Телохранитель киллера

      Поставив пистолет, из которого не прогремело ни единого выстрела на предохранитель, засовываю его в кобуру, достаю из кухонного шкафчика новую чашку, наливаю воды — от физической нагрузки и нервов мучает жажда.       На полу немым укором валяются остатки стакана и любимой чашки Тэна, в пылу боя я даже не заметил, как она разбилась. Не колеблясь, переступаю осколки и иду к вещам Тэна, у меня уже созрел порядок необходимых действий и план-минимум на ближайшие минуты. Мгновением позже вспоминаю, что в квартире находится кошка, и ее лапки легко поранить. Да и если всё плохо закончится, и мы не вернёмся… или задержимся слишком надолго — да, лучше думать о возможной задержке, нежели о чём-то более серьёзном, — бедное животное умрёт от голода и ран. Пока жильцы додумаются вскрыть квартиру, пока то, пока сё…       Надеваю своё пальто, снимаю с вешалки тёмное шерстяное пальто Тэна. Если он уехал в лёгкой одежде, лучше взять что-то потеплее. Запихиваю в карман телефон, иду в спальню, и кошка сама бежит ко мне в руки. Умная, зараза. Не знаю, где она жила раньше, и что ей довелось пережить, раз у неё так сильно развилась интуиция. Будь я чуть более верующим, подумал бы, что в ней сидит разумный дух или она реинкарнация человека. Вот и верь потом, что чёрные кошки неудачу приносят. Сегодня она мне жизнь спасла!       Под ботинками хрустит стекло, кошка крепко держится за меня всеми четырьмя лапами, то бишь впивается когтями со всей своей кошачьей любовью, а за дверью сразу принимается извиваться и выскальзывает из рук. Высоко задрав хвост, убегает по коридору не оглядываясь. Ну… я сделал, что мог.       Этажом ниже натыкаюсь на нескольких жильцов, которые с тревогой выглядывают из-за дверей. Шум они точно услышали, но с расспросами не лезут. Я киваю, хотя хрен его знает, как они интерпретируют мой жест. Женщина открывает рот, муж её одёргивает. Уверен, все жильцы Зелёнки в той или иной мере ознакомлены с ситуацией и знают, что за землю идёт нешуточная борьба среди сильных мира сего. Не раз они обращались к властям и в полицию, и в коммунальные службы, все от них отказались. Давно прикормленные корпорациями и большими компаниями, они наплевали на горстку людишек, которые не принесут им прибыли.       Господин Личайяпорнкул стал для них ангелом-хранителем, который борется за справедливость и печётся о благе простых людей. Байка о благородстве и бескорыстности приукрашена, и я сам не раз слышал, как хитрец Тэн оставлял прозрачные и не очень намёки жильцам о том, как всё серьёзно и как он собственной шкурой рискует ради них всех. Впрочем, по большей части он честен, ведь на помощь сюда никто не поспешит, людей никто не защитит, моментально прибрав к рукам и здание, и землю, а их всех выселят, в лучшем случае выдав копеечную компенсацию. Ситуация ещё до моего появления чуть не закончилась плачевно, а Тэн смог выкрутиться. И таким нехитрым способом распуская сплетни, он прикрыл себе тылы и избавил от проблем с местными, которые его теперь боготворят.       Кусочек славы достался и мне, ведь я защищаю хозяина, а то, что мы самую малость странные и голубые… ну, так это терпимая плата. К сожалению, механизм борьбы уже запущен, случись что-то с Тэном, и всё накроется медным тазом. Все прекрасно понимают ситуацию.       Дождь прекращается, хотя с козырька на пороге продолжают течь тоненькие струйки, которые порывом ветра метко зашвыривает мне за шиворот, и я морщусь, прыгаю на месте, безрезультатно пытаюсь вытряхнуть впитавшиеся ледяные капли обратно. Чхихо стоит около моей машины, прислонившись к двери и сложив руки на груди. Даже то, что на его скуле наливается лиловым синяк, а в уголке губ запеклась кровь, не даёт ему повода сменить скучающую невозмутимость на другие эмоции. Но я не обманываюсь, в случае чего он быстро превратится из дремлющего тигра в атакующего. Кидаю ему ключи.       — Садись, поведёшь.       Он беспрекословно садится за руль. Идеальный напарник! Так же идеально выполняет все мои рекомендации по маршруту и, когда мы выезжаем за город, сразу догадывается, куда мы двигаемся. Никогда в жизни не поверю, что он не изучил все места «обитания» своего союзника. Даже если я изучал своего врага, то столь ушлый тип точно в курсе настолько простых вещей.             — Джонни всегда таскает за собой много охраны, — когда мы уже видим выглядывающую из вечнозелёных деревьев верхушку зеркального массива отеля, Шрам впервые за время поездки открывает рот, констатируя и так известный факт. Я же изучаю окружение. Погода с самого утра сохраняет свою пасмурность, закат серый и бесцветный, как и всё вокруг, в хорошую погоду здесь точно царят райские красо́ты. Семейка Со умеет выбирать живописные и перспективные места для своих вложений. — Нужно вызвать моих парней, они нас прикроют.       Он извлекает из кармана брюк простой кнопочный телефон с треснутым экраном, который сразу у него забираю.       — А может, я сам застрелюсь, чтобы тебе не напрягаться?       — Классная идея. Ты мне нравишься всё больше.       — Прости, ты не в моём вкусе, — огрызаюсь и, уже не скрываясь, выкладываю на колени пистолет, дулом в сторону своего соседа. Тот ухмыляется, несмотря на то, что ситуация под моим контролем.       С каждой минутой сомнения растут в геометрической прогрессии — а не облажался ли я, согласившись на авантюру с сотрудничеством? Чхихо не дрессированный пёс, он бешеный лис, в любой момент способный вцепится в тебя своими отравленными зубами. Впрочем, в потасовке от бешеной лисицы будет больше пользы, чем вреда, главное, чтобы мы с Тэном успели свалить, прежде чем нас покусают.       Мы сворачиваем на дорожку, ведущую к парадному входу, и мои мысли сменяются тревожным предвкушением.       На территории следов стройки не видно, как и следов охраны или камер. Но они наверняка есть. Отель практически достроен. Надо быть безумцем, чтобы попытаться проникнуть в место, принадлежащее такому известному и богатому человеку. Да и заходить без приглашения тоже как-то не хочется… Век бы не видел мудака, зато обстоятельства вечно складываются не в мою пользу.       Шрам замедляется, активно крутит руль и сворачивает с дороги прямо на зелёный газон, оставляя на сочной траве уродливые шрамы от шин, въезжает на аллею, извилистой змейкой петляющую среди аккуратных зелёных насаждений. Немного срезает через деревья, чиркнув днищем авто по невысокому бордюру, и вскоре мы оказываемся недалеко от служебного входа позади отеля. Там до сих пор не убран строительный мусор, но сложен аккуратно, нигде не видно следов неряшливости — хозяин этого места не терпит небрежности.       — Выиграл нам несколько минут. Здесь камер меньше, есть шанс проскочить незамеченными. Я бы с парадного заходил, потому они сразу поймут, что это ты в одиночку примчался. Герой-идиот, рвущийся на баррикады ради суки-любви.       Он останавливается у самой стены в предположительно слепом пятне под камерой, тянется руками к горлу, чтобы поправить галстук, вспоминает, что на нём до сих пор комбинезон доставщика, брезгливо морщится и лезет за шиворот, достаёт пистолет и засовывает его в карман.       У меня дёргается глаз, сердце пропускает удар, а кровь отливает от лица. Идиот! Возомнил себя хозяином положения, а как же! Не додумался даже проверить, есть ли у врага оружие. О чём я думал?       — Запомни, Джонни мой. Я убью его сам. Влезешь, и я выпущу тебе кишки, не задумываясь. Забирай своего пацана и вали на хрен. И ещё — отдай телефон. Если ты возомнил себя бессмертным, поверь мне, ты ошибаешься.       Помешкав, отдаю ему телефон, понимая, что и без того корявый план идёт наперекосяк, и сделать ничего не могу. Затевать очередную драку мне не с руки.       — Скажи, на кой тебе всё это? Неужели твой хозяин стоит такой преданности?       — А твой таец стоит? Я бы ради этой бледной амёбы даже пальцем не двинул. Но вам с Джонни виднее, — он недоумённо пожимает плечами.       — И всё же?       — Ван И не мой хозяин. Он мой отец. Пока я не получу мне причитающееся, он должен жить. — Чхихо криво ухмыляется в ответ на мои нахмуренные брови. Сочтя сказанное исчерпывающим, продолжает: — У Джонни особые апартаменты на минус втором этаже. Уверен, он и сейчас там. Идём, а то, если машину уже заметили, подумают что ты обосрался и боишься выйти.       Он быстро покидает машину и сразу направляется к двери, на ходу набирая «своих парней».       — Гандон.       Спешу за ним, понимая, что уже давно ничего не понимаю, но пока что хлипкая удача на моей стороне — сам не справлюсь, да и многого не знаю, а Шрам сделает как минимум половину работы. А если предаст… давно пора смириться с фатальностью судьбы.       Ни одна дверь не заперта, всё гостеприимно открыто, никто не мешает нам дойти туда, куда угодно хозяину. Подземная парковка пустует, а лифт, ведущий на минус второй, не охраняется. Нас точно ждут. Я чую, как липкие пальцы страха сдавливают горло. О чём думал, когда собирался сюда в одиночку? Что если Чхихо действует по указанию Ёнхо и специально меня сюда завлёк? Ну нет, я ведь сам ему предложил план! А Джонни при всей своей гениальности не мог продумать и такое развитие событий.       Когда двери лифта открываются, мы оказываемся под прицелами сразу нескольких пистолетов. Повисает пауза.       — Оружие на пол, быстро! — кричит один из мужиков, и мы оба поднимаем руки, роняя пистолеты. Шрам даже подфутболивает свой ногой, не похоже, что он расстроен потерей оружия. Мужик подбирает пистолеты и швыряет куда-то далеко за спину. Сегодня мне не судьба произвести ни единого выстрела, и я впервые жалею об этом.       Весь этаж тонет в полумраке, лишь зона, где мы стоим со Шрамом, ярко освещена — нас встречают как долгожданных звёзд на большой сцене, только оваций не хватает.       — Тэн! — завидев его, кричу. Мой голос растворяется в безразличии, на меня никто не обращает внимания, будто я пустое место. Будто я тут случайно.       — Чхихо, сукин ты сын, ты меня сильно разочаровал. С таким простым заданием не справился. — Несмотря на плохое освещение, Джонни узнаю сразу. Закинув ноги на низкий столик, он пьёт из маленькой чашки. Рядом, уронив голову на его плечо, полулежит Тэн. Джонни ухмыляется, а лица последнего не вижу, но выглядит он расслаблено и спокойно, будто лежать на чужом плече, на плече нашего врага удобно и привычно.       — Что, даже чаем не угостишь? — Шрам как всегда спокоен. — Нам предстоит долгий разговор.       — Увы, — Джонни разводит руки в стороны, Тэн на его плече вяло шевелится и вновь утыкается носом ему в грудь. — Мне не о чем разговаривать с шавкой, вроде тебя. Но можешь мне спеть. Ты ведь любишь, когда поют другие, а сегодня настал твой звёздный час.       Он кивает своим людям, и те начинают сужать кольцо. Не успеваю и слова сказать, хотел бы отступить назад в кабину лифта, но дверь за нами уже давно закрыта, а ждать, когда я нажму кнопку, никто не станет.       — Забавно, — улыбается Чхихо. — Сейчас будет мясо, и кто-то умрёт.       Ему-то что? Он вообще без башни, а мне меня немножко жалко. Хотя тогда всё кончится. Мёртвого меня не будут беспокоить никакие проблемы. И эта мысль не лишена очарования…       Я, наверное, так и стоял бы столбом и пялился на Тэна без единой здравой мысли, пока меня не убили бы. Чхихо же мигом воплощает свои фантазии и планы. Абсолютно отбитый псих, и он своё звание полностью оправдывает, ввязываясь в заведомо проигрышную драку и сразу преломляя ход событий.       — Ааа!       Мужик справа захлёбывается своим боевым кличем, роняет оружие и валится с ног, держась за перебитое горло и катаясь по полу. Остальные кидаются на Шрама, сочтя его более опасным противником или получив конкретные инструкции по поводу того, кто должен умереть первым. Вдобавок мне любопытно: по нам не стреляют ради прикольного шоу или потому, что интерьер по большей части стеклянный, холодный и неуютный, с острыми углами и заточенными гранями? Пуля или осколки могут задеть самого хозяина, вальяжно развалившегося на диванчике.       Нас двое против пятерых, уже четверых, и мы не в кино, где враги выстраиваются в очередь, чтобы ударить. Меня ненадолго оставляют без внимания, и вскоре отбиваюсь от одного, второй заходит сзади и лупит мне под колено, нога подгибается, перекат, разворот, позади уже пусто, и удар обрушивается на голову. Интуиция спасает, кулак проходит вскользь, задев ухо, я не зеваю, не стою на месте, верчусь волчком, чтобы не дать ни шанса себя зацепить. Ситуация усложняется тем, что все бойцы отлично подготовлены, не Кёнхомсуль, однако свой хлеб тоже не даром едят. У Шрама ещё минус один, а я до сих пор прыгаю бесполезным игривым козликом вокруг врагов, становится даже неловко.       Рискую, падаю под ноги врагу, подлым приёмом луплю ладонью ему прямо в пах, боковой в колено и, когда он вынуждено кланяется мне, хватаясь за пострадавшие яйца, добиваю ударом по шее, и вот я снова на ногах. Один на один уже проще, справляюсь быстро, Чхихо тоже закончил, и мы стоим в окружении кучи тел, стонущих, корчащихся и даже навеки затихших — тот с перебитым горлом уже не подаёт признаки жизни.       Просто. Слишком просто. Почему до сих пор никто не стреляет?       Мы тяжело дышим, Джонни спокойно ставит чашечку на стол и демонстративно хлопает, чем обескураживает обычно невозмутимого Шрама. Одновременно наклонившись за оружием поверженных врагов, так же одновременно роняем его обратно на землю. Обманка. Магазины пусты. В нас и не собирались стрелять, значит, где-то рядом есть некто, постоянно держащий нас на мушке.       — Что с Тэном? — требую ответа и, не дожидаясь разрешения, подхожу ближе. В темноте совсем рядом щелкает затвор, заставляя замереть на месте, не дойдя всего пары шагов. — Тэн?       В ответ тишина. Не могу понять, почему он никак не реагирует? Ведь точно не спит, вижу, что шевелится.       Рука Джонни по-хозяйски покоится у него на плече, он отпускает его, и тот заваливается набок, подтягивает к себе колени и хихикает.       — Тэён, Тэён. Везучий сукин сын. Как же ты меня раздражаешь, — Джонни кривит пухлые, чётко очерченные губы, брезгливо осматривает меня с ног до головы, настолько брезгливо, будто я дерьмо, по несчастливому недоразумению оказавшееся у него на дорогой туфле. — Внезапно тебя стало слишком много. Ты везде. Постоянно. Мешаешь. Даже сейчас портишь мне всё удовольствие. Но планы тем и хороши, что если не удаётся «А», можно перейти к «Б», и так до бесконечности!       Теперь он тянет Тэна на себя, и тот послушно поднимается и заваливается ему на колени, продолжая улыбаться. Джонни роняет руку ему на голову, теребит отросшие пряди волос, обводит пальцем ухо, линию челюсти, хватает за подбородок и вертит его голову, осматривая со всех сторон как товар. Тэн не противится, он вообще никак не реагирует, глаза у него закрыты. Он, наверное, под кайфом или ещё под чем-то, иначе никак. Не верю, что он терпит добровольно. Я дёргаюсь, из тени выходят несколько бойцов с оружием, и кожа у меня покрывается мурашками. Их слишком много. Один из них обходит меня, мстительно наступив на поверженного стонущего коллегу, становится чуть позади справа и смотрит с такой ненавистью и злобой, что хочется зарыться в землю и никогда больше не показываться. Высокий, жилистый, с такими острыми скулами и подбородком, будто из его тела выкачали всю воду и жир. Длинные выбеленные волосы собраны в высокий хвост, он выглядит скорее как модель, чем боец, при этом оружие держит не менее уверенно, чем остальные. Его лицо знакомо, но мне никак не удаётся его вспомнить. Брезгливый взгляд блондина скользит по мне, а потом острыми иглами впивается в Тэна, и тут я понимаю, что его злоба, показавшаяся мне абсолютной, стала в разы сильнее. В воздухе повисает такая сильная жажда убийства, что я едва не забываю о главном виновнике наших бед.       — Что ты с ним сделал? — вопрос выдавливаю из себя с трудом, поворачиваясь к Со Ёнхо. Ситуация патовая, перебираю в голове множество вариантов, среди которых есть даже куча «если бы», но не вижу выхода. Остаётся тянуть время.       — Он такой непослушный. И жадный. Забрал себе твой подарок, представляешь? Когда ты явился без приглашения, я решил устроить тебе сюрприз, — он небрежно машет рукой в сторону стола, где стоит пустой бокал. — Слышал, ты становишься крайне забавным, когда выпьешь. Песни поешь, с проститутками кувыркаешься. И ещё слышал, вещества не переносишь. Потому подготовил для тебя ибогу. Ты, наверное, и не слышал о таком. И правда, откуда бы? Придётся немного рассказать… — Джонни кивает сам себе, на меня даже не смотрит, его взгляд прикован к лицу Тэна. — Шикарная вещь родом из древней Африки. По преданиям она полностью меняет личность человека, а если он недостоин перерождения, убивает его. Конечно, современный вариант менее опасен, но… Наверное, оно и к лучшему. Слышишь, Ангел, я хочу, чтобы ты вернулся. А глупышка Тэн пусть умрёт навсегда.       Он притягивает лицо Тэна так близко, что едва не утыкается губами в его губы.       — Отпусти его!       Голос едва не срывается, сердце бешено колотится. Я всё время был под колпаком. Мы были. Неужели у нас не осталось ни шанса? Определённо, Джонни с удовольствием смотрит на нашу беспомощность. Я под прицелом, Тэн у него в руках, весь мир у его ног, а он король положения.       — Скажи, зачем? — почти умоляю. Я не могу понять, не могу ничего сделать, кроме как надеяться, что главный злодей захочет поделиться своими мыслями и планами, а там, гляди, ситуация изменится.       — Зачем? — Джонни вскидывает брови и откидывается на спинку дивана. — Тэён, не тяни время, перед смертью не надышишься! Но я великодушен… Будет обидно, если ты так и не поймёшь, где облажался. Тэн мой. Он всегда был моим, понимаешь? Я тот, кто дал ему первый заказ, тот, кто платил ему деньги за его пули с крылышками. Тот, кто подтирал за ним все следы. Он хорош, но не идеален, и со временем с моей помощью он бы достиг совершенства. Любой актив требует вложений, и я его взращивал. Даже сейчас он живёт на мои деньги. Я тот, кто избавлял его от ненужных людей, недостойных любовников, нерадивых друзей. Гордые птицы не сбиваются в стаи. Ангелы не окружают себя бескрылыми созданиями. Даже не знаю, откуда в нём появилось глупое желание покровительствовать недостойных, смешиваться с фальшивками. Наблюдая за его взрывным ростом, я внезапно стал свидетелем его падения… Ты! — Джонни резко повысил голос и впился в меня колючим, безумным взглядом. — Ты стал началом его краха. Это ты виноват в том, что он стал калекой! Ты вообще представляешь, каково это, лишить крыльев своего ангела? Шедевр моей коллекции. Мне пришлось его наказать, наставить на истинный путь, кто же знал, что так выйдет… Мне невыносимо осознавать его боль… Невыносимо… Я пытался вернуть его, угрожал, пугал, строил препятствия… К сожалению, былого уже не вернуть. Сломанное не починить. Но порой сломанное даже ценнее целого. Ценнее…       Джонни прерывает свой безумный монолог, кончики его пальцев замирают около лица Тэна, он не решается прикоснуться, сожалея о содеянном. Сожалея, но не раскаиваясь. Он полностью осознавал свои действия, он пошёл на них добровольно, прикрываясь своей извращённой логикой и не менее сумасшедшей высокой целью. Коллекционер хренов.       Внутри меня закипает ненависть. Я задыхаюсь, захлёбываюсь собственными несказанными словами, которые никак не могут облечься в физическую форму. Я, до сих пор не понимая его суждений и логики, осознал лишь то, что он проклятый фанатик своей проклятой религии, в которой он царь и бог, а Читтапон по какой-то несчастливой случайности, сам того не зная, стал частью его свиты.       — Нашёл бы себе хорошенькую девочку, да трахнул её. Ну или своего любимчика, наконец, — Чхихо игнорирует мой безумный взгляд, кривит рот в мерзкой ухмылке, — а то ведешь себя как пубертатная школьница, сам не знаешь, чего хочешь, сталкеришь беднягу, вообразил себя боженькой. Человек хочет есть, пить, спать, трахаться. Когда ему страшно — убегает, а когда хочет секса, ищет того, кто ему даст, или берёт силой. Всё просто и понятно, а остальное…       — А когда ему становится скучно, он убивает долго и со вкусом, не так ли? — Джонни улыбается в ответ. — Ты глуп, Чхихо, потому что уничтожаешь ресурсы. Я эти ресурсы взращиваю, направляю, а потом получаю проценты. Уничтожать можно лишь то, что мешает. Облагораживать своё вложение, культивируя, отсекая ненужное. Ты исчерпал свой ресурс, потому больше мне не нужен. А ты, — он смотрит на меня, — паразит, вирус, который нужно срочно уничтожить, пока зараза не распространилась. После этого, когда всё лишнее и грязное исчезнет, Тэн снова станет прежним, таким, каким я его сделал, и будет делать то, ради чего создан.       — Я и раньше знал, что ты, избалованный говнюк, на всю голову пришибленный. Мне даже нравилось твоё безумие. Но теперь вижу, что ты обычный жалкий псих. Ты действительно думаешь, что пацан — твоё творение? Твою ж мать! Всемогущий Красавчик Джонни, оказывается, знает не всё на свете. Да ты представления не имеешь, кто твой таец на самом деле!       Всё время Шрам слушал откровения своего бывшего нанимателя с ухмылкой, обычно молчаливый, сегодня он не жалеет слов. Без злобы и особых эмоций, простая констатация факта с лёгкой снисходительной улыбкой на лице. Он подходит на шаг ближе, становится рядом, наклоняет голову и едва слышно шепчет мне: «Ещё немного».       — Не пытайся меня обмануть. Я знаю о нём всё. Вообще, что ты можешь понимать? — Ёнхо действительно увлекается, — психопаты не испытывают эмоций, им чужды человеческие чувства. Любовь, ненависть, страсть…       — Любовь? Ты хочешь сказать, что от большой любви прострелил бедняге ногу? — от улыбки Шрама становится не по себе. — Или от страсти?       — Заткнись, шавка. Не тебе меня осуждать. Ты своего хозяина прошляпил, как теперь искупишь свою вину? Хотя подожди… я тебя избавил от ненужных объяснений. Тело Ван И уже отвезли на твою секретную базу, и туда уже выехала полиция и нацбезопасность. Ты решишь все мои проблемы!       — Ты лжёшь.       — Китаец говорил, что ты мне не поверишь. Просил передать, что до сих пор любит твою мать. А вот для тебя у него добрых слов не нашлось.       Улыбка сползает с лица Чхихо на несколько секунд, столь скупой на эмоции, сейчас он словно калейдоскоп, которым дети так любят играть в детстве — движение одной мышцей, и вот маска безразличия даёт трещину, проявляя одно за другим: неверие, отрицание, удивление, радость, и вот он уже заходится в гомерическом хохоте.       — Наконец-то я свободен! Спасибо! — неподдельная радость психопата пугает, и Джонни в отвращении кривит правую сторону лица. — Ну и идиот! Спасибо отцу за подсказку, о которой ты не догадался, теперь я смогу занять законное место. Впрочем… такие подробности незачем знать мертвецу. Игра была хороша. А теперь прощай, Красавчик!       У Чхихо даже пафосная речь рассчитана до секунды. Двери лифта с шумом открываются, и все оборачиваются на звук, вскидывают оружие. Из кабины никто не выскакивает, зато оттуда валит густой дым. Джонни внезапно подскакивает с места, будто пушинку, подхватив Тэна и поставив его на ноги, тащит вглубь помещения.       — Они здесь!       Бойцы, раньше стоящие в тени, рассредоточиваются, а я вижу, как из другой двери, ранее незамеченной, вырываются головорезы Шрама. Что они не принадлежат Джонни, видно по их разношёрстной форме, по тому, как грубо они вламываются и открывают пальбу без страха зацепить своего хозяина, который с азартом ввязывается в рукопашную драку. Выстрелы гремят с громкостью пушечных, оглушая эхом, во все стороны летят осколки стекла и ошмётки дорогой мебели.       Рефлекторно падаю на пол, накрыв голову руками, пережидаю первый залп, содрогаясь от жалящих укусов осколков, ползу в сторону Тэна, которого Джонни закрывает своим телом. Какое благородство! Лицемер!       Джонни вскакивает одновременно со мной и тащит Тэна за широкую надёжную колонну, тот тряпкой висит у него в руках, на ногах не держится, а мешает движению. Потом резко поднимает голову, обхватывает своего «спасителя» за шею, и я в ужасе смотрю на столь внезапно вспыхнувшую страсть, но вместо поцелуя расплачивается размашистым ударом лба в его лицо. Из-за неожиданности и разницы в росте удар получается сильнее запланированного, Джонни вскрикивает от боли и отшатывается, а Тэн вырывается из его объятий, отталкивается, и они разлетаются в разные стороны. Но ногах остаётся лишь один, и, естественно, бывший лев, умываясь кровавой юшкой, бросает добычу, спасая свою царственную задницу.       Вокруг творится невообразимый хаос, людей Чхихо слишком много, на них всех даже не хватает противников, одни нападают парами, другие занимаются мародёрством, круша всё вокруг, и чудо, что нас пока не трогают. Стрельба прекращается, в закрытом помещении слишком опасно словить шальную пулю от своих же.       Джонни порывается перехватить Тэна, но ему дорогу заступает Шрам, и у меня глаза едва из орбит не вылезают: всегда спокойный и невозмутимый богатенький засранец отступает задом, толкает на него своего человека и даёт дёру. Шрам управляется с помехой в пару тычков и неотвратимо следует за своей жертвой. Да, недавний охотник превращается в загнанную дичь, я внутренне ликую и злорадствую, пока Чхихо неспешно идёт к цели: он знает, что сила на его стороне и ему не нужно прятаться за чужими спинами. Я ещё верну ему должок, как только выдастся возможность, оставлять такого опасного типа на воле чревато самыми неприятными последствиями. Сейчас же другие вещи в приоритете.       Пока удачный момент не преломился в другую сторону, подхватываю Тэна, перенимая эстафету буксира. Беднягу едва не затоптали, но он молодец, притворился, чтобы вовремя достать козырь из рукава. Как же он терпел все те измывательства?! Столько гадостей было сказано, а он и бровью не повёл.       Радуюсь я слишком рано, Тэн абсолютно невменяем, и приходится тащить его силой. Зашвыриваю наши тела в злополучный лифт, в котором до сих пор тоненьким шлейфом дымит шашка, отфутболиваю её наружу и неистово дрочу кнопку, в надежде, что мои нервы помогут ей сработать быстрее. Внутрь с диким криком врывается блондин, и мы в нереальном трюке бьём друг друга ногами: трещат рёбра, в груди простреливает, дыхание забивается, а глаза заливает алая пелена, сужая обзор до крохотной точки. Блондин вылетает наружу, меня размазывает по противоположной стенке, сильно приложив поясницей о перила, двери наконец закрываются, и мы летим вверх.       — Тэн, Тэн! — внутри всё будто застывает, тело становится ватным, через силу вскакиваю, трясу за плечи безвольного Тэна, приподнимаю за подбородок, а у него глаза мутные, будто и не видит он меня, но проморгавшись, всё же фокусируется. — Ты как? Что он с тобой сделал?       — Он сказал, ты развлекался с проституткой, — голос у Тэна хриплый, но речь чёткая, хоть и медленная, с растянутыми гласными. На лбу у него наливается лиловым пятно от недавнего удара. — Скажи, он ведь соврал?       Вспыхиваю, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. Инцидент, который я всеми силами пытался забыть, словно феникс из пепла возрождается в воспоминаниях во всех самых красочных подробностях. Лифт, сука, так медленно едет, хотя мгновением ранее казалось, летел со скоростью ракеты.       — Да какая разница!       Тэн не оставляет мне ни шанса.       — Мне — большая.       Он отталкивает меня и пытается встать, не справляется, я перекидываю его руку себе через плечо, и наконец мы останавливаемся, двери гостеприимно открываются, тащу его наружу. В холле светло как днём, от того ночь на улице кажется мрачной и непроглядной. Теряюсь, в какую сторону бежать, потому что главный выход совсем рядом, вращающиеся двери приветливо сияют идеально чистыми стёклами, а к служебному входу, через который мы проникли с Чхихо, пилить по коридорам под сотню метров. Ещё и Тэн совсем не помогает, кажется, стоит утратить бдительность, и он оттолкнёт меня и сбежит в неизвестном направлении. Возможно, даже застрелить ту проститутку.       Он то и дело трясёт головой, по-детски трёт глаза и даже дышит как-то прерывисто, рвано. Сделав всего пару неловких шагов, он дышит как загнанный зверь.       Выбираю главный выход, и тут удача поворачивается ко мне не тем местом — чёртова вертушка заблокирована, со злостью пинаю её и обречённо возвращаюсь к старому плану. Теряю время!       Тэн тихонько смеётся, а потом вешается мне на шею и лезет целоваться. Ну, хоть не драться… От такой внезапной перемены настроения спотыкаюсь, чуть не уронив его.       — Ты как? — спрашиваю взволнованно. Его мутный взгляд меняется, лицо полностью лишается красок, глаза неестественно блестят, а дыхание теперь частое и неглубокое. Он облизывает губы.       — Совсем не хочешь меня?       — Хочу, безумно. Вот прямо сейчас бы и взял, — выбираю позицию полного согласия. В мозгах у него сейчас кавардак, мыслит он не совсем адекватно и не осознаёт в полной мере, в какой мы опасности. — Но, видишь ли, милый, нас тут хотят немножечко убить. Шевели ножками, ну, пожалуйста. Вот будем в безопасности, и делай со мной всё, что захочешь. Или я сделаю с тобой, что захочешь. Договорились?       Эхом дважды прошептав «милый», он согласно кивает, уронив голову набок. После пары поворотов по служебным коридорам вожделенный выход уже в пределе видимости. Господи, всему моя вина… расслабился, недосмотрел. Надо было ещё тогда, до нашей ссоры собрать манатки и валить из Сеула. Возможно, в другую провинцию или даже страну. Пофиг на земли, дома, людей! Пустые мечты в стиле «если бы да кабы», бесполезность которых в полной мере понимаешь и продолжаешь мусолить, повторять, словно мантру, оправдывая свою глупость.       — Помни, ты пообещал. Меня совсем немножечко развезло. Честно. Но я в порядке. Я отлично! — цедит Тэн сквозь зубы рублёные фразы и, кажется, жутко гордится своей решимостью. Он даже пытается сделать пару неровных шагов вперёд самостоятельно, почти не хромая — привычной боли в ноге уже не чувствует, но его уносит в сторону.       Проигнорировав вялое сопротивление, подхватываю его за талию и направляю к выходу. Ноги у него подгибаются, он едва двигается, будто хочет упасть на колени, я волоку его за собой, как похищенную против воли невесту. Вот только воли в ней совсем капелька, чисто для приличия сопротивляется, чтобы новоиспечённый жених азарта не потерял…       Из-за угла выскакивает охранник в форме из отельного персонала, а не личная свита хозяина, однако он осведомлён о беглецах. По-ковбойски вскинув руку с тайзером, он красуется — скорее всего, раньше никогда им в реальном бою пользоваться не доводилось, — но оскальзывается на глянцевой плитке на полу, о да, мне ли не знать, насколько коварен такой пол: сколько каблуков, а то и ног на нём сломано! — роняет не донесённую до рта рацию. Она, будто по волшебству, скользит к моим ногам, разражаясь гневный голосом Джонни вперемешку с шипением, где я её с радостью растаптываю пяткой.       — Ах ты, гнида! — вопит мужик и неосмотрительно разгоняется к нам, на ходу нарываясь грудью на мою ногу и отлетая назад, затылком прямо на мраморное покрытие. Под ребрами от отдачи вспыхивает новая порция рваной боли, расходится по телу электричеством, скапливается во рту металлическим привкусом.       Выскакиваем на улицу, в разгорячённые лица и лёгкие врывается жгучий ночной воздух, создавая ещё больший контраст в ощущениях. Меня трясёт.       Рядом с моим седаном стоит пяток незнакомых машин, наверное, людей Чхихо. Свободной рукой удерживаю Тэна, второй открываю дверцу своего авто, помогаю ему усесться сзади, придерживая за голову, чтобы не ударился, а сам запрыгиваю на водительское сидение и газую так, что визжат шины, а в салон проникает запах жжёной резины. Скорее бы немного оторваться, исчезнуть с радаров, и тогда нас никто не догонит.       Тэн поломанной куклой полулежит на заднем сидении, на лице уже блестит испарина, рубашка на груди промокла и прилипла. Я теряюсь в догадках, насколько ему плохо или… хорошо. Главное, чтобы без последствий. Главное скрыться, а там минует ночь, настанет день и всё само рассосётся.       — Открой окно… окна. Дышать нечем, — хрипит он, рванув ворот рубашки, и прикипает взглядом к зеркалу, в отражении которого я наблюдаю за ним. Глаза в глаза. Мне будто иглы под ногти загоняют. Вздрогнув, нажимаю на кнопку, приоткрывая окна на треть и сжимая руль со всей силы от накатившего чувства странной, необъяснимо волнующей тревоги.       — Тэн?       — Заткнись… Ай! — вскрикивает он, когда я ломлюсь через кусты по той же дороге, которую показал Шрам, слегка промахиваюсь, сбивая оградку, наезжаю на камень, машину встряхивает и ведёт в сторону, и Тэн полностью заваливается на сидение. Прости, парень. Сейчас мне не до аккуратного вождения.       — Тебе плохо? Потерпи немного, выедем за город, и я отвезу тебя…       — Куда? В больничку? Или в Спа? Главное, не в морг… Вообще, у меня другая идея, — со злорадным смешком он начинает перелезать вперёд на сидение рядом, — приготовься, будет весело.       — Тэн, ну ты чего, — паникую я, — Тэн! Вернись на место!       — Нет здесь Тэна. Он умер. Можешь звать меня Ангелом. Или Демоном. Да хоть кем. Сегодня я сыграю любого. Минуточку, — хрипло шепчет он, копошась и разворачиваясь, — сейчас организую программу, пока мы не сдохли.       — Да что ты творишь, сядь назад!       Мне приходится слегка сбросить скорость и придержать его за плечо, чтобы при очередном вихлянии машины он не упал и не ударился. Как же невовремя его потянуло капризничать.       — Сел. — Он наконец усаживается, наклоняется и до боли впивается цепкими пальцами в моё бедро, паучьим лапками перебирается выше и затем быстро, пока я не успел ничего предпринять, вжикает молнией на моих брюках. Моя реакция на то, что член оказывается в чьих-то руках, слегка смазывается, ведь позади мелькают фары двух автомобилей. Они непрерывно сигналят и быстро нагоняют, потому эффект неожиданности и страха сливаются в мощное, крышесносное комбо.       — Прекрати!       Мой голос теряется на фоне пары выстрелов, один из которых сносит боковое зеркало, и вместо того, чтобы отпихнуть чужую руку, я крепче хватаюсь за руль, вынуждено предоставляя Тэну карт-бланш. Уверен, жить нам осталось недолго…