Call my name and save me from the dark
Wake me up
Bid my blood to run
I can’t wake up
Before I come undone
Save me
Назови меня по имени и выведи из темноты.
Разбуди меня
Сделай так, чтобы моя кровь снова текла по жилам,
Я не могу проснуться
Прежде, чем я окончательно погибну.
Спаси меня.
Evanescence - Bring me to life.
Джули потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что, черт возьми, только что произошло. Все звуки слились в единый, непрекращаемый шум, кто-то рядом с ней кричит что-то, но она не могла уловить слов, лишь смотрела невидящими глазами на неподвижную Сину, лежащую на полу без сознания. Чья-то рука выдергивает ее из этого транса, и она, словно пробудившись ото сна, движется вперед, чтобы наклониться рядом с подругой. Паника захлестывает ее. — Сина! Сина, очнись! — Анна похлопывает ее по щекам, придерживая одной рукой за плечи, но все бесполезно, — черт! Позовите капитана Леви! Живее! Вокруг них собирается толпа, все пытаются рассмотреть, что случилось, и почему Анна кричит. Громкие голоса эхом разносятся по столовой, топот и скрип деревянных полов заполняют пространство, люди встают из-за столов, их стулья падают с шумным грохотом. Комната погружается в хаос. Анна все еще пытается привести Сину в чувство, и Джули следует ее примеру. Она трясет ее за плечи, зовет по имени снова и снова. Наконец, спустя огромное количество бессмысленных попыток, раздаются тяжелые шаги, и Джули видит темную макушку, опустившуюся на колени рядом с ними. — Что произошло? — голос капитана Леви прорезается сквозь гам, стоящий в столовой. — Она просто встала из-за стола и потеряла сознание, — спешит объяснить ситуацию Анна, и Джули благодарна ей за это. Она не думает, что сейчас в состоянии связно сформулировать хоть одно предложение. — Нужно отнести ее к Ханжи, — мужчина жестом показывает назад, — отойдите. Девушки поднимаются и чуть отодвигаются от него. Леви одной рукой обхватывает Сину за плечи, а вторую кладет под колени, поднимая ее в воздух, словно она ничего не весит. На секунду он поворачивается к обеспокоенным солдатам. — Всем оставаться на местах, — затем, обращаясь уже к Джули и Анне, — вы двое, за мной. И он уходит, унося Сину в сторону кабинета Ханжи. Девушки, не задумываясь ни секунды, следуют за ним, пробираясь через густую толпу людей. Джули слышит, как Армин кричит что-то Микасе, но она не может разобрать слов с такого расстояния. Ее ноги трясутся, когда они практически выбегают из столовой, кровь стучит в висках, и гробовая тишина коридоров после громкого шума столовой бьет по ее ушам. Минуя многочисленные повороты и темные закоулки замка, они добираются до лаборатории, и Леви ногой открывает дверь, занося сестру внутрь. Девушки забегают следом за ними, и Джули видит, как лицо Ханжи, раздраженное и усталое, меняется на удивленное и встревоженное. — Леви… что… что случилось? — Сина потеряла сознание во время ужина, — отвечает ей капитан, аккуратно кладя девушку на кровать в самом углу комнаты. Майор тут же подходит к ней, поправляя на носу очки. Она щупает пульс на шее, поворачивает ее голову в сторону, рассматривая уши, чуть приоткрывает один глаз, проверяя зрачки, и даже Джули с небольшого расстояния видит, что они сильно расширены. Затем Ханжи подходит к своему столу, вытаскивая что-то металлическое из нижнего ящика, и снова возвращается к Сине. В руках у нее стетоскоп. Женщина быстрыми движениями поднимает кофту Сины, прикладывая круглый конец стетоскопа к груди девушки. Та часто дышит, дыхание у нее прерывистое, шея и лицо покрываются испариной. Леви, Джули и Анна молча наблюдают за движениями Ханжи. Капитан, скрестив руки на груди, нетерпеливо барабанит пальцами по собственному предплечью, кидая взволнованные взгляды то на Сину, то на Ханжи. Майор тем временем внимательно слушает сердцебиение Сины, опускается на легкие, ее стетоскоп скользит по грудине девушки, не останавливаясь на одном месте больше, чем на пару секунд. В конце концов, она убирает инструмент с тяжелым вздохом. — Ну? — первым не выдерживает капитан. — Я попрошу всех покинуть лабораторию, кроме Джули. У Джули после этих слов замирает сердце, и она с тревогой смотрит на Анну, и та отвечает ей таким же взглядом. Глаза Леви чуть расширяются от удивления. — Какого черта, четырехглазая? Скажи мне, что с Синой! — резко выплевывает он. — Я пока сама не знаю, что с Синой, — отвечает ему Ханжи, доставая из того же ящика, куда она положила стетоскоп, градусник, — ее пульс частый, и он постоянно скачет, зрачки расширены, никаких посторонних шумов в легких и в грудной области я не обнаружила. Могу предположить, что это простуда или лихорадка, но мне нужны более подробные данные, чтобы сказать наверняка. Нужно взять парочку анализов. В этот момент в дверь стучат, и, не дождавшись ответа, на пороге появляется Жан. С Эреном у него на спине. Жан держит его под коленями, пока Эрен наваливается на его спину. Когда парень заходит в лабораторию, за ним тут же проскальзывают Армин с Микасой. Оба бледные, с испуганными глазами. — Какого хрена..? — шепчет Ханжи, раскрытыми от шока глазами уставившись на только что вошедших ребят. — Майор, Эрен не просыпается! — говорит Армин, чуть не плача, пока Ханжи помогает Жану опустить Эрена на еще одну свободную кровать в другом углу комнаты, — мы пытались разбудить его, но у нас не получилось. Ханжи проделывает все то же самое, что она пару минут назад проделывала с Синой; осматривает Эрена, меряет температуру, проверяет пульс. Ее взгляд мрачнеет. — Все еще думаешь, что это обычная простуда? — спрашивает Леви, и Ханжи качает головой. — Нет, это не обычная простуда. С обычной простудой Эрен бы легко справился благодаря своей силе титана. Но это… я даже не могу предположить, что это, — затем она поворачивается ко всем, — я прошу вас покинуть комнату. Мне нужно время, чтобы со всем разобраться, взять анализы, а вы будете только мешать. — Черта с два, Ханжи! — рычит Леви, злобно смотря на ученого, — я не оставлю Сину, даже не думай об этом. — Леви, сейчас ты все равно ничем ей не поможешь, только будешь путаться под ногами. — Да как ты… — его глаза угрожающе сверкают, еще чуть-чуть, и он готов наброситься на Ханжи, но Анна вовремя хватает его за руку и тянет в сторону двери. Мужчина от удивления даже не сопротивляется, — Смит, что ты… — Капитан, Ханжи права. Мы ничем не сможем им помочь, так что не будем мешать и оставим Ханжи и Джули делать то, что они умеют лучше всего, — спокойно говорит Анна, открывая дверь, и напоследок поворачивается к майору, — просто держите нас в курсе, хорошо? — Конечно, — кивает ей женщина, и Анна утаскивает теперь уже сопротивляющегося Леви за собой. Армин, Микаса и Жан все еще стоят в центре комнаты, растерянно оглядываясь по сторонам, — вам тоже лучше уйти, и позовите Моблита, скажите ему, что он мне срочно нужен. — Я не уйду, пока Эрен… — начинает Микаса, но Армин прерывает ее, хватая за руку, как пару секунд назад Анна схватила Леви, заставляя умолкнуть, и ведет к двери. Джули хочется закатить глаза. Аккерманы. В итоге в лаборатории остается только она и Ханжи. Кстати об этом. — Чем я могу помочь, майор? — спрашивает девушка, и Ханжи тут же подрывается и начинает бегать по комнате, обыскивая все шкафы и собирая различные банки и инструменты, которые Джули понятия не имеет для чего нужны. — Прежде всего нам нужно сделать несколько анализов, — отвечает женщина, раскладывая на столе приборы, — для начала возьмем кровь у обоих. Ханжи подлетает к Сине, доставая градусник, и делает то же самое с Эреном. — Черт, температура тела зашкаливает, — бурчит она, — Джули, намочи тряпки холодной водой и положи им на лоб. Мы должны сбить температуру. Девушка спешит выполнить задание. Она подбегает к хорошо знакомому ей шкафу, где лежат бинты, вата, различные компрессы и множество других вещей. Она часто помогала Ханжи в ее лаборатории, ухаживала за ранеными и больными солдатами, поэтому эта комната стала для нее практически домом. Быстрыми движениями она достает две сухие тряпки и идет к раковине, хорошенько смачивая их ледяной водой, а затем отжимая. Потом она подходит к Сине, кладя на лоб мокрую ткань, и к Эрену. В этот момент в комнату заходит Моблит. — Майор, вы меня вызывали? — спрашивает он, и видя лежащих на кроватях Сину и Эрена, его брови взлетают вверх, — что с ними такое? Ханжи вводит его в курс дела, пока готовит инструменты для сбора крови, а Джули и Моблит в это время раздевают больных, снимают с них сапоги, пиджаки, отстегивают ремни на бедрах, снимая крепления, пока они не остаются лишь в рубашках и штанах. Джули берет еще одну влажную тряпку и протирает Сине лицо и шею, тщательно вытирая пот. Ее пальцы легонько касаются кожи подруги, и та горит огнем. Щеки налились краской, ее голова мечется по подушке, волосы прилипли ко лбу, и Джули мягко убирает их назад. Пока Ханжи берет кровь, Джули снова меняет компресс на лбу — когда она коснулась тряпки на лбу Сины, то та была практически сухая. Моблит же кружится вокруг Эрена, протирая его холодной водой. — Мне нужно некоторое время, чтобы сделать анализ, — Ханжи вынимает иглу из вены Эрена, прикладывая ватку, и переливает кровь в пробирку, — а вы присмотрите за ними. — Да, мэм, — в унисон откликаются Джули и Моблит, и майор кивает, уходя в смежную комнату и закрывая за собой дверь. Следующий час они продолжают менять тряпки, смоченные холодной водой на лбах Сины и Эрена, периодически проверяя температуру тела. Показатели не сдвинулись ни на градус, а тряпки, стоит только положить новые, через десять минут уже приходится менять — с такой скоростью они нагреваются. Сина начала бить крупная дрожь, поэтому Джули закутала ее в одеяло, но это не помогало, и девушка продолжала дрожать. С Эреном ситуация была не лучше — пот градом струился по его шее, он метался по кровати, а его пульс зашкаливал. Джули была на грани отчаяния, когда Ханжи наконец вышла из другой комнаты с полнейшим недоумением на лице. — Я не понимаю… — пробормотала она, проводя ладонью по лицу, отчего ее очки съехали на бок. — Что там, майор? — спрашивает Моблит, а Ханжи отрицательно качает головой, заставляя сердце Джули болезненно сжаться. — Ничего, абсолютно ничего. Я не могу найти причину лихорадки, хотя уровень лейкоцитов в крови запредельный. — И что же нам делать? — взволнованно подает голос Джули. Должно же быть хоть что-то, что они могут сделать. Эта лихорадка не могла появится из ниоткуда! — Я буду продолжать анализ, буду пытаться копать глубже, — неуверенно произносит Ханжи, оглядывая двух неподвижных солдат, — возможно, придется взять еще крови. Вдруг Эрен издает болезненный звук, его рука дергается, хватаясь за простыни. Моблит и Джули подбегают к нему, осматривая юношу с ног до головы. Пока ассистент Ханжи отходит вновь намочить тряпку, Джули вытирает капельки пота с его лица, и вдруг замирает, когда ее глаза падают на крохотную деталь, которую никто из них не заметил до этого. Царапина на щеке. Почему она не зажила? Джули чуть поворачивает голову Эрена, чтобы получше рассмотреть рану, и ее глаза расширяются. Царапина покраснела и начала гноить, капилляры вокруг нее налились кровью и посинели. — Майор, подойдите сюда! — зовет Джули, и Ханжи тут же оказывается рядом с ней. — Что такое? — Посмотрите, — Джули указывает пальцем на рану на щеке Эрена, — Царапина, она не заживает. Становится только хуже. Ханжи наклоняется, внимательно разглядывая место, на которое указала девушка. — Откуда у него эта царапина? — Во время драки Сины и Эвелин он попытался остановить их, но Эви порезала его. Она хмурит брови, а затем тянется к шкафчику над кроватью и достает оттуда деревянную ватную палочку. Одной рукой она крепко держит Эрена за подбородок, а второй проводит по ране. Парень шипит, дергается, но ей удается удержать его. Женщина отпускает его и выпрямляется, чтобы посмотреть на палочку. Джули придвигается ближе. На белой вате помимо светло-зеленого гноя и крови, было еще что-то. Вязкая жидкость, ярко-желтого цвета, с небольшими темными вкраплениями. — Что это? — начинает Джули, — Похоже на… — Яд, — заканчивает за нее Ханжи, и Джули шокировано смотрит на женщину. — Неужели вы думаете, что..? — Сходи и проверь Сину, есть ли на ней какие-нибудь царапины. Джули поспешила к Сине, снимая с нее импровизированный компресс, и осматривая каждый сантиметр, каждую линию на ее коже. Лицо было чистым, на шее тоже ран нет. Она приспустила одеяло вниз, оглядывая ключицы, чуть отодвигая край рубашки, и… Вот оно. Абсолютно такая же царапина, что и у Эрена, только на плече. Из раны сочится та же желтая жидкость, пропитывая кофту. — Нашла, — кричит Джули, и Ханжи подходит к ней, кивая. — Значит, мое предположение верно. Их действительно отравили. Джули не могла в это поверить. Да, она видела собственными глазами, как сильно Эви ненавидит свою сестру, она накинулась на нее с оружием в руках, готовая перерезать ей горло, но никогда бы не подумала, что она опуститься так низко, чтобы использовать яд. Джули будто читает один из тех дешевых любовных романов, которые так обожала ее мать, где вечно использовали яды, чтобы отравить кого-то из влюбленных и помешать им быть вместе. Она никогда бы не подумала, что ей придется столкнуться с этим лицом к лицу. — Вы сможете сделать противоядие? — кое-как найдя свой голос, спрашивает Джули. — Мне нужно время, чтобы изучить этот яд, узнать, из чего он состоит и как работает, чтобы понять, как нейтрализовать его действие, — отвечает Ханжи, — пока я буду заниматься противоядием, вам с Моблитом придется смотреть за Синой и Эреном. Докладывайте мне обо всех изменениях и ухудшениях. Только Бог знает, как много времени все это может занять. — Хорошо, майор, — они с Моблитом кивают ей, и Ханжи вновь исчезает за дверью в мини-лабораторию с образцом яда, который она взяла с раны Эрена. Джули еще раз переглядывается с мужчиной, и они вздыхают. Им предстоит долгая и бессонная ночь. Прошло еще несколько часов, а ситуация нисколько не улучшилась, а только ухудшилась. Джули и Моблит делали все, что было в их силах, чтобы хоть немного сбить температуру, но все попытки были тщетны. Жар держался на том же уровне, девушка уже потеряла счет, сколько раз она меняла компресс на лбу Сины. Они пытались поить их отварами из трав, которые были припасены у Ханжи, но запасы ее были скромны и этого было мало, чтобы остановить лихорадку. И Сина, и Эрен все еще были без сознания, но, по крайней мере, не бредили, что само по себе хороший знак. Девушка готова была рвать на себе волосы от отчаяния, она искусала все губы, сломала всю голову, пытаясь придумать, как еще можно прекратить все это. Джули закрыла глаза, стараясь вспомнить, как лечили ее доктора в детстве, когда она еще жила в Стохессе, но помимо абсолютно бесполезного и даже опасного кровопускания, которое было излюбленным методом борьбы со всеми недугами у этих «профессиональных врачей», она не могла ничего вспомнить. Как она вообще осталась жива с таким подходом? — Может, попробуем опустить их в ледяную ванну? — спустя какое-то время предложил Моблит, и Джули устало кивнула. Да, это хорошая идея. Нужно как можно быстрее остудить их. Хвала богам, в лаборатории, в отдельной небольшой комнатке, была металлическая ванна, которой Ханжи никогда не пользовалась, и Джули вообще не понимала, зачем она здесь стоит, но в данный момент это было неважно. Они с Моблитом наполнили ее холодной водой, а дальше мужчина сказал, что принесет льда. Девушка удивилась, но ничего не ответила. Откуда у них мог взяться лед? Когда он вернулся с ведром настоящего льда, Джули поинтересовалась, где он его достал, и тот ответил, что Ханжи хранит кое-что в погребе на случай эксперимента. Она помогла ему высыпать лед в ванну, и вода поднялась практически до краев. — Будем опускать сразу обоих? — спросила Джули, когда они вернулись к больным. — Да, раздельно льда не хватит. Они подошли сначала к Эрену, и Джули помогла погрузить тяжелую тушу парня на спину ассистента, и тот понес его к ванне. Вдвоем они осторожно опустили его в ледяную воду. Та достигла края ванны и перелилась за борт, заливая деревянный пол. Эрен протестующе застонал, но не очнулся. Джули и Моблит вернулись за Синой, и мужчина легко взял ее на руки, унося в сторону ванны. Девушка последовала вслед за Эреном, погружаясь в воду, вперемешку со льдом. Ее зубы тут же застучали, а кожа слегка покраснела. На какой-то миг показалось, что вот оно, решение найдено. Если это не поможет остановить лихорадку, то точно поможет хоть немного сбить температуру. Джули устало протерла глаза, а затем провела рукой по шее, разминая затекшие мышцы. Но облегчение длилось не долго. Очень скоро они стали замечать, что от воды идет пар. Чуть подняв голову, Джули заметила, что не только от воды, но и от Эрена. Все его тело испускало густой пар, как будто он только что вылез из титана. — О нет, нет, нет, — помотала головой Джули, наклоняясь над ванной и подтверждая свои опасения. Кубики льда, плавающие на поверхности, становились все меньше и меньше, в конце концов исчезая совсем, — черт, лед тает! Моблит еле слышно выругался и дотронулся до воды, проверяя ее температуру. — Она еще холодная, но боюсь, это ненадолго. — Что же нам делать? — Я не знаю, Джули. Воцарилось молчание, и Джули наблюдала, как быстро поднимаются и опускаются плечи подруги, насколько частое у нее дыхание. Может, это хоть немного помогло? Хоть как-то облегчило их состояние? Сина и Эрен еще какое-то время полежали в ванне, а когда лед окончательно растаял, то больше не было смысла держать их там, и Моблит с помощью Джули по очереди перенес их обратно на кровати. Они снова вернулись к тому, откуда начали. Еще час они провели в бесконечных забегах от раковины к больным и обратно. Они сменили простыни на кроватях, насквозь пропитавшихся водой и потом, а затем поменяли одежду Сине и Эрену, сняли с них грязную, мокрую форму и переодели в чистые вещи, которые нашли у Ханжи в шкафу. Посреди этого процесса Джули внезапно вспомнила об одном средстве, о котором вычитала в книге по медицине давным-давно в Стохессе. Настойка на основе комбинации некоторых трав, которые помогают при ознобе. У Ханжи таких трав не было, но, возможно, она сможет найти хоть что-нибудь в лесу недалеко от штаба. Других вариантов у них все равно нет, а сидеть сложа руки, наблюдая, как угасают ее друзья, она не могла. Поэтому, получив разрешение от Моблита, она накинула на плечи свой зеленый плащ с эмблемой Разведкорпуса, взяла в руки лампу и отправилась. Стояла глубокая ночь, весь штаб погрузился в сон, и она старалась как можно тише передвигаться по коридорам. Лампа в ее руках тускло освещала путь, отбрасывая тени на гранитные стены, в щелях которых свистел ветер, но она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы увидеть дорогу под ногами, не упасть и не сломать себе шею. Добравшись до главного входа, она медленно открывает тяжелую дубовую дверь, и та поддается с рокочущим грохотом и скрипом. Молясь, чтобы она никого не разбудила, девушка выскальзывает из замка. Темная, непроглядная мгла встречает ее, и ей требуется минутка, чтобы глаза привыкли к полной темноте — даже луны не было видно, все заволокло черными тучами. Джули пробирали мурашки до костей. Только безумец пойдет один, посреди ночи в лес, забитый хищниками. Хоть у нее и был с собой небольшой охотничий нож, спрятанный в голенище сапога, но она не думала, что он сильно поможет ей против медведя или кабана. Но сейчас не время отступать. Сина и Эрен лежат при смерти, и она должна попытаться. Ухватившись покрепче за рукоять лампы, она двинулась в путь. Когда глаза попривыкли к ночному мраку, стало немного проще. Джули держала лампу перед собой, освещая себе дорогу. Впереди можно было разглядеть темный силуэт высоких крон деревьев, расположенных на небольшой возвышенности. Она старалась идти быстро, не оглядываясь по сторонам, и боковым зрением ей мерещились фигуры, выплывающие из темноты, она слышала хруст веток где-то неподалеку, и страх парализовывал ее, но она упорно продолжала двигаться вперед, стиснув зубы. Когда она наконец вошла в лес, кровь застыла в ее жилах от ужаса. Ее окружили высокие, похожие на гигантов, деревья, и ей казалось, что сейчас они протянут к ней свои лапы, чтобы схватить ее. В самом лесу было еще темнее, а небольшой свет, исходивший от ее лампы, заставлял Джули пугаться собственной тени, которая кривой, изгибающейся линией следовала за ней по пятам. Девушка была на грани панической атаки, слезы ужаса застыли у нее в глазах, ей хотелось поскорее убежать отсюда, спрятаться. Но вместо этого она направилась дальше, вглубь леса. Она пыталась абстрагироваться от посторонних звуков, от страшных картин, представавших перед ее глазами, и сосредоточиться на своей задаче. Джули опустила фонарь ниже, чтобы можно было разглядеть кустарники и траву под ее ногами. Она внимательно рассматривала каждую травинку, каждый стебелек, выглядывающий из-под поваленных деревьев, срывая нужные и аккуратно пряча их в складках своего плаща. Одновременно с этим она старалась запомнить дорогу, что в кромешной темноте было невероятно трудно, чтобы не заблудиться и не скитаться тут до самого утра. Нарвав приличное количество всевозможных трав и ягод, в которых она была уверена, Джули развернулась и практически бегом последовала в сторону штаба. Сердце ее колотилось, словно огромный барабан, она тяжело дышала, а ноги постоянно подкашивались, и пару раз она чуть не рухнула, не заметив корень, торчащий из-под земли. Когда штаб оказался прямо перед ней, она испустила громкий выдох, чуть не зарыдав от облегчения. Пробравшись обратно в лабораторию Ханжи, Джули поспешно скинула с плеч плащ и поставила лампу на прежнее место, а затем разложила на столе все собранные ею ингредиенты для настойки. Она посмотрела на Моблита. — Ну как они? Тот покачал головой, взгляд его был темный и хмурый. — Ничего хорошего. Пока тебя не было, лихорадка только усилилась. Черт. Значит, нужно торопиться. — Могу я попросить вас нагреть мне воду? — спрашивает Джули у Моблита, пока сама возится с травами. — Да, конечно. Сейчас. Моблит бежит выполнять просьбу Джули, заливает воду в небольшой котелок и ставит на огонь, чтобы довести ее до кипения. Девушка же в это время тщательно промывает все травы, срезая корни и ненужные листья. Когда вода была готова, она кидает пучок трав в кипяток и помешивает. — У майора Ханжи есть здесь какой-нибудь алкоголь? — Да, думаю, где-то была бутылка виски, — Моблит подошел к шкафам, открывая дверцы и просматривая содержимое, отодвигая разные склянки с жидкостями, которые только Бог знает для чего она использует, находя где-то в задней части наполовину пустую бутылку с янтарной жидкостью, — вот. Поблагодарив Моблита, Джули берет бутылку, открывает крышечку, предварительной понюхав содержимое и сморщившись от резкого запаха. То, что нужно. Она вливает немного виски в кипящую воду, продолжая помешивать. Когда отвар готов, девушка процеживает жидкость, избавляясь от трав и разливает ее в две кружки. Одну протягивает Моблиту. — Вот, напоите этим Эрена, — Моблит кивает и направляется к парню, а Джули в свою очередь подходит к Сине. Подруга выглядит очень плохо. Ее лицо нездорового белого цвета, покрытое капельками пота, губы бледные и пересохшие, а дыхание все такое же частое. Джули аккуратно приподнимает голову Сины, подставляя кружку к губам. — Давай, Сина, тебе нужно это выпить, — произносит она, крепче придвигая кружку, заставляя подругу приоткрыть губы. Спустя несколько мучительно долгих минут, ей все-таки удается влить в нее настойку, часть которой стекает по подбородку Сины, и Джули бережно вытирает ей лицо мокрой тряпкой. Моблиту тоже удается напоить Эрена, и они оба облегченно вздыхают. Теперь им остается только ждать. Эти полчаса длятся ужасно долго, Джули ни разу даже не присела с тех пор, как они привели Сину, а затем и Эрена сюда. Они с Моблитом еще раз обработали их раны, из которых периодически выделялся гной вместе с остатками яда, ватными палочками, смоченными виски. Лихорадка усиливалась, но спустя какое-то время, хвала богам, пошла на спад. Она не исчезла окончательно — Джули удалось лишь немного понизить жар, и счастливая улыбка появилась на ее лице, когда она трогала лоб Сины, который был все еще горячий, но не такой огненный как раньше. — Ты молодец, Джули, — похвалил ее Моблит, сжимая ее плечо, и Джули хотелось прыгать от радости. Еще через какое-то время Ханжи, спустя несколько часов, наконец вышла из смежной комнатки. Она выглядела очень уставшей, глаза ее налились кровью, под ними пролегли тени, а каштановые пряди топорщились в разные стороны, словно она постоянно проводила по ним руками. Женщина спросила, как себя чувствуют Сина и Эрен, проверила их пульс и температуру, осмотрела царапины, пока Джули с Моблитом докладывали ей об их состоянии. Она облегченно кивнула, когда они сказали ей, что температуру немного удалось понизить, похвалила Джули и ярко ей улыбнулась, когда узнала, что это ее заслуга, отчего девушка смущенно отвела взгляд, чтобы спрятать свои покрасневшие щеки. Ханжи в свою очередь сообщила им, что она в процессе работы над противоядием и ей нужно еще какое-то время, чтобы закончить его. Моблит и Джули пообещали, что сделают все возможное, чтобы предоставить ей это время, и майор, еще раз благодарно улыбнувшись, снова скрылась в другой комнате. Настенные часы показывали около четырех утра, когда в дверь еле слышно постучали. Сначала девушка подумала, что ей показалось и что это ее уставший разум играет с ней, но звук повторился — на этот раз громче. Пока Моблит менял тряпку на лбу Эрена, Джули открыла дверь, ожидая увидеть Анну или капитана Леви, пришедших узнать о состоянии Сины и Эрена. Но к ее огромному удивлению перед ней стоял Эрвин. — Главнокомандующий? — спросила она и поспешила отдать честь, но мужчина жестом руки показал ей, что не стоит, и она немного расслабилась, — Что вы здесь делаете? — Джули, — произнес он, мягко улыбаясь, — выглядишь уставшей. Я пришел узнать, как у вас дела. Солдаты сказали мне, что произошло. Удалось что-нибудь выяснить? Джули чуть отошла назад, пропуская Эрвина внутрь, и мужчина зашел, кивая Моблиту; его глаза тут же упали на бледные фигуры Эрена и Сины. — Да, сэр. Мы узнали, что их отравили. Брови Эрвина чуть приподнялись. Такого он точно не ожидал услышать. — Каким образом? — Когда Сина подралась со своей сестрой, Эвелин, она порезала их своим ножом. Видимо, на нем был какой-то яд. Мы нашли его остатки на ранах. — Ханжи удалось определить, что это за яд? — Да, она работает над противоядием. Майор сказала, что ей нужно еще немного времени. Главнокомандующий понимающе кивнул, а затем снова посмотрел на больных. — Как они себя чувствуют? — Их лихорадит. Пульс учащенный, дыхание тоже. Нам удалось немного сбить жар, но не думаю, что это надолго. Остается только ждать и надеяться, что противоядие майора Ханжи сработает. Взгляд Эрвина снова оказался на ней. — Ты вымотана, Джули. Я пришлю кого-нибудь, чтобы они сменили тебя. — Я в порядке, сэр, — отрицательно помотала головой Джули, — я хочу помочь. — Ты уверена в этом? — Да, сэр. Казалось, он был не очень доволен этим, но возражать не стал. — Анна и Леви в курсе того, что это яд? — Нет, у нас пока не было времени, чтобы сообщить им. — Я скажу им. Джули благодарно улыбнулась ему. — Спасибо, сэр. Он придвинулся к ней чуть ближе, обнимая ее одной рукой за талию, а второй дотрагиваясь до волос, убирая выбившиеся пряди назад. Щеки Джули тут же вспыхнули, она хотела возразить, сказать, что они не одни в комнате, но когда его губы мягко коснулись ее лба, все возражения тут же испарились, оставляя лишь тепло и безграничную нежность. Она блаженно закрыла глаза, растворяясь в этом потоке света, которого ей так не хватало в эти последние несколько часов. Она прильнула к нему, кладя свою ладонь ему на грудь, но тепло исчезло также быстро, как и появилось. Он отстранился от нее, и она снова почувствовала холод. — У вас все получится, — прошептал он ей, — у тебя все получится. Я верю в это. О, как же сильно ей тоже хотелось верить в это. Эрвин последний раз ободряюще ей улыбнулся и покинул комнату. Джули дотронулась до своего лба и тут же одернула руку, когда поймала понимающий взгляд Моблита. Она была благодарна ему за то, что он ничего не сказал, а просто продолжил менять тряпки, словно ничего и не было. Верно. Нельзя отвлекаться. Сейчас нужно сосредоточиться на более важных вещах. Она глубоко вздохнула и направилась к Сине.• • •
Увести Леви от кабинета Ханжи было непросто, но Анна все же справилась, хотя сама была немало этому удивлена. Мужчина практически не сопротивлялся, лишь всю дорогу до своего кабинета ворчал что-то себе под нос, на что девушка закатывала глаза. По всей видимости, Леви не очень хотел сейчас спорить с ней, когда она была в положении, и это сыграло ей на руку. Когда дверь кабинете закрылась за ними, Анна прислонилась к ней спиной, наблюдая, как Леви беспокойно ходит по комнате. — Пожалуйста, успокойся, — начала она, на что в ответ получила раздраженный взгляд. — Тц, и зачем только я тебя послушал. — Мы бы там только мешались. — Она моя сестра, Анна! — сорвался на крик Леви. — И моя лучшая подруга! — подхватила она, также повышая голос, — Ты не один переживаешь за нее, Леви, и твои крики ничем ей не помогут! Ханжи знает, что делает, нужно просто довериться ей. На минуту в комнате повисла тишина, и они молча смотрели друг на друга. Анна понимала, что ему сейчас нелегко, что он чертовски напуган и не хочет показывать это. Сейчас не самое подходящее время для ссор, поэтому нужно быть терпеливыми и надеяться, что у Ханжи все под контролем. Они все равно ничем не смогут помочь. — Ты права, — после продолжительной паузы сказал Леви, — извини. Взгляд Анны стал мягче, и она отстранилась от двери и подошла чуть ближе к капитану. — Все будет хорошо, у них получится. — Как ты можешь быть так уверена в этом? Анна ухмыльнулась. — Сина и не в такое вляпывалась. Это заставило Леви чуть улыбнуться, и они оба немного расслабились. — Что вообще случилось? Расскажи мне все, что там произошло. Девушка вздохнула, и вдруг почувствовала резкую боль где-то внизу живота. Она положила ладонь на это место, чуть поглаживая, стараясь облегчить болезненные ощущения. — Особо нечего рассказывать. Мы сидели за столом, ужинали. Сина была необычно тихой, в основном все время молчала. Я подумала, что она просто устала. Ей многое пришлось пережить. Ее отец, внезапно свалившаяся на голову сестра. Когда мы спросили, все ли с ней хорошо, она ответила, что устала, как мы и предполагали. Потом она резко встала из-за стола и потеряла сознание. Леви задумался, смотря куда-то вдаль. — Сначала Сина, а потом и Йегер. Причем, симптомы у них одинаковые. — Эпидемия? — предположила Анна, а Леви отрицательно покачал головой. — Не думаю, тогда бы заболел кто-то еще, а не только эти двое. — Может заболели, просто мы пока этого не знаем. — Нужно подождать и посмотреть, обратится ли к Ханжи кто-то еще с похожими симптомами. В кабинете вновь воцарилась тишина. Ждать. Нужно ждать. То, чего ни Леви, ни она делать не любили. Пока ее подруга, возможно, лежит сейчас на грани жизни и смерти, они просто стоят здесь. Но что они могли сделать? Там есть Ханжи, и Джули, и Моблит. Втроем они точно поднимут их на ноги. Да и как говорила сама Анна, Сина выкарабкивалась и не из такого. Даже титаны ей были нипочем. Ее подруга сильная, она сможет. Как и Эрен. Тот вообще был титаном с невероятной регенерацией. Аккерман и Надежда человечества. Эти двое были ядерной смесью. Час шел за часом, солнце окончательно скрылось за горизонтом, а на землю опустилась ночь. От Ханжи вестей не было, что не могло не напрягать. Даже у вечно спокойной Анны начинали сдавать нервы. Боль в животе усилилась, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы делать невозмутимое лицо, надеясь, что Леви не заметит ее дискомфорта. Она не хотела волновать его еще больше. Капитан и так то и дело начинать сновать туда-сюда по комнате, каждые десят минут поглядывая на часы и проверяя время. Ни бумажная работа, ни чай, ни книги не помогали. Анна пыталась отвлечь его разговорами, но он практически не слушал ее, находясь где-то глубоко в своих мыслях. Сейчас он походил на бомбу замедленного действия, и девушка не знала, в какой момент она наконец взорвется. И она не могла его винить в этом. Она сама сидела как на иголках, уже в пятнадцатый раз перечитывая одну и ту же страницу в книге, потому что никак не могла сосредоточиться на тексте, все время мысленно возвращаясь к Сине и Эрену. Леви резко встает из-за своего стола, и Анна чуть подпрыгивает на месте от неожиданности. — Я пойду и узнаю, что там. Не могу больше сидеть здесь и ждать. Девушка хотела возразить, но не успела, потому что в этот миг дверь сама распахнулась, и на пороге появился Эрвин. — Не нужно никуда идти, Леви. Я только что был у Ханжи, — проговорил он, закрывая за собой дверь и проходя внутрь кабинета. Он сел рядом с Анной и устало потер глаза. — Эрвин, — Леви окинул его взглядом своих серых глаз, — и что там? Как Сина и Эрен? — Пока они в порядке. Джули сказала, что температуру удалось сбить. Ханжи работает над противоядием. — Противоядием..? — переспросила Анна, боясь, что она неправильно поняла. Эрвин выдержал небольшую паузу, а потом пояснил. — Сину и Эрена отравили. Анна и Леви шокировано уставились на Главнокомандующего. — Что? Как это случилось? — голос Леви дрожал от сдерживаемой ярости. — По всей видимости, это дел рук сестры Сины. Эвелин. — Эта сука, — прорычала Анна, впиваясь ногтями в диван, — она заплатит мне за это. — Но как ей удалось? — Царапины от ножа, — объяснил Эрвин, — на них остался яд. После этих слов Анна вспомнила. Та драка. Сначала она поцарапала Сину, а потом и Эрена, когда он загородил ее от этой бешеной стервы. Клинок был смазан каким-то ядом. Было ли это непреднамеренно, или..? — И как продвигается создание противоядия? — подал голос Леви, вырывая Анну из мыслей. — Ханжи нужно еще время, но она в процессе. Будем надеяться, что это сработает. — А если не сработает? — резко произносит Леви, заставляя девушку вздрогнуть. Она совсем не хочет думать о том, что будет, если противоядие Ханжи не сработает. Брови Эрвина нахмурились. — Давай не будем думать об этом, Леви, — предложил Главнокомандующий, и Анна полностью с ним согласна, — Ханжи опытный ученый, она прекрасно разбирается в этом. Даже Леви не стал спорить с этим. За все те годы, что он знал Ханжи, он успел убедиться в ее профессионализме. Эрвин медленно поднялся со своего места, кладя руку Леви на плечо. — Предлагаю утром всем вместе сходить проведать их. Джули и Моблиту нужна замена, они совсем выбились из сил, ухаживая за Эреном и Синой. А пока поспите хоть немного, вам нужны силы. Особенно тебе, Анна. Он повернулся, посмотрел на нее, и та согласно кивнула. Сон действительно не повредит. — Хорошо, — отвечает ему девушка, и Эрвин кивает, — доброй ночи, Эрвин. — Доброй ночи. И Главнокомандующий уходит. Анна не уверена, что ей удастся заснуть после всей полученной информации, но нужно хотя бы попытаться.• • •
Под утро Джули была так вымотана, что еле держалась на ногах. Голова раскалывалась, все мышцы словно одеревенели и налились свинцом, глаза замылены, и она никак не могла сфокусировать взгляд — все было в тумане. Моблит был примерно в таком же состоянии, но упорно продолжал делать вид, что все в порядке и он еще полон сил и энергии, хотя это было далеко от истины. Чудодейственной настойки Джули хватило буквально на пару часов, а потом все началось по новой. Температура у Сины поднялась до сорока градусов, пульс был нестабильный, он то замедлялся, то наоборот увеличивался. Эрен был подозрительно спокоен, метания по постели прекратились, но жар все равно оставался, как и частое дыхание, поэтому Джули боялась, как бы это не было затишьем перед бурей. Ханжи пока больше не появлялась, и они надеялись, что она не заснула посреди эксперимента. Около шести утра девушка была полностью выжата, как лимон. Она сидела рядом с кроватью Сины, опираясь на свои колени, стараясь не поддаваться сну, который накатывал мощной волной. Ноги ее тряслись и болели, руки не слушались, и тяжело было даже моргать. Она не знала, как долго еще продержится. Стук в дверь не дает ей заснуть окончательно, и она с трудом поднимает голову, а затем и сама поднимается, хотя каждая мышца в ее теле противится этому. Она открывает дверь и не успевает даже взглянуть на того, кто перед ней, как слышит: — Боже, ты выглядишь отвратительно! Глаза Джули кое-как находят источник звука, и она сквозь зевоту произносит: — Я тоже рада тебя видеть, Анна. — Джули, ты же сейчас упадешь! Вот, обопрись на меня. Анна подставляет ей свое плечо, и Джули с благодарностью принимает его, используя как опору. Подруга помогает ей дойти до ближайшего стула, и та со стоном падает на него, вытягивая ноги вперед. Теперь, когда она уверена, что не упадет, девушка смотрит на Анну и видит, что в комнату зашла не только она, но и капитан с Главнокомандующим. Эрвин тут же подлетает к ней, беря ее лицо в ладони, смахивая прилипшие ко лбу волосы. — Я же тебе говорил, что тебе стоит отдохнуть. Посмотри, до чего ты себя довела. — Все хор… — Даже не смей говорить мне, что все хорошо, когда очевидно, что все далеко не так. Спорить она не стала, потому что у нее не было на это сил. Эта ночь была просто ужасной, и Джули удивлялась, как она вообще ее пережила. Но были здесь люди, которым в разы хуже, чем ей. — Как они? — слышится взволнованный голос Анны, и поначалу девушке даже хочется сказать, что все хорошо, им лучше, но она понимала, что врать нет смысла. — Не очень, — признается Джули, и слова приходится выдавливать из себя, — температура опять поднялась, сердцебиение нестабильное, недавно у Сины начался бред, она говорила во сне. Джули не понаслышке знала, что когда у лихорадящих начинается бред, то это показатель худшего. Нужно было быстрее что-то предпринимать, иначе девушка может умереть. — Как дела у Ханжи? — впервые за все время подал голос Леви. — Мои дела тоже не очень, — хрипло отзывается женщина. Джули даже не слышала, как она открыла дверь. Ханжи выглядела хуже некуда. Синяки под глазами стали еще больше, и к ним прибавились мешки. Все волосы спутаны, лицо бледное, как у призрака. Сейчас она походила на ходячий труп, — Я никак не могу закончить противоядие. Что-то не сходится. — У нас остается мало времени, — говорит Моблит с другого конца комнаты, — Вам нужно поторопиться, майор, иначе… — Где… я..? Тихий, неуверенный голос раздается, и все замирают. Слышится шелест простыней, слабые стоны, и Джули подскакивает со своего стула, позабыв об усталости. — Эрен! Девушка наклоняется, трогая его за плечо, пытаясь привлечь внимание юноши, но тот смотрит по сторонам, не видя ее, как будто пытаясь что-то найти. — Где я? П-почему я здесь? — Эрен, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Ханжи, подходя к кровати Эрена. — П-пить хочется, — говорит он, и тут же рядом с ним оказывается кружка воды, которую подает Моблит, и Эрен осушает ее буквально за пару глотков. Джули внимательно за ним наблюдает и подмечает, что выглядит он намного лучше, чем пару часов назад. Лицо его теперь не такое бледное, глаза все еще лихорадочно поблескивают, но в остальном он выглядит абсолютно здоровым. Даже дыхание и пульс, кажется, пришли в норму. — Что я здесь делаю? — снова спрашивает Эрен после того, как пустую кружку забирают у него из рук. Он слегка приподнимается на локтях, пытаясь осмотреться. — Ты потерял сознание, а Жан, Армин и Микаса притащили тебя сюда, — отвечает ему Ханжи. — Что? — брови его удивленно приподнимаются, и он выглядит потерянным, — Но почему? Они все переглядываются между собой, а потом Ханжи вздыхает, поправляя очки. — Эрен, только спокойно, пожалуйста… — Что случилось? — в его голосе звучит паника, и Джули придерживает его за плечи, не позволяя подняться, хотя он уже на пол пути к тому, чтобы вскочить с кровати. — Вас отравили, — выдает женщина. — Кого нас? — Тебя и Сину. При упоминании Сины у парня будто что-то щелкнуло в голове, и он сразу же подрывается, отталкивая от себя Джули, отчего та врезается в шкаф позади себя и шипит от боли. Но две пары рук не дают ему далеко убежать. — Эй, сопляк, какого черта ты творишь?! — рычит Леви, крепко держа его с одной стороны, пока Эрвин держит с другой. — Отпустите! Сина!!! Где Сина?! — кричит Эрен, его глаза приобрели странный золотистый оттенок, в них горит бешенство и ярость, он сопротивляется, пытаясь вырваться из захвата, но он слишком слаб из-за лихорадки, всю ночь терзавшей его тело. — Эрен, успокойся! Тебе нельзя вставать, это опасно! — пытается достучаться до него Ханжи, но он будто не слышит ее, извиваясь всем телом, брыкаясь и пинаясь. — Что с ним такое? — спрашивает Анна, ее глаза полны ужаса. — Не знаю, возможно, это побочный эффект яда, — произносит Ханжи, не оставляя попыток привести Эрена в чувство, — Эрен, угомонись, черт тебя дери! Эрен, казалось, ее даже не слышит. Даже его лицо приобрело какие-то животные черты. Он широко раскрыл рот, с его подбородка капает слюна, все его тело конвульсивно дергается. Он делает рывок, обнажая зубы и целясь в плечо Эрвина, но Главнокомандующий вовремя успевает увернуться. — Ну все, ты меня достал, — бормочет Леви, и одним быстрым движением опрокидывает Эрена на пол, и он оказывается на животе, пока колено капитана упирается между его лопаток, а его ладони сжимают правую руку парня за спиной. Левой рукой он отчаянно царапает пол, вертит ей из стороны в сторону в надежде освободиться, — свяжите чем-нибудь ему руки, отведем его в подвал. — Но как же… — начинает Джули, но Ханжи перебивает ее. — Нет, Джули, он прав. В таком состоянии Эрен может навредить не только нам, но и Сине. Девушка оглядывается на неподвижную фигуру подруги, сейчас совершенно беспомощную и слабую, и она понимает, что это действительно будет правильно. Но сердце сжимается от мысли, что Эрена снова запрут в подвале, закуют в цепи, как дикого зверя. Она смотрит, как Ханжи и Моблит рвут белую простынь напополам и перевязывают ей руки Эрена. Тот рычит, пытается освободиться, скинуть с себя колено Леви, но, конечно же, в таком положении это невозможно. В его глазах не осталось ничего осознанного, он не узнает никого из них, а животные инстинкты полностью завладели им. Эрвин и Леви, держа брыкающегося Эрена с обеих сторон, уводят его из лаборатории, и из горла Джули вырывается судорожный вздох. — Это последствия яда? — прерывает тишину Анна, нервно поглаживая свой живот. — Скорее всего, — отвечает Ханжи, снимая очки и протирая их краем своей рубашки. — Но ведь лихорадка прошла, не так ли? — вмешивается Джули, — По крайней мере, ему стало лучше. — Да, предполагаю, что его силы титана помогли ему быстрее справиться с лихорадкой, но яд уже успел нанести повреждения, и нужно время, чтобы он полностью восстановился. — А как же Сина? — Анна переводит взгляд на подругу, и все повторяют за ней. — Сина сама с ядом не справится, — Ханжи хмурится, — поэтому нужно быстрее с ним разобраться. Джули потирает виски, пульсирующие от острой боли, и опускается на кровать, которую пару минут назад занимал Эрен. Ситуация с парнем лишила ее последних сил, которые только оставались в ней. Проблема с лихорадкой решилась сама собой, но теперь появилась новая — неистовство, в которое впал Эрен по вине яда. Что им теперь делать с ним? Держать его взаперти, пока оно само не пройдет? Потому что она понятия не имеет, как привести его в чувство. И еще осталась Сина, все еще страдающая от лихорадки. Кажется, голова Джули сейчас взорвется от всех этих мыслей. — Почему бы тебе не пойти поспать? — Анна присаживается рядом с ней и дотрагивается до ее руки, — Ты и так уже много сделала, тебе нужно отдохнуть. А я посижу и присмотрю за Синой. Стоит признаться, что предложение Анны было очень соблазнительным. Она так чертовски хотела спать, все ее тело ныло и болело от перенапряжения, а ноги и руки были ватными и совсем не слушались. В этот момент в лабораторию вернулись Эрвин и Леви, сообщая, что Эрен в подвале и надежно прикован цепями к стене, так что он никому не угрожает. Моблит остался вместе с ним, чтобы мониторить его состояние. В конце концов, взгляд заботливых глаз Эрвина и ободряющая улыбка Анны сделали свое дело, и Джули сдалась. — Хорошо, — отвечает она, поднимаясь, — я посплю пару часов. Но если вдруг что, сразу будите меня. — Окей, босс, — салютует ей Анна, и Джули закатывает глаза. Она уже предвкушает эти несколько блаженных часов сна и покоя. Но не успевает она сделать и шага, как в комнате раздается чей-то крик. Сначала Джули думает, что это Анна, но, посмотрев на подругу, она обнаруживает ее в таком же недоумении, и только потом она соображает, чей это крик. Сина. Джули мигом оказывается у ее кровати. Спина ее выгнута, руки с силой сжимают простыни, но глаза все еще закрыты. Она тяжело и часто дышит, на лице ее маска страха и полнейшего ужаса. Она бормочет что-то, но Джули не может разобрать что, но ей хватает понять, что это означает. У нее снова начался бред. — Сина, ты слышишь меня? — пробует позвать ее Джули, — Сина! Но она не отвечает, лишь продолжая изгибаться. Рядом с Джули тут же оказываются остальные: напуганные до чертиков Леви и Анна, Эрвин и Ханжи, только что выскочившая из своего кабинета. — Снова? — спрашивает она, и Джули утвердительно кивает. — Да, только до этого она не кричала. — Черт, — Ханжи дотрагивается рукой до лба Сины, и по взгляду Джули понимает, что все очень плохо. Майор берет ее запястье и щупает пульс, — Большие перепады, то быстрый, то медленный. — Нужно противоядие, срочно, — говорит Эрвин. — Оно еще не готово! — Это неважно, Ханжи, она может не пережить это утро. Нам придется рискнуть. Глаза Ханжи прыгают с Сины на Эрвина, потом на Леви и обратно на Сину. Она кусает губу, и Джули никогда еще не видела ее такой испуганной. Она в полном отчаянии, не знает, что делать. Противоядие еще не готово, шанс того, что оно поможет — пятьдесят на пятьдесят. Но дольше ждать нельзя. Температура достигла критической отметки, ее сердце может остановиться в любую минуту. Внезапно все тело Сины обмякает, лицо расслабляется, как и пальцы, сжимающие простыни. Кожа такая бледная, что практически каждая венка просвечивается сквозь нее. Дыхание становится медленным, редким, и на какое-то мгновение кажется, что она вообще перестала дышать. Джули в панике хватает ее руку, щупая пульс, и он еле заметный, словно бабочка под ее пальцами, из последних сил заставляющая себе махать крыльями. — Пульс… замедляется. — Ханжи, неси шприц! — Но… — Неси. Это был голос Леви. Все смотрят на него, а его темные, серьезные глаза прикованы к Сине. Ханжи молчит пару секунд, а затем неуверенно кивает и исчезает за дверью. В это время Анна протискивается вперед и падает перед кроватью на колени, обхватывая ладонь Сины своими руками. — Послушай меня, Сина, — низким, раскатистым голосом произносит она, — не смей умирать, ясно? Я надеру тебе задницу, если ты посмеешь умереть. — Мы все надерем тебе задницу, — подхватывает Джули. Она не видит, как вздымается и опускается ее грудь, но она дышит, она знает, что она дышит. Она должна дышать. Джули дотрагивается до ее щеки, и она ледяная. Как это вообще возможно? Минуту назад ее бил жар, а сейчас она словно сделана изо льда. Ханжи выбегает из кабинета, шприц с прозрачной жидкостью у нее в руке, и Джули видит, как ее пальцы трясутся. — Отойдите, — голос ее тоже дрожит. Все послушно делают, как она сказала, и женщина опускается на кровать. Она берет руку Сины, которую только что держала Анна, поворачивает ладонью к себе. Двумя пальцами Ханжи нащупывает вену на сгибе и замирает. Она закрывает глаза, делает глубокий вдох. И вводит иглу. Джули завороженно наблюдает, как прозрачная жидкость исчезает, оставляя после себя лишь пустоту. Она внимательно осматривает Сину на наличие каких-либо изменений — в лучшую или в худшую сторону — но ничего не происходит. Ханжи вынимает иглу из вены, зажимая место прокола ваткой. Повисает гробовая тишина. Они ждут, ждут хоть чего-то. Любого движения Сины, вздоха, звука. Но ничего. Лишь абсолютная тишина. Она неподвижна, словно статуя. Ни миллиметр ее тела ни шелохнется. Нет, нет, нет. Ханжи все еще трясущимися руками берет ее запястье, и мучительно медленно прикладывает пальцы к вене. — Пульса, — она тяжело сглатывает, — нет. Внутри Джули что-то обрывается, и скорее всего, это ее сердце. Она делает несколько шагов назад, обхватывая себя за плечи, пытаясь забыть эти два слова, стереть их из памяти. К горлу подступают рыдания, но она отказывается верить, она отказывается признавать это. Это невозможно. Она смотрит на Анну, а та мертвенно-бледная. По ее щекам текут слезы, но ее лицо не выдает ни единой эмоции. Этого не может быть. Эрвин плотно поджимает губы, а его обычно ярко-голубые, словно чистый небосвод, сейчас тусклые и практически серые. Так не должно быть! Раздается грохот, и Джули видит, что это Леви. Он упал на колени, его лицо скрыто волосами, а плечи подрагивают. Он плачет. И тут она тоже не выдерживает. Всхлип, потом другой, и вот она уже не может остановиться. Почему?! Почему именно она?! Она не должна была умереть!!! Она не могла умереть!!! После всего, через что ей пришлось пройти? После стольких испытаний? Когда она наконец узнала правду об отце, о матери. Когда она нашла любовь. Когда казалось, что все налаживается. Слезы лились непрекращающимся потоком, а она сглатывала их снова и снова. Она слышит, как плачет Анна, как ее тоже душат рыдания. Джули чувствует большие, крепкие ладони на своих плечах, кто-то мягко разворачивает ее, и она утыкается в твердую грудь, пока ее гладят по волосам, прижимая к себе. Сквозь поток слез она практически не слышит, как Ханжи шумно выдыхает: — Смотрите! Она отрывается от груди Эрвина, чтобы посмотреть, о чем говорит Ханжи, но она ничего не видит. И потом Сина еле заметно дергает рукой. Джули задерживает дыхание. Может, ей показалось? Может, она просто хочет это видеть? Практически не дыша она ждет еще одного знака, еще одного доказательства того, что не все еще потеряно, не все еще… И она дергает рукой еще раз. — Она жива… — шепчет Джули, боясь вслух произнести эти слова, потому что они могут оказаться ложью. Грудь Сины поднимается вверх в полноценном, глубоком вздохе. — Она жива, — повторяет за ней Анна, и они переглядываются, а затем бросаются друг другу на шею. Джули обнимает Анну, не переставая повторять два заветных слова, и Анна тоже повторяет их, будто молитву. Когда они отстраняются, то видят, что Сина дышит. В нормальном темпе, не быстро и не медленно, как обычно. И Джули не может поверить своему счастью. Она улыбается Эрвину, и тот улыбается, гладя ей прямо в глаза. Она смотрит, как Анна кидается к Леви, который все еще на коленях, и она целует его, вытирая дорожки от слез на его щеках. Она видит, как Ханжи пытается спрятаться за своими очками, но ее покрасневшие глаза и мокрое лицо выдает ее с потрохами. Она соскальзывает вниз на пол, обессиленная и вымотанная, но со счастливой улыбкой на губах. Джули с Анной одновременно бросаются на нее, и они все смеются, повторяя одно единственное слово. Жива.