Вторая жизнь

Такао почти привык к новому распорядку дня, новой школе, новым одноклассникам, новым друзьям... почти... Но это совершенно не отменяло все усиливавшейся тоски по старому. Где-то глубоко внутри зрело что-то кипучее, едкое, и рано или поздно Такао сорвется, он точно знал это. Та истерика в первый же день была лишь реакцией на неожиданную смерть и пережитый страх, а вот осознание того, что все самое дорогое и любимое осталось в прошлом, еще не прорвалось. И он мазохистски ежедневно просматривал идиотский гороскоп, хотя Суга просил его успокоиться, продолжал машинально совать в сумку дополнительные мотки тейпа, помимо одного на всякий пожарный... В общем, он никак не мог отпустить... Шин-чана. Если родителей получилось, с трудом, со скрипом, с постоянным напоминанием, что сестренка, как только оправится, не даст им погрузиться в пучину отчаяния, но получилось, то Шин-чана он не хотел упускать ни в какую. И вообще, решил же заново подружиться! Сказать-то легко, а вот на практике это оказалось очень трудно, если не нереально. Сперва не мешало хотя бы выловить Мидориму, Казу почти каждый день по вечерам после тренировок ездил на их площадку, но наткнулся на бывшего напарника только раз, и тот был наполнен отстраненным молчанием Шина и одинокой болтовней Такао. Но зато ему удалось настоять на коротенькой игре один-на-один, где с треском продул, но ни капли не расстроился – ведь Шин-чан согласился-таки! А потом они снова отправились в ту закусочную, чтобы немного подкрепиться. Там Казу смог немного разговорить Мидориму насчет учебы и гороскопов, это были единственные самые безопасные темы для разговора. Ну, и еще пару раз они виделись, когда Куроко предупреждал Такао о том, что в выходные они с чудесатыми хотят собраться. Акаши же приглашал тогда Казу, поэтому он с удовольствием погонял с ними мяч и внимательно следил за Кисе, вьющимся вокруг Куроко, за Куроко, не отрывающимся от Кагами, и за Кагами, старавшимся незаметно изучать Кисе. Акаши заметил, что Такао смотрит, хмыкнул и присоединился, тихо обсуждая, когда же те наконец-то поговорят откровенно. А еще он очень многозначительно косился на Мидориму и на него, Казу. Вот и думай, то ли он реально догадался, кто такой "Изуки", то ли просто заметил такаовские взгляды на Шин-чана и сделал неверные выводы. И мало того что с Шин-чаном никак не складывалось толком, так еще и в отношениях с Киеши появилось какое-то напряжение. Такао искренне пытался стать ему настоящим парнем, а не только секс-партнером, но не получалось. Теппей переживал и ненавязчиво допытывался, в чем проблема, уж не в нем ли, но Казу просто не мог признаться, что чувства так и не появились. Словно... там уже занято и впихивать еще и Киеши попросту некуда. Что за?.. – Послушай, Шун, ты с каждым днем все больше киснешь, – заметил Суга, сюрпнув шоколадным коктейлем. Они вернулись с пустой площадки, где Такао не нашел Шин-чана, и решили заскочить в Маджи Бургер. – Не знаю, Суга, просто настроения никакого нет, прикинь? – безрадостно хмыкнул Казу, лениво поедая картошку фри. – И с Киеши все не слава богу. Ну не складывается у нас! – А это уже не в нем дело, в тебе. – Да, во мне. Не, я честно пытался, но чего-то большего, того самого "нравится" так и не появилось. Одним сексом сыт не будешь, хотя это неплохо скидывает напряжение. – Тише ты, совсем с ума сошел, говорить на такие темы здесь? – зашипел на него Суга, подавившись коктейлем. От его панического взгляда по сторонам поперхнулся уже Такао и закашлялся, одновременно смеясь. – Да ладно тебе, здесь одни подростки, которые прекрасно знакомы с подобными ситуациями. А если серьезно, то я не хочу продолжать эти недоотношения, это бесчестно с моей стороны, Киеши заслуживает хотя бы в этом знать правду – что я... я сейчас не испытываю к нему того, что было у них раньше. – Может, не будешь рубить с плеча? Обдумай сперва причину, – Суга покачал головой, уж он-то догадался, кто на самом деле в сердце его подопечного, но тот оставался глух к собственным чувствам, продолжая считать их дружбой. И как бы осознание этого не вылилось во взрыв, он ведь уже накален. Такао пожал плечами, глянул поверх его плеча и лукаво заулыбался, кому-то помахав. – Привет, Изуки-сан! – к столику подлетел пышущий энтузиазмом Кисе, тащивший на буксире... Касамацу. Суга подавился повторно, едва не облившись, отставил стаканчик с коктейлем подальше и сбивчиво поздоровался. Казу закусил губу при виде того, как он покраснел, и кое-как подавил желание подколоть его. – Привет, Кисе, Касамацу-сан, – кивнул он и охнул от врезавшегося в ногу ботинка. Пнув в ответ, он представил: – Это мой двоюродный брат, одноклассник и менеджер нашей команды Сугавара Коуши. – О, я Кисе Рёта, – просиял Кисе. – Я знаю, Шун рассказывал мне, – Суга натянуто улыбнулся, прожигая взглядом его ладонь на руке Касамацу. И ведь знал же, что Кисе сохнет по Куроко, но все равно это бесило. – А я Касамацу Юкио, бывший капитан Кайджо, – Юкио уставился на родинку под карим глазом и мило покраснел. – Очень приятно, – теперь Суга улыбался куда мягче и жестом показал на столик. – Присоединяйтесь. Подтащив пару стульев, кайджовцы действительно присоединились. – Какими судьбами? – полюбопытствовал Казу. – Сегодня же выходной, тренировки нет, так что я был занят на фотосессии, – пояснил Кисе. – А на обратном пути наткнулся на семпая, и мы решили перекусить. – Ты решил и притащил сюда и меня, – буркнул Касамацу. – Я бы лучше уроками занялся... – В университетах так тяжело? – Суга озабоченно свел брови. – Не так чтобы очень, но нагрузки куда существеннее, чем в школе. Коуши не утерпел и методично принялся расспрашивать его об учебе, плавно переходя на более личные темы. За ними с интересом наблюдали Такао и Кисе. Рёта наклонился к уху Казу и прошептал: – Почему мне кажется, что семпай кое-кому нравится? – Может, потому, что тебе не кажется? – хмыкнул Такао. Тот округлил восторженно заблестевшие глаза. – О, если у семпая кто-нибудь появиться, будет круто, а то он без конца бегает от девушек, я так и понял, что они его не привлекают. – А ты что же? – Что я? – не понял Кисе. – У меня много фанаток... – Я не про них, – прищурился Казу, – я про Куроко. Он пока еще свободен. Кисе аж дышать перестал: – То есть... они с Кагами-чи еще не пара? – Пока нет, но... – секунду Казу раздумывал, стоит ли палить Кагами, но раз сказал "А"... – Слушай, Кисе, если ты серьезно насчет Куроко, то тебе придется учитывать еще и Кагами. Куроко не оставит своих чувств к нему. – Но тогда я там лишний, – сник Рёта. – Нет, потому что ты небезразличен самому Кагами. Кисе разинул рот, захлопнул и принялся сосредоточено соображать, пока Такао корил себя за то, что вообще влез в чужие отношения. Ну ладно, слегка порицал... да блин, он просто не смог удержаться, чтобы не помочь возможному счастью одной парочки. То есть троечки, если до Кисе дойдет. До Кисе дошло. – Кагами-чи хорош... Я... подумаю об этом. Спасибо, Изуки-сан. – Пожалуйста, Кисе. И не вздумай причинять им боль, – серый взгляд резанул, Кисе даже вздрогнул слегка и торопливо закивал. Не то чтобы Казу прям проникся духом сейриновцев, нет, просто он, пожалуй, достаточно привык к товарищам, хоть так и не стал считать их окончательно своими. Суга и Юкио отвлеклись от бурного обсуждения музыки и недоуменно уставились на задумчивых друзей, вовлекая их в разговор. В итоге их посиделки затянулись еще на пару часов, прежде чем они разошлись. Всю дорогу обратно Суга щебетал, что они слету нашли общий язык с Касамацу и обменялись номерами, а Такао смеялся, что он времени даром не теряет. – Знаешь, больше всего я боюсь, что как только там, наверху все узнают, то отзовут меня и приставят к тебе нового хранителя, – признался Коуши. – И что, выхода совсем нет? – обеспокоился Такао. – Есть, но... – Какой? Суга покачал головой, видно было, что этот вариант чем-то его пугает и говорить о нем он не хочет. Казу не стал настаивать, он прекрасно понимал, что, когда совсем припрет, Суга ему все расскажет. Лишь бы поздно не было, а пока можно и не выпытывать, хоть и очень хочется. Теперь грузился еще и ангел. На тренировке Хьюга долго хмурился, спрашивал даже у Киеши, не знает ли он чего, и в конце концов грозно осведомился: – Ну и что с вами происходит? Вы опять поссорились? – Не-не, – мгновенно ответил Такао, – все нормуль, Хьюга. – В каком месте нормуль, если вы какие-то взвинченные?! – Нэ, успокойся, – Казу фыркнул и положил ладонь на капитанское плечо. – Это так, в личном небольшие проблемки. Он многозначительно подмигнул, и Хьюга расслабился. Ну, личное так личное, там он уже не советчик, со своим личным бы разобраться. Правильно истолковав его взгляд на тренера, Такао захихикал и, получив затрещину, с ойканьем ретировался, не заметив, какими глазами проводили его все слышавшие Киеши и Куроко. Первый грустно размышлял, что, кажется, у них с Изуки совсем все разладилось, а второй снова вспоминал, что такую манеру речи он слышал от абсолютно другого человека. И оба невольно сошлись в мысли, что пора поговорить с Изуки, уж больно много несостыковок накопилось за эти два месяца. Но в этот день поговорить им так и не удалось – Суга внезапно утащил Такао из раздевалки и помчался домой, по дороге рассказывая о причине спешки: – Представляешь, Изуки вернулся! – Куда? – не понял Такао. Ну серьезно, куда он мог вернуться, если его тело по-прежнему занимает он, Казу? Если только... – Как мне сказали, он наблюдал за тобой и ему не понравилось, что вы с Киеши расходитесь – со стороны это заметно, знаешь ли... Поэтому он вернулся в распределительный центр, сообразил, что надо делать, и тоже нажал кнопку "возврата", – Суга подтвердил его мысли. – Ну почему вы такие! То один слишком глазастый оказался и прочитал то, что не следовало, то второй такой же! Такао посмеялся бы, не будь он так ошарашен. – И... кто Изуки теперь? – спросил он. Суга беспомощно развел руками. – Этого мне не сказали, потому что сами пока не знают, не получили ответа от его ангела-хранителя. Но, думаю, если он каким-то чудом окажется в Японии, то сам придет. – Надеюсь, он не будет слишком зол, – буркнул Казу. – Я бы был, если б кто-то занял мое тело, пока я всего лишь пару минут как умирал. – Думаю, скоро выясним, – вздохнул Суга. Весь вечер они провели как на иголках, Сора то и дело заливался тревожным лаем, пока не раздался дверной звонок. Обреченно переглянувшись, парни поплелись к двери. Открыв ее, Такао замер с разинутым ртом – на пороге стоял тот, кого он меньше всего ожидал увидеть. – Ханамия?! Ты что здесь?.. – он осекся. Да нет, не может этого быть... – Ну привет, Такао Казунари. ...или может. – Что, не пропустишь меня в собственный дом? – Ханамия неприятно скривился, нагло отодвинул остолбеневшего Такао и, разувшись, прошел в коридор. Парни настолько охренели, что не сразу заметили, как следом скользнул невысокий тощий парнишка. Сгущающуюся атмосферу разрушил ретривер, который вылетел в коридор, резко тормознул, принюхался и с невероятно счастливым лаем кинулся на Ханамию, пытаясь облизать все, до чего дотягивался. Искренняя улыбка поразительно преобразила лицо Ханамии, он крепко стиснул пса, потрепал и с сожалением отодвинулся, когда его спутник прокашлялся. Суга наконец обратил на него внимание и ахнул. – Кенма?! – Привет, Суга, – бесцветно поздоровался паренек, занавесившись блондинистыми волосами с черными корнями. Из-под них сверкнули янтарные глаза с узкими кошачьими зрачками, изучая ребят. – Так... пожалуй, надо бы сначала начать, – Такао попытался собрать мозги в кучку. – Пошли в гостиную, там поговорим, – вздохнул Ханамия и направился в означенную комнату, остальные на автомате поплелись следом. – Итак, для тех, кто не в курсе, я был Изуки Шуном, а теперь я – Ханамия Макото. – Я Козуме Кенма, – едва слышно произнес паренек, – был ангелом-распределителем, а потом стал хранителем Шуна. Суга и Такао тоже назвали себя, потому что первого не знал Изуки, а второго Кенма. – С чего все началось? – Изуки обратил взор на Такао, тот поморщился, когда вспомнил. – Меня кто-то толкнул на дорогу, прямо под колеса машин. – То есть специально? – ужаснулся Изуки. – Да. Стоял себе на светофоре, никого не трогал, переписывался с Шин-чаном, и тут мощный такой толчок в спину – и я улетаю вперед. А там... После этого от меня мало что осталось, вот я и вернулся не в свое тело. Извини, Изуки. Шун посмотрел на искренне виноватого Такао и махнул рукой, что уж там, все равно теперь обратно хода нет. А Такао жалко очень, мало того что убили, так еще и настолько жестоко. – Когда я умер, то попал в центр этот распределительный, – продолжил расслабившийся Такао, – но кому умирать-то хочется в расцвете лет? Вот и мне не хотелось, я искал способ вернуться, пока Суга читал мою биографию, и увидел памятку для ангелов. Дальше, думаю, вы знаете. – Это было два месяца назад, в первый день каникул, да? – уточнил Изуки. – Я тоже умер именно тогда. Только не сразу сообразил и отправился в рай. – О, и как там? – Казу уставился на него загоревшимся взглядом и тут же сник, когда Шун с сожалением покачал головой. – Я ничего не помню. Как только покинул его, сразу все забыл. Я наблюдал за тобой, Такао, ты... вы с Теппеем... – он с силой прикусил нижнюю губу и отвернулся, его боль и ревность были видны невооруженным глазом. – Я хотел, чтобы он был счастлив, пусть уже не со мной... но в последнее время у вас совсем все расклеивается. Я понимаю, у тебя Мидорима... – Чего?! Нет, мы просто друзья! – запротестовал Такао. – Судя по твоей тоске и тяге к нему, это уже не просто дружба, – на это Казу лишь фыркнул, совершенно не убежденный. – Ладно... так вот, я просто хотел, чтобы Теппей был счастлив, я... хотел к нему и... не выдержал. Вернулся в центр, покинув рай, нашел Кенму, который меня и распределил, и попытался вернуться обратно. А потом увидел ту самую памятку и применил орлиный глаз. А дальше понятно – я оказался на земле, только занесло меня в этого гада. Ну вот какого черта? Почему он умер именно в этот момент?! Он явно сорвался, и неудивительно, абсолютно все сейриновцы ненавидели Ханамию из-за Киеши, а теперь Изуки, очень сильно любивший Теппея, оказался как раз в Ханамии. – Так получилось, видимо, – Суга заморгал и поинтересовался: – Кстати, а как так получилось-то? Как он умер? – Отравился он, – тихо ответил Кенма, посматривая куда-то вбок. – Но я себя нормально чувствую, – растерялся Изуки. – Хотя да, днем меня сильно тошнило, но сейчас все хорошо. – Просто нужно осторожнее быть с деликатесами в виде рыбы фуги, – Кенма фыркнул и ткнул пальцем во что-то: – Это что? – А, это PSP, игра такая, – Такао протянул консоль ангелу, он в нее уже наигрался, потому было не жалко. – Держи, вдруг понравится. – А как в нее играть? Схватывал он все на лету, и буквально через пять минут его уже было не оторвать. Оставив его в покое с новообретенной игрушкой, парни продолжили разговор. – Значит, отравился ядовитой рыбой, – протянул Такао. – Ты точно в порядке, Изуки? – Да, сейчас да. Видимо, весь яд вышел – вместе с моим желудком, – проворчал Шун, потирая живот и с содроганием вспоминая стальные объятия с унитазом. Парни невольно прыснули и сочувственно посмотрели на него. – Повезло еще, что он живет отдельно от родителей, не пришлось объясняться с ними. – Так... что делать дальше будем? – Я планирую поговорить с Киеши, рассказать ему все и... если я не буду ему противен... такой, то мы... – Ты что, нельзя! – взвился Суга. Изуки недоуменно на него посмотрел, он явно впервые об этом услышал. – Почему? – Правила запрещают кому-либо говорить об этом, в противном случае ангел обязан доложить и тогда... – Наплевать, – прервал его безразличный голос Кенмы, умудрявшегося и слушать их, и не отрываться от консоли. – Если Шун хочет, пусть рассказывает, это его жизнь, я никуда доносить не собираюсь. Мое дело приглядывать за ним, а не отравлять его счастье. – Но... но... – Спасибо, Кенма, – Изуки сгреб его в охапку, не реагируя на рассерженное шипение из-за проигранного уровня, и чмокнул в макушку. – Ты просто замечательный! – Что делать планируешь? – вернул их к теме Казу. – В первую очередь уйду из Кирисаки, – моментально ответил Шун, – они отвратительны, и я категорически не согласен ходить в эту школу. У Ханамии, оказывается, эйдетическая память, и ай-кью у него запредельное для школьника, так что поступление в любую другую школу плевое дело. Хотелось бы, конечно, в Сейрин, но там меня вряд ли примут, не рассказывать же правду абсолютно всем. – Везет, – с завистью заметил Такао, обиженно покосившись на надутого Сугу, – а мне достался слишком правильный, хоть и отличный ангел, а то я бы даже не раздумывал, а рванул обратно в Шутоку. Родители все равно потеряны из-за переезда даже не знаю куда, так хоть Шин-чана бы оставить. Но нет, мы же такие правильные... – Слушай, Такао, – Изуки замялся, но потом твердо посмотрел на него, – насчет Теппея... Казу поспешно поднял руки: – Во-первых, извини, что мы с ним, эм, спали, я не знал, что ты вернешься, и не хотел разрушать отношения, думал, может у нас сложится. А во-вторых, уж теперь-то я точно с ним расстанусь, ты же жив, и это уже как бы измена с его стороны, пусть он и не знает. Не переживай. Тот обмяк, облегченно улыбаясь. – Спасибо, Такао. Я все же попытаю счастья, а если нет... ну, он хотя бы будет знать правду. Если я смелости наберусь, конечно. – Ты справишься!