Вторая жизнь

Изуки посмотрел на Такао, находящегося в родном до последней родинки теле самого Шуна. Так непривычно... и досадно, особенно в зеркало было смотреть – там отображалось не сказать чтобы некрасивое, но точно неприятное лицо. Оставалось надеяться, что любовь Теппея перевесит. Казу в ответ глядел уверенно и подбадривающе, и от сердца отлегло. – Я постараюсь. В наступившей на миг тишине жалобно забурчал чей-то живот. Суга покраснел. – Мы так и не поужинали, уж больно нервничали. – Действительно, пошли поедим, – Казу вскочил и потащил их на кухню, где была полная кастрюля тушеных овощей с мясом. У Кенмы насильно отобрали игру и всунули в руки палочки, он надулся, но понял, что пока не поест, приставку ему не отдадут. Посмеиваясь над его обиженной мордашкой, парни расселись и принялись за ужин. Никакой неловкости больше не было, как и злости. Вместо этого парни обсуждали мелочи вроде ноутбука, телефона и прочего. Поразмыслив хорошенько, Изуки решил оставить все Такао, ведь теперь именно тот стал Шуном. Разве что фотки и музыку перенесет на сейчас уже свой телефон, последней модели, надо заметить. Родители Ханамии явно не бедствовали, раз и квартиру ему сняли – как сообщил Кенма, сразу после побега подопечного изучивший информацию о его новом теле, – и навороченный мобильник купили, и ноутбук, и счета все оплачивают. Правда, не сказать, что это проявления любви, не особо дружная у Ханамии семья. Такао в очередной раз покосился на непреклонного Сугу и вздохнул, ну что за невезуха, вон даже Кенма не против и мешать не собирается, а Коуши только и твердит, что говорить правду не по правилам. Но ведь Казу ничего такого не хочет, просто вернуть все, ну, почти все назад – родную Шутоку, родного Шин-чана, да он даже на клятую рикшу согласен и дебильские талисманы. – Как думаете, убийцу найдут? Ну, твоего, – уточнил Изуки, кивнув в сторону Казу. – Не знаю, его никто ни разглядеть не успел, ни тем более остановить. А вот я помню каштановые волосы, темные глаза, примерно мой рост и телосложение и ненависть. – Ненависть? – приподнял брови Кенма. – Да, – кивнул Казу, – в этих глазах полыхала ненависть. Лицо непримечательное, да и не разглядел я его толком, а вот глаза блестели слишком ярко. Да и за просто так меня вряд ли убивать стали. Только все это знаю лишь я и даже рассказать никому не могу. Как доказать-то? – Верно, я в это время умирал на источниках, это легко проверить, значит быть на месте твоей гибели и видеть преступника не мог, – согласился Изуки. – Еще припишут, что ты был в сговоре с убийцей, – нахмурился Суга. – так что лучше и впрямь молчать пока что. А там... вдруг когда-нибудь подвернется момент или полиция таки поймает его. – А еще не будем стоять у бордюров на светофорах и есть ядовитых рыб, – Такао усмехнулся, сворачивая разговор. Ребята согласно закивали и перешли на более простые темы. Вечер закончился очень мирно, парни спокойно общались и со смехом пытались разлучить Кенму и PSP, напряжение развеялось без следа. Когда совсем стемнело, Изуки и Кенма заторопились в новый дом, они тоже решили жить вместе, и им обоим теперь надо привыкать считать квартиру своей. Все равно Ханамия, настоящий Ханамия, никогда в нее больше не вернется. На удивленный вопрос подопечных ангелы ответили, что тот попал в ад, а из ада не выпускают. Если попавшие в рай могут вернуться в центр, откуда есть мизерный шанс сбежать на землю, то грешники заперты в аду, тот не открывается и не выпускает их никуда, это вечное их наказание. Так что для Ханамии путь обратно отрезан. Вымотавшиеся за нервный день Такао и Суга отправились отсыпаться. Вроде бы твердо решивший поговорить с Киеши Казу весь следующий день избегал его. Он сам не понимал, почему так, просто не знал, с чего начать и как сказать. Впервые Такао Казунари не мог найти слов. А еще не давали покоя слова что Суги, что Изуки про то, что они с Шин-чаном... Да бред, он считает Шин-чана просто другом, какие там чувства? Или что-то такое действительно есть? Может, именно поэтому он так рвется к нему, скучает, хочет увидеть, именно это так легко увидели даже те, кто его почти не знает? В толпе школьников на перемене мелькнула высокая каштановая макушка, Такао выругался и, не реагируя на оклик, юркнул в ближайший коридор, а оттуда поближе к кабинету. Поскорее бы урок начался, он последний, а там тренировка, где строгая Рико не даст разводить болтовню. Молитвы Казу были услышаны – до урока Киеши так его и не нашел. Может, именно поэтому он потом слишком расслабился. Они с Сугой уже собирались на тренировку после очередной головоломной химии, как к нему подошла девушка-третьегодка из параллельного класса. – Изуки-кун, ты не мог бы уделить мне немного времени? – она скромно потупилась, нежно розовея щечками. У Казу брови поползли вверх, Суга сурово ткнул его локтем в бок и кивнул на девушку. – Конечно, Шимада-чан, – Такао опомнился и направился в обход школы, за спортзал, где традиционно звучали признания в любви. Да, он уже понял, зачем девушка позвала его, она не одну неделю бросала на него робкие взгляды. Суга печально улыбнулся, жалея девушку, и уселся на лавочку, дожидаясь подопечного. – Послушай, Изуки-кун, я... – Шимада помялась, теребя в пальчиках рукав, но внезапно вскинула голову и решительно выпалила: – Ты мне нравишься! Такао задохнулся, видя перед собой только яркие изумрудные глаза с пушистыми ресницами и прямоугольные очки. Точь-в-точь как у Шин-чана... На долю секунды послышался его голос, говорящий эти слова, сердце неистово, дико заколотилось, мир разлетелся осколками осознания. – Шимада-чан, – хрипло выдохнул он, – прости меня... Ты замечательная девушка, красивая, умная, смелая, а я... Она всхлипнула, но понимающе кивнула: – Я тебе не нравлюсь, да? – Нравишься, просто не так, как ты этого хочешь. У меня... я... – Тебе уже кто-то нравится, – наполненные слезами глаза проницательно блестели. – Да, но... если бы я был нужен, – Казу потер лицо ладонями. Она прекрасно его поняла, ведь чувствовала то же самое сейчас, но ей хватило мужества прошептать пожелания счастья с любимым человеком. Проводив ее взглядом, Казу привалился к стене, сполз по ней и зарылся пальцами в волосы, с силой оттягивая. Черт, почему он был так слеп, что не видел, как сильно тянет его к Мидориме?! Точнее, он видел, но принимал это за всего лишь дружеские отношения. Ага, дружба, особенно когда остро, до боли захотелось услышать эти самые слова от Шин-чана, обнять, прижаться к сильному, мускулистому телу... и стать его, только его... Мощная волна отчаяния, печали и тоски нахлынула на Сугу, он подскочил и бросился к подопечному, не заметив, как за ним последовали двое. Такао он нашел в абсолютно разобранном состоянии. – Шун, боже, что случилось? Это же было только признание! – Не зови меня так, – Казу яростно уставился на него не видящими от слез глазами, – не могу больше это слышать, не могу притворяться, что я Изуки! – Так, успокойся, здесь нельзя об этом говорить... – Коуши не успел договорить и вскрикнул, когда Такао вцепился в его предплечья и потянул на себя. – А когда об этом можно будет сказать, а, Суга?! Сказать, что я не Изуки, а Такао Казунари, что умер и вернулся назад только для того, чтобы быть рядом с родными и Шин-чаном? Что попал не в разбитого себя, а в умершего в то же мгновение Изуки и не знаю о его жизни ничего? Что не могу притворяться совсем другим человеком? Что не могу больше лгать, утаивать и пытаться построить отношения с Киеши? Что он хороший, но не мой... а настоящего Изуки? Что Изуки ради него тоже вернулся обратно, да только попал не в того? Что боится его ненависти? – Казу... – Суга прикрыл глаза, из которых потекли слезы, и привлек его к себе. – И... что сейчас мне призналась девушка, а я на ее месте увидел Шин-чана? Что хочу быть с ним, хочу снова вместе учиться, тренироваться, возить его на рикше, смеяться над его талисманами... – голос Такао сорвался. – Танцевать вальс под мою же собственную песню, я ведь ему обещал... в тот день он учил меня вальсу для моей мамы и я пообещал, что мы обязательно снова станцуем! И еще что даже если я умру и рожусь заново, то найду его и... – он истерично расхохотался. – Буду доставать его и в следующей жизни, представляешь, Суга?! Буду доставать, чтобы он социопатом не стал, и т-так-то в-весь цундере... мой... Шин-чан... Он уткнулся в грудь ангела, глотая слезы и задыхаясь. Суга гладил его по голове, роняя соленые капли на черноволосую макушку, а за углом неверяще застыли Киеши и Куроко, не пропустившие ни единого слова. – Я понимаю, как тебе больно, Казу, – заговорил Суга вполголоса, – как хочется вернуть все назад, но нельзя, вспомни наконец. – Знаешь, по-моему, как ангел-хранитель ты провалился, – Такао попытался оттолкнуть его, но Коуши не отпустил, лишь вздохнул тяжело, ни капли не обидевшись, и притиснул к себе сильнее. – Наверное. Изуки повезло с Кенмой, тот никогда не вмешивался в чьи-то дела или проблемы. – А ты слишком ответственный ангел, да? Суга хмыкнул, украдкой утирая слезы. Казу тоже успокоился и теперь просто набирался душевных сил, чтобы встать, привести себя в порядок и продолжать жить как ни в чем не бывало. Этот срыв полностью его опустошил, вывернул и расставил все точки над "ё". Ну, зато теперь он знает, насколько нужен ему Шин-чан. И что бы ни говорил Суга, он обязательно откроется Шину, чтобы быть рядом хотя бы как друг. Такао горько усмехнулся – не успел он снова стать его другом, как понял, что нужно ему гораздо больше. – Ладно, там тренировка уже началась, а Рико, скорее всего, рвет и мечет. Ты как, Казу, сможет тренироваться или домой пойдешь? Если что, я могу сказать, что ты неважно себя чувствуешь. Прислушавшись к себе, Такао мотнул головой и потер глаза: – Потренируюсь, пожалуй, баскет всегда прочищал мне мозги. К тому же последний учебный день перед каникулами... ну почему именно сегодня?.. Дальше он скатился в невнятное бормотание себе под нос и Суга перестал вслушиваться, вместо этого помог ему подняться, отряхнуться и поволок в спортзал. Рико выглядела озверевшей, еще бы, вице-капитан и менеджер где-то шляются вместо трени, но при виде покрасневших, заплаканных глаз обоих моментально остыла, прикусила губу и тихо поинтересовалась, все ли в порядке. – Да, просто... небольшие семейные проблемы, – замялся Суга. – Если что-то серьезное, то можете уйти, – девушка сочувственно свела брови. Парни покачали головами, и она кивнула в сторону раздевалки. – Тогда переодевайтесь и приступай к разминке, Изуки. Такао слегка вздрогнул, но покорно поплелся куда было сказано. Вышедшие оттуда Киеши и Куроко смерили их какими-то потрясенными взглядами, но Казу и Суге, если честно, было ну вот совсем не до них. Быстренько переодевшись, Такао принялся разминаться, попросив ангела о помощи, и с облегчением почувствовал, как возвращается к нему позитивное настроение, бодрость и легкость от принятого решения. Да, хватит раскисать, пар выпущен, пора брать себя в руки! С каждым отданным пасом, с каждым верно просчитанным движением он оживал все сильнее, и под конец тренировки лукавая улыбка не сходила с его губ. Пронзительно заверещал тренерский свисток, и он, смахнув пот со лба, направился вместе с остальными к девушке. Рико пристально осмотрела толпу парней. – Так, хорошо поработали, ребята! Но перед отборочными надо еще подтянуться, так что в этом году мы снова поедем в летний лагерь. А если учесть, сколько пользы принес прошлогодний, то отправимся мы в него же! Такао застыл, округлив глаза. Неужели это... – Я уже узнавала, Шутоку тоже поедут в этот лагерь, это их традиция, значит мы там будем все вместе, это отличный шанс изучить противника и натаскать новичков. Шин-чан, там будет и Шин-чан!.. – Сбор через три дня, учтите, что это недалеко от моря и мы там пробудем неделю, – это уже предназначалось первогодкам. Те серьезно закивали. – Изуки-семпай! – Казу не сразу, но выплыл из предвкушающих мыслей и обратил внимание на трех взволнованных первогодок-распасовщиков, которые были под его крылом, так сказать. – А как там? – О, там интересно, – он воодушевился, с удовольствием припоминая веселые денечки. – Море, песок, пробежки, баскет... а в самом лагере есть онсен, в нем так кайфово расслабляться после тяжелых тренировок. И еще всегда есть возможность подсмотреть из-за кустов за битвой двух Асов, – последние слова он заговорщицки прошептал. – Изуки... сан, – раздалось за спиной, и Такао подпрыгнул от неожиданности. – Черт, Куроко! Все-таки подкрался! Сколько у тебя уровней незаметности? – Их нет, Изуки-сан, – Куроко смотрел постно, но голубые глаза словно что-то выискивали в прищуренных серых. Особенно после случайно услышанных слов о подглядывании в кустах, о которых Куроко никому не рассказывал и знали только он и... Такао-кун, не считая Кагами и Мидоримы. – Так ты чего хотел-то, Куроко? – Казу перестал хвататься за грудь в непритворном испуге. – Я... – Куроко! – Рико прервала его и подозвала к себе. Пришлось Тецуя отложить серьезный разговор, а по зрелом размышлении он даже слегка порадовался, на такие серьезные темы не болтают посреди спортзала. Пожав плечами, Такао шустро переоделся, попрощался со всеми и поволок ангела домой. Суга внимательно наблюдал за ним. – Ты, кажется, пришел в себя, Шун. На чужое имя Казу поморщился, но в этом ангел был прав все-таки, теперь он до конца жизни будет Изуки Шуном, хотя бы к имени пора привыкать. Это во время срыва он просто не мог слышать чужое имя, а теперь... Помотав головой, чтобы выбросить из нее надоевшие рассуждения, Такао улыбнулся ангелу. – Да, теперь я спокоен как танк. Все в порядке. Суга с сомнением покосился на него, но принял ответ. Больше эту тему они не затрагивали, принявшись обсуждать довольно оживленную переписку Суги и Касамацу. Такао безобидно подкалывал его, а Коуши очень мило краснел и беззлобно огрызался. – Упс, – Казу недовольно разглядывал пустой холодильник. Они совершенно забыли, что планировали основательно закупиться продуктами этим вечером. – Что? – на кухню просочился Суга, подталкиваемый в спину Сорой, и принялся наполнять собачьи миски. – У нас в холодильнике мышь повесилась. – Ох, совсем забыли... Что ж, тогда пойдем в магазин, как только Сора поест, заодно и его выгуляем. Казу согласно кивнул. Долго ждать не пришлось, пес поел быстро, и они неспешно направились к продуктовому супермаркету, попутно пройдя через парк, где вдоволь набегались с ретривером. Около магазина они привязали поводок к стойке для велосипедов, дали команду "сидеть" и быстро промчались по супермаркету. Это заняло у них совсем немного времени, Сора даже соскучиться не успел, только хвостом завилял, когда парни вышли, нагруженные множеством пакетов. Уже около дома они заметили удаляющиеся спины вроде знакомых ребят, но не придали этому значения и отправились покорять плиту. А Киеши и Куроко, приходившие для откровенного разговора и никого дома не заставшие, не оборачивались и так и не узнали, что разминулись совсем немножко. После ужина Такао засел за ноутбук и задумался, чем бы ему заняться. Посмотреть какой-нибудь фильм? Не особо и хотелось. Поскачивать музыку? Ну, возможно... Поиграть в какую-нибудь игру? Нет, вот уж точно не тянет. Посмотреть порнушку? А что, даже после того, как Изуки, краснея до корней волос от громкого ржача Такао, скачал с компа на флешку не только музыку с фотками, но и свою подборку, Казу все равно ее не удалил, мол, самому еще пригодится. Так почему бы не сейчас? Он задумался, машинально черкая попавшим под руку карандашом в блокноте, и опомнился только когда уставился на до боли похожее на оригинал лицо. Вытаращившись круглыми глазами сперва на собственные руки, а потом на рисунок, Такао восхищенно выдохнул: – Нихрена себе, да у меня талант! – он нежно обвел пальцем контур лица. – Шин-чан совсем как живой получился... И не только лицо – Такао нарисовал его в прыжке, с поднятой вверх рукой после его знаменитого трехочкового. Уверенные линии, опасный взгляд изумрудных глаз, хоть на рисунке они и бесцветные... Шин-чан во всем его великолепии. А Казу действительно считает его великолепным, и трешки, и игру, и внешность, и тело, и... – Кажется, порнушки мне не понадобятся, – простонал он, завороженно рассматривая рисунок, вспоминая реального Шин-чана и ощущая, как в шортах становится тесно. Впервые он дрочил на своего... на Шин-чана, и все кончилось быстро и бурно, куда ярче, чем в обычные дрочки. Вот это он влип... Отдышавшись, он потянулся за салфетками и едва успел привести себя в порядок, когда к нему заглянул Суга. – Эй, Шун, может, посмотрим чего? А то скучновато как-то. – Почему бы и нет? – Такао ухмыльнулся и потащил его в гостиную, где они быстро нашли какой-то ужастик и погрузились в леденящие кровь кошмары. Как ни странно, спалось им после этого очень сладко, встали они полностью отдохнувшие, бодрые и отправились на пробежку, где долго соревновались с Сорой, кто быстрее. – Утречка! – навстречу им неспешно бежал Изуки, тоже решивший не отлынивать от своеобразных тренировок. – Привет, Из... – тот тоскливо вздохнул и нехотя помотал головой, прерывая Казу. – Ханамия. Теперь Ханамия, а то мало ли, вдруг встретится кто-нибудь, кто знает нас. То-то удивится, почему ко мне обращаются по-другому. И обращается тот, кто сам теперь Изуки. – Ладно, Ханамия так Ханамия, – согласился Такао. – Ты еще быстро привык, я до сих пор вздрагиваю, когда слышу не свое имя. – Кенма, он просто офигенный ангел и очень помог свыкнуться, – пояснил Изуки. Такао понимающе кивнул и бросил колкий взгляд на надувшегося Сугу. – А то мне было просто дико слышать это, когда я забирал документы из школы и объяснялся с сокомандниками. – О, значит, ты теперь... – Да, я больше не ученик, тем более что пока так никуда и не поступил. Сейчас же лето началось, каникулы, нет смысла сильно торопиться, можно изучить как следует разные школы и подумать. Хотя я все-таки хочу в Сейрин... – Но тебе там очень тяжело придется, – Суга искренне переживал. – Знаю... А вы? Какие планы на лето? – Мы собираемся через пару дней в лагерь ехать, помнишь, в том году были там и мы, и вы? Вот туда, – предвкушающе улыбнулся Такао. – А как же Сора? – вскинулся Изуки. – В том году дома была мама, а в этот раз никого. – Ой! – хором отреагировали Казу и Коуши и озадаченно переглянулись. И впрямь, а пса-то на кого оставить? А что если... И они уставились на Изуки. – Чего?! Я? Ну... я не против, – он потрепал любимца по холке. – Могу забрать его уже сегодня. Жаль, что не получится насовсем, все будут спрашивать, куда он у тебя делся. – Ничего страшного, мы теперь, думаю, будем часто видеться, – подмигнул ему Такао. Дома они втроем собрали миски, игрушки и лежанку Соры, перетащили все это в квартиру, реально просторную, современно обставленную, бывшего Ханамии и остались помочь с обедом. Обед стихийно перешел в ужин, парни с интересом общались, объединенные одной на четверых тайной, а потом вечер плавно перетек в ночевку. Изуки частенько декламировал свои каламбуры, Такао весело ржал над ними, Сугавара держался за живот, устав смеяться, а Кенма... у Кенмы отныне появилась любовь всей его жизни, драгоценная PSP, и больше ничто в этом мире его не волновало.