Deviation

Федя вел Катю по коридору, закрыв ей глаза ладонью. Счастливая сейчас полностью соответствует своей фамилии: улыбается, восторженно смеется, когда андроид вместе с Ником и Лерой кричат «сюрприз», дергая именинницу за уши. Кажется, их всех вырвали из того дерьма, в которое они оказались втянуты против собственной воли, все это закончилось и никогда-никогда не вернется. А потом Фаркаш объявляет на весь класс про вечеринку в честь праздника. Наверное, даже немного грустно осознавать этот факт: всем плевать, из-за чего туса. Главное — что она в принципе случится. Ну, и за чужой счет, разумеется. Когда они приходят, другие ребята уже мельтешат, ища, чем бы себя занять, Лера с Катей куда-то пропали, а из колонок раздаются биты. Да-а, уж эта девушка всегда устраивала вечеринки, проходящие на высоте. Только вид Дэна, сидящего в стороне со стаканом, нагнетал. Если честно, андроид до сих пор так и не понял, почему Фаркаш не пошла тогда в клуб, предпочитая сомнительную вылазку неведомо куда, словно знала, что будет происходить. А потом появилась Катя. Невероятно красивая и какая-то другая, не та забитая, заикающаяся девчонка, которую он привык видеть. Смелая. Чарующая. Привлекательная. Невероятная. Федя приглашает Счастливую на танеси рц, и они отрываются по полной. Имеют ведь право не думать о всей этой заварухе, о Друге хотя бы один вечер? Федину инициативу вскоре перехватил кто-то еще, и андроид отошел в сторону, за угол дома, буквально столкнувшись лицом к лицу с Дэном, как раз поджигавшим сигарету. Неспешно, будто испытывая, не сводя с Феди пристального взгляда, он сделал затяжку. Выдохнул клубы дыма, насмешливо улыбаясь. — Чего ждешь? Я недостаточно доходчиво объяснил? Ты — не Саша и никогда ним не станешь. Просто железячка, которой зашили его память. И я не хочу тебя видеть. Или тебе еще немного красного льда за шиворот закинуть? Содрогнувшись, андроид отступил на шаг назад. А потом в его голове что-то словно замкнуло. Легкое движение — и накладных пластин, делавших из Феди Сашу, как не бывало. Даже голос изменился. Теперь он настоящий. Сколько можно играть другого человека, которого он все равно никогда не сможет заменить, сколько можно скрывать себя настоящего, снося издевки самого дорогого ему человека, буквально вырасшего на его глазах. Задрало, до тошноты осточертело. Пусть звонит куда хочет. Пусть после этого выпада ему дорога одна — на утилизацию. Все равно он там вскоре окажется. Сразу, как только поймут, что он — девиант. Так к чему тянуть резину? — Никого не вспоминаешь, нет, Дэн? Денисенко впадает в ступор. Нет, это абсурд, этого не может быть, это все подстроено. Не может он быть Федей, не может быть его домашним андроидом, которого продали… стоп, как раз перед Сашиной смертью. И все равно мозг отказывается принимать факты, будучи не в силах принять такой сюрприз. — Да как ты можешь играть на чувствах, как ты можешь манипулировать моими воспоминаниями? У меня был один друг, и того продали, а ты пытаешься выдать себя за него? Самому-то не противно? Дэн уже и сам не понимает, что говорит. Не верит, что Федю переделали под Сашу. Не верит, что все это время выливал потоки ненависти на того, кем так сильно дорожил. На того, кого, как ему казалось, необратимо потерял. Андроид истерично смеется, доставая какую-то флешку и бросая её прямо в парня. — Посмотришь на досуге, — бросает он, уходя в неизвестном направлении. Денисенко поднимает носитель, пораженно провожая Федю взглядом. Перед глазами снова словно наяву встает та сцена, которую он предпочел бы забыть, вытравить, выжечь из памяти, но которая так уперто, настойчиво всплывала, напоминая о себе. Помнится, Дэн тогда крупно истерил, орал, даже разбил какую-то вазу. Но отец абсолютно хладнокровно проигнорировал злость сына, у которого отняли последнего, кто по-настоящему понимал его. Вот и сейчас нахлывали воспоминания, будто ударяя под дых фантомным кулаком. «Лучше уйти, пока я тут ни на ком не сорвался». Дома Денисенко вставил флэшку в компьютер и начал смотреть запись. Кровь холодили воспоминания, детство отдавалось болью в груди, а картинки счастливых моментов в его жизни можно было пересчитать по пальцам. Ему хотелось остаться в прошлом навечно, но, к сожалению, это невозможно. Время бежит и они взрослеют, единственное, что остаётся неизменным, так это вся та чертовщина их мира, технологии, которые втиснулись в их жизнь с огромным успехом, заменив всё, что только можно. Люди сами создали себе врагов, друзей. Создали себе подобные машины, способные заменить человека практически во всём. Почти физической болью отдавались воспоминания о детстве. Счастливая семья: маленький Денис, отец и красавица-мать, женщина с мягким сердцем и сильной волей, которую сломила такая жалкая на то время болезнь, как рак. Прогресс неумолимо движется вперёд, но даже тогда ей не удалось помочь. В возрасте семи лет Дэн потерял маму, в восемь лет его отец начал пить, а на рынке появились андроиды, точнее, их бета-версии. Когда Денисенку исполнилось девять, в их дом, к вечному недовольству и слезам присоединился андроид FD-370 — домашний андроид с повышенной эмпатией, железка, в программе которой была забота о детях и работа по дому. В тот год над их семьей повисла угроза бедности, как и предполагалось, технологии начали замещать людей, ведь выгодней купить один компьютер в теле человека, чем платить настоящему, который мало того, что может болеть, иметь посторонние обстоятельства, мешающие нормальной работе, так ещё и не шибко эффективен. Отец Дениса пропадал днями на работе, чтоб принести в дом достаточное количество денег для того, чтоб можно было купить еды и нормально одеть сына в школу. Андроида они тогда назвали Федей. Мягкий голос и красивое лицо было всем, что мальчик помнил достаточно хорошо. Ласковое прикосновение к волосам и похвала за очередную пятёрку, нежные прикосновения и просмотр фильмов вечером, пока папы нет дома. Мелодии, которые Федя бормотал себе под нос во время мытья посуды… это всегда казалось ребёнку странным, но довольно милым, так делала когда-то его мама, это заставляло его взгрустнуть и, возможно, пустить слезу, но чужие слова: «Всё хорошо, Дэн, я рядом. Ты же знаешь, что я тебя люблю, что тебя любит твой папа. Я всегда тебе постараюсь помочь, если тебе это потребуется» — пусть и записанные в программе, всегда помогали ему прийти в себя. Это тогда появилось сокращённое «Дэн», которое он слышал в свой адрес после утешающих объятий. Когда он перешёл в среднюю школу, ему было довольно сложно втянуться в коллектив. Уже тогда он ходил на плаванье, откуда и были его единственные друзья. Они проводили мало времени вместе, и уже тогда, даже если ему предлагали пойти тусоваться вместе, он выбирал пойти домой, рассказать о прошедшем дне Феде и получить в ответ мягкую улыбку — слегка приподнятые уголки губ и прищуренные глаза, будто это он был солнцем, а не жёлтый шарик в небе за окном. Но время шло, он становился старше, а мир менялся, технический прогресс двигался дальше, что вроде как было хорошо, но в то же время пугало. Ему было четырнадцать, когда это произошло. В один день он вернулся после школы домой и не застал Феди ни на кухне за мытьём посуды, ни за уборкой в комнате, ни в спальне, ни на балконе, где он любил стоять и смотреть на город. Андроида, его андроида не было дома, его друг куда-то пропал. Звук открывающейся двери посадил в сердце зерно надежды, но когда он обернулся, то увидел только своего отца. Растерянность, страх и простое непонимание ситуации сковало его. Родитель явно был слегка пьян, но это не отменяло вопроса, крутящегося в его голове. — Пап, где Федя? — с недоверием спросил парень. Сейчас это был единственный вопрос, интересовавший его. — Нету, — будничным тоном произнёс тот в ответ, будто ничего и не произошло, хотя, может быть, для него и вправду ничего не произошло, но мир Дениса рушился. Второй раз. -Как нету? Что ты имеешь в виду? — Я его продал. Дэн знал, что у них были проблемы с финансами в последнее время, но не такие же сильные. Отец не мог так поступить, это же просто тупо. — Как продал? — Ты же всё прекрасно понимаешь, не маленький уже, хватит. — Пап, где Федя?! — не хотелось повышать голос, но он просто никак не мог поверить в происходящее. — Да продал я его! У нас нет денег, понимаешь ты это или нет?! — отец явно был в отчаянье. Парень больше не хотел этого слушать, теперь он не хотел находиться в этом доме, не хотел видеть человека, которого до недавнего времени ещё называл отцом. Денис стал чаще пропадать за пределами школы и вне дома, теперь его ничто не тянуло туда. В тот год он впервые попробовал курить сигареты и пить водку, от первого он очень долго кашлял, а от второй с непривычки блеванул, но это его не остановило тогда. Прятки под подъездом, лазанье по заброшкам, разбитые окна в соседских кварталах, ему всего этого было мало. Через несколько месяцев в их доме появилась Алина, иначе AL-970, — усовершенствованная модель домашнего андроида. Ха, жалкая попытка. Слишком приторные и наигранные эмоции, сплошная фальшь. Отцу нравилось, вот пусть и играется, но его не проведёшь такой пластмаской. Всё добро в его жизни пропало вместе со смертью его матери в первый раз, второй раз оно навсегда ушло с продажей Феди. И вот, казалось, давно утраченный единственный настоящий друг вернулся в его жизнь, а он снова повел себя как мудак. Просто потому, что привык к этому, разучился жить иначе за эти годы. Единственная верная мысль — извиниться. Извиниться за всю причиненную боль. Он ведь не знал, кем на самом деле был якобы Саша. А оправдывает ли это его? *** Тем временем Ольга наконец-то получила долгожданные результаты экспертизы, которые, впрочем, не дали фактически никаких существенных зацепок. Ни алкоголя, ни психотропных веществ в крови Полины не обнаружили. По крайней мере, можно было сообщить Ларисе, что она может похоронить свою дочь. Почему-то на Макарову нахлынуло странное успокоение. Где-то на заднем фоне Илья уже заканчивал всю возню с накопившейся еще, наверное, до его появления документацией. Стоило отдать ему должное, он разобрал за несколько вечеров то, на что у Ольги ушло бы больше недели. Да и вообще напарник больше не раздражал и не казался ненужным прицепом, что для привыкшей работать в одиночку следовательницы было еще каким прогрессом. В пустоту вещал телевизор, хотя болтовню диктора никто особо не слушал. До определенного момента. «В связи с участившимися случаями девиации властями было принято решение проверить всех работающих андроидов, в первую очередь — в государственных предприятиях. Все владельцы андроидов должны будут предоставить их на проверку. Обнаруженных девиантов отправят на утилизацию». Женщина почему-то содрогнулась, вернувшись к мыслям о том, что с Сашей в последнее время определенно происходило что-то не то. Грубость, отстраненность, недавняя ссора, сам факт того, что он пришел на крышу… Неужели девиант? Ответ напрашивался сам собой. Нормальный андроид уж точно не стал бы творить всю эту чертовщину. Только вот верить в это совсем не хотелось. Сколько можно, когда наконец-то прекратятся эти утраты? Она потеряла сына. Она вот-вот потеряет мужа. Что, даже андроида не останется? — Все готово, Ольга Евгеньевна, — вырвал Макарову из раздумий Илья. Уж он-то, казалось, последний, кому стоит переживать о проверке на девиацию. — Спасибо, — небрежно бросила женщина, даже не взглянув на бумаги. Андроид чувствовал: что-то не то, какая-то черная полоса наступила в жизни следовательницы. Трудно сказать, улавливал он это благодаря своей программе или присутствующему, вопреки стереотипам, простому человеческому пониманию. Только нельзя ему во все это вмешиваться. Его работа — расследовать дело. И все же вопрос непроизвольно сорвался с губ. — Вы переживаете из-за Саши? Ольга содрогнулась, вскинув утомленный взгляд на Илью. Перед глазами промелькнула последняя ссора с Артуром, все эпизоды, когда он пропадал непонятно где. Хотя на самом деле очень даже понятно. Просто не хотелось в это верить. А кому хочется верить в то, что супруг, вероятно, изменяет? — Если бы только из-за Саши. Не забивай себе голову чужими проблемами, — горестно усмехнулась Макарова. Вшитые вежливость и чувство такта не позволили Илье больше задавать вопросы.