***
По результатам узи, на которое я еле выбралась незамеченной, я была всего лишь на четвертой неделе. Живота, естественно, и в помине не было, но из-за недомолвок с Юнги и ребятами я чувствовала себя отвратительно, мечась меж двух огней. Я не могу, просто не могу убить своего собственного ребенка, которого очень хотела. Хотела, просто не сейчас. Но он ведь не виноват в том, что из-за плотного графика я пропустила пару приемов противозачаточных. Он не должен умирать из-за моей невнимательности. Через две с половиной недели на одном из июльских концертов в Сеуле я впервые столкнулась с токсикозом. Буквально сбежав со сцены посреди выступления, я, зажав рот рукой, влетела в туалет и, обнявшись с унитазом, вывернула желудок наружу. — Наверное, что-то не то съела, — как ни в чем не бывало отвечала я на обеспокоенные вопросы мальчиков, пока у меня под сердцем потихоньку росло отдельное маленькое сердечко. Ночами я беззвучно плакала от безысходности, пока Юнги тихо сопел у меня над ухом, придерживая меня за живот, в котором находился его ребенок. От осознания всей паршивости ситуации хотелось лезть на стенку и выть, подобно волку. Как мне сказать ему? Как он отреагирует? Так много вопросов, ответов на которые я не знала. В скором времени началась активная подготовка к камбэку с песней IDOL. На одной из репетиций Ен Джи, впервые увидев поставленную хореографию, отвела меня подальше от ребят и слишком резко высказалась об этом. — Тебе нельзя танцевать подобное! — злилась она, пока я лишь закатывала глаза, говоря о том, что срок еще слишком маленький, чтобы беспокоиться. — Какая разница? Это в любом случае вредно для ребенка! — Ребенка? — послышался удивленный голос позади нас, и мы в шоке обернулись, увидев Чонгука. Я молча пялилась на него секунд пять, двигая ртом как рыба на суше, но потом, схватив его за ухо, притянула к себе. — Скажешь кому-нибудь об этом, и я придушу тебя ночью подушкой, — прошептала ему на ухо я и, отпустив парня, зло посмотрела на него, в следующий момент возвращаясь к остальным ребятам.***
Я сидела на кровати и, постоянно все перечеркивая, писала какую-то бессмыслицу в неизменном блокноте, пытаясь сотворить подобие песни. В скором времени в комнату вошел Юнги и, закрыв за собой дверь, плюхнулся рядом со мной. Я перевела на него взгляд и мягко улыбнулась, начав поглаживать его по мягким волосам. — Что делаешь? — улыбнувшись в ответ, спросил он, зацепившись взглядом за блокнот. — Пытаюсь написать песню, — непринужденно ответила я, пока Мин взял блокнот в руки и стал бегать глазами по строчкам. — И как? Получается? Я отрицательно покачала головой, улегшись на спину рядом с парнем. Юнги, отложив блокнот в сторону, аккуратно притянул меня к себе, заставляя нависнуть сверху. Мы несколько секунд молча, как дураки, пялились друг на друга, пока Юнги нежно поглаживал меня то по бедрам, то по талии. Мин приблизился к моей шее и стал покрывать ее влажными поцелуями, заставляя меня блаженно прикрыть глаза и откинуть голову чуть назад. Через некоторое время его нежные и аккуратные действия стали перерастать во что-то большее, и вскоре я уже была без верха. Мин припал губами к моей груди, слегка прикусывая соски, а я приглушенно простонала, пока возбуждение стремительно заполняло мой разум. Стоило только ему мимолетно коснуться моего живота, как меня тут же словно током прошибло. Я резко распахнула взгляд и в спешке слезла с Мина, натягивая ночную рубашку. — Ты чего? — удивленно спросил Мин, приподнявшись на локтях, чтобы видеть меня. — Н-ничего, — сдавленно ответила я, стараясь не пересекаться с ним взглядом. — Айрен, что с тобой происходит в последнее время? — встав с кровати, раздраженно спросил Мин, подходя ко мне. Я с видом побитого щенка стояла, опустив голову, и упорно молчала. Юнги встал передо мной и, выдержав небольшую паузу, более требовательным тоном повторил свой вопрос. — Я… я не могу тебе сказать, — тихо проговорила я, поджав губы от подступающих слез. — Да что с тобой?! Айрен, мы уже год как женаты, а ты все еще шарахаешься от меня, как от огня, вечно что-то скрывая! — взорвался Юнги, жутко негодуя. — Не говори так! — обиженно произнесла я, посмотрев ему в глаза. — Тогда скажи в чем дело, Айрен, — уже более мягко сказал Мин, нежно заключив мое лицо в ладони. Я виновато опустила взгляд, изо всех сил пытаясь не зарыдать. Как бы мне ни хотелось поделиться с ним такой радостной новостью, я просто не могу. Я правда боюсь его реакции, поэтому буду молчать. — Юнги, — шепотом начала я, — я правда не могу тебе сказать. Юнги, отпустив мое лицо, упорно молчал, пока я каждым нервом своего тела ощущала возникшее между нами давящее напряжение. — Я понял тебя, — прохрипел он, в следующее мгновение направляясь в сторону выхода. — Куда ты? — Посплю отдельно, — ответил Мин, в следующую секунду громко хлопая дверью. Я смотрела на чертову дверь секунд десять и, упав на колени, закрыла лицо руками, громко и горько заплакав.***
Таким образом прошло еще около месяца. Мы с Юнги все сильнее отдалялись друг от друга, поэтому я переживала трудно протекающую беременность в одиночестве. Совсем недавно Мин написал песню Seesaw, которая, как и всегда, до мелочей отражала наши сегодняшние отношения. О моем положении по-прежнему знали лишь Ен Джи, Чан Ди и Чонгук. Последний, кстати, поставил мне жесткий ультиматум — если я не расскажу Юнги о ребенке до конца августа, он скажет ему сам. Поначалу я жутко злилась на парня и говорила, чтобы он не лез не в свое дело, но в скором времени поняла, что Чон действует исключительно из лучших побуждений. — Ты не сможешь скрывать это вечно, — сказал мне однажды Гук, заставив тело непроизвольно вздрогнуть, — Юнги все поймет, просто расскажи ему. Девочки, в свою очередь, как сумасшедшие опекали меня, предостерегая от резких движений, так как я была уже на третьем месяце, а живот начал немного проявляться. Я была безумно благодарна им за помощь и часто говорила, как сильно люблю их и дорожу нашей драгоценной дружбой. Осмотрев свое отражение с ног до головы, я остановила взгляд на животе и шумно выдохнула, нежно прикоснувшись к нему через тонкий шелк свободной рубашки и невольно улыбнувшись. Через несколько секунд в гримерку вошел менеджер, сказав, что пора идти на сцену. Я кивнула ему и сказала, что подойду через минуту. Когда мужчина закрыл за собой дверь, я снова перевела взгляд на зеркало и положила ладонь на живот. — Пожелай мне удачи. Идя по длинному коридору, попутно натягивая всю необходимую аппаратуру, я столкнулась с Ен Джи, которая чуть не сбила меня дверью. — Ты куда? — удивленно спросила Пак. — На сцену, куда еще? — улыбнулась я, посмотрев на нее, как на дуру. — Ты с ума сошла? Ты собралась скакать на сцене в твоем-то положении?! — вдруг взорвалась Ен Джи, хватая меня за локоть. — Ты никуда не пойдешь, Айрен! — Ен Джи, отцепись! Не тебе решать, что мне делать! — рявкнула я, вырываясь из ее цепкой хватки. С совершенно испортившимся настроением я отыскала ребят, которые столпились за кулисами в ожидании меня. — Идем? — спросил Намджун, завидя меня. Все утвердительно кивнули и мы, исполнив неизменную кричалку, по одному стали выходить на сцену. Встав в ожидании музыки и света, я стала оглядывать парней, к огромному удивлению, не увидя на своем месте Юнги. Завертев головой в поисках парня, я заметила его за кулисами. Он стоял спиной ко мне и разговаривал, черт возьми, с Ен Джи. — Только не это. Через несколько секунд он повернулся ко мне лицом и, разъяренным взглядом посмотрев на меня, в полной темноте подошел ко мне, в следующее мгновение хватая меня за локоть и уводя за собой за кулисы, не обращая никакого внимания на крики ребят и мои громкие возмущения. Мин показал жест Намджуну, который, сразу поняв, что что-то случилось, сказал ребятам выступать без нас. — Что ты творишь? — услышав, что минус заиграл, а мальчики начали выступать, прикрикнула я, когда он, наконец, отпустил меня. — У меня такой же вопрос к тебе! — громко сказал он, хватая меня за плечи. — Почему ты не сказала мне? Почему?! Я молча смотрела ему в глаза, прекрасно понимая, что он имеет ввиду. Моя ложь, которая росла в геометрической прогрессии целых два месяца, все-таки вышла наружу, сыграв со мной злую шутку. — Прости, — сдавленно произнесла я, чувствуя, как глаза наполняются горькими слезами. — Ты правда думаешь, что я бы заставил тебя сделать аборт? Кто я для тебя — муж или дьявол во плоти? А, Айрен? — продолжал повышенным тоном говорить Юнги, иногда потряхивая меня за плечи. Я закрыла лицо руками, уткнулась ему в грудь и, громко зарыдав, снова начала извиняться. — Я прощаю тебя, Айрен, прощаю, только не плачь. Прошу тебя, не плачь, — намного мягче буквально протараторил он, заключив мое заплаканное лицо в ладони. Я криво улыбнулась и вытянула руки вперед, требуя теплых и таких родных объятий. — Все хорошо, — приговаривал Мин, крепко обняв меня и начав аккуратно поглаживать по макушке, — все хорошо. Я вдруг поняла, что теперь и дня не смогу прожить без Юнги. Осознавая, что я любима, мне хотелось дарить любовь в ответ. И теперь не только своему дорогому сердцу мужу, но и нашему с ним будущему ребенку.