Телохранитель киллера

      — Хватит реветь. Чувствую себя призраком на собственных похоронах, а не парнем, который, вроде, идёт на поправку. Или вы от меня что-то скрываете? — придаю голосу игривую строгость, получается тихо и неправдоподобно, впрочем, для моего состояния вполне неплохо.       Вытерев глаза предплечьем, Тэн тянется к тумбочке за салфетками и нарочито громко сморкается. Ещё один показушник. Некая театральность в общении помогает немного сбросить стресс и забыть ужасы случившегося.       Комичность дополняет леопардовая рубашка Тэна, от вида которой перед глазами пляшут пятна. Именно об этом я сообщил сразу, как только открыл глаза и смог говорить. Тэн с тех пор не отходил от меня и не успел переодеться. В оправдание своего жуткого образа, он выдал угрозу никогда её не снимать, если я вдруг снова отключусь.       — Ты был в коме три дня! Как ты мог так со мной поступить? Дать водички?       Он протягивает стакан с трубочкой и терпеливо держит его на весу, а у самого глаза опять на мокром месте. Я немного растерян и заторможен, потому что до сих пор не успел разобраться во всём происходящем. Очнулся вчера вечером, всё болит, во мне куча трубок, вокруг меня куча незнакомых людей: какие-то типы в форме, шум, крики, звон, кто-то спрашивает про какие-то поставки оружия, высокий доктор в слепяще-белоснежном халате пытается отогнать посторонних и доказать, что больной не способен отвечать на вопросы, находясь на ИВЛ, кто-то его толкает, и он заваливается мне на ноги. Когда прихожу в себя снова, чужих людей нет, только Тэн и доктор. Уже веселее…       — Ну вот, наревел мне целый стакан, — от воды, впрочем, не отказываюсь. Горло саднит, дерёт, хочется кашлять, даже крохотные глотки даются с трудом. Трубки из меня вытащили ещё вчера, когда я наконец стал дышать самостоятельно. Помимо множественных ушибов, сотрясения мозга, отбитых почек и поломанных рёбер, у меня от переохлаждения началось воспаление лёгких. Сейчас, правда, самое страшное миновало. Оказывается, я ещё ого-го, и в ближайшее время при правильном уходе и соблюдении всех необходимых предписаний смогу вернуться к более-менее обычной жизни.       Зато вставать пока не могу, даже в туалет хожу на судно. Тэн всё время не отходил от меня ни на шаг и теперь, когда я в сознании, порывается помогать во всём, но когда дело доходит до таких вот ситуаций, я начинаю сильно стесняться и нервничать. К счастью, за мной ещё ухаживает медсестра возраста моей мамы, и вот она меня совсем не смущает. Хотя разговаривает она со мной как с трёхлетним малышом, вплоть до «сейчас сделаем пи-пи». Когда меня выпишут, расскажу об этом пацанам в агентстве, пусть поржут. А Тэну не расскажу, стыдно.       — Твои родители приедут вечером. Сестра была рано утром, но ты спал, и она не стала тебя беспокоить, побежала на работу. Передавала тебе привет. Она такая классная и красивая. Вы очень похожи, и теперь я точно знаю, как выглядит твоя женская версия.       — Мне уже начинать ревновать? — вроде, шутит, а я занервничал. Тем более разговор о родителях не радует. Точнее, я безумно счастлив, что с семьёй всё хорошо и они невредимы, но… Резко учащается сердцебиение, сразу отразившись на мониторе. Тэн подозрительно косится на экран и берёт меня за здоровую руку, поглаживая. Вторая рука замотана чуть ли не до локтя, почему-то не гнётся, а из костяшек торчат несколько спиц. Я её вообще не чувствую. Что и как там, пока не видел, но вчера сразу расспросил подробности у врача. Тот рассказал без утайки: палец пришили обратно, хотя до сих пор есть риск отторжения: прошло слишком много времени, прежде чем они смогли оказать мне должную помощь. И, скорее всего, функциональность восстановить полностью не удастся, но эстетически это будет более-менее приемлемо. Плюс у меня на этой же руке сломано несколько других пальцев и трещина в запястье. Я представил торчащие веером пальцы, зашёлся в приступе смеха, потом, кашля, получил успокоительный укольчик и уснул. Когда проснулся, стало полегче. Да и Тэн всегда рядом, на душе сразу теплеет, уверенности в будущем пока нет, зато есть уверенность в том, что всё проделанное было не зря. А вот как родители отреагировали на моего парня, не представляю, потому сильно напрягаюсь.       — Ты познакомился с ними? — спрашиваю подозрительно и готовлюсь к худшему. Не проконтролировав ситуацию, чувствую себя максимально уязвимым.       — Конечно. Они в первую очередь спросили: «Что за хрен ошивается около нашего цветочка?». Я сказал всё, как есть, прости. — Тэн пожимает плечами и отворачивается, пряча смущённую улыбку. Он, хитрец, отрезал мне любые пути к отступлению, значит у него тоже далеко идущие планы… Приятно. Не знаю, что тому виной, может, обезболивающее, от которого в голове туман, а перед глазами мозаика, но у меня жутко романтично-мечтательное настроение, вообще не хочу ни о чём другом думать.       — И? — меня одолевает любопытство, уж больно он спокоен. Раз родители продолжают меня проведывать и беспокоиться, значит ситуация не безнадёжна.       — Ну, они сначала не поняли. А потом как поняли! Батя твой — классный мужик, сразу маму приобнял так профессионально, чтобы в обморок не упала, ну, или не вырвалась. А она всё равно мне сумочкой по башке съездила. У сумочки ручки длинные были… Кричала и спрашивала, кто ей внуков рожать будет. А потом плакала и жалела меня, мол, какой я дурачок, раз на такое «добро» позарился. Если ты не понял, под «добром» она тебя имела в виду.       Мы оба смеёмся, потом я кашляю, сжав грудь одной рукой, чтобы поменьше двигаться. Приборы пищат, в палату заглядывает медсестра, но к тому времени меня уже отпускает. После каждого приступа рёбра болят сильно, на вдохе колет под лопаткой, на выдохе — в районе сердца. Спать полусидя придётся ещё долго. И хорошо, что с родителями всё само собой решилось, у меня вообще идей, как им Тэна представить, не было. То есть я бы всё равно это сделал, скрываться не моё, но нервы себе вытрепал бы. Интересно, а как родители Тэна отреагируют? Смогу ли я познакомиться с его «легендарным» отцом, и, вообще, стоит ли… Может, он мне сразу пулю в лоб пустит. Или не всё так безнадёжно? События в особняке, мысли о которых я пока стараюсь гнать от себя, всплывают снова. Если бы не тот незнакомец, я был бы уже мёртв. Помогал он не очень активно, но даже так смог преломить ситуацию.       — Ты сам-то как? — беру ладонь Тэна. Холодная. А моя тёплая, потому что жар и температура. Переплетаю наши пальцы и сжимаю. Получается слабенько, силы пока не восстановились. Да и Тэн выглядит неважно: осунулся, стал совсем бледным, с тёмными кругами под глазами, волосы в беспорядке, видно, что он их прилизал на скорую руку, чисто чтобы совсем людей не пугать. Я пока не в курсе всех новостей, но он явно не на курорте был. Спрашиваю шёпотом: — И что с Ёнхо? Нам можно больше не оглядываться?       — Да что со мной станется, — пожав плечами, он кивает сам себе. — Ем, сплю, хожу как обычно. Нервничал правда, пока тебя тут откачивали, чуть сам от страха не умер. Это ведь я виноват, что согласился с твоим дурацким планом. И по глупости согласился с планом твоего начальника. Они тебя здорово подставили.       Насупившись, Тэн отворачивается. Рука у него дрожит, он даже не скрывается. Я до сих пор не знаю всех деталей, но кое-что он мне вкратце поведал.       Даже имея крохи информации, оборачиваясь назад, тоже вижу много слабых мест в нашей задумке. В тот день, когда всё случилось, мы посовещались и поняли, что в одиночку нам с Джонни не справиться, потому решили обратиться за помощью к Чэнлэ, рассказав ему все подробности произошедшего. Он как-то не сильно удивился, о чём уже тогда стоило задуматься, и, не став тянуть кота за хвост, набросал нам простой и понятный план по поимке врага. Как я теперь понимаю, к тому моменту у него уже были некоторые наработки, и я очень вовремя подкатил к нему с просьбой о помощи.       Центральной фигурой в деле становился я. Тэна нужно было спрятать, да и не боец он, ну, а главная его проблема — он тот самый пресловутый Ангел, личность которого надо скрыть любой ценой. Мы даже повздорили, Тэн не хотел отпускать меня, ведь его-то точно не тронули бы, а вот я Джонни живым не нужен. Как же хорошо, что я тогда не согласился! Ведь за Тэном явился Белобрысый, и он точно сразу бы воплотил свой план по устранению конкурента, а так нам удалось выйти на самого главного. Пусть и такой ценой…       Всё сводилось к тому, что Чэнлэ с парнями заедут в мотель, заберут Тэна, а меня будут страховать от самых дверей до места, где ждёт Джонни, и возьмут его вместе с подельниками «тёпленькими». Плюс оказалось, что у меня есть «личный» трекер, который в брелок прикрепил Тэн ещё в самом начале нашего сотрудничества. Когда я находился без сознания после разборок на рыбном складе, он имел доступ в мою квартиру и хорошенько прошерстил вещи, так что параноил я тогда не зря. Именно так он меня находил раз за разом и всегда контролировал моё местоположение. Я, конечно, о настолько тотальной слежке не догадывался, не очень приятно удивился, правда, разборки устраивать не стал. Не до этого было. И сейчас не стану, дело ведь прошлое, зачем ворошить.       Оставшись в мотеле, мы ждали условного сигнала, ведь Чэнлэ тоже нужно было подготовиться. Оставалось несколько часов, потому Тэн уговорил меня поспать, чтобы не мучиться ожиданием, а потом… потом всё пошло наперекосяк.       Оказалось, здоровье моё совсем подкосилось. Ко всему этому, Юн нашёл меня раньше, чем прибыла страховка. Потом напоил, и я временно вывалился из реальности. А следом в игру вступили иные силы. Потянув за конец одной ниточки, Чэнлэ внезапно разворотил клубок разъярённых змей, концы хвостов которых вели к корпорации Со, попутно цепляя директора Kingdoms Group, его финансиста, который тайно сотрудничал с Чхихо, поручая ему запугивать и даже убивать неугодных. Очередной жертвой должен был стать Тэн, чтобы хитрый засранец Ким Гу смог выкупить Зелёнку за копейки. Председатель Чо обалдел от того, что творилось за его спиной, ведь он совсем не ожидал предательства от людей внутреннего круга.       Чхихо в свою очередь не брезговал пользоваться помощью Джонни, привлекая к «грязной» работе бойцов из «Феникса». Они наследили, полагаю, специально, Чэнлэ смог собрать достаточно улик, чтобы предоставить их нужным людям, началось внутреннее расследование, и семью Со уже не могли прикрывать… Однако отец Ёнхо обладал достаточной властью, чтобы замять своё участие, а вот сыночка полностью прикрыть не смог, тем более всплыла его связь с Ван И и ещё какие-то детали, о которых Тэн не знает, но в верхах переполошились знатно. И пошло-поехало, причём в самый неудобный для меня момент, потому что, пока большие боссы в спешке заново делили вехи власти, меня там немножечко убивали.       Люди из нацбезопасности сразу задержали всех сотрудников «Доминуса», в том числе группу захвата, направленную мне на помощь, там же оказался и Тэн, который, вроде как, пострадавшая сторона в борьбе корпораций, но на всякий случай закрыли всех, а я остался один, как дурак ожидая подмогу. Чэнлэ не сразу смог выбить право на проведение спасательной операции, а уже тогда речь о захвате Джонни не шла, было важно хотя бы меня спасти. По крайней мере, Тэн, скептически морщась, сказал, что сам Чэнлэ говорил именно это.       — Чжон Чэнлэ не тот человек, которому можно доверять, — рассказывая новые подробности, Тэн заводится сильнее после каждого слова. — Наобещал с три короба, потом всё провалил. А потом лишь чудом смог получить разрешение на проведение спасательной операции, хотя казалось, что это уже конец. Если бы они тебя не спасли, я бы их всех убил, а потом умер сам.       — Тэн, не говори глупостей.       — У меня за тот день сгорели все нервные клетки. Вот, клянусь, больше ни одной не осталось!       — Тогда успокойся, иначе я тебе не поверю.       Вот мои нервные клетки точно сгорели, иначе почему я так спокоен? Это всё лекарства, однозначно.       — Господин Чжон виноват в том, что случилось. Он очень многое скрывает, и то, как с ним общались «люди в чёрном», заставляет серьёзно задуматься. Уверен, он тебя спасать рвался не потому, что такой хороший парень, а по иной причине. — Я впадаю в уныние, но Тэн остаётся безжалостен: — Он что-то искал, а твоё спасение стало лишь хорошим поводом войти в особняк первым. Кстати, знаешь, с ним всё время был тот боец, с которым постоянно таскался Чхихо. Не знаю, что происходит, мне не до этого было, но будь с Чэнлэ осторожней. А ещё…       ЫнСик, он же Широкий, насколько я помню, работал на два фронта. Но не с начальником, а с другими структурами. Хотя, если дело обстояло именно так, откуда Чэнлэ мог знать о секретном информаторе? Навешал мне лапши? Странно всё это…       — А ещё… как тебе удалось провернуть трюк с подставным Ангелом?       — Что? Какой трюк? — я удивлённо приподымаюсь, но тут же откидываюсь назад на подушки. Голова кружится, перед глазами темнеет, в ушах звенит. Стандартный набор недавнего коматозника.       Закрываю глаза, неглубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Устал. Кажется, начинаю засыпать и терять мысль. Что-то там об Ангеле было. Тэн, увидев моё состояние, сразу замолкает и тихо встаёт.       Силой заставив себя вернуться в хлипкое сознание, из-под прикрытых век подсматриваю, как он хозяйничает: поправляет мою подушку, натягивает повыше одеяло, больную руку кладёт наверх, а на второй поправляет внутривенный катетер, пригладив чуток отклеившийся пластырь. Ловко собрав валяющиеся вещи, зашторивает окно и включает увлажнитель воздуха. Все движения быстрые, привычные, он действительно не отходил от меня всё это время и набил руку. Уже в который раз он за мной ухаживает… Даже родителей пустили не сразу, а он смог добиться разрешения находиться рядом круглосуточно. На сердце теплеет, когда кто-то так о тебе волнуется, даже болеть приятно. Затем снова наваливается тяжесть. Тэн выглядит измождённым. А ещё очень встревоженным. Я пару раз ловил его напряжённые взгляды в сторону двери, там постоянно маячат две тени. Сквозь матовое стекло видимость плохая, но судя по тому, как они расположены, похоже на охрану. Меня охраняют? От кого? Или боятся, что я сбегу?       Пошевелив пальцами ног, пытаюсь приподняться и понимаю, что даже нормально сесть нет сил, не то что бегать. Тэн сразу подскакивает ко мне.       — Неудобно? Подложить валик под колени?       — Да сядь, прекрати паниковать…       — Прости! У тебя голова от меня кружится?       — Тэн, успокойся. Ну честное слово, ты как курица-наседка. Ты хоть иногда отдыхаешь? А спишь где? Надеюсь, не в этом кресле?       Посмотрев в угол на мягкое раскладное кресло со скомканным одеялом, Тэн закатывает глаза, подходит к нему и застилает ровно.       — Кресло как кресло. Удобное. Это VIP-палата, тут все удобства и даже больше: отдельные ванная и душ, навороченный унитаз с кучей кнопок и виртуальным аквариумом в двери, чтобы тебе в процессе не было скучно. И вообще, доктор сказал, тебе нужно больше спать и поменьше болтать, так ты восстановишься быстрее.       Только сейчас замечаю, какая крутая у меня палата, и сразу ужасаюсь, сколько может стоить лечение в больнице с подобным сервисом. Моя страховка точно не способна покрыть расходы столь дорогой клиники.       — Не делай такое шокированное лицо. Лечение на неделю вперёд оплатил твой начальник, я оплатил VIP-палату. Не мог же я позволить тебе лежать непонятно где непонятно с кем. А то ходят тут всякие, за всеми глаз да глаз нужен…       Зевнув, смотрю в сторону двери, и как по волшебству она распахивается, в проёме, словно паук, повисает доктор, грудью защищающий своего пациента.       — Ему нельзя беспокоиться! Он ещё слишком слаб…       Двое мужчин в костюмах и накинутых поверх них халатах отстраняют доктора и уверенно входят внутрь. За ними появляются Чэнлэ и Чону, который, как я помню, в отсутствии Джехёна стал чуть ли не заместителем. В коридоре собираются медсестры и, тревожно галдя, заглядывают к нам. Мне в голову ударяет кровь: вот и проблемы.       — Вы будете отвечать за последствия! — пытается вразумить незваных гостей доктор, но его холодно игнорируют. — Если вы продолжите нарушать правила больницы, я буду жаловаться в Министерство Здравоохранения…       Чону нервно переминается с ноги на ногу, на лбу у него блестит пот, хотя в палате совсем не жарко. Потом пытается успокоить доктора: подхватив под локоть, тащит его прочь, пока бедняга не лишился работы или не стал предателем родины.       — Господин Личайяпорнкул, прошу покинуть помещение и закрыть дверь с той стороны, — строго говорит мужик в очках, судя по всему, главный, и Читтапон, сжав мою руку, молча удаляется, закрыв за собой дверь и подперев её плечом. Такой покорности я не ожидал, но, видимо, он посчитал, что лучше так, чем нарываться. Кто ко мне пришёл, я уже догадываюсь, потому быстро и вполне правдоподобно изображаю умирающего. Монитор с моими показателями тревожно пикает, указывая на что-то там подскочившее, может, давление или пульс.       — Господин Ли, я Ким Ёмсам, — представляется очкарик таким тоном, будто я когда-то его оскорбил. — А это мой коллега Чон Духван. Нацбезопаснось. Мы хотим задать несколько вопросов. Господин Чон будет вести запись нашей беседы, потому прошу отвечать честно и максимально информативно, иначе ваш отдых в этом прекрасном заведении надолго сменится иным.       — Вы сказали, господин Ли вам нужен для дачи показаний и ни в чём не обвиняется, потому прошу воздержаться от угроз в адрес моего сотрудника. Иначе уточнять свои вопросы вы будете в присутствии адвокатов и совсем другим тоном.       Чэнлэ ледяным взглядом впивается в господина Кима, они долго смотрят друг на друга, пока между ними не начинает искриться от напряжения.       — Давайте не будем терять время, мы ведь не хотим сильно перенапрячь больного? — Чон ухмыляется, достаёт из сумки видеокамеру, крутится на месте, выбирая лучшую позицию, подходит ближе, включает камеру и суёт её мне под нос. Чэнлэ едва заметно кивает мне, медленно моргнув. Надеюсь, это знак, что всё ок, ситуация под контролем, а не «притворяйся мёртвым правдоподобней».       — Ваше имя Ли Тэён? — сухим, канцелярским голосом начинает Ким.       — Да, — прикрываю глаза. Объектив камеры сильно раздражает. Очень сильно.       — Вы сотрудник Dominus vobiscum?       — Да. Служба безопасности. Телохранитель.       — Отвечайте лишь на заданные вопросы!       — Простите, вы могли бы не тыкать камерой мне в лицо? — взрываюсь я и начинаю кашлять. Чон не двигается с места и едва заметно улыбается, но Ким делает небрежный жест рукой, и тот наконец отступает на два шага. Ну конечно, злой и добрый полицейский.       Сразу становится легче дышать, хотя глазок объектива, будто дуло пистолета, упирается мне в самую душу. «Лицо! Сними его лицо!» — орал тогда Джонни.       Воспоминания, которые я, едва очнувшись, пытаюсь выкинуть из жизни, оживают снова. Слышу скрежет в кости и стук ножа о столешницу. Вдыхаю и выдыхаю, сосредотачиваясь на боли. Боль, она понятная, осязаемая, а те страхи уже в прошлом. Я жив, Тэн жив, остальное пусть катится к чертям собачьим.       Ким задаёт мне несколько уточняющих вопросов по моей личности, деятельности, о Тэне, к счастью, вскользь — проблемный таец ему интересен не больше увлажнителя воздуха. Потом показывает пару десятков фотографий и спрашивает, знаю ли я этих людей. Называю поимённо тех, с кем сталкивался или видел в базе данных. Потом узнаю, что, оказывается, я выполнял тщательно спланированное задание Чэнлэ по обнаружению источника утечки информации и, если вкратце, поиска предателей родины. То бишь, поимке Со Ёнхо. К недовольству Кима, тут в допрос встревает Чэнлэ, рассказывая долго, пафосно и слегка переигрывая, и я рад, что всё происходит именно так. Задай мне вопрос в лоб, я бы не знал, что ответить, а так участие Тэна минимально, а я чуть ли не герой.       Вскоре Ким переходит к главному и начинает допрос о том, что я знаю о контрабанде китайского оружия и какое имею к этому отношение. Тут мне не приходится изображать удивление, я реально представления не имею, о чём речь, ни разу, где бы я ни находился, ни слова не слышал об оружии. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы осознать связь Ван И, семейки Со, Чжон и нацбезопасности. Учитывая, какого высокого полёта птица отец Чэнлэ, скорее всего, происходящее либо совместная операция ЮК и КНР, либо одна из сторон проворонила утечку и теперь всеми силами пытается замять свой косяк, иными словами, ищет дурака, на которого можно спихнуть вину. Главное, чтобы дураком не оказался я.       Господа из нацбезопасности не скрывают своего разочарования. Они снова спрашивают у меня одно и то же, я отвечаю им с закрытыми глазами, тяжело дыша, от долгого разговора не хватает кислорода, меня клонит в сон, а по углам гуляют подозрительные тени-глюки, на которые я постоянно отвлекаюсь.       — Думаю, достаточно, — Чэнлэ замечает мой окосевший взгляд, прерывает поток вопросов, который заходит уже на третий круг. — Господин Ли уже едва дышит, а я начинаю подозревать, что таким образом вы пытаетесь его убить.       — Придержите при себе свои грязные инсинуации, господин Чжон. Или я начну подозревать, что вы пытаетесь что-то скрыть, — отрезает Ким и снова поворачивается ко мне. — Последний вопрос: вы знаете, кто такой так называемый «Ангел Смерти»?       Начальник складывает руки на груди и улыбается, а у меня ёкает сердце и учащается пульс. Ким косится на монитор и поправляет очки.       — Наёмный убийца? — задаю риторический вопрос и начинаю задыхаться. За дверью слышится движение, в палату кто-то ломится, но его не пускают. Оказывается, там находятся ещё несколько людей господина Кима. Монитор назойливо пищит, усугубляя ситуацию.       — Почему вы нервничаете? — спрашивает он меня.       — Этот ублюдок множество раз пытался меня убить! Как мне не нервничать?       — Ещё скажите, что у вас психологическая травма, — слова явно звучат как насмешка. — Вам больше не о чем беспокоиться. Он мёртв. Нам нужно просто подтвердить его личность. Это он?       Ким показывает мне фото какого-то неизвестного типа. Я лихорадочно обдумываю, что делать и как ответить. Мне чуется в вопросах подвох, подстава. Чего они пытаются добиться? Чэнлэ спокоен, значит у них на меня ничего нет. Или он тоже здесь в роли «доброго полицейского»? Потому Чону так нервничал? Хотя сейчас его здесь нет, он почему-то остался снаружи. Господи, если ты существуешь, не дай мне облажаться!       — Личность Ангела мне неизвестна. Но я думаю, это Юн, тот блондин с хвостиком, фотографию которого вы показывали мне ранее.       — Этот? Вы уверены? — хмурится Чон, показывая снимок. Похоже, ему не нравится мой ответ.       — Конечно, нет. Но он лично хвастал, что является… являлся личным Ангелом Ёнхо. И Ёнхо приехал забрать его, несмотря на опасность.       — И как вам удалось справиться со всеми? В особняке обнаружено пять трупов. Также на заднем дворе найден водитель Ёнхо с множественными ножевыми ранениями, он скончался, не доехав до больницы. Вы были ранены, потеряли много крови и утверждаете, что Юн, неуловимый киллер, и профессиональные телохранители Со Ёнхо не справились с вами?       — Я ничего не утверждаю! — тяжело задышал я, не понимая, чего они от меня хотят. Приборы снова предупреждающе пищат, и Кан безжалостно нажимает пару кнопок на мониторе, отключая звук, а потом снова пялится на меня тяжёлым взглядом. Я смотрю на Чэнлэ, но начальник молчит. Вспоминать события и так тяжело, а тут ещё и думать надо, кто кого и как убил, чтобы не ошибиться. Почему-то я уверен, что не стоит упоминать загадочного незнакомца. — Я не помню всего. Я был пьян, получил по голове и потерял много крови, многие события происходили как в бреду. Юн сам перестрелял охрану Ёнхо, когда тот начал обвинять его в предательстве. Каком именно, я не понял, а потом Ёнхо пристрелил его с братом. Ну, тем парнем помладше. А того мужика, которого жрали собаки, пристрелил я. Иначе бы собаки жрали меня. На этом всё. Вы довольны?       Дыхание кончается, я из последних сил трясущейся рукой натягивая кислородную маску, чтобы не задохнуться, и закрываю глаза с твёрдым намерением не открывать их до тех пор, пока незваные гости не уйдут восвояси, либо пока сам не отключусь.       — Кто, по вашему мнению, убил водителя?       Будто это не очевидно, потому позволяю себе проигнорировать вопрос, но тут на помощь приходит Чэнлэ.       — Отпечатков господина Ли на двери, ведущей на улицу, не обнаружено. Он вообще не выходил из особняка, и вы прекрасно об этом знаете. Со Ёнхо сбежал, по дороге уничтожая всех свидетелей — его-то пальчиков полно на всех поверхностях. Господа, прошу оставить больного в покое, вы разве не видите, в каком он состоянии? Столь умело отключив эту пикалку, вы не сделали господина Ли здоровее. Ему нужен покой.       И правда умело. Видимо, не впервые ему монитор отключать, допрашивая еле живых свидетелей.       Кан и его помощник делают Чэнлэ несколько недовольных замечаний, граничащих с угрозами, но в итоге собирают свои манатки и уходят, не закрыв дверь. В палату врываются Тэн и не в меру нервный доктор, обоих узнаю по голосу, не открывая глаз. Тэн хватает меня за руку, что-то спрашивает. Накатывает жуткая слабость, от которой сознание мутнеет, не позволяя собраться с мыслями.       Сквозь тени вижу, как в палату заглядывают псы. Они пока боятся зайти, но, как только останусь один, точно наберутся смелости, поскребут коготками по холодному полу и сначала вцепятся в кисть, свисающую с кровати, а потом… Резко распахиваю глаза и оборачиваюсь к двери, упираюсь взглядом в пятнистую рубашку Тэна, сидящего рядом. Он сжимает мою ладонь. Это не собачьи клыки, всё хорошо.       — Ты в порядке? — тихо спрашивает он. — Приснился кошмар? Не бойся, я рядом. Позади него, засунув руки в карманы, стоит Чэнлэ. Доктор отсутствует.       — Ты молодец, — начальник кивает сам себе. Выглядит довольным и слегка огорчённым одновременно. — Всё правильно рассказал. И с киллером ты отлично провернул дельце. Не знаю, как тебе удалось протащить в особняк Орсис, а потом ещё и заставить того блондинчика оставить на нем отпечатки, но теперь Ангел Смерти официально мёртв, уж извините за каламбур. Если быть точнее, пока неофициально, но дело осталось за малым. Потому вы, ребята, можете жить спокойно.       Он особо выделяет интонацией «вы», давая понять, что уж его-то нашими махинациями не проведёшь. Рука Тэна немного дрожит. Он делает вид, что не слышит слов Чэнлэ и что его вообще нет рядом, а Чэнлэ притворяется, будто так и должно быть. Так вот что Тэн тогда имел в виду, спрашивая о трюке с подставным Ангелом.       — В общем, для всех, кроме меня, наступил happy end, — продолжает Чэнлэ, тяжело вздыхая. — То, ради чего всё затевалось, оказалось пустышкой. Чхихо сбежал в неизвестном направлении и увёл с собой часть «Феникса». Наш информатор раскрыт и больше не сможет помогать. Очень печально. Но я искренне рад, что ты жив.       — Вы о той контрабанде оружия? — спрашивает Тэн тихо. — Это было главной целью?       — Именно. — Чэнлэ смотрит в потолок, поджимает губы. — Эх… отец недоволен мною, недоволен Джехёном, в общем, я надолго в опале. Нам удалось обнаружить самую главную базу Чхихо. Ту самую, на которой должен был скрываться Ван И после побега. Но там ничего не нашли, кроме двух перепуганных затраханных шлюх и десятка картин с какой-то бабой, нарисованных самим Ван И. Честно говоря, препаршиво нарисованных.       — Картин с бабой? — тупо переспрашиваю я и переглядываюсь с Тэном. Мысль ещё не оформилась, её хвост мельтешит у меня перед носом, но ухватить его никак не удаётся. К счастью, Тэн, у которого, в отличие от меня, голова целая, а кислорода в крови достаточно, соображает быстрее и лучше.       — Перед смертью Ван И просил передать Чхихо, что до сих пор любит его мать, — всё так же тихо говорит он. — Когда тот услышал об этом, бурно обрадовался, обозвал Джонни идиотом, который лично передал ему тайный пароль. Думаю, картины…       Он не успевает договорить, Чэнлэ чуть не подскакивает на месте, озарённый свежей идеей.       — Картины! В них что-то зашифровано!       Начальник едва не убегает, потом вспоминает, что он серьёзный деловой человек, а не мальчишка, возвращается обратно.       — Парни рвались тебя проведать, но я пока отговорил. Лукас лично передавал привет и пожелания поскорее выздоравливать и, наконец, забрать своё «исчадие ада» домой. Я и не знал, что ты кошку завёл… Ну, и можешь не беспокоиться об оплате лечения: все траты покроет агентство, — Тэн фыркает, Чэнлэ смотрит на него с осуждением. — Если дело выгорит, я тебе ещё и хорошую премию выпишу.        — А что с работой? Я смогу вернуться на своё место? — сейчас именно возвращение к старой жизни меня волнует больше всего. Мне нужен якорь, который вытащит из паршивой ситуации, надежда, что мне есть, чем заняться, я всё ещё нужен обществу и способен контролировать хоть что-то.       — Работа… — Чэнлэ мнётся. — Ты сначала восстановись, а потом поговорим. Господин Личайяпорнкул тебе всё сам расскажет.       Теперь Тэн смотрит на начальника с осуждением, и мне их переглядывания ой как не нравятся. Чэнлэ уходит, едва не срываясь на бег, я поворачиваюсь к Тэну и жду объяснений. Тот долго молчит, видимо, ждёт, когда я сам передумаю, либо отключусь, но я держусь из последних сил.       — Ты не сможешь сразу вернуться к своей работе. У тебя сильные повреждения грудной клетки, множественные трещины и переломы в рёбрах. Доктор сказал, понадобится несколько лет, чтобы ты смог вернуться к прежней деятельности, и то придётся беречься. Ещё одно такое приключение ты можешь не пережить. Прости…       Закрываю глаза, несколько раз вдыхаю и выдыхаю, проверяя, не собираюсь ли отдать концы сейчас же. Вот и накрылись медным тазом планы о квартире, самостоятельности и становлении полноценным человеком. И что мне делать эти «несколько» лет? На что жить? Идти уборщиком работать или охранником в супермаркете? Сесть мамке с папкой на шею? Хочется заорать, накричать на всех, но сдерживаюсь. Тэн не виноват, и, если я сорвусь, он точно замкнётся в себе снова, будет мучиться виной.       — За что извиняешься? В общем, не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаиваю его и себя одновременно, хотя уверенности в светлом будущем больше нет. Я снова жалкий и ничтожный.       — Да, мы со всем справимся. Деньги у меня есть, так что об этом не волнуйся, — не в тему добавляет Тэн, добивая, и я сцепляю зубы. Ага, теперь он ещё будет меня обеспечивать. Осталось только научиться готовить, стирать трусы и штопать носки. Жизнь, о которой я мечтал — приживалка-нахлебник. То что надо для моей самооценки. — Но сильно не расслабляйся. Я не выйду за тебя замуж до тех пор, пока ты не купишь собственную квартиру. Знаешь ли, у меня тоже есть запросы, я парень с амбициями.       Повернувшись в сторону Тэна, долго смотрю ему в глаза, но он не в меру серьёзен. Уверен, он прочитал все мои мысли и понял, чем я страдаю. Становится смешно, и тугой узел внутри слегка расслабляется, развязывается, дышать становится легче. Это всего лишь пара лет, у нас ещё целая жизнь впереди. Надеюсь, долгая и приятная.       Словно почувствовав мой настрой, Тэн кладёт руку мне на бедро, скользит вверх и проникает под одеяло. Прохладная ладонь замирает на животе. Он улыбается и старается приободрить меня, хотя в глазах у него отражаются боль, грусть и чувство вины, которые ему не удаётся скрыть.       Сердце замирает испуганной птичкой. Беру его ладонь, облизываю пересохшие губы. Сейчас я сделаю то, чего не делал никогда…       — Тэн, знаешь… я так и не успел тебе сказать, что тоже люблю тебя.       Его глаза шокировано округляются, он даже открывает рот, но ничего не говорит, бросается мне на грудь, позабыв о травмах, целует куда-то в изгиб шеи, почему-то так мокро-мокро, будто плачет, и что-то шепчет, шепчет. Не понимаю ни слова, но сквозь эти боль и слёзы ощущаю безмерное счастье. Наконец угадываю в его шепоте просьбу повторить свои слова, потому что он мне не верит, и тут дверь распахивается, мой смущённый слабый шёпот теряется в топоте и возмущённом голосе лечащего врача. Из-за отсутствия других виновников беспокойства, он оттаскивает от меня Тэна, отчитывает и чуть ли не пинками выгоняет из палаты.       — Чтобы я вас не видел здесь до завтра. Чем хотите занимайтесь, но проходной двор мне уже надоел. Больному нужны тишина и покой, а ещё здоровый сон. — Тэн выглядывает из-за двери, я ему улыбаюсь и одними губами повторяю сказанное ранее. Он же услышал мои слова? Потолок и пол качаются, перед глазами плывёт, потому толком не вижу его лица. — А вам, уважаемый, нужно поспать.       Доктор проводит манипуляции с капельницей, сам, вручную, будто не доверяет приборам, меряет мой пульс.       — Когда я смогу выписаться?       — Об этом рано говорить. Помимо всех травм, у вас низкая сатурация и ушибы почек, нужно наблюдение.       — А, вроде, не болит… только в груди ноет.       — Вот как перестанет ныть, тогда и поговорим.       Доктор явно не в настроении. Ещё бы, пришли тут всякие, наследили, больного, за которого он отвечает, замучили. Если я кони двину, он же виноват и останется. Не людей из нацбезопасности обвинять же?       Поставив новую капельницу, он уходит, тихо закрыв за собой дверь, а я сразу засыпаю.       И снова псы. Дикие, тощие, с клыкастыми пастями и влажными злыми глазами. Я знаю, что мне снится сон, но страх сильнее, чем в реальности — там я хотя бы был не один.       Просыпаюсь с занемевшим телом и похолодевшей кровью, застывшей в венах. Не могу пошевелиться, даже открыть глаза, лишь сердце колотится как бешеное, и на миг кажется, что я парализован.       Вдох. Выдох. Спокойно… Всего лишь сонный паралич. Сосредоточившись, шевелю мизинцем, и меня отпускает, а льдинка в груди тает, растекается холодной кляксой. И правда, всего лишь сон. В палате темно, даже за дверью свет приглушили, через стекло виднеется лишь светлое размытое пятно. Но я здесь не один.       Неясный силуэт в кресле не шевелится, но он здесь точно лишний, это не обман зрения, не хитрая тень. Я слышу чужеродное дыхание, незнакомое и, возможно, опасное.       — Проснулся? Я уж думал, до рассвета ждать придётся.       Голос…       Силуэт шевелится, будто ему неудобно, и облокачивается вправо, подперев голову рукой. Нашариваю пульт, сильнее приподнимаю спинку кровати, пока не принимаю полусидящее положение и снимаю кислородную маску. Всё равно только мешает.       — Я надеялся на встречу с вами в более приятной обстановке, — в горле дерёт, и я кашляю. К сожалению, никто не спешит подать мне, больному и несчастному, воды.       — На семейный ужин не рассчитывай. Ты вообще мне не нравишься.       — Главное, я нравлюсь вашему сыну… — позволяю себе скромную улыбку. — Пришли посмотреть, не помираю ли я? Или добить, чтобы не мучился?       Со стороны гостя доносится хмыканье.       — Единственный человек, которого я опасаюсь — моя жена. А она очень любит Тэна и желает ему счастья. И винит меня в случившемся. Потому я здесь. Ты всё исправишь, и выбора у тебя нет. Ангел мёртв, а я вынужден уйти на покой, потому ты закончишь начатое.       — Я? Закончу? О чём вы? — я даже сажусь на кровати, позабыв о боли.       — Со Ёнхо из тех людей, которые никогда не отказываются от мести. Он должен умереть.       У меня перехватывает дыхание. Он пришёл ко мне, чтобы заказать Джонни? Он? Ко мне?!       — Почему бы вам самому не покончить с ним? Убийства — это то, чем вы занимались всю жизнь, и то, что вы делаете лучше всего!       — Если не сделаешь ты, сделает он, — отец Тэна тяжело поднимается с кресла и, припадая на ногу, приближается к кровати, протягивает ко мне руку и хватает за горло, сжимая пальцы. От неожиданности даже не сразу реагирую, ожидая боли и быстро заканчивающегося кислорода, но хватка так слаба, что я с лёгкостью отнимаю чужую руку от горла и отталкиваю.       — Что вы…       — Чёртов инсульт… Сейчас я не способен даже курицу придушить… Врачи сказали, напрягаться нельзя, иначе второй инсульт я пережить не смогу.       Мужчина подносит трясущуюся руку к лицу и смотрит на неё, как на инородный предмет. Глаза привыкли к полумраку, потому могу рассмотреть его черты: он немолод, возраст выдают крупные морщины у прищуренных глаз. Седые волосы обрамляют вытянутое угловатое лицо с широким скулами и чуть выступающим волевым подбородком. Тэн на него не похож от слова совсем, разве что чуток тем самым подбородком…       Один уголок его рта опущен, а когда он говорит, левая сторона лица почти не двигается. Вот откуда и акцент странный, и будто небольшая шепелявость. И, наверное, по той же причине он не прикончил Джонни и стрелял куда попало… Боялся попасть в меня? Понятное дело, в таком состоянии он не сможет продолжать свою деятельность, потому смерть Ангела — наилучший вариант для его семьи.       — Ты меня понял? Я и так совершил слишком много ошибок и осознал их слишком поздно, когда больше не могу ни попросить прощения, ни защитить. Теперь защищать его должен ты. Пока Джонни жив, он в опасности.       — Я понял… — обречённо опустив голову, я не могу не согласиться с тем, что он прав. Вот только каким способом я решу вопрос — уже не его дело. — Как вы узнали, где меня найти?       — Тэн рассказал. Мы встречались, пока ты спал в мотеле. Он попросил тебя спасти, я отказал. Я уже говорил, что ты мне не нравишься? Не могу смириться с мыслью, что моего единственного сына трахает какой-то мужик!       Отец Тэна повышает голос, но его слова — словно шипение змеи. Не удерживаюсь от колкости:       — Надо было думать об этом раньше, до того, как его жизнь искалечили.       — Я знаю. Потому ты до сих пор жив. Если сделаешь его счастливым, возможно, я расхочу тебя убивать. И ещё, — он останавливается у двери, но не оборачивается. Его голос звучит угрожающе: — Ты правильно сделал, что никому не рассказал обо мне. Пусть так и останется.       — Даже ему?       — Ему тем более.       Дверь бесшумно распахивается, и ночной гость исчезает за ней в мгновение ока. Даже после болезни он остаётся опасным хищником, и признать свою слабость ему, наверняка, было нелегко. Но главное — он дорожит своим сыном. Жаль, что Тэн об этом не знает, считая себя разочарованием. Ну что же, мистер Личайяпорнкул… я приложу все силы, чтобы выполнить ваше первое требование, а вот насчёт второго ничего не обещаю. Я тоже хочу, чтобы Тэн был счастлив, пусть он знает, что никакое он не разочарование.       Мне предстоит очень много работы, надо скорее поправляться, иначе потом не успею справиться со всем. Утро вечера мудренее… Глаза сами собой потихоньку закрываются, но не успеваю погрузиться в сон, как дверь снова тихо приоткрывается, у меня появляется новый гость. На этот раз вполне приятный и долгожданный.       Тэн бесшумно скользит ко мне, берёт за руку, которую я сразу подношу к губам. Вроде, недавно его видел, но так соскучился…       — Чего он хотел? — тревожным шёпотом спрашивает Тэн. — Угрожал? Он тебе ничего не сделал?       — Следишь за мной?       — Конечно. Как дракон, охраняющий своё сокровище…       — Тогда лети ко мне, думаю, места обоим хватит, — немного сдвигаюсь в сторону, освобождая тонкую полосу на кровати. Отощавший за последнее время Тэн с лёгкостью помещается рядом, невесомо зависнув на самом краю и так же невесомо обняв меня поперёк живота. Подбородок он опускает мне на плечо.       — Не мешаю?       — Ни капельки. — Я выдыхаю и наконец чувствую спокойствие. Он рядом. Мы живы. И псы больше не придут. — Обними меня крепче. А я в благодарность расскажу тебе сказку…

***

      Маркет «Гинза», сердце торгового района Токио, днём и ночью переливается разноцветными огнями неоновых вывесок, расплывается во все стороны цифровым чудищем, возвышается футуристической крепостью над широкими улицами, усеянными витринами вычурных бутиков и крохотных магазинчиков. Здесь пахнет смогом, дорогим парфюмом и уличной едой.       Приближается конец рабочего дня, люди в деловых костюмах покидают душные офисы и стремятся к центру развлечений, яркая молодёжь стайками экзотических рыбок юрко ныряет из одного магазина к другому, иногда останавливаясь возле ларьков с сигаретами, кофе или у фургончиков с закусками на палочках. В Японии я впервые, при том по делу, потому вкусить местных лакомств пока не довелось, но очень хочется.       С точек, которые мы выбрали для наблюдения, нескольких временно пустующих офисов в зданиях на другой стороне улицы, отлично просматривается центральный вход «Гинзы» и практически вся площадь перед ней. По данным, полученным недавно из надёжного источника, Со Ёнхо уже около месяца скрывается в Токио и последнюю неделю по заданию отца активно посещает закрытое игорное заведение, встречаясь с неким мистером Смиттом.       — Фисташка-1 на позиции, — слышу голос Лукаса в наушнике, а следом и Чону: — Корица-1 на позиции.       — Корица с фисташками так себе сочетаются. Осака-1 на позиции. Объект не наблюдаю.       — Хреновый из тебя кулинар, япошка, — огрызается Лукас. — Я недавно кексик такой ел. Или это ты на исторической родине такой борзый стал?       — Знаю, какие ты кексики ешь. Молчи и не позорься.       — Альфа на позиции. Прекратите балаган, иначе я вас всех на диету посажу. Руби, докладывай.       — Руби-1 на позиции. Пока всё чисто. — Беру бинокль, зелёный военный «штайнер», снова осматриваю улицу, навожу «прицел» на вход и чуть левее. Юта там, в чёрной косухе и джинсах, с зализанными назад волосами и в темных очках-авиаторах — совсем не похож на молодого папашу, скорее на рокера из 50-х. Ну, и как обычно в карманах у него полно всяких следилок и снималок, которыми он фиксирует происходящее. Нам понадобится подробный отчёт. Левее от него располагается фургончик, замаскированный под службу доставки, за рулём ждёт Вин-Вин, чтобы, после успешного завершения операции, по-быстрому сдёрнуть с места вместе с добычей. Наш скромный парнишка из провинции уже заматерел и оказался не только отличным хакером, но и умелым водилой.       В Японии мы почти официально, будем задерживать опасного преступника в международном розыске, хотя, конечно, лучше всё провернуть тихо и незаметно, минимально привлекая внимание местных властей. После того, как Чэнлэ обнаружил на картинах скрытые чернила и получил не только столь желанные им маршруты переправки оружия из КНР в ЮК, но и офшорные счета некоторых серьёзных лиц, а также пароли к хранилищам с другой информацией, с содержанием которой нас, простых смертных, конечно, не ознакомили, он обрёл влиятельность. Теперь Dominus vobiscum на хорошем счету, получает серьёзные госзаказы, которые оплачиваются соответственно. Агентство всё ещё позиционирует себя как охранное, но выполняет намного больше функций, а премии у сотрудников значительно выросли. Даже мне кое-что перепало, хотя, к счастью, героем я остался безымянным.       Отмахнув лишние мысли, снова погружаюсь в созерцание человеческого потока. Улица и площадь перед маркетом заполняются толпой, люди, будто муравьи, нашедшие сахар, облепливают всё вокруг, снуют туда-сюда, галдят, едят, общаются, делают фото…       К «Гинзе» медленно подъезжают два чёрных седана Тойота, из них выходят по два высоких крепких мужика европейской наружности, они открывают пассажирские двери и из первой машины вылезает тот самый мистер Смитт, а за ним и Джонни. Четыре телохранителя — это уже серьёзно, мы ждали только Джонни, но никто не мог точно сказать, с кем именно он приедет. Стеклянные двери маркета разъезжаются, и оттуда выходят ещё двое крепких парней, обмениваются знаками с телохранителями и останавливаются у входа, ожидая гостей.       Со Ёнхо потягивается и оглядывается, что-то показывает своему собеседнику, тот активно кивает, оба выглядят очень уверенно, спокойно, никуда не спешат. На самом Джонни побег никак не сказался: он всё такой же яркий, как петух Гамбургский, и всё так же привлекает внимание.       Джонни и Смитт подходят к лотку с уличной едой, покупают что-то на палочках. Тоже мне, туристы…       Правильный рабочий настрой — то, чему я учился годами. Успокаиваю сердцебиение, дыхание, расстёгиваю кобуру под курткой, впрочем, сегодня оружие мне не должно пригодиться, оно необходимо просто для успокоения, при этом я наконец завершу дело и смогу быть свободным от тяжёлого обязательства. А Тэн наконец сможет спать без страха. Приеду домой, порадую его хорошими новостями.       Подношу ко рту рацию:       — Вижу объект в Зоне-1. Жрёт, засранец. Четыре человека охраны, у входа ещё двое.       — Принято. Занимаем позиции.       Юта вертит головой, тоже замечает цель, достаёт камеру и приближается к машине с видом скучающего гуляки. Телохранители, будто чуя опасность, кучкуются у своих клиентов, мужики около входа тоже как-то суетятся. Хоть бы не сорвалось! Всё должно пройти максимально тихо, чтобы никто ничего не понял.       У меня зарождается нехорошее предчувствие. Джонни выбрасывает надкушенную еду в урну, вертит головой и вдруг смотрит прямо на меня. Я знаю, он не может меня видеть, но это чувство… будто наши взгляды пересекаются. Он медленно засовывает руку в карман пиджака, подносит к уху телефон и так же медленно кладёт его обратно, не сказав ни слова. Он явно нервничает, улыбка натянута, глаза бегают, мне в бинокль хорошо видно, что двигается он к машине, явно намереваясь сбежать.       В это же время мой телефон вибрирует коротким сообщением. По идее я должен был выключить его, но меня к операции привлекли лишь номинально, Чэнлэ раскошелился, чтобы и мне премия досталась. С моими финансами я не стал кичиться и сразу согласился на всё. Телефон достаю вслепую, бросаю беглый взгляд на экран и вижу короткое: «Прости» от Тэна. Что за глупости?       — Зимородок*, докладывай, — внезапно требует начальник.       — Зимородок в гнезде. Объект в поле видимости и досягаемости. Страхую.       Рабочий настрой? В задницу! Знакомый голос выбивает меня из колеи и наносит тяжёлый удар под дых. Какой к черту «Зимородок»?       — Что, нахер, здесь происходит? Ты почему не дома?! — кричу на общей частоте, забыв обо всём. Слышу ржач Лукаса.       — Не отвлекаемся! Руби-1, ты на задании! — Чэнлэ гаркает в наушник, у меня чуть барабанные перепонки не лопаются. — Действуем по плану. Выдвигаемся.       Я в бешенстве. Привлечь Тэна без моего ведома — это ни в какие ворота. Руки начинают трястись, а в памяти всплывают не самые приятные воспоминания. Вдруг это ловушка? Этот год был не самым лёгким для нас обоих, и такое…       От нервов снова хватаюсь за бинокль, изучаю толпу, вижу наших парней, медленно, но верно приближающихся к цели, и вдруг замечаю нечто странное. Люди двигаются хаотично, беспорядочно, аккуратно огибая друг друга, цепляя, но не отталкивая, а одна тёмная фигура идёт быстро и целенаправленно, пробиваясь сквозь толпу, словно волнорез, и беднягам-прохожим ничего не остаётся, лишь уступить путь, пока их не сбили с ног.       Косой шрам на морде, безэмоциональное выражение, рука, спрятанная под полой пиджака. Он явно идёт убивать старого врага. А потом, возможно, захочет наведаться и ко мне…       — У нас гость! — орём в рацию одновременно с Тэном. Дальше он уже сам докладывает: — Шрам на переносице, есть оружие. Двигается в сторону нашего «объекта». Расстояние — сто двадцать метров. Могу ликвидировать.       — Отставить ликвидировать! Это куш! Берём живыми, но чтобы не свалили. Зимородок, работай!       Не проходит и секунды, как слышу два глухих щелчка. А может, мне просто послышалось, потому что на площади шумно, играет музыка, но Джонни падает, хватается за ногу и орёт. Фантазия сама дорисовывает звук к картинке: вижу, как искажается его лицо, как кривится рот. Его телохранители испуганно пригибаются к земле, не спеша спасать своего клиента. Люди огибают странного человека, валяющегося на земле, многие даже не смотрят в его сторону, глазея по сторонам. Только Смитт замечает неладное, роняет свою еду и заторможено крутит головой, отступая на пару шагов назад. Он даже не понимает, что находится на прицеле у снайпера. Чхихо не вижу, но мне на него почему-то плевать. Бросаю бинокль, выбегаю наружу, перепрыгивая едва ли не десяток ступенек за раз, в боку колет — такие нагрузки пока противопоказаны, и вообще я здесь лишь для наблюдения, но медлить нельзя. За Джонни полагается большая награда, но для меня его поимка — личное. Для Тэна тоже. Он, кажется, смог отомстить… Может, его боль станет меньше. Всё же хитрый Чэнлэ не зря его позвал.       А теперь не отвлекаться. Ещё немного, и мы будем свободны, а я наконец попробую местные деликатесы. И Тэна накормлю: люблю смотреть, как он ест.       Парни уже берут Джонни в кольцо, охраны не видно — сбежали, что ли? Дальше по улице Лукас с Чону пакуют отчаянно сопротивляющегося Чхихо, я меткой подножкой сбиваю Смитта, и тот неловко запинается, падает мордой на тротуарную плитку, ругается на английском. Юта натягивает на него пластиковые наручники. Ну, дело прошло не так уж и плохо. Между прочим, скоро станет ещё лучше, ведь я уже купил билеты на самолёт. Нас с Тэном ждут домик в Пхангане, бесконечно тёплое море и несколько пикантных обещаний…