***
Влад чувствовал вину, и это заставляло не спать его по ночам, но подойти к Максу и поговорить с глазу на глаз он был тоже не в состоянии. Мишка обещал больше не глупить и даже иногда звонил Воробью по вечерам, он любил поболтать, а Влада успокаивало его трещание. Барыга откровенно удивился этому заявлению, вернул Влада обратно в доставку, но загрузил по полной. Не любил он Воробья, это точно. Но судьбе было мало этих насмешек, она решила ещё его позабавить. — Владислав Алексеевич, — в его класс заглянула Евгения Афанасьевна — завуч. Влад вопросительно вскинулся на кресле. Рослая женщина выглядела обеспокоенной. С тяжелым вздохом, она пригласила его пройти с ним. Влад не на шутку всполошился, но на этот раз дело было не в нём. — У одной из наших учениц… очень проблемная семья, — стук каблуков завуча давил на уши, пока они поднимались к кабинету Анатолия Игоревича, — Она как-то даже с синяками приходила. Мы закрывали на это глаза, но сегодня… В общем, сами всё увидите сейчас. Она сказала, что будет говорить только с вами. Влад ничего не понял, но утвердительно кивнул. В кабинете «мистера пестрого галстука» была звенящая тишина. За продолговатым столом сидела почти синяя Адель… Влад застрял в проходе, раскрыв рот. На девочке не было живого места. Загнанные, красные глаза прострелили в Воробье пару дырок, тот опасливо переступил порог. Девочка тут же метнула молнии в тушующихся директора и завуча, те учтиво вышли. Адель дождалась, когда за ними закроется дверь и когда Влад рухнет на стул, не скрывая своего озверелого офигевания. — Помогите мне, пожалуйста! — шепотом взмолилась девочка, шумно потянулась через весь стол и сжала ледяными ладонями руку преподавателя. — Как?.. Что с тобой случилось? — Говорите тише! — шикнули на него всё также полу-шепотом, — Владислав Алексеевич, мне осталось всего ничего до восемнадцатилетия! А если сейчас они начнут судебное разбирательство, моего отца могут лишить прав на брата! — …Отец избил тебя? — Да, — вкрадчиво произнесла дева, по её щекам побежали ручейки, Влад не вынимал руки из её тисков, — Пожалуйста. Сколько раз мне нужно повторить, что Воробей у нас недоделанный герой-спаситель? Верно, нисколько, все итак это знают. Владу не потребовалось много времени, чтобы построить план действий, он полез в карман и позвонил кому-то. — Алексеич, ща урок вообще-то! — булькнул на него Киря. — Но ты же ответил. Тащи свою задницу к кабинету Толика, у меня есть предложение… — Хочешь повесить на меня тяжкие телесные? — вальяжно прогнулся Кирилл в ноге с видом знатока. Влад закатил глаза. В закутке санитарного отдела, где они находились, их никто не мог услышать. В кабинете Толика ждала изнуренная Адель. — Я придумаю, как тебе поставлять. — Ты итак мне поставляешь, — Влад выпучил глаза, — Что? Не ссы, братик мне всё передаёт. Правда, гораздо интересней было принимать лично от тебя. Влад проигнорировал хитрую лыбу, его ошарашил факт, что Лысый пичкает своего братишку от лица Воробья? Это для чего это? Влад свел лопатки, будто чуял, как за его спиной сплетается паутина заговоров, но сейчас было не до этого. — В общем, дури мне мало… — почесал Лаврентьев нос деловито, — Хочу оригинальности. — Из оригинального могу только кочергу в зад засунуть, — сузил Влад злые глаза. Киря усмехнулся. — Мне уйти? — Нет, ладно, — поймал Влад его за рукав спортивного бомбера, — Чего ты хочешь взамен? Лаврентьев думал недолго. А от услышанного у Влада сердце рухнуло в пятки. — Я не буду это делать! — рявкнул он, преодолевая желание развернуться на каблуках и уйти размашистой походкой. — Это всего лишь минет, красавчик. Я же не заставляю тебя участвовать в оргии. Влад смотрел в это бесцветное лицо и терял дар речи. «Всего лишь минет»! — Я не гей. — Ну да, — хмыкнули остро. — Я не умею. — Научишься в процессе. Уроки на «Ютубе» глянь, — Киря оказался слишком близко, а Влад смотрел как сквозь него, — Своего желания я точно не изменю. — Даже если я предложу в три раза больше наркоты? — с вызовом и ярой надеждой. — Даже если в пять раз больше, — обрубили, Влад закрыл глаза и вздохнул, стиснул зубы. Он не сможет. Нет, он создан только для Макса. Только для его рук, для его губ. Как и Макс для него. Никаких Лаврентьевых. Но в кабинете сидит избитая маленькая девочка, которая надеется на Воробья. А у того больше нет других темных лошадок, кроме этой. — Когда? Крилл ухмыляется, любуется тем, как Влад отводит от него взгляд. — Когда мне приспичит, — он сыто выдыхает, будто до этого боялся получить отказ. Потом его рука проводит по нижней губе Воробья и тот даже не противится, — Мне с самого начала понравились эти блядские губки. Утром школа, вечером «работа» за которую Максу теперь тоже перепадало. Да, представьте, вся его соподчиненная компания успевала и себе на карман положить, а теперь и с Максом делилась. Зарецкий не уважал эти деньги, они же запятнаны кровью многих людей. Поэтому он хранил в самом дальнем углу своего комода, надеясь, что они ему никогда не пригодятся. Что касается освобождения Воробья, то оно продвигалось никак. Макс тупо не мог подкопаться к Барыге, хоть и вынужден признать, тот относился к нему весьма лояльно. Почему же, непонятно. Макс мало болтал и держал лицо кирпичом, может потому. Гадать было неинтересно, потому Макс просто делал всё, что ему скажут. Если бы ещё не этот Юрий… До того приставучая псина! После того, как их «товарищество» спалил босс, Лысый поутих, но шантажировать Макса было его любимым занятием. — Она всё ещё думает об этом борове! — Хватит его так называть, он ничем не хуже тебя… даже лучше. — По морде получить не хочешь? — брызгал Лысый слюной. Они стояли неподалеку от своих лабиринтов, — Сделай так, чтобы она забыла о нём! — Может, на задних лапках ещё сплясать для тебя? Я тебе не всемогущий. Я убрал их друг от друга. Дальше всё зависит от тебя, — Макс почему-то думал о Владе. О его нечетком, темном силуэте, очерченным лунным светом. О его бледных, упрямо сжатых губах, выпускающих сизый сигаретный дым. — Борзый! Я ей не нужен! — Хорошо, что ты сам это понимаешь, — Макс сплюнул через плечо, хотя раньше никогда так не делал, сел в машину и завёл двигатель. Лысый недолго стоял прислоненный к бамперу. — Ты забыл, что я могу сделать? Только на мне держится твоя липовая добродетель! — Если Воробей заподозрит хоть что-то, я убью тебя, — сорвалось с губ Зарецкого. Лицо его не дрогнуло, но сердце пропустило удар. Черная машина поехала по крутой заснеженной дороге, раздосадованный Юрий смотрел ей вслед. — Или я тебя, — выпустил он облачко пара. Генка мыслил над тем, чтобы уехать. Возможно, навсегда. Здесь он помышлял строительными делами, а в городе работы будет побольше. И Влад бы не волновался за него, если бы не факт разбитого сердца. — Ты не хочешь с ней поговорить? — они сидели у Геннадия и гоняли чаи, так как Генкин организм уже не мог переваривать алкоголь. — Да говорил уже… Не слушает… Кто только посмел меня так оклеветать! — полупустая кружка полетела в стену, Влад даже ухом не повел, он уже смирился с таким поведением. Генка был расстроен и которую неделю не находил себе места. Влад вздохнул и перевёл взгляд в окно. Зима всё метала сугробы, и на душе у молодого мужчины было неспокойно. Тем вечером у него опять ночевала Адель. Владу казалось это ненормальным, но он не мог ей отказать, да и самому казалось, что ей и ему так лучше. Ведь пока это девчонка была рядом, шмыгала носом и бесперечь зевала, Воробей на какое-то время забывал о Максе. Он думал о нём слишком часто. Виноват ли он перед Зарецким?***
Одним обычным январским днём Лаврентьев ввалился в его кабинет. Уроки у обоих уже закончились. Сердце ёкнуло, теперь при каждой их встрече Влад боялся, что тот опомнится и решит, что пора отдать должок. Сегодня так и было. — Я не буду делать это в школе. Киря хмыкнул, схватил ключ со стола и запер их изнутри. Опять вернувшись к Воробью, он ухмыльнулся настолько пакостно, что Влад отвёл взгляд, чтобы не рассвирепеть. Он мог бы и отказать, прикинуться дураком, мол, я тебе ничего не обещал и обратное ты не докажешь. Но Лаврентьев взял на себя вину, Толик замял дело, так как приводы в полицию были не нужны ни одной, ни другой семьям. Влад мог бы извернуться, послать ебаного Лаврентьева… Но последствия бы имели такой разворот, что проще уж засунуть свою гордость в задницу. К тому же, Влад ещё не разобрался, почему Лысый прикрывает его перед своим же братом. Весь оставшийся день Влада воротило буквально от всего. Макс закончил очень поздно, почти к полуночи. Решив заехать в круглосуточный супермаркет, он стоял на парковке и мрачно цедил какую-то газировку прямо из бутылки. Вкус был приторный, Зарецкий вообще не жаловал такую пакость, но выбирать не приходилось. Вокруг было пусто, морозно, подвывал ветер, уже зазывая февральскую стужу. Глаза Макса устали, хотелось спать, но осознание того, что же он творит не позволяло ему отдыхать спокойно. Оставив машину прямо там, он решил пройтись. Он выбивал из людей то, что нужно было Барыге. Деньги, какие-то сведения, заставлял их признаваться в том, чего они не делали. Он служил большому дяде и теперь ему даже платить за это, что свидетельствовало о его приёме в банду. Макс врал Владу и пытался вывезти всё сам, а теперь неизбежно начал смиряться с тем, что вдвоём им оттуда не выйти. Макс вломился в чужие отношения и разворотил там всё во имя своих. Имел ли он право так поступать? Зарецкий остановился и швырнул бутылку прямо в кусты, сбивчиво задышал. Холод пронзил его до глубины души или это был жар, непонятно. Вдруг позади послышался шум. Макс успел обернуться, прежде чем бок пронзило вспышкой боли. Он выдал какой-то бессвязный звук и свалился на колени, свитер стал липким, Макс вскинул голову перед собой, но никого уже не было. Он с ужасом огляделся, верно, он был в какой-то аллее один. Сердце бухало в висках, он ощупал себя, оценивая рану. Но не смог понять, насколько та глубока, всё нутро болело, левая половина тела почти пульсировала. Нужно было срочно что-то решать. Влад сидел в гостиной, когда в двери начали ломиться. Воробей вылетел с битой нраперевес, которой обзавелся не так давно, чтобы если за ним придут, он мог обороняться. За запертой дверью оказался почти невменяемый Зарецкий. — Помоги, — выпалил Макс, схватил Влада за запястье прежде чем свалиться на пол. Влад заметил кровавые разводы, оставленные мужчиной на его руке. Что-то тогда щелкнуло во Владе, но он живо затащил Макса внутрь, уложил на диван и стащил распахнутый пуховик, окровавленный свитер и футболку. От вида неглубокого, но внушительного ножевого ранения сделалось дурно. Воробей бессвязно заматерился, боясь и коснуться тела мужчины. — Малыш… помоги, — Максу было трудно дышать, он терял кровь с каждой секундой. Перед глазами иногда вспыхивали темные пятнышки, но распахнутые в ужасе глаза Влада заставляли его рассеивать это наваждение. — Ч-что это?! Кто это сделал?.. Что мне делать? — голос Влада тут же задрожал, ему сделалось так страшно, что он и думать забыл о том, что сегодня ублажал какого-то крысёныша, что Барыга жаждет пересчитать в нём все кости, что он стал свидетелем кражи какой-то «голубой папки». Макс сглотнул ком в горле, во рту пересохло, но он старался выглядеть сильным, ведь Владу сейчас будет сложнее него. — Тебе придётся зашить рану. — … Сдурел! Я не смогу! Макс, я не умею! — Воробей вцепился ему в руку, глаза его заблестели. — Малыш-ш… — каждое слово давалось с трудом. — Макс, только не закрывай глаза, эй! Пожалуйста! Макс! Для Воробья в комнате вдруг стало так темно, так тесно, так душно. Казалось, его собственное сердце вот-вот заглохнет. Пальцы до побеления сжимали смуглую кисть, своего голоса он не слышал и чувствовал только агрессивный запал боли, разгорающейся в груди сильнее с каждым медленным взмахом пушистых ресниц Зарецкого. Максу становилось холоднее, только ещё теплая кровь продолжала выходить, заливать диванное покрывало, её не останавливали даже отчаянные манипуляции Воробья. Зарецкий вдруг так захотел посмотреть на него. Он открыл глаза, из последних сил дотянулся рукой до этого испуганного лица. — Я не хочу уходить, — сказал он. Влад замер, по его щекам покатились первые слёзы. — С-сука, — прошипел Влад, сорвался с места, Макс уронил голову обратно и прикрыл глаза, ему хотелось спать. Влад сметал всё на своём пути, он нашёл иглу и нитки за считанные секунды, но ему показалось, что прошли часы. Он вымочил всё это в водке, радуясь тому факту, что они с Геной алкаши. Облившись этой «святой водой» с ног до головы он прибежал обратно, начал звать Макса. Тот тяжело, но дышал. Влад хотел вдеть нить, но… Руки… они просто не слушались. — Нет… Нет, нет, нет! Ну же! Фух-фух! — он начал усиленно дышать, стараясь унять свои закидоны. Этого не происходило уже кучу времени! Ни на приёме, ни в борделе! Почему сейчас? — Почему! Блять! Нет, нет, нет! Макс! Зарецкий приоткрыл глаза, хотел поднять руку, чтобы коснуться его, но не смог, всё его лицо и тело было покрыто холодной испариной. Влад понимал, что каждая секунда на счету, что всё зависит от него. Жизнь любимого зависит от него. И ему хотелось тысячу раз просить прощения у Макса за то, что тот выбрал его, а не другого, нормального человека. — Малыш, — прервал Макс его бесконечные попытки успокоиться, — Поцелуй меня… Эта жалобная просьба прозвучала как прощание. — Я урою тебя! — крикнул Влад и Макс усмехнулся. — Я был бы рад сдохнуть от твоих рук… — Не смей умирать! Я убью тебя, если ты умрешь! Слезы повалили градом. Сопливая девчонка! Ну же, где твои яйца! Хотелось с разбега удариться головой о стену. Макс больше ничего не говорил. Влад зажмурился, он старался, отрицал надвигающееся отчаяние, но это было всё сложнее делать. Он больше никогда его не бросит, не обидит и не оттолкнет. Он будет любить и беречь его, Макс этого заслуживает. Пожалуйста, господи! Влад пойдёт к врачу, признает, что ему нужна помощь со всем этим! Он вылечится и всё у них будет хорошо. Только пусть он выживет. Пусть Влад даст себе спасти его! Влад вскидывается, ресницы слиплись и мешают обзору, он глубоко и шумно вздыхает. Его руки больше не трясутся. Что-то вспыхнуло в нём и тут же потухло. Он вдевает нить с первого раза и принимается за дело… Он не знает, сколько времени прошло, казалось, вечность. Он сидел перед Зарецким всё так же, на коленях, по локоть он был в крови. Макс дышал сбивчиво, Влад понимал, что нужно вызвать скорую, но… будут вопросы. А что он скажет? Кто пырнул Макса? Вариантов была масса, начиная от Женьки, заканчивая Лаврентьевым. Нужно пережить эту ночь. Будет рискованно. Влад сел на ковре удобнее, положил рядом телефон и набрал номер местной скорой помощи. Если что, останется только на «вызов» нажать… Макс был в беспамянстве почти два дня. Влад не спал всё это время, был рядом, обтирал водкой его рану и пытался напоить его водой через каждые двадцать минут. Хоть по глоточку, это уже начнет восполнять его потери. Влад не знал, был ли он верующим, но каждую ночь он молился, глядя в потолок. Он не знал специальных слов или песен, он делал это как умел, это выходило лучше, чем сдерживать непрошенные слёзы. На третий день Макс очнулся всего на полчаса, попросил воды, хотел выдуть всю кружку сразу, но Влад сказал, что нельзя так, всё-таки в нём дыра. Макс разочарованно сверкнул опухшими глазами и заснул опять. Может быть, он и не спал. Просто проваливался куда-то, где выносить это состояние было легче. Он постоянно ворочался, стонал сквозь сжатые зубы. Влад боялся уснуть, боялся прокараулить. Он сидел рядом и боялся коснуться его, будто здоровый мужчина, весивший под центнер, был хрупким сокровищем. Иногда Воробья вырубало минут на пятнадцать, он вскакивал, слушал его дыхание и успокаивался вновь. Анатолию Игоревичу сказал, что они оба свалились с тяжелым гриппом. Справки обещал позже, и его вообще не волновало, что он отчитывался за двоих и что директор мог что-то заподозрить. Вскоре среди третьей ночи Макс наконец-то проснулся по-настоящему. Повернувшись, он увидел Влада, сидящего на полу и сложившего голову на руки. Он сопел. Зарецкий немного размял шею, поднял одеяло и оценил повязку, под ней было неспокойно. Но он был жив. Макс хотел было принять сидячее положение, это оказалось сложнее, чем он представлял, Воробей тут же подскочил. Не соображая спросонья, он почти бросился на Макса, так и вопрошая, что случилось. — Всё хорошо, Малыш, — прохрипел Макс. Влад замотал головой, пытаясь уложить его обратно. — Тебе нельзя вставать. Лежи, я принесу воды. Макс не стал протестовать, на этот раз ему позволили выпить всю кружку. Он остался полусидя, Влад подложил ему под спину пару подушек. Выглядел Влад, наверное хуже, чем сам раненый. Хотя Макс себя ещё не видел. — Сколько я так провалялся? — Четвертый день скоро пойдёт… Макс открыл и закрыл рот. Ответить на это было нечего, его хватятся на двух работах. — Ты вообще ел за это время? — прищурился он на Влада. Тот застопорился. — …Тебя это сейчас волнует? — Меня волнуешь ты. Ты спал? Влад даже разинул рот, но скоро нашёлся. — Нет, не спал. Какая разница, ты чуть не умер… Что случилось? Кто это был? Макса пробил испуг. Что ему сказать? Наверное, частичную правду? — Я не знаю. Даже лица не успел заметить. — Шутишь? И что теперь нам делать? — Я отлежусь недельку, потом как обычно… Влад сидел, потеряв связь с реальностью. Он отследил в глазах Зарецкого полную адекватность. — Круто, — кинул он, поднялся и ушёл. При первой возможности, оба, без ведома друг друга отзвонились своим. Макс рассказал без утайки, что его едва не грохнули и сообщил не Лысому, так как частично подозревал его. Ему дали время отойти. Влад же сказал, что эти три дня был в загуле, Сарик понял, но от дальнейшей работы это его не освободило. Баб Мане решено было сказать, что Макс отъехал в город, потому как старушка могла заметить его раны. Болеть Макс остался у Воробья. И всё это время Влад его будто не замечал. Когда тот отсутствовал по вечерам, Макс не задавал вопросов, итак всё знал. В школу Воробей тоже вышел преждевременно, Толику сказав, что перепутал грипп с банальной простудой. Макс таскался весь день тенью, выздоравливал потихоньку, он знал, что останется шрам и что всё равно надо ехать в больницу. Об этом Воробей говорил ему каждый раз перед сном. И это было всё, о чём он с ним разговаривал. Рабочая неделя близилась к концу, впереди выходные. Всю субботу Влада не было, пришёл он поздно, опять не евши, улегся спать, но не спал, Макс слышал, как тот ворочается и вздыхает. Воскресным утром стало невмоготу. Влад доваривал манную кашу, как в дверном проёме вырос Зарецкий. — Теперь ты злишься на меня, — констатировал он. Влад молчал, степенно помешивая кашу. Шаркающие шаги остановились прямо у него за спиной и Влад старался держаться отстраненно, — Почему? У Влада не вышло играть безразличие. — Да потому! Ты придурок, Зарецкий, понял?! Тебя могли убить, если бы тебя не стало, что бы я делал, м? Тебя! Могли! Убить! Кто-то желает тебе смерти в этом прогнившем поселке! И всё, что ты собрался делать, это жить как прежде?! Макс беспокойно задышал, помрачнев обросшим лицом. Ему было нечего сказать разозленному Воробью. Напрашивался один вывод: — Ты тоже любишь меня. Влада кольнуло под ребрами. Он попытался собраться. — Я тебя терпеть не могу. Все твои ебанутые замашки, — он отвернулся к каше. От этой лжи стало не по себе. Макс продолжал стоять на месте, ему было нечего сказать. — Своими словами ты делаешь мне больно, — проронил наконец-то Макс. Влада это рассердило только больше. — Да? А мне, значит, приятно, когда ты отправляешь себя на верную погибель! Ты даже не хочешь попытаться найти того подонка! — проорали бородатому лицу. — Да я просто устал! Я хочу нормальной жизни, не хочу никого искать! Некого искать, Влад! Некого! — Значит, это наш удел! Причинять друг другу боль! — раскинул Воробей руками так, что из правой даже вылетела ложка, — И раз на то пошло, лучше нам вообще больше не мучить друг друга. Один хуй… ничего не выходит. Макс стиснул зубы. — Ну уж нет, — процедил он, ринулся на Влада и смял того в требовательном поцелуе. Воробей что-то замычал, слабо дернулся пару раз, а потом сам увлекся с головокружительной легкостью. Было приятно касаться друг друга настолько, что отключались всякие мозги. Макс кололся своей разросшейся бородой, но это мало останавливало Воробья. Руки Зарецкого были уже под его толстовкой, а они всё целовались и целовались. Уставали, но соединяли губы вновь. Макс напирал, Влад делал шажок назад и ещё. Кухня была очень тесная, поэтому скоро Макс одной рукой снес худое содержимое стола и завалил туда охнувшего Воробья, навис над ним ненадолго, чтобы понять его согласие. А тот был явно не против. Зарецкий содрал с его торса одежду и начал спускаться поцелуями ниже и ниже, пока Влад подрагивая, шумно дышал где-то там. На подходе к штанам, Макс вдруг сморщился и выпрямился, держась за стол. Влад сел к нему, притянул его за шею ближе. — Ты ещё слаб. — Но мне хочется, — взмыленный Макс вжался внушительным бугром между ног Влада. Тот только слабо усмехнулся: — Твои настои помогают. Ты старпер, а всё такой же неугомонный, — рука Влада скользнула в чужие штаны и освободила половой орган, налитый кровью, которой в организме Зарецкого сейчас было в неком недостатке. Макс хотел было возмутиться на это оскорбление, завалить этого вымогателя и доказать обратное, но первое же движение тонких пальцев на всей его длине заставила его прикусить губу. На заднем плане выкипала каша, витал запах горелого. В больницу поехали вместе. Отбиться от вопросов было сложно, помогла взятка. Владовские вышивки врач счёл достойными, нагноений никаких не было, что было весьма удивительно. — Вы просто очень сильно выздороветь хотели, видимо, — так это объяснил он. От госпитализации Макс отказался, получил рекомендации, какую-то прививку от столбняка хрен знает зачем. Было рекомендовано приходить пару раз в неделю на перевязку и наблюдение. Швы можно будет снять недели через две. — Больше жидкостей в рационе, меньше физических нагрузок, — коротко передал он это Владу, — У тебя что? Влад вздохнул. Его визит к психотерапевту окончился практически ничем. — Это не лечится. Все безобидные успокоительные я перепробовал… Он просто сказал, что всё зависит от меня. Нужно меньше стрессовать. — Я попытаюсь тебе в этом помочь, — Макс сжал его ладонь в своей, пока они шли к машине.***
Влад хотел, чтобы они уже угнездились вдвоём. Он жалел, что прежде не ценил их спокойной жизни в прошлом. И он бы отдал всё, чтобы снова засыпать с ним в той мрачной квартирке под шум города. Тогда всё было хорошо. Было страшно отпускать Макса, вдруг ещё что-то случится. Но тот был настроен ехать к баб Мане, он уверял, что та скучает по нему. Поэтому Воробей не стал возражать. — Макс, — остановил он его уже перед самыми воротами. Зарецкий обернулся на него, сияя лыбой. — У меня с Виктором действительно ничего не было. Макс смягчился, рассматривая полураздетого Влада, стоящего на снегу в одних шлепанцах. — Я уже понял, — отозвался он, хотел ринуться с поцелуем, но не стал. Он будет ждать, пока этого не сделает сам Воробей. После этого инцидента Макс стал осторожнее и ещё злее. С того момента он решил прочно установить свой авторитет и отдалиться от всех работников их деловой сферы. Он польстился на бумажные дела и совсем прекратил помогать Лысому. Тому пока и самому было чем заняться, он упорно обхаживал свою бывшую девушку. Иногда Макс думал о Саше… Она не заслужила этого, да и Генка тоже. Зарецкий не мог представить, что же будет, если Воробей узнает обо всём. Макс искусно избегал общих сборищ, он не должен был пересечься с ним. С Барыгой Макс тоже держал дистанцию, хотя главарь явно любил чествовать его в своих покоях. И чаще всего это была пустая болтовня. Но Макс трепал языком и получал, что хотел. Непыльная, удаленная ото всех работенка. Максу стоило только узнать основы подделывания бумаг и заиметь мощный ноутбук — он стал гребаным бухгалтером-хакером для этой шайки. И это было круто. Лаврентьев стал прогуливать уроки культуры сразу после произошедшего. И Влад не мог этому нарадоваться. Видно, тому не приглянулся вид учительского лица, заляпанного спермой. Да и слава Богу! — Владислав Алексеевич, не хотите прогуляться сегодня? — шмыгнула к нему Адель после звонка через весь класс. Влад выгнул на этот тон бровь. — В минус тридцать? — и критично оглянул густой румянец девушки, вкупе с губами, подведенными алой помадой. — Ага, — она нервно заправила торчащую прядь за ухо. — Я бы с радостью, но у меня сегодня есть другие дела. — О… Ну ладно, — девочка явно разочаровалась, — А если на выходных? — На выходных у меня тоже будут дела, — Влад продолжал перебирать книги на стеллаже. — М-м-м… Ну, в другой раз, — она перекатилась с пяток на носки и собралась уходить. — Каминская, — позвал её мягкий баритон с хрипотцой. Та лихо развернулась, играя юбкой. — Да, — а взгляд какой! Прям как у преданного щеночка! — Не крась так губы, это всё-таки школа, — Влад не знал, когда стал таким занудой. Может, он просто старался оградить её от каких-то проблем? — Вам не нравится? — скисла дева. — Слишком пошло, — заключил Воробей, наклоняясь за книжецей вниз. Девка покраснела ещё пуще, пискнула что-то и за ней закрылась дверь. Влад продолжал перебирать шкаф в конце помещения, как к нему опять зашли. Первой мыслью было: ЛАВРЕНТЬЕВ. И Влад быстро обернулся. Макс ставил на его стол контейнер с обедом, плечи Воробья расслабленно опустились. — Как ты? — бросил Влад. Макс прозрачно улыбаясь подошёл к нему вплотную. Почти грудь к груди, — Ты чего? — Ты в курсе, что скоро четырнадцатое февраля? — Зарецкий опомнился об этом только благодаря Дине, той скороспелой старшекласснице. — И че?.. — Влада даже в пот кинуло от этих выходок Зарецкого. — Как че! Давай займемся чем-нибудь! — Влад под его лукавым взглядом опять начал заниматься своими делами, пытаясь скрыть неуверенность, — Как раньше. Влад бросил книги и с вызовом повернулся к Максу. — Раньше мы занимались сексом. Макс не смог сдержать разъезжающиеся уголки губ. — На сей раз достаточно будет и культурной программы… если ты сам не захочешь большего. — Умник! Мы ещё не вместе! — Нет, конечно, как ты смел об этом даже вслух сказать! — на Макса с легкостью нападала дурнота. Он отошёл, уворачиваясь от книги, летящей прямиком в лицо. Но просмеялся он быстро, — Серьёзно, когда ты сможешь признать, что мы нужны друг другу, м? Макс снова подошёл ближе, но не слишком. Влад скосился, приоткрыв рот и вздохнул. — Давай не будем ничего усложнять… Если мы это итак знаем, для чего нам объявлять себя парой или ещё кем? — Для того чтобы я мог тебя касаться, быть рядом и не бояться получить по морде за это. Влад сжал губы. Макса можно было понять. Но Влад боялся. И на сей раз не Зарецкого, не возможности довериться ему. Он боялся, что Макс узнает, куда он попал, в каких делах он теперь варится. Это было достаточной причиной, чтобы потерять всё, что они выстроили друг между другом. — Будет тебе культурная программа, — усмехнулся Влад и пошёл к столу, минуя застывшего Макса. — Ты ушёл от темы, — игриво упрекнул мужчина. — Ты сам меня этому научил! День всех влюбленных наступил слишком быстро. Местный отсек культуры и досуга придумал всякой ереси. Посему весь день по школе летали старосты, ряженные в ангельские крылья и нимбы, раздавали сердечки из красной бумаги. По школьному радио крутили медляки, из-за чего в коридорах было не протолкнуться. Все обменивались валентинками. — Ну чего, колись, сколько тебе подбросили! — Макс подвинул Влада у подоконника. Вся школа собралась на концерт в тесном актовом зале. — Э-эм, не считал, — проблеял Воробей, рассматривая за кулисами улыбающуюся Адель. Сегодня она пела. — Давай поспорим! — воскликнул Зарецкий с таким энтузиазмом, будто он один из здешних шестнадцатилетних школьников. На них шикнула завуч, — У кого больше! А с проигравшего приватный танец. — Нахал! — со смехом заявил Влад. На них снова шикнули, — Заняться мне нечем… — Боишься проиграть? — глумливо прошептали на ухо. Влад скептически глянул на этого провокатора. — Сто двадцать девять… сто тридцать… сто тридцать один! — Влад досчитал свой урожай аляповатой макулатуры и с гордостью грохнул свой кулак поверх этой кучи. Макс победно усмехнулся, облокотившись о его плечо. — У меня сто тридцать две. — Гонишь. — Не-а, хочешь, пойдём ко мне, посчитаем! Влад только хотел заявить, что не прочь пересчитать, как дверь в его класс распахнулась, вошла Адель. — Владислав Алексеевич! Почему вы так рано ушли с Максимом? Даже не дождались моей песни, — дева мигом подскочила к ним, а Влад отшагнул от Макса. Конспиратор хренов. — Вот блин… Я надеялся, мы успеем вернуться до твоего номера, — сконфузился Влад. Но девочка мигом просияла улыбкой. — Ладно уж… Я вам на бис могу повторить… Ого, это вам столько послали! — Адель с завистью зарылась руками в пестрый ворох валентинок, — Ой, совсем забыла! Девочка вернулась к своему рюкзаку, брошенному у входа, и отрыла там кое-что. — Вот, — она протянула Воробью очень красивое, узорчатое сердце, — Так, чисто символически. На лице Воробья расплылась такая лыба, он трепетно принял от покрасневшей девицы «чисто символический» подарок и продемонстрировал Максу средний палец. Тот стоял с задумчивым видом. — Адель, а может, ты и мне подгон устроишь, чтоб не обидно было? — подбоченился биолог. Влад шлепнул его плечу, а девушка не растерялась. — Без обид, Максим, но МХК я люблю больше биологии.***
— Да ты издеваешься… — Влад уже жалел, что вызвался провести европейский праздник с этим русско-испанским идиотом. Макс стоял у его ворот, а у него с рук свисал огромный плюшевый медведь. — Малыш, это Миша. Миша, это мой муж! — Завали! — заворчал Воробей, подгоняя этого громилу пинками, чтобы соседи не услышали, — И этот кусок поролона совсем не похож на Мишу! — Смотря, о каком Мише ты говоришь, — Макс разулся и встал как вкопанный, потом протянул медведя с нечитаемым выражением лица. — Я тебе что, девчонка? Да и букетно-конфетный период мы миновали лет сто назад! — Так это не букет и даже не конфеты, — Макс посадил Мишу под вешалкой и подошёл почти вплотную, — И я же обещал, что влюблю тебя в себя снова. Влад открыл рот, чтобы опровергнуть эту фразу, ведь он никогда и не переставал его любить… — Я приготовил ужин, пошли… Раньше в их паре всегда готовил Макс, и это устраивало всех. Но Влад, открывший в себе кулинарные способности, шокировал его слабое сердце. — Ну и кто тебя научил? — курица, запеченная в лимонно-соевом соусе, впечатляла. — Интернет, — оповестил Воробей полным ртом и продолжил залипать в телек, который они включили для фона. Не возжелав сидеть в жаркой кухне, они угнездились в гостиной, на диване, где не так давно помирал Зарецкий. В скором времени наевшись, Макс хотел налюбоваться и наговориться с Владом досыта. Для этого требовалось вырубить телек, что он и сделал. Воробей возмущенно замычал, вскидывая брови. — Не хочешь поговорить? — О чём? — прижал Влад колени к груди и убирая тарелку на пол. — О, нам есть о чём, — заверил Макс, — Женька тебя не доставал? — Забудь уже. Она смотался на вахту, во Владивосток. Мне Серый рассказал. — Ха. А кто ж присматривает за ним? Или он научился бегать через сугробы на костылях? — Его девушка взяла академ… Да и мы с Геной периодически заглядываем. — Тебе было страшно тогда? — почти перебил его Макс. Влад застопорился. — Когда? — Когда он забрал тебя. — Технически, меня забрали двое, а не он один. — Кстати, где та вторая сволочь? Надеюсь, я не зря оставил его в живых. — Брось! Будто ты мог не оставить его в живых! — усмехнулся Воробей. Макс стал серьезным, и это даже напугало Воробья, — Может, сменим тему? — Да… Так тебе было страшно? — Умник! — Ладно-ладно, не хочешь — не будем. — Может лучше расскажешь, как твой заштопанный бок поживает? — Остался прикольный шрам, — Макс почесал нос, скосившись. — Разве это прикольно? — Я думаю, это брутально. — Я думаю, что ты идиот… — отвернулся Воробей с возмущением, — Дай посмотреть. Через пару секунд Влад привстал на коленях, чтобы лучше видеть, а Макс, увлеченно скинув свой свитер, сидел перед ним во всей красе. От лесенки ребер, поперек косых, стальных мышц шла рваная полоса почти до пупка. Рядом с ней белели врассыпную точечки — неумелые остатки стежков Влада. Начинающий хирург провёл кончиками пальцев по неровному рубцу. Макс вздрогнул. — Больно? — отпрянул Влад. — Нет, — улыбнулся Макс, — Ты холодный. — А, — мяукнул Влад и чуть осел, замолк. Макс тихо вздохнул, рассматривая тушующегося Влада рядом. Как бы ему хотелось преодолеть всю эту неловкость меж ними по щелчку пальцев. — Давай сыграем. Влад осекся на него и заинтересованно нахмурился. — Я буду задавать тебе вопросы. Если ты честно будешь отвечать, то можешь делать со мной что хочешь, а если не захочешь отвечать — я буду делать с тобой, что хочу. — Да иди ты нахер, — коротко и ясно. — Ну, Малыш, — заржал Макс на Влада, отползающего к краю дивана. — И почему ты задаёшь вопросы? — А у тебя есть, что спросить у меня? — Влад открыл было рот, но кроме того, кто пытался прикончить Макса пару недель назад, ему спросить было нечего, — Вот и всё. Давай, чего вечеру пропадать! Влад сомневался. А если дойдёт до пошлятины? Это же Макс, до пошлятины по-любому дойдёт! И что ему тогда делать? Он сам хочет Макса, только… обременений не хочет, а секс с Зарецким опасная штука, можно и замуж случайно выйти… — Если не хочешь, придумай сам что-нибудь… К тому же, культурные мероприятия были с тебя! — Ладно, убедил! Давай свои вопросы! — Влад сел по-турецки, лицом к Максу. Тот одеваться не спешил и тоже развернулся к нему, — Ты вымогатель. — Если бы ты сам не хотел этого, я б тебя никогда ни к чему не склонил. Хватит бегать от истины. Влад задумался и Макс, как всегда, был прав. Не оставалось ничего, как схватить со спинки дивана свитер этой гориллы и пару раз приложиться об его голую спину. Посмеявшись, вернулись к серьезному настрою. — Ладно, Малыш… Под какую песню ты в последний раз постыдно танцевал? — «Постыдно» в смысле развратно? — В смысле глупо, извращенец! — Влад даже порозовел под смех Зарецкого. Вспомнив свой последний раз, он захотел провалиться под землю. Эта песня была «Im blue» и отрывался он под неё до потери пульса как раз после того, как они с Максом расстались после больницы. Говорить об этом? Да никогда! — Пропускаю… Макс вскинул брови. — Уверен? Я же не постесняюсь воспользоваться шансом. Влад даже помедлил. — Говоришь так, будто сейчас заставишь меня убить кого-то. — Не-ет, всего лишь снять футболку… Влад оценил этот скабрезный ход, но решил сыграть по его правилам. Он медленно стянул с себя верх. Похвастаться ему было чем, как и обещал себе, подкачался. Макс повеселел в глазах и продолжил. — Моешься первым делом сзади или спереди? — Пха-ха-ха! Что? — А что? — смеялся Макс вместе с ним. Влад отдышался и через придурковатую улыбку выдал: — Спереди, — сдаваться ему во второй раз подряд он не планировал. — Всё ещё носишь те заветные трусы с «Вархаммером»? — Пропускаю-ю, — потупился Влад. Тащился он в эту игруху года два, а с трусами и по сей день не расстался. Лицо Макса в привычно приглушенном свете сделалось таким нахальным и довольным. — Сядь мне на колени. — А может сразу, на хуй? — Макса опять вынесло. Влад до последнего надеялся, что тот шутит. Но, как говорится, если бы он сам этого не хотел, Макс бы его не заставил. Покрывшись очаровательными пятнами румянца до самых ушей, Влад угнездился на шумно дышащем Зарецком. Тот недолго рассматривал его, пока не столкнулся с взывающим взглядом его глаз, Макс неловко прочистил горло. — Почему ты бросил рисовать? — А разве не понятно? — Мне казалось, ты сильно это любишь, и никто и ни что не сможет отбить у тебя желание. — Ничто, кроме твоего исчезновения. Макс сглотнул, неустойчиво подхватив Влада за поясницу. — Знаешь, я давно хотел оправдаться до конца, — Макс скосился в сторону, Влад молчал, уставившись на него, — Сразу после того, как всё это произошло, маме стало хуже, и я был вынужден уехать… Я не мог её бросить. — Я понимаю, — тихо произнес Влад, но Макс замотал головой. — Было бы самоубийством пытаться объяснить всё тебе по телефону. Но сейчас я понял, что надо было хотя бы попытаться. — Я бы всё равно не взял трубку. — Да? — Макса несколько раззадорило это. — Ну… первые полгода точно, — они засмеялись, Влад, забывшись, положил руки ему на плечи, так было удобнее и в его позе переставала читаться напряженность. Ещё немного и они столкнутся носами. От Влада пахнет виноградным соком, который они сегодня распивали вместо вина, просто так вдруг захотелось. — Я всё ещё чувствую вину, — признался Макс. Порой ему было непонятно, он больше эгоист или наоборот? Влад вздохнул, уронив взгляд, его руки сцепились за затылком Макса. — Я же сказал, что простил тебя… Да и ты не виноват. — Нет, это не так. Не говори так, иначе мы никогда не распутаемся. Лучше признать, что есть ошибка и шанс её исправить. — Психолог недоделанный, — улыбнулся Влад. Ему было светло и печально одновременно, — Ты будешь продолжать свою глупую игру? — Изначально я планировал этим методом развести тебя на что-нибудь похабное, — Воробей звонко рассмеялся, почему-то даже не обидевшись, ведь приятно, когда ты интересен в таком плане своему любимому, — Но теперь мне хочется только свалить тебя и заобнимать до смерти. — В принципе, можно сначала и первое, — Макс с неким удивлением воззрился на мужчину, — А потом и второе. В зелено-голубых, ясных глазах читалось желание, смятение и Макс не понимал, как ему поступить. Благо, Влад действительно был человеком одного момента. — Давай вопрос. — Где твоё обручальное кольцо? — не прерывая зрительного контакта, задал Макс вопрос. Влад тут же поцеловал его. Макс мог целоваться по-разному. Дерзко, напористо, целомудренно или очень нежно. Влад всегда, когда ухватывал инициативу, делал это протяжно и не спеша, прерывался, чтобы с тихим стоном разделить одно дыхание на двоих. Его длинные пальцы зарывались в жесткие волосы Зарецкого, вторая плавно скользила к телу, начинала расстегивать пуговицы на излюбленных рубашках мужчины. Но сегодня расстегивать это уже нечего, поэтому прохладная ладонь обожгла грудь, пресс и добралась по пояса черных джинсов. — Ты точно этого хочешь? — с недоверием отлип от него Зарецкий, а потом опять прильнул, стукаясь лбами. — Ну, ты говорил, я могу потом сделать вид, что ничего не было, — прошептал Влад ему в губы, Макс разочарованно попытался отстраниться. Влад хихикнул, — Я шучу, — и поцеловал снова. С помощью второй руки, ремень был побежден, и как только вжикнула молния, Макс оказался завален на плоскость дивана, на котором красовалось новое покрывало. Воробей глянул на него сверху вниз, облизал взглядом раскрасневшееся лицо, блестящие, полные губы, жилистую шею и всё остальное, чем можно было любоваться чертову вечность. И в голове щелкнуло. Макс, хотевший вцепиться в это гибкое тело перед собой, с непониманием проследил, как Влад сползает с него, устаивается между разведенных ног. — Ты что? Влад глянул на него из-под отросшей белобрысой челки и поскорее принялся за дело. В его голове гудело, как хотелось отмыться от поганого привкуса чужой плоти. Как бы ни старался забыть, но помнил все движения Лаврентьева внутри своего рта. Тот был груб, будто Влад и есть заправская проститутка. А Макс не станет с ним так обращаться, потому что знает, как Воробей ненавидит, когда его учат и хозяйничают им. Стоило приспустить тёмно-фиолетовые боксеры Макса, его достоинство мигом выправилось, желая избавиться ото всякого давления одежды. Влад с заинтересованностью обвёл взглядом поджавшиеся яички, гладкий ствол члена и вообще всю кожу паховой зоны, бывшую чуть грубоватой от интенсивного бритья. Макс был эстетом даже тут. — Ты самый лучший, — проронил Воробей, сам того не замечая. — Правда? — только и успел ляпнуть притихший Зарецкий, когда Влад мигом умостился к нему поближе и уже взял в глубокий горловой. Макс прикусил губу и с силой уставился в потолок. Это было до ужаса приятно. Помнится, в период их отношений, он не сразу смог уломать Влада на такой вид секса, но тот не сопротивлялся слишком долго, помыкать им в постели было несложно, особенно, когда ты и сам только что ублажал его таким способом. Естественно, что Влада пришлось учить и не всё выходило идеально, но сейчас… Макс не смог переварить вывод, что Воробей набрался опыта и без его ведома. Это сейчас было неважно. Ноги Макса нетерпеливо подобрались, что было отчасти неудобно, ведь джинсы всё ещё мешали в районе бедер. Одной лапой он наощупь добрался до головы Влада, совершающей нужные движения в четком темпе. Слишком трепетно погладив его светлые пряди, он судорожно схватился за него, прохрипев его имя. Всё тело сделалось липким и в низу живота с каждой секундой разгоралось обволакивающее тепло. Наласкавшись вдоволь, они лежали в обнимку. Макс сопел Владу в лоб, казалось, что оба уже спали, но это было не так. Макс оглаживал большими пальцами спину, руки Влада и ему думалось, как же здорово быть с ним. Вдруг Зарецкий подорвался. — Ты куда? — уже сонный Воробей поднял вслед за ним всклоченную голову. — У меня же есть подарок для тебя! — Макс в одних трусах посеменил босыми ногами в прихожую, пружиня носками на холодном паркете. Влад потер глаза и зевнул, как тот уже успел вернуться, — Во! Довольный мужчина протянул Воробью коробочку, тот попытался взбодриться и принял её, опасливо открыл. Внутри были наручные часы на черном, не слишком толстом ремешке. Сияли дорого. — Подойдут к твоей черной водолазке, образ будет завершенным. Влад патетично глянул на воодушевленного Макса. — Что? — невинно вскинул тот брови. — Я насосал на часы. — Дурак, — рассмеялся Зарецкий, ныряя обратно под одеяло. Утром Макс ушёл, оставляя за собой окрыляющее чувство во всем теле. Влад сидел, пялясь в окно и подпирая голову правой рукой, на которой красовался недавний подарок. Потом он обернулся в сторону коридора, точно кто-то пришёл. Сделав задумчивый вид, он вскоре поднялся и зашёл в спальню, бывшую раньше бабушкиной и дедушкиной. Там стоял старый сервант с посудой, книгами и прочим барахлом, излюбленным старушкой. Воробей со странным выражением скорби открыл резную дверцу, нащупал небольшую шкатулку. В ней лежали какие-то редкие монетки, бабушкины сережки с хризолитом… и малахитовое колечко. Влад осторожно взял его, надел на тот самый палец и протянул руку перед собой, хмуря брови. Он скоро снял его и бережно уложил обратно, решив отложить это обременение на подальше.