Барин Вольдемарович.

(Место действия: Россия времён крепостного права.) - Что ж, Иван… - вздыхал молодой князь Курганский, расхаживая по своему бывшему родовому гнезду, да окидывая всё печальным прощальным взором, - имение я потерял, и слово данное батюшке, перед кончиной его преждевременной, не сдержал. Отец не успел вам вольную с матерью выписать, а я теперь уже и не в силах. Каюсь, сожалею и знаю, что гореть мне в геенне огненной до скончания веков. Иван, однако, особого сочувствия к князю не испытывал и сильно утешать его тоже не торопился. Тот быстро с потерей смирился и выход из положения отыскал незамысловатый, но верный. Посватался к старшей дочке княгини Разумовской и получил уже благоприятный для себя ответ. Родители давно уже отчаялись девицу великовозрастную с рук сбыть. А князь хоть и был теперь гол, как сокол, однако, князем по-прежнему оставался, к тому же был он ладно скроен да лицом пригож, это у князей Курганских фамильное было. И Ивану, как незаконному, но всё же княжескому отпрыску своя, да причем изрядная, доля красоты и сметливости досталась. Старый князь баловал его с малолетства, жил Иван с матерью всегда в барском доме, образование приличное получил. А теперь, что прикажете делать? Приедет новый барин, пошлет его коровам хвосты крутить, а руки к простой работе не привыкшие, пальцы музыкальные. - Слышал я, - словно угадав его мысли, произнёс князь Курганский, - что барин ваш новый, человек передовых взглядов, довёл я до его сведения, кто вы с матерью такие, обещал он войти в ваше положение. Иван кивнул, а сам внутри себя усмехнулся, подумал, что, скорее всего, такой же это картёжник и бездельник, как и его дядя. Откуда ему было тогда знать, что продулся князь Курганский, не в карты, а в шахматы, игру куда более интеллектуальную, а значит для князя совсем не пригодную. Прощание князь затягивать долго не стал, похлопал Ивана по плечу, сказал «не грусти сильно», прыгнул в бричку и попылил себе беспечно с легким сердцем и пустой от забот головой. Хозяин новый появляться, однако, не спешил, прислал сначала вперед себя управляющего Артёмия. Был тот невысок, да жилист, на татарина малость смахивал. На следующее утро, после приезда, поразил всех тем, что выбежал спозаранку к колодцу в одних портках, опрокинул на себя ведро колодезной воды и убежал обратно, довольно фыркая. Каков поп, таков и приход, как говорится. Молодой князь Курганский и сам лентяй был изрядный и с других много не требовал. То цыганский табор у него гостил, то друзья-гусары, то мамзельки - хохотуньи с лицами раскрашенными, из столицы привезённые специально. А новый барин на другой лад устроен видно был, судя по вещам, которые вскорости обозами прибывать стали. Книг там было немеренно, штучек полно всяких разных, назначения непонятного, да бабы голые, мраморные, в ящиках деревянных, стружкой пересыпанные. Баре, известное дело, без статуй этих жить просто не могут, или баб им подавай, чаще всего искалеченных, или бюсты мужиков лысых и носатых, философов древних. Артёмий Ивана, как человека грамотного, приспособил книги разбирать, да расставлять их по алфавиту. Работа хоть и пыльная, но приятная. Где картинка весёлая попадётся, где заметка на полях барином сделанная. Иван всё примечал, и запоминал на всякий случай. Лежит, бывало, вечером на диване в новом барском кабинете и мечтает. Обаять барина не таким уж сложным делом ему представлялось. Иван, порой, до того в своих фантазиях доходил, что себя приёмным сыном нового барина видел. А что? Общих детей у барина с барыней не было, а Ванька прекрасно осведомлён был о том насколько он хорош собою. К тому же смышленый и язык подвешен как надо. Философ смотрел на него с книжной полки и насмешливо губы кривил. - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, - сказал ему Ванька, а потом повторил тоже самое по-англицки. Мужика, кстати, Аристотелем звали, как ему Артёмий сказал. Тот который… Ванька зевнул, потянулся во весь свой почти двухметровый рост и решил, что завтра вспомнит, чем он там на века прославился. Накануне приезда, Артёмий собрал всех во дворе, сообщил радостную новость и велел особого раболепия при виде барина не выказывать, не любит он этого, не врать, не жалобиться, и вообще нечего больше на него таращиться, идите, работайте дальше. Разошлись все, остались только Иван, Артёмий, да хрюшка Ефросинья в Чертовой Яме. Вот с ней, как Артёмий не старался, ничего поделать так и не смог. Давным - давно ещё, ударила молния в это место и провал в земле сделался, сколько раз ни пытались его засыпать, наутро земля чудесным образом уминалась и всё тут. Хрюшка с молодости полюбила там валяться, а молодой она была ещё при царе Горохе. Общеизвестной диковиной слыла: огроменная, да ленивая. Князь Курганский частенько в карты её проигрывал, только сдвинуть с места, да забрать свой выигрыш никому так и не удалось. Вот и Артёмий тоже об неё споткнулся. - Завтра значит… - задумчиво сказал Иван. - Завтра. – подтвердил Артёмий. И оба они посмотрели в туманную даль и об одном единодушно подумали «Как бы дождь приезд барина не испортил.»