чувствует мужчина, осознавая, что его беременная возлюбленная пропала, и он понятия не имеет, где она и что с ней. Но Анна верила, что Леви справится. Все, что она может сейчас, это ждать вестей от Эрвина. Она была уверена, что он не примет условия Хоффманов, не купится на этот дешевый шантаж. Его так легко не запугать, и у него наверняка есть план. Ведь так? Внезапно деревянная дверь с легким скрипом открылась. Анна тут же вскочила на ноги, инстинктивно обнимая живот руками, неосознанно пытаясь защитить ребенка. Она подумала, что, наверное, это снова пришли родители Джули или Кенни с новыми угрозами и ультиматумом, и девушка хотела было послать их далеко и надолго, но когда увидела фигуру, вошедшую в комнату, опешила, а слова застряли у нее в горле. Она круглыми от удивления глазами посмотрела на посетителя, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и только потом заговорить: — Ты. Прямо перед ней стоял бывший жених Джули, переминаясь с ноги на ногу, будто ему было очень неуютно. Губы сжаты в тонкую линию, мышцы лица напряжены, и все его тело напоминало натянутую струну. В строгом официальном костюме: коричневый сюртук и кристально-белая рубашка — он выглядел так, словно пять минут назад он был на приеме у самого короля. Зачесанные назад волосы и уложенные специальным гелем так, чтобы ни одна волосинка не выбивалась из единой композиции. Все в этом юноше кричало о его тошнотворной идеальности. — Здравствуйте, мисс Анна. Девушке захотелось врезать по этой смазливой физиономии. — Какого хрена ты тут делаешь? — прорычала она, ее лицо исказила гримаса ярости, а потом пришло внезапное озарение, — Это ты все подстроил, не так ли? Сговорился с родителями Джули и устроил похищение. Надеялся таким образом вернуть себе невесту, хитрый ты сукин сын? — Нет, подождите, мисс Анна, вы все неверно поняли… — молодой человек чуть поднял руки вверх и отрицательно покачал головой, — я здесь ни при чем. Все это было устроено без моего ведома. — С чего я должна тебе верить? — Вы не должны. Но я прошу вас поверить мне. Я не желаю вам зла, как и мисс Джули. Анна недоверчиво посмотрела на юношу. Его слова не были похожи на ложь, но она не могла быть на сто процентов уверена. В конце концов, его родители вместе с Хоффманами планировали этот брак, так что это похищение было ему на руку. Но было что-то такое в выражении его лица, отчего Анне хотелось ему верить. Когда она видела его в прошлый раз, он был похож на обычного богатенького сноба, который привык, что любое его желание — это закон и что по первому его зову люди готовы будут лизать его ботинки. Но сейчас перед ней стоял как будто другой человек. Он выглядел…напуганным? Смущенным? Виноватым? Глаза его лихорадочно блестели, на лице какая-то нездоровая бледность, Анна даже могла рассмотреть капельки пота на его лбу. Сейчас он больше походил на мальчишку, чем на высокомерного засранца. Возможно, потому что в данный момент над его душой не стоят родители Джули или его собственные родители, готовые отчитать его за любое лишнее слово или движение. — Тогда зачем ты пришел? — поинтересовалась Анна, тон ее стал немного мягче, и Ричард заметно расслабился, когда понял, что завоевал хоть чуточку ее доверия. — Сегодня с утра моим родителям пришло письмо от мистера и миссис Хоффман. Они с радостью сообщили, что брачный контракт снова в силе, так как мисс Джули очень скоро вернется домой. Я был озадачен этой новостью, потому что после нашего с мисс Джули разговора я был уверен, что она никогда не вернется в Стохесс и что она счастлива там, где она сейчас. Поэтому я поспешил сюда в надежде получить объяснения. Здесь я случайно услышал разговор солдат и так узнал, что оказывается мистер и миссис Хоффман держат в заложниках другую девушку. Подкупил охрану, и они позволили мне увидеть вас. — Черт, самонадеянные кретины, — выругалась Анна, — они уже объявили о том, что контракт в силе, хотя еще даже не получили Джули в свои руки. — Мисс Анна, — тихим, но уверенным голосом произнес Ричард, подходя чуть ближе к девушке. Она обернулась и посмотрела в его полные тревоги глаза, — прошу вас, расскажите мне, что происходит. Я не понимаю, почему вы здесь и почему мистер и миссис Хоффман говорят, что женитьба состоится. Девушка вздохнула и снова опустилась в кресло. Все эти переживания и нервные потрясения выматывали ее, она чувствовала, что у нее не осталось сил даже говорить. Как бы она хотела сейчас закрыть глаза и проснуться в своей кровати в их с девочками комнате в штабе, осознать, что это всего лишь дурацкий и очень правдоподобный сон. Но, к сожалению, сколько бы она ни закрывала глаза, как только она их открывает — перед ней все та же роскошная комната с раздражающими часами на стене. — Эти чертовы аристократы все никак не успокоятся, вот что происходит, — процедила Анна, отворачиваясь к окну, — они спланировали похищение Джули, но, как ты можешь видеть, что-то пошло не так, и вместо Джули они поймали меня. Неловко вышло, да? Теперь Хоффманы хотят поставить главнокомандующему ультиматум. Они отдадут меня в обмен на Джули. — При всем моем к Вам уважении, мисс Анна, — осторожно начал юноша, будто ему было безумно стыдно за слова, которые последуют за этим, — но почему Главнокомандующий должен согласиться на это? С губ Анны сорвался едкий смешок. — Потому что я его племянница. На лице Ричарда появилось удивление, пару секунд он просто отрывал и закрывал рот, не зная, что ответить на такую неожиданную новость. Про себя Анна подумала о том, что парень еще не знает, что она находится в положении. Это еще больше мотивирует Эрвина согласиться на этот ультиматум. Но об этом девушка решила умолчать. Будет лучше, если об этом никто не узнает. Иначе все станет только хуже. Девушка раздраженно фыркнула. Для Хоффманов ситуация очень удобная. Пусть Джули они и не получили, но зато получили Анну, которая удачно оказалась племянницей Эрвина Смита. — Вы думаете мистер Смит пойдет на обмен? — спустя какое-то время послышался тихий голос Ричарда, который вывел Анну из собственных мыслей. — Надеюсь, что нет, — ответила девушка. Она верила, что Эрвин сможет придумать очередной хитроумный план. В конце концов, это же Эрвин. — Если я чем-то могу помочь… — начал юноша, но Анна отрицательно покачала головой. — Не думаю, что в этой ситуации ты что-то сможешь сделать. Но в любом случае, спасибо, — Анна улыбнулась, и Ричард кивнул, чуть улыбаясь в ответ. — Пожалуйста, держитесь, мисс Анна. Я уверен, что главнокомандующий и остальные разведчики смогут вызволить Вас. С этими словами, кинув последний ободряющий взгляд Анне, парень вышел из комнаты, и девушка вновь осталась одна. Она невольно подумала о том, что Ричард вполне себе неплохой парень, как оказалось, и если бы он не был марионеткой своих родителей, а заодно и родителей Джули, то они вполне могли бы подружиться. «Возможно, в следующей жизни».***
Уже в шестой раз протерев седло и проверив все крепления и ремни на лошади, Джули удовлетворенно кивнула самой себе. Оружие на бедрах, клинки заточены и вычищены до блеска, что даже глаза начинали слезиться, если слишком долго смотреть на лезвия. Полные баллоны с газом. Она была идеально подготовлена к предстоящей миссии, если не считать колотящееся сердце и потные ладони, которые она постоянно вытирала о ткань штанов. Джули не думала, что снова вернется в родительский дом, особенно после последнего их визита, закончившегося не очень хорошо. И теперь ей снова предстоит встретиться лицом к лицу с родителями, да еще и с оружием в руках, если все пойдет не по плану. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, отец и мать похитили лучшую подругу и требовали за нее выкуп в лице самой Джули. Это было отвратительно и мерзко. Она никогда бы не подумала, что они опустятся до такого уровня. Но Одо и Лия показали ей, что не гнушаются ничем, чтобы добиться своего. С другой стороны, она не могла отделаться от мысли, что все это ее вина. Если бы в прошлый раз она просто согласилась и вернулась, то Анна была бы в безопасности. Особенно сейчас, когда ей так необходимо полное спокойствие. У Джули и до этого было достаточно причин, чтобы ненавидеть себя, и теперь ее родители добавили ей еще одну. Ее лошадь мордой ткнулась ей в плечо, издавая тихое ржание. Девушка нежно улыбнулась своей любимице и потрепала ее по рыжей морде. Сзади послышался стук копыт, и девушка обернулась. Сина направлялась к ней, ведя свою лошадь под уздцы, а та покорно шла за хозяйкой, покачивая головой. Также, как и Джули, в полной боевой готовности, Сина не выглядела так, будто она нервничает. Ее зеленые глаза светились решимостью и упорством. — Ты готова? — спросила Сина, вопросительно смотря на подругу. — Да, — кивнула Джули, а затем закусила губу, — ты совсем не переживаешь? Сина тяжело вздохнула. — Я устала переживать, Джули. Я делала это на протяжение последних двадцати четырех часов. Сейчас я просто хочу побыстрее покончить с этим и вернуть Анну домой. Джули краем глаза взглянула на нее и про себя отметила, как сильно она сейчас походила на Леви. Тот же стальной блеск в глазах, та же непроницаемая твердая маска, граничащая с жестокостью, те же ярко выделяющиеся от напряжения скулы. В такие моменты, когда в девушке проявлялась кровь Аккерманов, даже Джули ее побаивалась. — У вас все готово? — прозвучал голос за их спинами, и Джули подпрыгнула от неожиданности, непроизвольно хватаясь за сердце. Кровь тут же ударила в виски, а стук собственного сердца на пару секунд заглушил все остальные звуки. Нельзя же так подкрадываться сзади. Но капитан по-другому и не умеет. — Да, мы готовы. — ответила Сина, пока Джули отходила от без пяти минут сердечного приступа. — Хорошо, — кивнул им Леви, — ждем только Ханжи с ее отрядом и выдвигаемся в путь. — Эм, сэр, — окликнула его Джули, когда мужчина уже развернулся, чтобы уйти, но помедлил и снова посмотрел на девушку, — вы думаете, у нас получится? — Будем надеяться, что Эрвин придумал нормальный план, а не как обычно. — А вот сейчас было обидно, Леви, — сказал главнокомандующий, подходя к ним. Джули заметила, каким уставшим он выглядел, будто не спал около недели, — не волнуйтесь, мы вернем ее и все вместе вернемся в штаб, включая Джули. Ни о каком обмене не может идти и речи. Слова Эрвина придали Джули уверенности. Раз он так говорит, то так и будет, она не сомневалась. — Твой отряд в полном сборе, Леви? Тот утвердительно кивнул. — Прекрасно. Ханжи с ее отрядом уже ждут. — Нам действительно нужно так много человек? — задала вопрос Сина. — Мы не знаем, чего ожидать в этот раз. Прошлый наш визит официально был «мирными переговорами», и в итоге на нас наставили оружие. В этот раз охраны может быть больше, и мы должны быть подготовлены, — объяснил Эрвин, и девушки понимающе хмыкнули. — Я просто надеюсь, что до кровопролития не дойдет, — прошептала Джули, и Эрвин посмотрел прямо ей в глаза. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить этого, Джули, обещаю. Его голос был мягкий, но твердый, а синие глаза горели решимостью. Он задержал свой взгляд на ней чуть дольше, чем было необходимо, а затем развернулся и крикнул солдатам седлать лошадей. Миссия начинается, и только Богу известно, чем она закончится. Подруги обменялись взглядами и, кивнув друг другу, сели на своих лошадей. Лошадь Джули фыркнула и потопала копытами на месте, когда почувствовала на себе вес чужого тела. Девушка успокаивающе потрепала ее по шее. Чуть повернув голову, она увидела, что Сина тоже забралась на свою лошадь и уже готова была отправиться в путь. За спиной застучали одновременно несколько пар копыт и встали рядом с ними. Первым, кого заметила Джули, был Эрен. Позади него — Микаса, Армин и остальные члены отряда Леви. Ребята были сосредоточены, на лицах читалась твердая уверенность. — Вы в порядке? — первым подал голос Эрен, рассматривая Джули и Сину и, видимо, замечая нервозность первой. Ее глаза лихорадочно бегали туда-сюда, не останавливаясь на чем-то одном, перепрыгивая с одного на другое. — Да, все хорошо, — поспешила ответить Джули, но дрожь в руках выдавала ее с потрохами. — Не переживай, все будет хорошо, Джули, — попытался подбодрить ее Эрен, — мы вернем ее. — Да и сама Анна не из тех людей, кто будет просто сидеть и ждать, пока ее спасут, — вмешался Жан, усмехаясь, и Джули обернулась в его сторону, — или по крайней мере, она доставит этим говнюкам проблем. Это же Анна. После этих слов Джули в первый раз улыбнулась за этот день, а остальные согласно закивали. Это была правда. Зная Анну, она скорее всего поливает своих похитителей отборнейшими ругательствами, пинается, кусается и швыряет мебель во все стороны. Знание того, что пока Анна находится у ее родителей, у них не будет ни единой спокойной минуты, немного успокоило Джули, и она еще раз улыбнулась. — Ну что ж, пора вернуть нашу мамочку Анну, — бросила Сина и натянула поводья, заставляя лошадь сдвинуться с места. — Да! — все ответили в унисон, и следом за Синой двинулись в путь. Джули тоже ударила по бокам своей лошади, и она направилась за остальными. Небольшой отряд собрался возле дороги. Эрвин, Леви и Ханжи со своими солдатами ждали их, и как только они подъехали, главнокомандующий махнул рукой, и все двинулись в путь. Джули оглядела отряд Ханжи, замечая, что женщина взяла лишь несколько человек. Кого-то девушка знала лично, кого-то видела мельком пару раз, но когда ее взгляд упал на одну очень знакомую фигуру, глаза Джули непроизвольно расширились от удивления. — Адам? Парень повернулся на ходу, когда услышал свое имя. Увидев Джули и Сину, Адам дернул ремни влево и поравнялся с девушками, ослепительно им улыбаясь. — Эй, красотки, давно не виделись. — Что ты тут делаешь? Ты разве не в другом отряде? — поинтересовалась Сина. — Меня только недавно перевели в отряд майора Ханжи, — пожал плечами юноша, а затем глаза его вмиг стали серьезными, а брови насупились, — значит, Анну похитили, да? Как это произошло? Джули нервно сглотнула тугой ком, образовавшийся в горле, и Сина, почувствовав, что подруге не хочется об этом говорить, поспешила ответить: — Это долгая история, — девушка с мольбой посмотрела на Адами, как бы говоря ему: «Пожалуйста, ничего не спрашивай!», и парень понимающе улыбнулся, а Сина выдохнула от облегчения. Адам в редкие моменты мог быть невероятно проницательным. Жаль, что большинство времени он ведет себя, как ребенок, предпочитая строить из себя дурачка. Стоило только Сине его похвалить, как тут же вся серьезность испарилась, а его губы расплылись в идиотской ухмылке. — Что ж, наша принцесса попала в беду и теперь ей нужен прекрасный принц, который вызволит ее из лап злодеев. Как удачно, что я прекрасно подхожу на эту роль. Сина покачала головой и попыталась скрыть улыбку. Этот парень безнадежен. Но нужно отдать ему должное, одно у него получилось очень хорошо. Плечи Джули немного расслабились, и она также, как и Сина, кулаком прикрыла рот, стараясь сдержать смех. «Спасибо Адам», — поблагодарила про себя его Сина, и они продолжили путь. Дорога была долгая, но не такая долгая, как в прошлый раз, и это не могло не радовать. Ехали все в основном молча, лишь пару раз Адам или Эрен пытались начать разговор, но видя хмурый взгляд Сины и испуганные глаза Джули, сразу же отказывались от этой идеи. Каждая была погружена в свои собственные мысли. Сина мысленно представляла, как она избивает тех самых полицейских, что осмелились забрать ее подругу. Джули готовила себе к очередной встрече с родителями, надеясь, что она не разрыдается прямо перед всеми. В тяжелом, практически гробовом, молчании прошла вся дорога. Один раз они делали привал, давая лошадям попить и чуточку передохнуть, а затем продолжили путь до самого Стохеса. В город они прибыли где-то около четырех часов. Улицы были забиты людьми и каретами, спешащими по своим делами, поэтому дорогу пришлось «пробивать», в прямом смысле этого слова. Естественно, отряд разведчиков во главе с Главнокомандующим привлекал внимание гражданских. Отовсюду слышался шепот и в их сторону летели подозрительные взгляды. Люди еще помнили, что произошло в последний раз, когда Легион Разведки наведывался в город. Двое титанов разрушили половину Стохеса, а трупы убирали несколько дней. Конечно, теперь Разведкорпусу не доверяют. Удивительно, что им вообще позволили пройти. Джули старалась не смотреть по сторонам, ощущая кожей, как эти полные ненависти глаза скользят по ней с отвращением. Да, то, что они сделали, было ужасно, но разве у них был другой выбор? Разве у Эрвина был другой выбор? Они и так потеряли слишком много людей, нельзя было позволить, чтобы эти жертвы были напрасными. Даже если это значило принести новые жертвы. Девушка помотала головой, отгоняя эти мысли. То, что сделано, — сделано. Теперь это уже не имеет значения. Нужно сосредоточиться на новой миссии. Когда отряд подъехал к особняку Хоффманов, девушку прошибло сильное чувство дежавю. То же самое волнение, тот же страх заполнили ее сердце. Ей не хотелось здесь находиться. Она не хотела встречаться с этими людьми, видеть их, а тем более разговаривать. Она хотела забыть дорогу в этот особняк, хотела вычеркнуть из жизни все, что было с ним связано. Но прошлое никак не хочет ее отпускать, даже если она изо всех сил сопротивляется. Как в тумане, девушка спрыгнула с лошади, голоса вокруг звучали приглушенно, словно очень далеко от нее. Воспоминания нахлынули на нее, и она пыталась отогнать их. Вспоминать не хотелось. На ее плечо легла теплая большая ладонь, и она чуть вздрогнула от неожиданного прикосновения. Джули даже не заметила, как к ней подошел Эрвин. — Все в порядке? — взволнованно спросил он. Так и не сумев проронить ни слова, она просто кивнула. Нужно как можно быстрее с этим покончить и вернуться домой. Она думала только об этом. Сегодня она вернется в штаб, поужинает с девочками, они поболтают, поиграют с Фьюри, а потом уже далеко за полночь все-таки решат лечь спать, зная, что завтра рано вставать на тренировку. По-другому и быть не может. Эрвин не отдаст ее родителям. Она верит ему. Двинувшись в сторону парадного входа, Джули как могла старалась унять дрожь в коленках. Рядом с ней Сина взяла ее за руку, и девушка крепко обхватила пальцами ладонь подруги, цепляясь за нее, как утопающий за соломинку. У входа стояло двое солдат в форме с эмблемой Королевской полиции с ружьями наготове. Когда они заметили приближающийся отряд разведчиков, то сразу напряглись, перехватывая оружие так, чтобы его в любой момент можно было направить на непрошенных гостей. — Мы пришли, чтобы увидеть мистера и миссис Хоффман, — начал Эрвин, тон его был вежливый, но в нем можно было уловить авторитарные нотки, не принимающие возражения и требующие полного подчинения. — С какой целью? — с подозрением спросил один из солдат, но второй наклонился к нему и зашептал что-то на ухо, Джули не могла разобрать что. Первый кивнул, а затем, кинув пренебрежительный взгляд на Эрвина, зашел в дверь, оставляя разведчиков и второго охранника у двери, сказав лишь: «Ждите». Джули чувствовала, как ее внутренности сплетаются в тугой ком от волнения. Она нервно покусывала губу, смотря себе под ноги. Несколько мучительно долгих минут прошло, и дверь открылась, а за ней показался дворецкий, чопорно кланяясь. — Мистер Смит, мисс Джули, добрый день. Господин и госпожа ожидают Вас. Не дожидаясь ответа, он развернулся и направился вглубь дома. Эрвин осмотрел весь отряд, а затем сказал: — Леви, ты и твой отряд пойдете с нами. Ханжи, вы со своими ждите здесь. Если что, ты знаешь, что делать. Женщина коротко кивнула, и они немного отступили назад. Прежде чем зайти, Джули мельком посмотрела на Адама, и тот одними губами произнес: «Удачи». Сердце девушки заныло. Удача им точно потребуется. Проходя по тому же самому коридору, Джули ощущала какое-то непреодолимое отчаяние. Ей хотелось кричать, хотелось выбежать отсюда. Их привели в ту же комнату, где в прошлый раз проходили «переговоры». Когда они вошли, то первое, что сделали Джули и Сина, это обыскали глазами комнату в поисках Анны. Но ее там не оказалось. Только мистер и миссис Хоффман и несколько полицейских, стоявшие, как оловянные солдатики по стойке смирно. У каждого, конечно же, в руках оружие. Что ж, было бы глупо полагать, что им так сразу покажут Анну. Сначала родителям Джули нужно убедиться, что сделка в силе. — Мистер Смит, как мы рады снова видеть Вас! И какое счастье снова видеть Джули! — почти пропел Одо, а на Джули накатил приступ тошноты от такого чересчур наигранного фарса. — Мистер и миссис Хоффман, не ожидал, что нам придется встретиться еще раз, да еще и при таких обстоятельствах, — ответил Эрвин, внешне он был абсолютно спокоен, и даже если внутри него и полыхал гнев, то он очень хорошо это скрывал. — Где Анна? — а вот Леви напротив совсем не скрывал своей злости, его голос походил на скрежет металла о металл. На лице Одо промелькнуло раздражение, но он тут же скрыл это за слащавой улыбкой, вновь обращаясь к Эрвину. — Мистер Смит, вам стоит держать в узде своих подчиненных, иначе они начинают позволять себе слишком много. — Напротив, мистер Хоффман, я абсолютно солидарен с моим подчиненным, — возразил ему Эрвин, и Одо заметно поежился от ставшего чуть ниже тона главнокомандующего, — мне бы хотелось увидеть Анну. — Для начала давайте обсудим то, ради чего все мы здесь собрались, — Одо медленно прошелся по комнате, обходя письменный стол и садясь в большое кресло, отделанное бархатом, его жена поспешила занять место по правую сторону от мужа, — полагаю, раз вы приехали, значит, вы получили наше письмо. — Вы имеете в виду то письмо, где вы шантажируете меня тем, что если я не отдам вам Джули, то вы не вернете Анну? Да, я получил его. — Тогда вы прекрасно знаете наши требования. — Прежде чем продолжать этот разговор, я должен убедиться, что с Анной все в порядке, что она цела и невредима, иначе ни о какой сделке речи быть не может, — холодно отрезал Эрвин, и можно было увидеть, как у Одо скрипнули зубы. Он пару секунд сверлил взглядом главнокомандующего, а затем посмотрел на Джули. Хотела бы девушка увидеть в глазах отца хоть что-нибудь издали напоминающее заботу, но увидела она там только недовольство и сухой расчет. О чем говорить, если за все время пребывания их здесь, они даже ни разу не обратились к ней напрямую. В конце концов, с огромной неохотой Одо потянулся к колокольчику, лежавшему на столе, и позвонил в него. Через пару секунд дверь справа открылась и в комнату вошел человек. Сина лениво скользила взглядом по комнате, оценивая обстановку. Ее бесило все в этой комнате, бесило все в этом доме, бесили эти глупые разговоры и бессмысленные любезности. Будь ее воля, она бы просто ворвалась в этот дом с высоко поднятыми вверх клинками и силой отобрала Анну назад, а любой, кто встал бы на ее пути, глубоко бы об этом пожалел. Но она не могла этого сделать, поэтому все, что ей оставалось, это надеяться на красноречие Эрвина и быть готовой надрать задницу Королевской полиции, если это самое красноречие не поможет. Когда дверь отворилась, она думала, что очередной полицейский вошел, и хмуро посмотрела в его сторону. Но это был не очередной полицейский. Это был тот, кого она совсем не ожидала здесь увидеть. Кого она вообще никогда больше не ожидала увидеть. Кенни. Ее отец. Она почувствовала, будто ее ударили под дых. Она резко вдохнула, а дальше словно забыла, как дышать. Стояла и открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на сушу. Этого не может быть. Это невозможно. Это не может быть Кенни. Это не может быть ее отец, который бросил ее пять лет назад, оставил одну гнить в Подземном городе. Она бы закричала, если бы помнила, как это делать. Она бы бросилась на него с кулаками, требуя объяснений. Она бы избила его до потери пульса, она бы плюнула ему в лицо и сказала ему, как сильно она его ненавидит, потому что он ушел, когда она сильнее всего в нем нуждалась. Все эти пять лет она гадала, думала о том, почему он ушел. Может, его убили? А может, он попал в передрягу? Вдруг, он заболел и умер мучительной смертью? А может, она просто надоела ему до такой степени, что он просто не мог больше терпеть ее, не хотел больше видеть, поэтому сбежал, не сказав ни слова? Все эти пять лет она думала о том, что бы она сказала отцу, если бы встретила его. Она бы спросила про маму. Она бы спросила, почему он так ненавидит Сину. Ведь дочерей, которых любят, не бросают, ведь так? Все эти вопросы крутились у нее в голове пять долгих лет. А сейчас, когда отец прямо перед нею, когда она может протянуть руку и коснуться его, Сина застыла, каждая клеточка ее тела будто превратилась в камень. Она не могла пошевелить даже мускулом. Просто стояла и смотрела, как Кенни ловит на себе ее взгляд, и его глаза расширяются, он также застывает на месте, прожигая ее темным взглядом. Затем отводит глаза и смотрит куда-то в сторону. Только потом Сина понимает, что там стоит Леви. Отец Джули нетерпеливо барабанит пальцами по столу. — Какие-то проблемы, Кенни? — резко спрашивает Одо, выдергивая Кенни, а заодно и Сину из ступора. Лицо мужчины тут же превращается в маску, он небрежно поправляет шляпу и отворачивается, подходя к столу. — Никаких проблем. Слышать голос отца после стольких лет было странно. Сина в принципе не очень часто слышала его голос, потому что с ней он разговаривал только по необходимости, пропадал месяцами, появлялся на пару дней, а затем опять пропадал. Порой она не могла вспомнить какого цвета его глаза. Отцом для нее он был лишь на словах, а в реальности это был просто чужой человек, очень устрашающий, который иногда навещал ее. Кенни наклонился к Одо, и тот сказал, хоть и шепотом, но Сина все равно услышала: «Приведи девчонку». Кенни, ничего не ответив, быстрым шагом вышел из комнаты. Только сейчас Сина смогла сделать вздох. Она немного пошатнулась, и не была уверена, что устояла бы на ногах, если бы не Эрен за ее спиной, поддержавший ее за талию. Парень наклонился, и его дыхание обожгло ее ухо. — Все хорошо? — прошептал он, и девушка кое-как кивнула, хотя она понимала, что была далеко не в порядке. Но сейчас было не время для семейных разборок. Сейчас нужно было вернуть Анну — это все что имело значение в данный момент. Немного оправившись от шока, Сина незаметно отвела руку назад и коснулась ладони Эрена, благодарно пожимая. В этот момент за дверью послышался голос. Сина резко дернула головой. Это Анна! Это ее голос! Он становился все громче и отчетливее. К нему присоединился еще один незнакомый голос. Наконец дверь открылась. — Отпусти меня! Я никуда не пойду, слышишь? — Господи, да замолчи ты хоть на секунду! В дверном проеме показалась разъяренная Анна, которую под руки вела какая-то женщина. Анна упорно сопротивлялась, ее руки были связаны, она извивалась всем телом, но очевидно, что со связанными руками мало что можно сделать, особенно, если противник вооружен и приставляет к твоей спине нож. Анну втолкнули в комнату с такой силой, что девушка споткнулась и чуть не повалилась прямо на пол. Сина почувствовала, как ее руки сжимаются в кулаки. Пусть только попробуют ее тронуть, она разорвет их всех на части и скормит своему коту. Анну подвели к самому углу комнаты, заставляя развернуться, но они просто не знают, с кем связались — такой упрямой девчонки еще поискать. Анна дернулась в сторону, вырывая руки из-под захвата, но в этот момент ей прилетает удар, чуть ниже солнечного сплетения. Девушка сгибается пополам, дыхание сбивается, и она ловит ртом воздух, пытаясь унять боль. Сина больше не могла стоять в стороне. Она потянулась к клинкам на бедрах, делая шаг вперед, но ее обхватывают сзади, а на ладонь, сжимающую рукоять меча, ложится горячая рука, не позволяя вытащить оружие. — Не смей, ты сделаешь только хуже, — слышится шепот Эрена. — Пусти меня, — Сина пытается вырваться из цепких рук, но хватка становится только крепче. — Из-за твоего безрассудства она может еще больше пострадать. Глаза ее упали на Джули, которая стояла с широко раскрытым глазами и бледная, как полотно. Казалось, ее сейчас вырвет. Сина повернула голову вправо и посмотрела на брата. Тот был примерно в том же состоянии, что и она сама. Серые глаза стали почти черными от нахлынувшей ярости, черты лица приобрели невообразимую жесткость, а на губах животный оскал. Девушка была уверена, что он поубивал бы всех, кто находится в этой комнате, если бы не рука Эрвина, загораживающая ему дорогу и не дающая ринуться вперед. Сина перевела взгляд на главнокомандующего, но выражение лица того практически не изменилось, только губы вытянуты в тонкую линию. А потом она опустила глаза на его руку. Его пальцы тряслись. Это было едва заметно, но все же оно было. Его руку потряхивало от гнева. Эрвин сам еле сдерживал себя и при этом умудрялся держать Леви, потому что понимал, что любые агрессивные действия с их стороны могут навредить Анне. Сина сделала глубокий вдох. Нужно держать себя в руках. Анна подняла голову и впервые увидела, кто находился в комнате. Ее взгляд метался, перебегал с одного знакомого лица на другое. Она вопросительно уставилась на подруг, как бы спрашивая: «Какого черта тут происходит?» Сина попыталась ответить самым уверенным и успокаивающим взглядом, на который была способна. «Спасаем твою задницу, что не видно?» Затем Сина посмотрела на сучку, которая посмела ударить ее подругу, и когда та повернула голову так, чтобы хорошо было видно ее лицо, девушка вздрогнула. Это… что еще за хрень?! Перед ней стояла она сама. Сина. Точнее, полная ее копия. Она словно смотрелась в зеркало. У нее возникло дикое желание протереть глаза рукой, чтобы убедиться, что зрение ее не подводит. Это же невозможно. Как… ? Почему… ? Девушка-копия лениво прошлась глазами по солдатам, будто все происходящее вгоняет ее в смертную тоску. — Сина… это… ? — начала Джули, видимо, тоже заметив поразительное сходство, а точнее полную идентичность двух девушек. — Я н-не знаю, — еле смогла выдавить из себя Сина, растерянно таращась на своего «близнеца». Когда девушка-копия встретилась глазами с Синой, на ее лице проскользнуло удивление, но оно быстро сменилось чем-то другим. Чем-то более мрачным. Глаза сразу стали на несколько оттенков темнее, черты заострились, и можно было видеть, как заиграли желваки на скулах. Если бы взгляд мог убивать, то Сина давно бы уже была мертва. Никогда и ни у кого она не видела такой всепоглощающей ненависти. Вся девушка-клон практически горела изнутри, а воздух вокруг нее как будто стал раскаленным. Откуда такая ненависть по отношению к ней? Ведь она ее в первый раз видит. Как только за девушками следом зашел Кенни, Одо наконец-то заговорил. — Ну вот, мистер Смит, как вы можете видеть, ваша племянница жива и здорова. Более того, о ней хорошо заботились, чтобы она ни в чем не нуждалась во время своего пребывания здесь, — отец Джули намеренно выделил слово племянница, ясно давая понять Эрвину, что скрывать этот факт бесполезно, они все равно все знают и нагло пользуются этой информацией. Анна в ответ фыркнула. — Если не считать тот факт, что меня похитили, связали и приставили к спине нож, то да. Очень комфортные условия и сервис просто сказочный. — Заткнись! Или хочешь получить еще раз? — прошипела ее охранница, надавливая ножом чуть сильнее. Анна замолкла, стискивая зубы, чтобы не сорваться и не съязвить в ответ. Все-таки было бы неплохо выбраться отсюда со всеми конечностями и без ножевых ранений. — Теперь, когда вы убедились в безопасности мисс Анны, — перебил Одо, теряя терпение, — мы можем обсудить сделку. Мы хотим, чтобы вы прямо сейчас передали нам Джули, а затем мы передадим вам вашу племянницу. По-моему, очень равноценный обмен. Сина хотела выкрикнуть, что черта с два это равноценный обмен, но сдержала себя. Краем глаза она посмотрела на Джули, и та уже была на грани нервного срыва или панической атаки. Эрвин медлил с ответом, обдумывая свои следующие слова. — Вы же понимаете, что вы нарушаете закон своими действиями? Похищение солдата Разведкорпуса и шантаж? Я с легкостью мог бы обратиться в суд, — наконец произнес главнокомандующий, на что Одо с его женой лишь усмехнулись. И Сина и Джули прекрасно понимали причину их усмешки. Этот аргумент прозвучал как-то слишком неубедительно. Эрвин блефовал, и для всех это было очевидно. Если бы мужчина действительно мог обратиться в суд, он уже давно бы это сделал. Но не стоит забывать, что суд — это прогнившее насквозь сборище таких же аристократов и членов Королевской полиции, который за кошелек звонких монет готовы закрыть глаза на многое. Особенно сейчас, когда Легион Разведки имеет не самую чистую репутацию после инцидента в Стохесе, да и никогда таковую не имел. Никто не будет разбираться с похищением единственного солдата, да и как они докажут, что Анна действительно была похищена? Судьи просто скажут, что возможно она сама сбежала. Да, они могли бы предъявить письмо Хоффманов, как доказательство, но здесь Одо и Лия поступили очень хитро, не оставив ни единой подписи на нем, которая могла бы указывать на них. Они с легкостью могут отрицать, что письмо написано ими. Абсолютно безупречная работа, и все нити, ведущие к Хоффманам, отрезаны. — О чем вы говорите, мистер Смит? Это всего лишь небольшая торговая сделка. Я честный торговец, и я предлагаю честный обмен. Ну так что скажете? Даже Сина в этот момент занервничала. Неужели это все козыри, которые были в рукаве у Эрвина? Они приехали сюда с намерением возвращать Анну, приготовив лишь один жалкий аргумент про суд? Нет, она не могла в это поверить. Наверняка, у Эрвина есть что-то еще в запасе. Ведь так? Девушка посмотрела на главнокомандующего. Его взгляд был прикован к отцу Джули, брови слегка нахмурены, губы сжаты. «Он не знает, что делать. Неужели мы проиграли? Неужели нам придется отдать Джули этим ублюдкам?» Но в этот момент лицо Эрвина полностью расслабилось, брови разгладились, он устало вздохнул, словно этот разговор безумно утомлял его. — Что ж раз так, то мне придется согласиться на ваши условия. Нет. Она ослышалась. Он не это только что сказал. Он же не сказал, что соглашается? Джули перестала дышать. Нет, ее сердце буквально остановилось. Тело как будто больше не принадлежало ей. Ее руки и ноги, она не могла ими управлять — они просто не слушались. Мир вокруг рухнул, и не осталось ничего, только… пустота. Будто кто-то выкачал из нее всю жизнь. Она чувствовала себя невероятно глупо. На что она рассчитывала, когда ехала сюда? Она правда думала, что Эрвин между своей племянницей, родной плотью и кровью, и какой-то жалкой бывшей аристократкой, из-за которой у него и так было много проблем, выберет Джули? Конечно, он выберет Анну, это ясно. Но она все же надеялась. Надеялась, что все эти обещания и нежные слова были не пустым звуком. Боже, какой же она ребенок. Поверила в любовь в мире, где ей не место. Где царит только жестокость и желание выжить любой ценой. Где сильный убивает слабого. На какое-то время она подумала, что сможет стать сильной. Но нет, она всегда была слабой, и ей же останется. Вокруг зашептались, никто не понимал, что Эрвин такое говорит. Они же не для этого сюда ехали, не для этого тренировались, когда пытались победить капитана Леви. Анна шокировано уставилась на дядю, будто впервые в жизни видит его. Лица Одо и Лии расплылись в счастливых улыбках, и Джули горько были признавать, что она никогда не видела своих родителей такими счастливыми. — Мудрое решение, мистер Смит. Вы, безусловно, сделали правильный выбор. Тогда позвольте мы… — Но… — твердо и четко перебил его Эрвин, заставляя всех разом замолчать, погружая комнату в гробовую тишину, — боюсь, что Джули не будет представлять для вас никакой ценности. — Что вы имеете в виду? — озадачено спросил Одо, на его губах все еще играла улыбка, но не такая уверенная, как секунду назад. — Вы же хотите выдать ее замуж, верно? Ради этого все и было устроено. Похищение, шантаж. Вы жаждете продать ее богатой дворянской семье, чтобы в будущем самим претендовать на дворянский титул, не так ли? Чтобы стать ближе к королю, — заявил Эрвин, но в ответ получил лишь молчание. Одо не стал ни опровергать, ни соглашаться с его обвинениями, но этого и не нужно было, все и так знали, что это сущая правда. Джули была лишь разменной монетой, удачным товаром, который Одо, как настоящий торговец до мозга костей, хотел продать по самой высокой цене, при этом еще и обзаведясь удачными связями. — Но, как я уже сказал, у вас не получится этого сделать. — Это еще почему? — высокомерно спросил Одо. От былой любезности не осталось и следа. — Потому что она уже замужем. Джули резко втянула в себя воздух. Она наблюдала, как эмоции сменяются на лицах ее родителей, переходя от полнейшего изумления к тревоге, а затем к ярости. Девушка усмехнулась бы, если бы сама не пребывала в состоянии шока. Да уж, Эрвин не устает преподносить сюрпризы. Сначала говорит, что соглашается обменять ее на Анну, а потом заявляет, что вообще-то Джули замужем, хотя сама Джули первый раз об этом слышит. Она боялась представить, что будет дальше. — Ч-что? Но как? Когда? Этого не может быть! Без нашего позволения? Кто посмел?! — Я. Джули метнула взгляд в сторону Эрвина. Он смотрел своими спокойными глазами в ее испуганные и абсолютно не понимающие, что же здесь, черт возьми, происходит. Эрвин только что сказал, что это он женился на Джули. Это должно быть шутка. Как ему вообще это в голову могло прийти? Чтобы он, Главнокомандующий Разведкорпуса, женился на своей подчиненной, на солдате? И он так спокойно об этом говорил, словно докладывал рапорт. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, когда сама Джули была в считанных секундах до сердечного приступа. — Какого черта вы творите?! — одними губами прошептала девушка, с ужасом глядя на мужчину. — Просто доверься мне и подыграй, — также прошептал он, отворачиваясь от нее и вновь смотря на мистера и миссис Хоффман. — Джулия Хоффман — моя жена. Точнее, теперь она носит фамилию Смит. Она находится в законном браке, так что вы не можете распоряжаться ее судьбой. К вам она не имеет больше никакого отношения. — Джули, неужели это правда?! — впервые за все время обратилась к ней ее мать, и Джули было приятно видеть на ее лице отчаяние от того, что все их планы снова пошли коту под хвост. — Да. Это правда, — не колеблясь ответила она, с холодной уверенностью и чувством полного удовлетворения смотря на мать. — Нет, это… — начал лепетать себе под нос Одо, его зрачки увеличились до таких размеров, что глаза стали черными, — должен быть способ расторгнуть… нет. — Вы прекрасно знаете, мистер Хоффман, что брак расторгнуть не так то просто, для этого нужны специальное разрешение и очень веская причина, так что даже вы не в силах этого сделать, — отрезал Эрвин, и Одо приложил ладонь к лицу, невидящим взглядом смотря в пол. Мужчина был полностью разбит, и Джули даже стало жаль отца. — Поверить не могу, что воспитала шлюху. В кого ты превратилась, Джули? — гневно выплюнула Лия, и Джули дернулась, как от удара. Слышать такие слова от собственной матери, пусть даже от той, которая никогда не заботилась о тебе и выделить в тебе вещь, пригодную лишь для того, чтобы раздвигать ноги перед тем, на кого укажут пальцем ее родители, и рожать ему наследников, было чертовски больно. Но она не позволит ей унижать себя. Пять лет назад, возможно, позволила бы. Но не сейчас. Она медленно подошла к женщине, и та отпрянула от нее, словно от чумной. — Забавно слышать это от тебя, мама, — Джули особенно выделила последнее слово, наполняя его горечью и ядом, — только вот я вышла замуж за человека, которого люблю, а ты вышла замуж за толстый кошелек моего отца, трахающего служанок за твоей спиной, пока ты сидишь в гостях у подруг, попивая чай. Вся краска с лица матери Джули отхлынула, она тяжело сглотнула, но так ничего и не ответила. Джули, последний раз бросив на Лию взгляд, полный отвращения, вернулась на место рядом с Синой, и та улыбнулась ей. Девушка не знала, откуда взялась в ней такая уверенность и острый язык. Позже она, наверное, будет ругать себя за такие вульгарные и мерзкие слова, но это будет потом, так что ей наплевать. Прямо сейчас она чувствовала себя так, как будто в одиночку уложила десять титанов. — Ну что ж, мистер и миссис Хоффман, я рад, что ситуация прояснилась, — произнес Эрвин, пока родители Джули все еще находились в состоянии шока, — с вашего позволения, мы забираем Анну, вам она также больше не понадобится. Моя племянница и так злоупотребила вашим гостеприимством. Не теряя ни секунды, Леви подошел к Анне, вытаскивая один меч. Тут же девушка, державшая ее со спины, выставила вперед нож. Все полицейские в этот момент, как по команде, подняли вверх ружья, направляя их на разведчиков. — Стой на месте, — предупредила девушка, как две капли воды похожая на Сину. — Уйди с моей дороги, иначе я отрежу тебе руки, а потом и ноги, — прорычал Леви. — Господа, давайте не будем прибегать к насилию, — прежде чем Леви и эта девушка могли поубивать друг друга, вмешался Эрвин, — мистер и миссис Хоффман, вы же не хотите, чтобы дело дошло до кровопролития? Уверен, что убийство элитного отряда Легиона Разведки и Главнокомандующего без огласки не останется. Безусловно, такое привлечет внимание. И как тогда вы объясните это народу? Отец и мать Джули, которые оказались загнаны в угол, переглянулись, а затем Одо кивнул полицейским. — Опустите оружие. Леви, не мешкая, перерезал веревки, которыми были связаны руки Анны. Девушка помассировала затекшие запястья, агрессивные красные полосы на бледной коже заметно бросались в глаза. — Надеюсь, это последняя наша встреча, — угрожающим тоном сказал Эрвин, так что все присутствующие вздрогнули, — я не хотел бы больше тратить свое время на бессмысленные поездки в Стохес, хоть мне очень нравится ваш особняк, он действительно роскошный. Прощайте. С этими словами Главнокомандующий покинул комнату, а за ним и все остальные. Джули взглянула на родителей, понимая, что скорее всего никогда больше их не увидит после сегодняшнего «объявления» Эрвина. Эти люди были ей чужие — были, есть и будут. С этим ничего не поделаешь. Она рада, что эта страница ее жизни зачеркнута, и она надеется, что в этот раз это точно конец. — Прощайте, мистер и миссис Хоффман. Дверь за ней с громким стуком закрылась, оставляя отчаянные лица Одо и Лии позади. Когда они вышли из особняка, первое, что сделали девочки, это кинулись на Анну с крепкими, практически удушающими объятиями. Слезы лились рекой, а слова: «Мы так переживали!», «Слава богу, ты в порядке!», «Не смей больше так пугать нас!» продолжали срываться с губ Сины и Джули снова и снова. После этого каждый из их отряда подошел к Анне и сказал, как он рад, что она вернулась и теперь все хорошо. Пройдя через пару десятков рук, Анна вновь оказалась в объятиях подруг. — Это было просто ужасно, — произнесла Анна. — Главное, что с тобой все хорошо и ты теперь в безопасности, — ответила Сина, отстраняясь и улыбаясь. — Да уж, это были чертовски долгие два дня, — Анна перевела взгляд на Джули, и ее губы расплылись в ухмылке, — Джули, меня не было всего ничего, а ты уже успела выйти замуж! Девушка тут же покраснела и отвела глаза, отказываясь смотреть на подруг и на их дразнящие улыбки. — В-все не так! Это неправда! — воскликнула она, а затем посмотрела на Эрвина, который как раз подошел к их троице, — Сэр, зачем вы сказали это? Зачем сказали, что я ваша жена? Почему именно это? — Потому что это был единственный способ, Джули, — Эрвин пожал плечами, — твои родители не отпустили бы тебя, несмотря ни на что. Они бы нашли другой путь, если бы шантаж не удался. Они не отступили бы, пока ты не оказалась бы в их руках. Поэтому самое логичное, что мы могли предпринять, это сказать им, что ты уже занята. Это был блеф чистой воды. Если бы они нам не поверили и попросили предъявить доказательства, у нас бы ничего не получилось. Это был риск, но я рад, что он оправдался. Тепло и одновременно холод разлились в груди Джули. Они были так близки к провалу. Если бы родители им не поверили, все пошло бы прахом. Она бы прямо сейчас сидела в своей комнате и готовилась бы к свадьбе с Ричардом, пока ее друзья, ее семья, уезжают обратно в штаб, оставляя ее совсем одну. Ее колени затряслись. Она не хочет об этом думать. Не хочет думать о том, что шансов было ровно пятьдесят на пятьдесят. И Эрвин все равно решил пойти на этот риск, хоть и понимал, что все может закончится совершенно иначе. Боже, а ведь она сначала подумала, что он ее предал. Что он решил пойти на условия родителей и обменять ее на Анну. Теперь ей было ужасно стыдно. Как она могла подумать такое? Это же Эрвин Смит. Самый благородный человек, которого она когда-либо встречала. Но теперь, когда все позади, новое чувство тревоги снова ударило в грудь. — Но что нам делать дальше? А вдруг они узнают, что мы им солгали? Вдруг они вернуться, если узнают? Эрвин помолчал какое-то время, смотря на Джули с каким-то напряжением, а затем проговорил: — Тогда нам нужно сделать так, чтобы это было правдой. Бабочки запорхали у нее в животе. — В к-каком смысле? Эрвин вздохнул, а затем подошел к ней ближе, беря ее руки в свои. — Джули, — начал он, большими пальцами поглаживая ее ладони в успокаивающем жесте, — я знаю, что это слишком рано, что так не должно быть. Мы должны сначала узнать друг друга получше, удостовериться в наших чувствах, а потом только принимать такое серьезное решение. Но, сказать по правде, это единственный выход, который я вижу, чтобы защитить тебя от твоих родителей. Конечно, мы можем положиться на удачу и понадеяться на то, что они поверили нам и не будут пытаться копать глубже и искать доказательства. Но я не могу это гарантировать. Тогда ты должна быть готова к тому, что они могут вернуться в любой момент с еще более хитрым планом, и тогда уже я не уверен, что смогу защитить тебя. Но если ты выйдешь за меня, то ты будешь в безопасности. Они не смогут даже пальцем тебя тронуть, потому что по закону ты будешь уже не Джулия Хоффман, а Джулия Смит. И они ничего не смогут с этим поделать. Им придется смириться. Я не прошу, чтобы ты дала мне ответ прямо сейчас. Пожалуйста, подумай об этом. Она не могла говорить, все слова куда-то улетучились. Слишком много впечатлений и потрясений за один только день. Ей казалось, что ее голова сейчас лопнет. Эрвин делает ей предложение и говорит, что это единственный способ уберечь ее от ее же собственных родителей. Все это походило на злую шутку. Конечно, она хотела выйти за Эрвина, черт, да она мечтала об этом последние пять лет. Но не при таких обстоятельствах. Не тогда, когда ее вынуждают делать это. Когда у нее нет другого выбора. Ей нужно все обдумать. Хорошенько подумать, поэтому она не смогла выдавить из себя ничего другого, кроме как короткий кивок. Вдруг дверь особняка открывается и появляется Кенни собственной персоной. За ним плетется девушка, та самая, которая вылитая Сина. Кенни подходит к дочери, и Сина сразу напрягается, стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. — Сина, — Кенни оглядывает ее с ног до головы. — Отец, — она практически гордится собой, когда ей удается скрыть дрожь в голосе. — А ты повзрослела за эти пять лет. Хоть рост и остался прежний. — Я… — Что тебе нужно, Кенни? — позади слышится грубоватый голос, и появляется Леви, который встает рядом с сестрой, загораживая ее. — Эй, Леви. Ты тоже почти не изменился. — Я спросил, какого хрена ты тут делаешь? — Мне что, нельзя поговорить с собственной дочерью? — Послушай ты, ублюд… — Эй, эй, Леви, — останавливает капитана Сина, прикасаясь к его предплечью, и тот смотрит на нее, — все в порядке. Леви все еще сомневается, но все же чуть отстраняется, пропуская Сину вперед. Девушка глядит на отца. В голове вертится миллион вопросов, которые она так сильно хочет задать, но почему-то ничего не выходит изо рта. — Давно ты служишь в Разведке? — спрашивает Кенни. — А давно ты служишь в Королевской полиции? Насколько я помню, ты был бандитом в Подземном городе. С губ Кенни срывается смешок. — А ты сильно изменилась, Сина, — затем его глаза помрачнели, за считанные секунды он как будто постарел лет на двадцать, — сейчас ты так похожа на свою мать. Девушка вздрогнула при упоминании о матери. Отец никогда о ней не рассказывал, обходил эту тему всеми возможными способами, как и саму Сину, собственно. Ей всегда хотелось узнать о маме. Какая она? Что с ней? Она жива? Но после нескольких неудачных попыток получить ответы на мучавшие ее вопросы она перестала спрашивать, потому что знала, что ей все равно не ответят. Но ее душа болела от незнания. Даже если правда ее разочарует, даже если она потом пожалеет об этом, она все равно хочет знать. — Расскажи мне о ней. Пожалуйста. Если ты хоть немного обо мне заботишься. — Какая мерзость. Сина резко поворачивается, когда слышит новый голос. Он весь пропитан ядом и ненавистью. Это та самая девушка, похожая на нее. Она все это время стояла за спиной Кенни и молчала, и вот в первый раз заговорила, и у Сины холодок прошелся по коже от ее тона. — Ты думаешь, что заслуживаешь знать о ней? Ты гребанное ничтожество. Просто грязь под ногами, не более. — Эви… успокойся, — сказал Кенни, но та лишь фыркнула. — Нет, я не успокоюсь. Меня воротит только от одного ее вида. — Если ты не заметила, то вы выглядите практически одинаково, — вмешалась Анна, кидая Эви скептический взгляд. — Да, и это именно то, что бесит меня больше всего. — Довольно, Эвелин! — повысил голос Кенни, заставляя Эви тут же замолкнуть, но Сина проигнорировала ее выпад и продолжила. — Кто ты вообще, черт возьми, такая, чтобы оскорблять меня? Я тебя впервые вижу, а ты все никак не можешь успокоиться. — О, поверь мне, ты заслуживаешь все это дерьмо. — Прекрати, Эви. — С чего бы это? Что такого я тебе сдела… — Да потому что это ты убила нашу мать! Голос Эви разрезал воздух, заставляя повиснуть тяжелое молчание. Сина даже не заметила, как вокруг них собралась толпа, с интересом наблюдающая за разговором. В ее голове вертелись только что сказанные слова. Она прокручивала их снова и снова, но все равно не могла осознать их. Горло сковало, а тело оцепенело. — Ч-что? — прошептала Сина. — Это все твоя вина, слышишь? Это ты разрушила нашу семью! — продолжала кричать Эви, ее зеленые глаза, точно такие же, как и у Сины, пылали, выражая всю ненависть и презрение, на которую только были способны. — Я… я не понимаю, — взгляд Сины метался от Эви к Кенни, — о чем она говорит? Что значит это моя вина? Кенни тяжело вздохнул, снимая шляпу и проводя рукой по волосам, глаза его стали еще мрачнее. Было видно, что воспоминания о ее матери причиняют ему боль. Он не хотел об этом говорить, не хотел ковырять старые раны, но понимал, что продолжать врать дочери он тоже не может. Он и так был дерьмовым отцом. Сказать правду — это было меньшим, что он мог сделать для Сины после всего того, через что ей пришлось пройти из-за него. — Твою мать звали Мира. Однажды я встретил ее на торговой улице в Подземном городе. Она продавала цветы. Я тогда еще подумал, как в этой темной сырой дыре могут расти цветы? Здесь нет никаких условий для этого, нет солнца, всегда холодно и грязно. В этой канаве не может существовать ничего красивого. Но твоей матери всегда удавалось выращивать их, я не знаю, каким образом она это делала. Это был ее секрет, который она не хотела раскрывать даже мне. Вот и в нашу первую встречу она сидела на земле, а перед ней на маленьком рваном кусочке старой газеты лежал небольшой букет каких-то цветов — я никогда не мог запомнить эти дурацкие названия. Каждый день я возвращался на то же самое место, и она все еще сидела там, с теми же самыми цветами, которые уже начали вянуть. К ней никто не подходил, просто обходили стороной. Естественно, на что она рассчитывала? В Подземном городе никому не нужны цветы. Людям нужна еда. Поэтому глупо было рассчитывать на то, что она продаст эти пять несчастных цветков. День за днем я приходил и видел одну и ту же картину. Мира, сгорбившись в три погибели, в грязных тряпках, с изможденным лицом и трясущимися от холода руками, пыталась продать эти цветы, теперь уже больше напоминавшие сорняки. Не знаю, что именно побудило меня тогда подойти к ней. Может, судьба, а может, жалость. Но в любом случае, я подошел к ней. Она даже не сразу поняла, что перед ней кто-то стоит. Она еле смогла поднять голову — настолько ослабла от голода. Тогда я протянул ей деньги. Там было немного, всего пара монет. Но она была так удивлена, словно я давал ей не деньги, а какое-то несметное сокровище. По ее щеке полилась слеза, но она быстро смахнула ее и улыбнулась. Это была такая счастливая и искренняя улыбка, как будто солнце первый раз взошло в этой помойной яме. Она отдала мне цветы и забрала деньги, а я развернулся и ушел. Хотел выбросить эти абсолютно бесполезные сухие палки, но так и не смог этого сделать. Положил во внутренний карман своего пальто. В этот момент он потянулся в карман своего пальто и достал оттуда маленькую коробочку. Кенни осторожно открыл ее и протянул Сине. Девушка дрожащими пальцами взяла коробочку и заглянула внутрь. Ее сердце пропустило удар, когда она увидела те самые цветы, точнее то, что от них осталось. Ветки поломались, от бутонов остались лишь несколько сухих пластинок, листья раскрошились в пыль, но все это на протяжение стольких лет хранилось у Кенни. Сина почувствовала, как ее глаза начинает щипать. Она аккуратно закрыла крышку и отдала коробку обратно отцу. Мужчина взял ее и положил в тот же внутренний карман пальто — прямо напротив сердца. — После этого я почти каждый день возвращался туда, наблюдая, как Мира сидит с новым букетом на том же самом клочке газеты. И я каждый день покупал у нее цветы. Я стал ее первым и единственным покупателем. Она искренне удивлялась, но спросить не осмеливалась. А я продолжал покупать эти цветы, которые мне были не нужны. Спустя месяц я понял, что влюбился. Это было такое необычное и неожиданное чувство. Я не думал, что когда-нибудь смогу полюбить кого-то. Мое сердце и моя душа ожесточились и покрылись рубцами после стольких лет грабежей и убийств. Я был монстром, который влюбился в чистого и невинного ангела. Но самое интересное это то, что она полюбила меня в ответ. Я не понимал эту женщину и что она нашла в таком, как я, но я был безмерно счастлив. Когда она узнала, чем я занимаюсь и что мне приходится делать ради денег, то она лишь грустно улыбнулась и погладила меня по щеке, сказав, что нам всем приходится переступать через себя и пачкать руки, чтобы выжить. Тогда я подумал, что не заслуживаю ее. Я не заслуживал эту женщину с ее потрясающими темно-рыжими волосами, нефритовыми глазами и невероятно доброй душой. Я так сильно любил ее. Я чувствовал, что не могу без нее, что я задыхаюсь без нее. Она поддерживала во мне жизнь, она дарила мне счастье и покой. Когда я узнал, что она ждет ребенка, я был на седьмом небе от счастья. Мы смогли купить небольшой домик, готовились к появлению ребенка. Я продолжал грабить, продолжал заниматься грязной работой, но я пообещал ей, что как только родится малыш, я покончу с этим. Найду нормальную работу, буду заботиться о них, потому что я знал, какую боль ей причиняю своим образом жизни. Когда родилась Эви, все было волшебно. Мы не бедствовали, на жизнь нам хватало. Я завязал с разбойничеством. Казалось бы, ничего не могло разрушить наше счастье. Когда Эви исполнилось пять, Мира сказала, что вновь беременна. И тогда родилась ты, Сина. Роды были тяжелые, намного тяжелее, чем первые. Они длились практически сутки. Мира была вымотана, еле могла держать глаза открытыми. Мы никак не могли остановить кровотечение. Она потеряла сознание и очнулась только спустя день. Она была настолько слаба, что даже рукой не могла пошевелить. Я думал, что это нормальное состояние после родов, что ей просто нужно отдохнуть и все будет хорошо. На следующий день, она попросила показать ей тебя. Сама держать тебя она не могла, поэтому мы просто положили тебя ей на грудь. Она была так счастлива, называла тебя своим маленьким котенком. С нашей помощью она смогла тебя покормить. Казалось, что все придет в норму. Но ночью вновь открылось кровотечение. У Миры началась лихорадка, она бредила, а кровь никак не прекращалась, что бы мы не делали. В итоге она… умерла. Мы ничего не смогли сделать. Кенни остановился. Его плечи чуть потряхивало, и он был ужасно бледен, как будто этот рассказ высосал из него все силы. Из горла Сины вырвался всхлип. Ее щеки были мокрые от слез, а тело била мелкая дрожь. Она почувствовала на своих плечах теплое прикосновение, и обернувшись, увидела, что Анна и Джули по обе стороны от нее положили свои руки на ее плечи, давая знать, что они рядом. Догадываться, что твоя мать, возможно, умерла это одно. А слышать это — совсем другое. — После этого я был разбит. Нет, даже не так. Я был уничтожен. Больше ничего не имело значения, если ее нет. Она была всем для меня, она была моей жизнью. И вот теперь, когда она мертва, я не знал, что мне делать дальше. Я не мог даже смотреть на тебя. Я винил во всем тебя. Я не мог смириться с этим. Порой, мне даже хотелось убить тебя за то, что ты забрала Миру у меня. В этом доме я больше оставаться не мог. Слишком много там было воспоминаний, слишком много было ее, но в тоже время без нее это место приносило только страдания. Мы хотели… Мы с Мирой хотели выбраться из Подземного города. После твоего рождения мы хотели подождать, когда ты подрастешь, подкопить денег и выбраться наверх. Мы хотели вылезти из этой канавы и зажить нормальной человеческой жизнью в пределах стен. Но Мира так и не дожила до этого. А я хотел сбежать из места, которое когда-то было для меня раем, но теперь стало адом. Я продал этот дом, и у меня было достаточно денег, чтобы дать взятку за пропуск наверх. Поэтому я взял Эви и ушел. Тебя, Сина, я отдал соседке, которой заплатил за то, чтобы она заботилась о тебе. Из-за чувства вины я периодически навещал тебя, продолжал платить этой женщине, но каждый раз, как я видел тебя, мое сердце будто протыкали ножом от осознания того, что ты жива, здорова, а Мира мертва. Старая карга, которая о тебе заботилась, умерла через несколько лет, поэтому мне пришлось забрать тебя. Я снял дом в Подземном городе и оставил тебя там. Кенни закончил свой рассказ и посмотрел на Сину. Девушка не смела пошевелиться, все еще находясь под впечатлением от всего услышанного. Теперь, когда она все узнала, столько вещей встали на свои места. И поведение Кенни, его к ней отношение, и то, куда он пропадал на несколько месяцев. Оказывается, у него была еще одна дочь, о которой он по-настоящему заботился, которую любил. Дочь, которая была словно близняшка Сины, хоть у них разница пять лет. Но пусть внешне они очень похожи, все-таки различия есть. Во-первых, рост. Эви была намного выше Сины, почти на целую голову. Все-таки жизнь в Подземном городе имеет свои последствия. Также черты лица Эви жестче, грубее. Эви сама по себе намного ожесточеннее. Даже в спокойном состоянии ее тело походит на натянутую нить, будто она готовится к удару и в любой момент может накинуться на тебя. Эви явно пошла не в мать. При этой мысли сердце Сины пронзило болью. Теперь, когда она знает, какой она была, ей стало еще больнее. Она бы хотела хоть раз посмотреть на нее, поговорить с ней, выплакаться у нее на плече. Она бы хотела посмотреть на ее улыбку, в которую отец влюбился. Она хотела бы увидеть ее цветы и научиться также их выращивать. — Она назвала тебя Александрой, — спустя какое-то время произнес Кенни, и Сина вскинула голову, вопросительно глядя на него, — но я не мог слышать это имя, а тем более называть тебя так. Поэтому я всегда звал тебя просто Синой. А так знай, что на самом деле тебя зовут Александра. Девушка не знала, что на это ответить. Отец даже не удосужился называть ее по имени, настолько сильно он ее ненавидел. Он лишил ее всего. Дома, отца, сестры, детства, нормальной жизни. Даже собственного имени. Это было больно. Это было чертовски больно. — Когда я вернулся в Подземный город пять лет назад, тебя уже не было. Мне сказали, что дом конфисковали за неуплату, а когда я спросил про девочку, они сказали, что не знают, где ты. Я пытался найти тебя. Прошарил все улицы, все переулки, даже в бордели заходил. Ты словно сквозь землю провалилась. Я знаю, что был дерьмовым отцом, Сина. Я погряз в скорби, отчаянии и ненависти. И я прошу у тебя прощения. Я не жду, что ты простишь меня или поймешь, но я просто хочу, чтобы ты знала, что я действительно сожалею. — Когда меня выгнали из дома, мне некуда было идти. Я думала, что умру где-нибудь в подворотне от голода или холода, — Сина не знала, зачем рассказывает ему это, как будто ему есть какое-то дело, — тогда меня нашел Леви, когда я пыталась украсть хлеб из магазина. Я узнала, что он мой брат. Он забрал меня с собой и привез в Разведку. Сбоку послышался смешок, и Сина повернула голову и посмотрела на ухмыляющуюся Эви. — Раздвинула ноги перед собственным братом, чтобы выбраться из этой помойки. Сина не думала, когда двинулась вперед и ее кулак врезался в скулу сестры. Девушка покачнулась назад, и ей в лицо прилетел еще один удар — на этот раз прямо в челюсть. Удивительно, что она вообще смогла устоять на ногах. — Закрой свой поганый рот, гребанная сучка! — прорычала Сина. Она замахнулась снова, но в этот раз Эви оказалась быстрее, увернувшись от кулака и выбросив ногу вперед, попадая Сине прямо в живот. Та согнулась пополам, но быстро пришла в себя, поднимая глаза на сестру. У той в руке что-то сверкнуло, и Сина поняла, что это нож. — Я убью тебя, — прошипела Эви, кидаясь на Сину. С молниеносной быстротой она вскинула руку. Сина не успела отойти в сторону, и почувствовала острую боль на своем левом плече. Когда Эви замахнулась еще раз, Сина подумала, что сейчас она располосует ей лицо, но прямо перед ней появилась фигура, загораживая ее собой. На секунду ей показалось, что это Леви, но поймала изумрудный взволнованный взгляд. Эрен. И с его лица капала кровь. Эта сука порезала его лицо. Когда Сина уже хотела ринуться на нее снова, Эви сзади схватила еще одна пара рук, перехватывая ладонь с ножом и отводя ее в сторону. — Эви, прекрати! Какого хрена ты творишь! — Отпусти меня, ты, кусок… — но Эвелин не договорила, когда повернулась и посмотрела на того, кто крепко держал ее сзади. Она замерла, ее глаза расширились от шока, а губы чуть приоткрылись. — А-адам? Адам ничего не ответил. Он выхватил нож из рук Эви, и та не стала сопротивляться. Сина наблюдала, как ее сестра из яростной фурии, готовой вцепиться в глотку любому, превратилась в испуганную и стыдливую девочку. Она даже визуально словно уменьшилась. — Довольно, мы уходим, — произнес Леви и жестко посмотрел на Кенни, — я надеюсь, что Сина больше никогда не увидит ни тебя, ни твою дочь. Леви и все остальные развернулись, чтобы уйти. Сина поморщилась, когда чуть двинула рукой. Кровь пропитала ее куртку, и порез жутко болел. Она взглянула на Эрена. Его щека выглядела не лучше. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила девушка. — Все в порядке, просто царапина, — ответил он ей и ободряюще улыбнулся, — моя быстро заживет, а вот твою нужно обработать. Сина кивнула, и они с Эреном отправились вслед за остальными. Голос сзади заставил их остановиться и обернуться. — Капитан Леви, — крикнул Адам, и мужчина вопросительно изогнул бровь, — пожалуйста, дайте мне пять мнут. Леви помолчал какое-то время, а затем продолжил путь. — Я скажу Ханжи. Не задерживайся, а то останешься здесь. Когда Леви и его отряд отошли подальше, Адам тяжело вздохнул и посмотрел на Эви, которая глядела куда угодно, но только не на него. — Эви, посмотри на меня, — девушка нервно сглотнула, но все-таки оторвала взгляд от своих ботинок и встретилась глазами с парнем, — о чем ты думала? — Она первая на меня накинулась, — возразила Эви. — Но именно ты достала нож. Ты действительно хотела убить Сину? Ответом ему было лишь молчание. — Что произошло, Эви? Я тебя не узнаю. Ты же была совсем не такая. — Ты не знаешь, какой я была. — Возможно, но ты и с ножом на людей не кидалась, — после небольшой паузы он добавил, — и не похищала их. Девушка молча стиснула зубы. — Как ты могла на это согласиться? Все еще пляшешь под дудку своего отца? — Не говори так. Тогда почему ты все это делаешь? Я же знаю, что тебе не нравится в Королевской полиции, тогда почему ты все еще там? — Тебе не понять, Адам, — отрезала девушка. Адам помолчал несколько секунд, а затем, еще раз вздохнув, протянул Эви нож. — Ты права, мне не понять. Но я все равно разочарован, Эви. Я был о тебе лучшего мнения. Юноша ушел, оставляя девушку безмолвно смотреть на его удаляющуюся фигуру и пытаться сдержать слезы, которые грозили политься в любой момент. Она с такой силой сжала рукоятку, что костяшки ее пальцев побелели. Пожалуйста, Адам, не уходи. Только не снова.***
Дорога домой была на удивление быстрой. Они практически не заметили, как уже были у до боли знакомых ворот. Анна аккуратно спрыгнула с лошади и вдохнула полной грудью. Боже, как хорошо снова быть дома. Она осознала одну очень важную вещь, пока находилась в заточении в особняке Хоффманов. Анна никогда и ни за что не променяет свою жизнь в штабе Разведчиков на роскошную, но одинокую жизнь в Стохесе. Эти два дня были для нее сущим адом, и она благодарила Бога за то, что она наконец-то вернулась туда, где ей место. Подруги быстро распрягли лошадей и хотели уже идти в конюшню, чтобы поставить их в стойла, но тут к ним подошел капитан, выжидающе глядя на Джули и Сину. Девушки сразу же поняли намек. — Мы будем ждать тебя в столовой, — сказала Джули, кидая подруге понимающую улыбку, и они с Синой оставили Анну и Леви одних. Как только девушки скрылись за углом, Анна повернулась к капитану. — Я… Но она не успела ничего сказать, потому что ее губы тут же накрыли, захватывая в поцелуе. Анна слегка опешила, но быстро пришла в себя и ответила на поцелуй. Сначала их губы двигались медленно и неспеша, ее руки обвились вокруг шеи Леви, а его — легли ей на талию. Она чуть приоткрыла рот, позволяя горячему языку скользнуть внутрь. С ее губ сорвался тихий вздох, колени начинали подгибаться, и жар растекался по ее лицу, а затем вниз по шее. В этом поцелуе было так много чувств, так много невысказанных слов, что сердце Анны затрепетало. Когда они наконец отстранились друг от друга, Леви нежно обхватил ее лицо ладонями и прикоснулся своим лбом к ее, закрывая глаза. — Ты хоть представляешь, Смит, как сильно ты заставила меня поволноваться? — Не думала, капитан, что вы так соскучились по мне, — поддразнила его Анна, чуть улыбаясь. Мужчина «тц»кнул и уголок его губ поднялся вверх. — Паршивка. Не пугай меня больше так, я слишком стар для этого дерьма. — Есть, сэр. Леви отпустил ее лицо и посмотрел в ее глаза, которые светились счастьем и любовью. — Я рад, что вы оба целы и в безопасности. Девушка приложила руку к животу, теперь это стало для нее так же естественно, как и почесаться. Леви чуть наклонился вперед. — Я надеюсь, ты защитишь ее, если вдруг меня не будет рядом. Анна готова была поклясться, что ее сердце вот-вот остановится. — А теперь иди и покорми ребенка. Готов поспорить, сопляк проголодался. Девушка закатила глаза, но понимала, что Леви прав. Она не помнила, когда ела в последний раз, и за километр можно было услышать, как ее желудок протестующе урчит. Еще раз поцеловав Леви и кинув «Увидимся позже», Анна поспешила в столовую, где ее должны были ждать подруги. Как всегда людей было много, но подруги смогли урвать свободный столик. Когда Анна присоединилась к ним, те уже доедали свои порции. Джули хитро улыбнулась девушке, когда та села рядом. — Ну что, голубки, наворковались? — Позже. Сначала нужно накормить карапуза, — ответила Анна, отправляя в рот первую ложку ее любимого рагу и блаженно закрывая глаза. Анна заметила, что Сина непривычно молчалива. Когда она посмотрела на подругу, то заметила темные круги под глазами, и кожа ее была чересчур бледной. — Сина, ты в порядке? — спросила Анна. — Да, просто устала, — тихо ответила девушка. Анна решила не донимать ее больше. В конце концов, для Сины этот день был трудным. Она встретила своего без вести пропавшего отца и новоявленную сестру. Слишком много нервных клеток потрачено за сегодня. Далее ужин проходил в основном в молчании. Периодически между Анной и Джули завязывался разговор, а Сина просто сидела, уставившись в свою тарелку. Ее брови чуть сдвинуты, губы поджаты, на лбу проступают капельки пота. Вдруг они слышат рядом с собой шаги и, обернувшись, видят Армина и Микасу. — Вы не против, если мы присядем с вами? — с улыбкой поинтересовался Армин, держа в руках тарелку с едой. — Конечно, располагайтесь, — отозвалась Анна, а Джули чуть подвинулась, освобождая новоприбывшим место, — а где Эрен? — Он сказал, что не очень хорошо себя чувствует, и пошел в казармы, — ответила Микаса, хмурясь. Вдруг Сина отодвинула от себя тарелку и неспеша встала из-за стола, пошатываясь. — Я тоже, пожалуй, пойду, — тихо сказала Сина. Ее ноги неуверенно ступили на пол, и из-за этого пришлось опереться о стол. — Стой, Сина, в чем де… Но не успела Джули договорить, как ноги Сины подкосились, перед глазами все поплыло. — М-мне нехорошо… Колени сильно ударились об пол, и девушка схватилась за грудь от резкой боли. Последнее, что она услышала перед тем, как провалиться в темноту, как кто-то кричит ее имя.