Телохранитель киллера

      Возвращаясь в Зелёнку, обдумываю разговор и последние слова начальника, прозвучавшие отчасти дружеским предупреждением, отчасти завуалированной угрозой. Никогда не обольщался насчёт Чэнлэ — мужчина он, на первый взгляд, не самый приятный, а познакомившись чуть ближе, понимаешь, что ему можно доверять и довериться. Но пообщавшись ещё больше, замечаешь, что в его взгляде всегда скользит нечто опасное, первобытное, церемониться с врагами он не станет. Остаётся понять, считает он меня врагом или другом. Ведь я-то знаю, что не желаю никому зла, а он может посчитать, что моими благими намерениями вымощена дорога в ад…       Чэнлэ действительно неоднозначный мужик. В первые месяцы моей работы в агентстве на него было совершено покушение, дважды за один день. Dominus тогда делал первые шаги на «рынке» Южной Кореи, его положение было крайне нестабильно. В тот же вечер, после всех злоключений Чэнлэ заклеил пластырем царапину, оставшуюся от второго неудавшегося нападения, надел лучший костюм и поехал на встречу с партнёрами, взяв с собой нескольких парней, среди которых оказался и я.       — Вас хотят убить? — паниковал я тогда, пытаясь отговорить его от самоубийственного, на мой взгляд, поступка. Но Чэнлэ вообще не напрягался.       — Если никто не хочет моей смерти, значит я плохой делец. Пусть видят, что плевал я на их предупреждения. И пусть знают, что мои парни, — он оглянулся на своё сопровождение, — чего-то да стоят. Ты ведь чего-то стоишь, Тэён?       Тогда я сомневался. Со временем перестал. А теперь снова не уверен, что стою хоть воны. Барахтаюсь уже столько недель на одном месте, чего я смог достичь? Пару раз по чистой случайности и благодаря везению смог выжить? Велико́ достижение! Со Шрамом не разобрался, даже не попытался, довольный, что он меня не трогает. Всё ждал отмашки от начальника, который, к слову, тоже не спешит что-либо предпринимать. Либо не посвящает меня в свои планы.       Джонни меня поимел по всем фронтам — в Корее нет другого такого парня, на фоне которого я бы чувствовал себя бо́льшим неудачником. Доверие начальника потерял, врал, изворачивался, человека убил… Хотя наёмного убийцу трудно назвать человеком, но как давно я перестал ценить чужую жизнь?       «Ты спас жизнь Тэна, разве этого тебе мало?» — внутренний голос как всегда на страже моей бессовестности, но сегодня он слишком тих, чтобы перебить чувство ничтожности.       — Я спас жизнь другого убийцы, — продолжаю сопротивляться я чисто из вредности.       «Тебе уже плевать, кем он был».       — Мне плевать. Мне плевать…       «Тэн спас Чэнлэ благодаря тебе. Он спас Джисона. Он спас тебя как минимум трижды. Он тебя изменил. Ты вырос. Разве этой платы недостаточно, чтобы дать вам шанс на новую жизнь?»       Мне жутко захотелось домой. Я снова считаю свою задрипанную комнатушку в доме Тэна своим домом. Нет, я считаю своим домом место, где есть Тэн… Так банально, зато чувствую я именно так. Как же мне сохранить трезвую голову, когда приходится думать о стольких вещах и многому сопротивляться? Может, нам стоит уехать, пока всё не уляжется…       Чэнлэ велел не предпринимать никаких действий и ни с кем не связываться, пока он не донесёт полученную информацию до нужных людей. Я не могу действовать вне закона, не хочу провести всю оставшуюся жизнь в бегах. Нам нужна защита и подстраховка. Уверен, папка с компроматом сильно «похудеет», пока дойдёт до верха. Останется ли там хоть что-то на безупречную семейку Ёнхо? А сколько других шакалов, узнав, что можно потопить надоедливого конкурента, будут готовы рискнуть?       Семья Чжонов уже готова вонзить свои зубы в жертву, растерзать, они не боятся подавиться слишком крупным куском мяса. До сего дня я не сомневался в справедливости начальника и его непоколебимых принципах. Сегодня я уже ни в ком не уверен.       Джехён тоже поступил крайне опрометчиво, доверившись мне. На месте семьи Чжон, которая его воспитывала, я бы счёл это непростительным предательством. Выложить, пусть и общих чертах, семейные секретики и планы постороннему парню, с которым тебя ничего не связывает, кроме какой-то сомнительной, к тому же невзаимной симпатии — глупость высшей категории. До сих пор не верю, что я ему нравился. Ни разу, ни единого раза он не дал мне понять, даже заподозрить, как он на самом деле ко мне относится.       — К чёрту! — бесконечная нервотрёпка меня доконала. Я устал, просто до безумия истощился думать, решать, терзаться. Хватит единственной искры, чтобы я взорвался и сжёг всё вокруг, включая самого себя. Мне реально нужно морально отдохнуть и хотя бы один вечер ни о чём сложнее безалкогольного пива и снэков не думать.       Выруливаю на заправку и становлюсь в длинную очередь. Куда все спешат в такую ужасную погоду? Машин сегодня чуть ли не вдвое больше обычного, по пути я несколько раз, пусть и ненадолго, застревал в пробках.       Задумавшись, не сразу слышу телефон, а потом в панике жму на приём.       — Ты в порядке?       — Эээ… Да. Привет то есть. Ты задерживаешься, я волнуюсь, — голос Тэна звучит подавленно.       — Пробки. Купить чего-нибудь? Чего хочешь поесть?       — Ничего… Давай выберемся куда-то? Плевать на погоду, не могу больше в четырёх стенах сидеть, скоро взвою. И деловые поездки в печёнках, у меня уже судороги лица от фальшивых улыбок. Ну, так что? Лишь ты и я, никаких…       Впереди мужик наконец заканчивает заправлять бак, заводит свою колымагу и внезапно движется назад, неумолимо приближаясь ко мне дёрганными рывками.       — Блядь! Куда?! — ору что есть силы и поскорее сдаю назад, пока он не смял мне бампер, а сзади приближается другая машина, водила мельницей машет руками и тоже орёт — в его глазах дебил уже я. Дальше двигаться некуда, чувствую лёгкий толчок, и машина впереди наконец останавливается. Водила позади выскакивает из машины, бежит ко мне с явным намерением начистить физиономию, а тот, что впереди, наоборот пытается скрыться с места преступления. Ему не дают, я выскакиваю, присоединяюсь к разборкам снаружи, мы всё орём и материмся. Виновник ДТП быкует на меня, пихая ладонью в плечо, но, заметив, что мне его потуги как комариные укусы, трусливо отступает, ограничивается криками. Через пару или даже десяток минут меня отпускает, я всё ещё зол, но тугой узел, долгое время сковывающий мои внутренности, расслабляется, я даже удивляюсь, почему все такие злые и так громко ругаются.       Когда вижу на бампере царапину-вмятину размером с ладонь, снова начинаю заводиться, но потом понимаю, что в жизни случаются вещи и похуже, предлагаю водиле разойтись мирно, обойтись европротоколом и небольшой компенсацией. Он отказывается, обвиняя сначала в том, что я стоял слишком близко, а вскоре и вовсе заявляет, что это я его ударил. Учуяв приближающийся бюрократический пиздец, я уже согласен свалить без компенсации, но нет, приходится вызывать полицию, страховщика, пересмотреть видео с камер, снова поскандалить, заполнить кучу бумажек, а часа через два с гордо поднятым флагом победителя в трясущихся от усталости и нервов руках наконец поехать домой.       В первую очередь снова набираю Тэна, он уже один раз сбрасывал мой вызов, видимо, обиженный на внезапно оборвавшийся разговор. Я даже не могу толком вспомнить его последние слова: вроде жаловался, что хочет сменить остановку и куда-то сходить. А потом завертелось… надеюсь, он не принял мою ругань на свой счёт.       Гудки уходят в никуда, начинаю нервничать. Неужели и правда обиделся? Я, конечно, всё объясню, извинюсь. Извинюсь так, как ему хочется, в любой форме, лишь бы всё закончилось хорошо и с наименьшими потерями. Сил на разборки нет. Хватит с нас дерьма с ссорами, опасными приключениями и смертельными номерами.       Набираю снова, и вновь никто не берёт трубку. Нет, ну, это уже слишком! Прибавляю газа, чувствуя, как холодеет спина, немеют кончики пальцев, как сводит нервной судорогой челюсть. Время будто замедляется, и мне становится по-настоящему страшно. Знакомое ощущение. Очень нехорошее предчувствие.       Разве стал бы Тэн игнорировать без причины?       У ворот Зелёнки торможу, жду, пока охранник лениво выглянет в окошко и помашет мне рукой, как медленно откроются створки, и я наконец ворвусь внутрь. Вокруг царит идиллия, несмотря на позднее время и плохую погоду, местные домохозяйки стоят у пустой площадки, которую раньше специально освободили от всего лишнего, и обсуждают, какие игровые комплексы и качели установить, чтобы детям было и весело, и не покалечились. А у соседнего подъезда курят два дряхлых деда, тыкая пальцами куда-то в сторону парка.       Машина Тэна на месте, у него в окне горит свет, вокруг спокойно, но тревога в сердце не успокаивается.       Паркуюсь, здороваюсь с женщинами и спрашиваю, что нового и какие происшествия за день произошли. Сглупил, стоило спросить об этом ещё у вахтёра, а сейчас мне страшно подниматься наверх.       — Да что тут случится теперь? — всплёскивает руками одна из женщин, которую вижу впервые, хотя думал, что знаю уже всех жильцов. То ли недавно поселилась, то ли я действительно стал совсем невнимательным. — Как беда с дядюшкой Чхве случилось, хозяин забор крепкий поставил, и камеры везде, теперь и носа сунуть никуда нельзя, чтобы все об этом не узнали и не обмусолили.       — Много ты понимаешь, Хэсу́! Разве не знаешь, кто такой господин Ли? — госпожа Кан, моя соседка, не то приходит на выручку, не то пытается поставить меня в неловкое положение. Что она имеет в виду? Телохранителя или любовника? В последнем никто из них точно не уверен, либо они стараются не сильно это обсуждать, но многие видели, как я Тэна на руках носил, и что в его квартире нередко ночевал, а точнее, практически не ночевал в своей. И ссору нашу не могли не заметить… Соседка поворачивается ко мне и докладывает: — Господин какой-то приезжал, пока вас не было. Красивый, как чеболь из дорамы, и, наверняка, богатый. Машина у него необычная, дорогая. Встречался с нашим хозяином, поднимался к нему наверх, я сама видела, но пробыл недолго. А потом видела, как он уехал.       — Один? — заволновался я.       — Да, вроде, один. Тогда как раз дождь пошёл, нас всех разогнал, потому я в окно видела, как машина уезжает. Но если бы с хозяином, то охранник Пак бы доложил. Я сейчас ему позвоню, уточню.       Она достаёт телефон и звонит на КПП, а я снова жалею, что не додумался до такого простого решения самостоятельно, и смотрю в окно Тэна. Там мелькает какая-то тень. Ну, точно обиделся, специально не брал трубку, чтобы меня извести, а после вытребовать себе компенсацию побольше. Сейчас поднимусь и выпишу ему по первое число — нечего в такое время нервировать и без того нервного человека.       — Охранник Пак говорит, тот господин сам уехал, в машине рядом с ним никто не сидел.       Ну, и прекрасно. Кем бы ты ни был, незнакомец, вали себе по своим делам.       — Спасибо, тётушка. Я тогда пойду…       — Постой, мальчик, — когда с официальной частью покончено, я из господина Ли снова превращаюсь в мальчика. Значит, сейчас меня будут ругать. — Твоя кошка опять по коридору носилась как угорелая. Слишком нервная она. Моего Микки напугала, а он уже старенький, лужу напрудил в коридоре от страха. Ты ей мяты купи или таблетки антитрах…       — Антисекс, мам, — поправляет её до этого момента молчавшая дочка, и женщина жутко смущается.       — Ну, ты понял, — она отворачивается, машет мне рукой и делает занятый вид, будто собирается силой мысли вырастить горки на детской площадке. — А теперь иди наверх, иди. Нечего тут со скучными тётками время терять…       Не знаю, как остальные, но госпожа Кан точно о чём-то догадывается.       Поднимаюсь на лифте — сегодня он уже работает, больше не скрипит, как раньше, не трясётся, да и быстрее двигается. Что же, при всей моей нелюбви к лифтам, я рад, ведь теперь Тэну не придётся мучиться, спускаясь на лестнице.       В животе урчит, и я жалею, что не заехал в маркет за продуктами. Ну, потерплю, не впервые, а Тэн хотел прогуляться, будет повод сходить в кафешку или…       Дверь в его квартиру не закрыта. Я врываюсь внутрь и никого не обнаруживаю. Проверяю ванную, спальню, даже выбегаю в коридор и заглядываю на балкон. Пусто. Возвращаюсь внутрь и снова набираю номер Тэна, и долго, мучительно долго слушаю гудки. Набираю снова. С подоконника спрыгивает кошка и бросается что-то вылавливать под диваном. Так вот чья тень мелькнула в окне… Я придурок.       Мысли двигаются заторможено и отупело.       «Приезжал незнакомый господин. Уехал, вроде, один».       — Вроде, один.       Кто это мог быть, кроме Джонни? Но разве Тэн, зная об опасности, мог поехать с ним добровольно? На КПП сказали, что в машине был только водитель, а Тэн мелкий, он мог пригнуться или лечь на заднее сидение. Но зачем ему подобные извращения? Чтобы насолить мне?       Кошка продолжает бросаться под диван и мяукать механически, будто робот, опускаюсь на колени и заглядываю под днище. Там лежит телефон. Разблокирую. Не знаю, почему, но телефон не требует ни графический пароль, ни отпечаток пальца, хотя я точно помню, что раньше они были.       В журнале вызовов куча пропущенных звонков от меня, а до этого один принятый. Со Ёнхо.       Говорили они не больше минуты. Скорее всего, Джонни приехал и поставил Читтапона перед фактом, мол, вот он я, красавчик, открывай. И этот самоуверенный дурачок сам пустил его в свой дом. Конечно, великий Ангел Смерти, чего ему бояться в собственном доме? Ну, не убьёт же его Ёнхо на глазах у кучи свидетелей, иначе он бы не явился сюда на крутой машине, чтобы у жителей бедного района глаза повылезали от удивления.       Через некоторое время замечаю, что нарезаю бесцельные круги по квартире, не в силах ни остановиться, ни осознать свои действия. А что, если Тэн действительно настолько разозлился на меня, что специально уехал с нашим врагом? Теперь окончательно вспоминаю и его подавленный голос, и то, как я наорал на водилу… Что я тогда крикнул? Представления не имею, но могло выглядеть, будто я недоволен именно им, а потом куда-то делся, не перезвонил.       — Твою ж мать!       Кошка, которой чужие терзания были побоку, от неожиданности подпрыгивает и прячется под стол, а я бросаюсь проверить верхнюю одежду Тэна и обувь. В шкафу идеальный порядок, все куртки, плащи и пальто ровненько висят на вешалках, внизу аккуратно сложены несколько пар ботинок. Около двери тоже висит одежда, и стоит куча обуви. Да у него шмоток больше, чем у моей сестры! Каждый раз он надевает что-то новое, я всего и не упомню, как мне понять, собрался он добровольно и спокойно, или его выдернули из дома в халатике и тапках? Между прочим, где они?       Один тапок нахожу в спальне, второй под шторой. Может, Тэн специально их разбросал, а может, кошка растащила. Меня окончательно охватывает отчаянье, чувствую, как перед глазами мутнеет — по сути, я ничего не знаю о привычках Тэна, о том, что он любит или не любит, в чём он ходит, какие зацепки оставил, если, конечно, он смог их оставить. Я ничего о нём не знаю.       Захлебнувшись чувством вины, мечусь по комнате, не в силах определиться, за что схватиться. Телефон. Я должен позвонить Ёнхо. Ему точно известно, где Тэн. В последний момент меня что-то останавливает. Палец замирает над кнопкой вызова, я жму отмену. Без зазрения совести просматриваю смс-ки — там пусто, даже спам отсутствует. Мессенджера нет, будто хозяин телефона ни с кем никогда не общался. Заглядываю в заметки, и там ничего. Тэн удивительно скрытный парень, не оставляющий следов.       Однако я должен что-то понять, заметить, должен найти зацепку! Если он уходил в спешке или по принуждению, ему незачем прятать улики.       Телефон в руках начинает вибрировать, от неожиданности едва не роняю его на пол. Незнакомый номер, но я уверен, это Ёнхо.       — Где он? — спрашиваю без предисловий и поражаюсь как сложно сохранить в голосе хладнокровие.       — Со мной. — Мне кажется, губы на его лощёной физиономии растягиваются в довольной улыбке. — Ревнуешь?       С трудом сдерживаюсь от того, чтобы не ударить кулаком в стену.       — Дай ему трубку.       На той стороне несколько секунд царит молчание, потом слышу:       — Что-то ему не хочется. Он немного занят. Но не переживай, он в порядке. Пока.       — Чего ты хочешь, Джонни?       Не вижу смысла скрывать, что мне известно его второе имя. Раз он нигде им не светил, наверняка хотел оставить в тайне, как и вторую сторону своей жизни и деятельности. Но в его голосе нет ни капли удивления, будто ему вовсе плевать. Или он не считает меня за серьёзного противника, о котором стоит беспокоиться.       — Сразу к делу? Ну, как пожелаешь. Видишь ли… Наблюдать за вами было весело, возможно, я бы развлекался ещё долго, уж очень люблю затяжные шоу по сценарию. А вот импровизации мне не нравятся. Читтапон решил проявить самодеятельность, и вот он со мной. Он считает себя умным парнем, а я слишком галантен, чтобы оставить без внимания его жажду приключений.       — Если ты с ним что-то сделаешь, клянусь, я тебя…       — И что ты мне сделаешь?       Проглатываю колючий комок, ставший в горле, и сцепляю зубы. Надеюсь, до него не долетел мой зубовный скрежет.       — Где ты?       — Ну вот, — усмехается Джонни, — совсем другой разговор. С этого и стоило начинать. Хотя, чего я ожидал от такого простого и необразованного парня, как ты. Переговоры — не твой конёк, да? Как человек деловой, я ко всему подхожу основательно и изменять себе не привык. Игра должна быть интересной, иначе я не играю, — он хохочет, потом резко замолкает, сменяя веселье угрожающими нотками в голосе: — Скоро к тебе приедет курьер и привезёт дальнейшие инструкции. Жди на месте и не дёргайся, иначе своего Ангела ты больше не увидишь. И ещё — не наделай шума. Я очень расстроюсь и могу натворить глупостей, о которых мы оба сильно пожалеем.       В трубке слышатся гудки. Перезваниваю, оператор сухо констатирует, что номера не существует. Перестраховался, ублюдок. Хорошо хоть, я додумался записать разговор, впрочем, вряд ли его пришьёшь к какому-либо делу без веских доказательств. Сейчас даже школьник способен с помощью нейросети слепить ролик с президентом и его же голосом объявить как выходной, так и войну.       Джонни велел ждать. Не дёргаться. Иначе я больше его не увижу.       Каждое слово — будто гвоздь в крышку моего гроба. Звонить Чэнлэ, чтобы снова услышать волшебное «не дёргайся»? О да, мне сразу полегчает, и дёргаться я перестану. А вдруг Джонни взял меня на понт и просто тянет время? В растерянности я оглядываюсь.       — Тэн, ну что ты натворил?       На вешалке около входа не хватает его бордового спенсера, а на полке с обувью нет чёрных кроссовок с дурацкими леопардовыми вставками по бокам. Тэн так обижался, когда я высмеял его новое приобретение и предложил использовать к ним легендарное леопардовое одеяло вместо тоги. Он так ни разу их и не надел, сказав, что после моих издевательств сделает это только под страхом смерти.       А тот дурацкий коротенький спенсер совсем не по погоде, он же в нём совсем замёрзнет, и так вечно руки холодные…       Потихоньку начинаю собирать кусочки пазлов, и на сердце, несмотря на тревогу, становится теплее. Тэн оставил достаточно подсказок. И не так уж плохо я его знаю. К примеру, давно заметил его любовь пить из одной чашки, оставлять её на столе, а после брать вторую. Первое время я постоянно подозревал, что к нему кто-то тайно приходит.       Он полюбил кошку и ревнует, когда она садится ко мне на руки. Раньше он оставлял в моём холодильнике закуски и мой любимый холодный зелёный чай. Сначала я думал на Лукаса, который знает мои предпочтения, но оказалось всё не так. А ещё… много всякого, я могу долго перечислять, но сейчас ясно одно — он хотел показать, что уходил в спешке. Что, возможно, его торопили и заставили против воли. Он верил, я замечу детали, которые Джонни сочтёт незначительными или неважными, и пойму.       Сердце бьётся сильнее, когда становлюсь на колени и снова заглядываю под диван. Тэн оставил телефон, но вдруг там ещё что-то? Чёрный прямоугольник замечаю не сразу, провожу пальцами по слегка пыльному полу — не достать. Подскакиваю, со скрежетом сдвигаю диван. Кошка, ранее умостившаяся сверху на подушке, в ужасе шипит и соскакивает, снова прячась под стол. Наверняка она думает, что её хозяин совсем башкой двинулся.       Прямоугольник из дорогой матовой чёрной бумаги оказывается визиткой. Той самой, что Джонни дал Читтапону, приглашая на встречу. Золотое тиснение, пафосное название, номер телефона и почта — они мне по сути ничего дают. Писать на почту идиотизм, а по телефону точно ответит секретарша, которая спросит, записан ли я на приём к господину Ёнхо. Вряд ли Ёнхо, похитив Тэна, повёз его в центральный офис. Суть в другом. Тогда они что-то обсуждали, что-то крайне скучное, заунывное и абсолютно меня не интересующее. Что-то про выигранный тендер, строительные объекты с дурацкими названиями и будущие перспективы. О каком месте они говорили?!       Закрываю глаза, пытаясь поминутно и дословно воскресить в памяти тот день, но перед мысленным взором возникает лишь хмурое лицо Тэна, его слегка усталый вид и молчание. Тогда наши короткие отношения переживали не лучшие времена, говорили мы совсем мало. Если я не вспомню, его усилия будут напрасны, Джонни победит и, торжественно наступив ногой на мой хладный труп, поднимет бокал и произнесёт тост… Торжество… Триумф!       Именно так называется тот новый отель, который он строит за городом! Как бы ни было символично, но теперь я точно знаю, где эта крыса прячется. Вбиваю запрос в поисковик на Невер и нахожу адрес. Место идеально для того, чтобы спрятаться от чужих глаз, ведь отель почти достроен, но официально открыт ещё не был.       Бросаю телефон, наливаю себе стакан сока и закидываю в рот пригоршню снеков из пачки, что лежит на кухонном столе. Проглатываю не жуя, заглядываю в холодильник — там полно всего, Тэн всегда пополняет запасы, но всё надо готовить. А мне нужна энергия, я жутко голоден и смертельно хочу пить. В коробочке нахожу холодные не особо свежие куриные крылышки и теперь запихиваюсь ими, на ходу обдумывая, с какими козырями могу явиться к Джонни, чтобы не сдохнуть сразу, как только я туда заявлюсь. Кроме размахивания пистолетом в стиле американских ковбоев в голову ничего не приходит. Мне нужна помощь, но…       От процесса бездумного поглощения калорий отвлекает стук, я хватаю полотенце, вытираю жирные руки, лицо и пытаюсь поскорее проглотить всё, чем набил полный рот. Неужели курьер? Так быстро!       Достаю пистолет, заглядываю в глазок — за дверью стоит мужик в форменном костюме доставщика. За козырьком не видно лица, но в руках он держит небольшую коробку. Ох, упаси боже, там чья-то голова, размер как раз подходит. Да и странно, какие нынче рослые курьеры пошли, широкоплечие.       Курьер тоже не любит пользоваться звонком, потому несколько раз вращает коробку в руках и стучит снова. Осторожно приоткрываю дверь, скрывая пистолет — цепочки у Тэна, к сожалению, нет. Курьер бурчит нечто нечленораздельное, наклоняется, будто здоровается, протягивает мне планшетку и ручку, чтобы я расписался, и, когда я, не отрывая взгляда от скрытого козырьком лица, тяну руку, резко бросает в меня коробку и с ноги лупит в дверь.       Я успеваю в последний момент отпрянуть назад, спасая себя от перелома ключицы. Удар невероятно сильный, я едва остаюсь на ногах, а курьер уже врывается внутрь, с разворота бьёт ногой по моей руке, пальцы от боли разжимаются и немеют, пистолет вываливается, и чужак ногой отфутболивает его в сторону кухни.       — Ты!       — Ну, вот и свиделись. — Шрам не улыбается, на обезображенном лице вообще нет никаких эмоций, на нём будто застыла театральная маска.       Меня одолевают сначала сомнения, затем неприятные догадки.       — Ты… не туда пришёл за ответами.       — По ходу дела разберусь.       Взяв разгон и придав своему и так тяжёлому телу ещё больший вес, он кидается на меня, в последний момент резко развернувшись и целясь мне ногой в подбородок. За спиной у меня стоит стол-стойка, о который больно ударяюсь поясницей, что-то трещит — надеюсь, не мой позвоночник — и я разворотом ухожу в сторону от нового тычка. Ноги у Шрама длинные, да и он сам выше меня сантиметров на пятнадцать, крупнее и, похоже, быстрее. Руки он использует мало, зато ноги только и мелькают у меня перед лицом.       Новый удар я пропускаю, и его ботинок, словно таран, врезается мне в грудную клетку, взрываясь колющей болью и забивая дыхание, но вздохнуть мне некогда, я даже не могу нанести ответный удар, лишь обороняться.       По квартире словно проносится вихрь: мы оба, будто паркурщики, играющие в пятнашки, прыгаем через мебель, подныриваем под удары друг друга, я швыряю стакан с недопитым соком, и Шрам отмахивается от него, как от мухи, не обращая внимания на брызги, попавшие в лицо. Он словно киборг, ни эмоций, ни разговоров, настоящая машина для убийств.       К четвёртому кругу начинаю выдыхаться, но внезапно получаю возможность перехватить ногу Шрама, дёргаю на себя, он теряет равновесие и получает в грудь серьёзный удар. На миг он сгибается пополам, отскакивает обратно, тяжело дышит.       — Не один ты на балет ходишь, — хмыкаю я и, пока он не отдышался, бросаюсь снова. Пытаюсь схватить его за голову, чтобы нанести удар коленом в челюсть или хотя бы по рёбрам, но он уворачивается, бьёт меня по голени, проходит вскользь, получает ладонью в ухо, отступает и трясёт головой.       Недавно отшибленная рука снова немеет, а перед глазами уже пляшут чёрные точки. Я не должен связывать себя долгим боем, моя задача — просто спасти клиента. Если нужно, нанести точечные повреждения врагу и свалить, опять же, в первую очередь спасая жизнь подопечного. Долгий бой равно проигрыш, и я чувствую это. Шрам тоже чувствует, я вижу по его глазам, в которых разгорается ярость и азарт хищника.       Но я не собираюсь сдаваться.       — Поговорим?       Шрам улыбается самым краешком губ и как танк бросается в бой. Удар за ударом, я ухожу в глухую защиту, постепенно смещаясь в центр комнаты, получая тычки и пинки и раздавая болевые, на что-то более серьёзное сил уже не хватает. Я всё жду, что нас кто-то услышит, но, как назло, сегодня соседи решают притвориться слепоглухонемыми. Да и на этаже Тэна никто не живёт, а эта комната находится аккурат над моей квартирой, может, действительно никто не слышит.       — Слабак, — Шрам тормозит, становится в стойку, перекатываясь с носка на пятку, но теперь уголок его губ смотрит вниз. Широкая полоска шрама на переносице наливается алым, он тоже запыхался и взмок. — Долго будешь прыгать? Дерись как мужик.       — Прости. Люблю капризничать. Да и ты какой-то вялый.       — Не позавтракал, — вроде как шутит он, хотя совсем не улыбается, а потом совершает лёгкое движение рукой, и словно из воздуха в его ладони появляется рукоятка ножа. С характерным щелчком оттуда выстреливает лезвие, он ведет его кончиком по направлению к моему паху. — Не дёргайся, а то отрежу лишнего.       Положение становится критическим, адреналин с новой силой ударяет в голову, и я едва не решаюсь трусливо заорать: «Спасите, убивают!». Вовремя воспоминаю, что этажами ниже куча женщин, детей, стариков. Шрам как нефиг делать нашинкует любого без оглядки на возраст и пол, а вот я ещё жив только по причине того, что ему от меня что-то нужно. Я нужен ему живой, хотя вопрос в том, насколько целый и надолго ли.       В какой-то момент перецепляюсь через табурет, падаю назад на спину, Шрам сразу наваливается сверху. Успеваю блокировать удар ноги в лицо, перехватить его за лодыжку, подтянуться вперёд, со всей силы ударить пальцами под колено и, кажется, выигрываю джек-пот — именно там у него слабое место. Он рычит сквозь сжатые зубы, откатывается обратно за стол-стойку, перед этим наотмашь резанув ножом, а я на четвереньках отползаю в другую сторону, вскакиваю, чувствуя, как тяжело даётся каждый вздох, как горят лёгкие, как темнеет в глазах.       — Всё. Хватит. Натанцевались.       Оборачиваюсь в надежде, что он тоже устал и теперь способен на конструктивный разговор, и стону от разочарования. На меня направлено дуло моего собственного пистолета. Я всё пытался проскочить в кухонную зону, чтобы его перехватить, и не успел. Знакомая ситуация. Пошатываясь, встаю и опираюсь о стену. Всё, конец?       — Джонни сказал тебе, где держит Ван И? — последний отчаянный аргумент слетает с губ раньше, чем успеваю обдумать ещё парочку вариантов. Если с ножом время можно потянуть, то пуля обычно достигает цели быстро.       Бок странно жжёт и, посмотрев вниз, вижу слегка потемневшую ткань рубашки. Прорезь небольшая, как и порез на коже, зато спектр ощущений самый что ни есть мощный и неприятный. Нож острый, не успей я вовремя отреагировать… Прижимаю руку к ране, останавливая кровотечение, и смотрю на Чхихо. Он равнодушно наблюдает за моими манипуляциями.       — Конечно, сказал. Ты ведь догадываешься, зачем я здесь?       — На свидание хочешь пригласить? Так мог позвонить… Я бы тебя по телефону отшил. — От переизбытка адреналина из меня вместо конструктива лезет разная дичь. Пользуюсь моментом и тяну время, пока у меня зреет некое подобие плана. Судя по всему, Шраму по нраву и вид моей крови, и мои плоские шуточки, он слегка улыбается уголком рта и переводит дыхание.       — Не тяни время, — ленивым взмахом пистолета он велит мне сместиться в сторону, а сам подходит к двери и закрывает её. — Говори, где Ван И, и мы быстро покончим с неприятным разговором. Не вынуждай меня применять силу, выбери вариант, где ты умираешь быстро.       — Ты не расслышал. Джонни сказал тебе, где он держит твоего босса?       — Он сказал, что ты попытаешься выкрутиться, и посоветовал ломать тебе какую-нибудь кость за каждую отговорку. С чего начнём?       Подойдя на расстояние вытянутой руки, он резко хватает меня за шею, притягивает ближе и лупит коленом в живот. Я не успеваю ничего сделать, сгибаюсь пополам. Внутренности сводит судорогой, и боль затмевает разум, падаю на пол и скрючиваюсь, скрипя зубами от боли. Второй удар снова приходится в живот, в этот раз носком ботинка, и я жалею, что недавно нахватался еды. Не зря говорят, в бой лучше идти на голодный желудок, сейчас же снеки и сок едва не улетают в потолок на куриных крылышках.       Перетерпев боль, отползаю немного в сторону и поднимаюсь — лучше быть на ногах, так больше шансов отбиться. Шрам расслабленно присаживается на подлокотник дивана, кладёт руку с пистолетом на колено. Он действительно не спешит, а вот у меня время ограничено.       Без предисловий начинаю рассказывать детали перевозки Ван И, о том, как нас пытались убить два снайпера. Судя по поджатым губам, о втором он ничего не знал. Думал, только меня заказали ради побега его босса, а вот то, что грохнуть пытались обоих, становится для него неприятной неожиданностью. Джонни теперь выглядит настоящим предателем. Такой расклад играет мне на руку. В деталях описываю, как передал Ван И людям из нацразведки, каким способом тот сбежал, и что в верхах давят любые источники и уничтожают свидетелей, которые могли бы помочь выйти на след преступника.       — Ты ведь умный мужик, — лесть ещё никому не навредила, — сложи факты. Dominus — маленькое агентство, которое принадлежит китайцам. Мы хотели получить жирный государственный заказ, но нас подставили. Информация просочилась не от нас, агентство не имеет никакого доступа к гостайнам. А я обычный бодигард, которому везёт чуть больше, чем другим, потому задание на перевозку получил именно я. По сути, я спас твоего босса от пули снайпера, а вот винить в его пропаже стоит того, кто подготовил ему спасательную операцию.       Пока говорю, успеваю немного передохнуть, боль в животе утихает, порез слегка жжёт, хотя и знаю, что облегчение временное. Но и Юн Чхихо вагоны не разгружал, сидит себе удобненько, отдыхает. Он псих и садист, представления не имею, что ему сейчас взбредёт в голову. Вполне возможно, он решит, что узнал достаточно, и всадит мне в голову пулю.       — Что же. Мои догадки подтвердились. Я узнал всё, что хотел, и ты мне больше не нужен, — он наклоняется за бейсболкой и резко вскидывает руку с пистолетом, хотя сам поглядывает в окно. При всем желании я не могу приблизиться незаметно, не к этому киборгу, у которого навскидку не бывает слабых мест. — Не хочется привлекать внимания, но погода сейчас точно на моей стороне.       Шестым чувством ощущаю приближающийся раскат грома. Сегодня погода особо неистовствует, сейчас как жахнет, а в следующий миг меня не станет, Тэн потеряет последний шанс на спасение, а моя семья… семья останется опозоренной. Уверен, Ёнхо постарается устроить мне отличные «поминки», сделав из меня преступника, который съякшался с психопатами, убийцами и проститутками. Последнее воспоминание особенно уместно в данный момент…       А продлил ли я страховку? Будет ли вспоминать меня Читтапон или подстроится по новые обстоятельства и забудет?       Мысли хаотично мечутся от одной к другой, и я уже не улавливаю их смысла. Гром задерживается, и в воздухе повисает неловкость, хотя по лицу Чхихо не скажешь, что его что-то напрягает. Он наверняка любит действовать неспешно, с чувством и толком измываясь над своими жертвами, а после так же неторопливо покидает место преступления, перед этим тщательно вымыв руки и поправив галстук перед зеркалом. Только сегодня он без галстука…       Сейчас от тревожного ожидания неловко лишь мне, ведь именно я и есть та самая жертва.       За окном возникает вспышка, окрашивая мир белыми всполохами, и тут чёрная тень выскакивает из-за стола прямо под ноги Шраму. Тот от неожиданности теряет концентрацию — он всё же не киборг! — и я успеваю сделать выпад вперёд, болезненный захват, столь приятный моим ушам вскрик боли под громогласные раскаты грома, и вот уже я хозяин положения. Удар рукояткой в висок слишком слаб, чтобы вырубить, соскальзывает по лицу, но кровь из его разбитой скулы мне сейчас вместо лекарства.       — Не-а, — отхожу в сторону, чтобы он не смог достать меня ни своими длинными ногами, ни руками, — не дёргайся. А то я не в настроении, знаешь ли.       Чхихо спокоен, будто и не угрожает ему ничто, лишь с досадой смотрит в сторону спальни, где скрылась кошка. Не представляю, где она пряталась и даже не путалась под ногами, но молния стала последней каплей для её трепетного сердца, и она решила, что пора переместиться в более спокойное место — под широкую кровать Тэна, в темноту и тишину. Если бы я мог, расцеловал бы мохнатую морду за подаренную возможность, а ведь она едва не осталась без хозяина.       — Ну чего ждёшь, стреляй.       — Разве ты не хочешь найти своего хозяина?       — А ты разве собираешься меня отпустить? Не удивляюсь, ведь ты такой мямля.       — Кто бы говорил. — Мне становится немного обидно.       — Скоро ты снова облажаешься.       — Ок. Допустим, ты меня грохнул. Что дальше? Ты знаешь, где сейчас Джонни? Знаешь, где Ван И?       — Лощёный хлыщ мне сам всё расскажет. Он будет петь, как соловей, а я никуда не спешу.       — Хлыщу прижали хвост, и он заметает следы, — подливаю масла в огонь. — Он уже начал избавляться от лишних свидетелей, мы с тобой тому доказательство. Ему наплевать, кто из нас умрёт, главное, чтобы одной проблемой стало меньше. Как думаешь, как долго проживёт твой босс? Или он уже давно мёртв, а ты как дурак выполняешь поручения человека, который тебя поимел. Знаешь, Джонни очень любит смеяться над дураками.       Лицо у Чхихо перекашивает, шрам белеет. Он точно не любит, когда им манипулируют, да ещё и вслепую, и наверняка догадывался, что его водят за нос. Однако считал, что у него всё под контролем. Сейчас его планы провалились, смерти он не боится, а вот потерять контроль для него болезненно.       — Что ты предлагаешь?       — Нам незачем враждовать. Враг моего врага… ну, ты знаешь. Мне известно, где Джонни сейчас, и собираюсь покончить с ним. Сегодня. Ты со мной?       — Я должен убить его лично, — сразу принимает условия игры Шрам, даже не раздумывая. — Ты не должен мне мешать.       — Да пожалуйста. Но ты не должен трогать ни меня, ни Тэна.       Можете там поубивать друг друга. Буду очень рад.       — Договорились. Поедем на твоей машине. Не заставляй меня ждать.       Он встаёт, отряхивает одежду и направляется к двери, абсолютно без страха повернувшись ко мне спиной. Точно психопат. Крайне опасный и совершенно непредсказуемый. И мы оба знаем, что никто из нас не решится оставить друг друга в живых.