Это был ноябрь.

Ему нравится многое и она тоже.

Двадцатитрехлетнему Андрею нравится и не нравится многое. Ему нравится просыпаться рано-рано, выходить на балкон и закуривать сигарету, независимо от погоды и настроения, ему нравится читать книги старые и не очень, нравится встречать новых людей и просто жить. Ему нравится многое. И она тоже. Двадцатитрехлетнему Андрею нравится Алиса. Нравится Алиса с концами, ему нравится чувствовать, как она доверчиво прижимается к нему, как она смотрит глазами зелеными и немного карими — так преданно и так ласково, а Вселенная вся вращается медленно-медленно, ты со мной, я не верю, ты правда здесь?.. Она сходит с ума — и ему её совершенно не жалко. Она сходит с ума — как неправильно, аморально, как страшно и как странно от того, что… он, кажется, хочет этого даже больше, чем сама девушка. Двадцатитрехлетнему Андрею мама уже давно говорит о том, чтобы нашел прилежную жену, чтобы перестал таскать сброд к себе в дом… Двадцатитрехлетний Андрей измучился на работе — и как-то кажется, что ни на что не хватает времени. Двадцатитрехлетний Андрей скрывает всё за улыбкой, гуляет с друзьями, у него всё хорошо и прекрасно до того момента, как он не приходит домой и заваливается в постель, как же всё надоело, Господи, пожалуйста… Двадцатитрехлетнему Андрею кажется, что он слишком сильно повзрослел, что он слишком быстро изменился и скрыл свои эмоции от других, что уже идет третий десяток, а он слишком много натерпелся. И почему-то рядом с Алисой он чувствует себя до неприличия молодым. В мыслях немножко пожар, а в сердце немножко потоп. До чего же Андрей, Алиса, не хочет любить тебя. Не хочет — молодая же и наивная, вся жизнь впереди, а такую, как у него, жизнь он не желает никому. Не хочет, потому что знает, что постепенно заберет всё прекрасное, что может быть у неё в жизни. Он не хочет — но любит. И от этого всё рассыпается. Идет прахом, взрывается и лопается — ну не может он, не может… Андрею за месяц двадцать четыре — кажется, будто вся жизнь впереди. А Андрею не кажется. Он точно знает, что всё уже позади. И почему-то рядом с Алисой он знает, что ничего не пропало. И почему-то рядом с Алисой что-то ёкает и разрывается, почему-то с Алисой слишком хорошо, почему-то с Алисой совсем не больно. Она смотрит глазами зелеными и немного карими, смотрит и целует, смотрит и понимает с полуслова. Она смотрит и говорит: я люблю тебя, слышишь? И ему не больно. Не больно. Ему очень даже хорошо. Он чувствует порой себя злодеем, который украл самое прекрасное, что было в этом мире, и поклялся, что никому не отдаст. Она улыбается, и это так красиво. Она улыбается — и шрамы поблекли. Она улыбается — и уголки губ Андрей приподнимаются, видишь, я не умею улыбаться, не знаю, как делать это искренне, но я же стараюсь, видишь, стараюсь для тебя, Алиса, моя Алиса… Я не умею любить, Алиса. И почему-то люблю. Спустя некоторое время он находит записку, которую она прятала в столе, которую совсем давно, а кажется, совсем недавно, он оставил ей на прощанье. Спустя некоторое время целовать её уже стало привычкой, потребностью, спустя некоторое время — она стала всем. Спустя некоторое время он понял, что влюбляется в нее снова и снова. Они пересматривали фильмы, слушали музыку, они говорили ночами и иногда поутру, они скрывались от всех, кроме самих себя. Им нравилось. Андрей часто целовал её шрамы, а Алиса плакала, плакала с надрывом и без, плакала просто потому, что ей было настолько хорошо, что плакать не больно — легко. — А у тебя есть парень? — как-то странным и немножко глуповатым тоном спрашивает Андрей во время одного из приливов любви, а девушка раскраснелась и отвела глаза, не веря услышанному. Что?.. Разве?.. — Нет, — также по глупому отвечает, немного стыдясь ответа и целуя парня в щеку, будто бы желая, чтобы тот объяснил, но Андрей лишь лукаво улыбается. — Маленькая ведь ещё, — нараспев произносит, обнимая парня со спины, чтобы хоть немного укрыться от зимнего мороза. — А у тебя? — с сомнением. — Нет, – отвечает, а Алиса хмурится — как это так, разве я не… мы не? — Почему? Ещё немножко и заплачет — всё закончилось? — Потому что ты ещё маленькая. Алиса где-то две минуты недоумевает, пока парень заливается смехом и разворачивается, проходя в сторону дома. Внутри девушки что-то закипает, и та в сердцах и немного с облегчением выкрикивает: — Дурак! А потом как-то глупо делает снежку и ликует, попадая парню прямо в шапку. И я точно знаю, что завтра Андрей и Алиса слягут с температурой, что завтра, возможно, им будет далеко не до смеха, и я знаю, что больше всего каждый из них захочет увидеть другого. А сейчас, сейчас им все равно — хоть конец света. И где-то есть в мире Алиса и Андрей, о которых можно говорить долго-долго, которые улыбаются всем..