Кровный ритуал

Приключения не обошли Гарри стороной и в новом учебном году. Месяц не прошёл, как он встрял, вместе с друзьями. А всё потому что решил сварить зелье и заработать, тем самым, дополнительный балл (иначе Снейп будет придираться к нему до самого лета, раз он, такой тупица, в самом начале учебного года начал показывать ужасный результат). Гермиона могла помочь собрать нужные ингредиенты, а Рон отправился чисто за компанию. Так они и дошли до Запретного леса. Поздно вечером! Именно там росли нужные им травы. Желательно их собрать на вечерней росе. Тогда они дадут нужное свойство зелью. — Ребята, давайте разделимся, — предложил Гарри. — Придётся много обойти, чтобы собрать. Так быстрее будет. Вы идите вместе, а я один справлюсь. — Но Гарри!.. — воскликнула Гермиона, категорически против подобной затеи. — Гермиона, Гарри сможет за себя постоять в случае чего, он у нас умеет, — оборвал её Рон и пробурчал чуть тише: — А нам и правда надо побыстрее найти травы и смотаться отсюда, желательно на ногах. Приманивать метлу и улетать отсюда я лично не хочу. Еле уговорив Гермиону, они всё-таки разделились. И пока Гарри шёл, в самую гущу леса, тёмную, холодную и устрашающую, он думал о том, что всё-таки идиот. Они ведь могли стащить метлы у мадам Трюк для Рона и Гермионы и использовать их хотя бы на обратном пути. Целее будут. Или того лучше — они могли никуда не идти! Том никогда, ни в чём не отказывал Гарри и мог помочь достать нужные им ингредиенты. Уж Снейп бы ему позволил. Но нет, взыграла гордость. «Он может сам, нет никаких проблем!» А теперь гордость отключилась. Включилась рациональность. Местного зверья Гарри не боялся. Заклинание отпугивания он навесил заранее. А если подберется какой зверь покрупнее, да поопаснее, он применит боевые заклинания. В плане самообороны он хорошо был упакован. А вот если их здесь поймают кто-то из профессоров — будут проблемы.

***

Около получаса Гарри блуждал в темноте, слабо рассеиваемой Люмосом. Света хватало только, чтобы уберечься от случайного столкновения с упавшим деревом, запинок об огромные корни или падения в ямы. Зверьё ходило поодаль, мешая разве что звуками своих перемещений. И, в конце концов, поиски увенчались успехом. Нужные травы нашлись ещё спустя несколько минут. Собирать их требовалось осторожно. Неподалёку ходило что-то массивное и будто… тихо рычащее. Погасив палочку, Гарри сел на корточки и стал собирать влажную траву в лоток, но внезапный спазм в животе прервал сборы. Знакомый симптом, вслед за которым он стал ощущать влажность между ягодиц, говорил лишь об одном — гребаная течка! «Вот только тебя сейчас не хватало!» Она должна была начаться через два дня, о чём дополнительно оповестил Том, контролирующий его цикл. Спешно дёргая травы, Гарри вдруг услышал приближающиеся шаги. «Проклятье!.. Чтоб тебя, сбившийся цикл!» — проклинал он свой омежий организм, чувствуя, как сердце холодеет от страха. И вдруг замер, услышав рычание, совсем близко. — «Нет… нет, нет, этого не может быть. Не со мной, нет», — отрицая действительность, в слабой попытке себя защитить, Гарри очень медленно повернул голову… и встретился с горящими в темноте волчьими глазами. Вот только… если бы это был волк… — «Оборотень!» Тварь могла сожрать его за один присест. Заклинание отпугивания её не брало, а слюна… Попади она в кровоток при укусе — и сам станешь оборотнем! Сгорбившаяся тварь, шедшая на задних лапах, странно принюхивалась. И когда до Гарри дошло, почему именно оборотень не спешил нападать, а издавал странные звуки и вел носом… он тут же подорвался, ощутив дикий всплеск адреналина, и побежал прочь. Оборотень куда быстрее и сильнее обычного человека. И если бы хотел — сразу догнал свою жертву. Но он не стал. Он решил поиграть… В темноте Гарри не мог нормально ориентироваться, не говоря уж о том, чтобы биться с оборотнем, который… пустился за ним вдогонку! Он слышал приближающиеся, быстрые шаги, довольное рычание, скуление, что приводило несчастного парня в дикий ужас. Вскинув дрожащую руку вверх, омега пустил в небо красный шар. Перед походом в лес он условился с друзьями, что это будет их сигнал. Последнее, что он успел сделать, прежде чем оборотень догнал его и сшиб с ног. Животный страх начисто сбил стремление к самообороне. Гарри оказался прижат к грязной, сырой земле мощным телом зверя и закричал, что есть мочи, когда тот вспорол когтями его одежду на спине, чудом не задевая кожу. Довольно урча, зверь стал тереться об омегу. Тот смог ощутить мощный член, почти у самой задницы, истекающий смазкой, и жаркое вонючее дыхание на своём плече. Осознание того, что тварь может вот-вот надругаться над его телом, порвав девственные стенки ануса и повредив внутренние органы, а после удовлетворения убить, довело течного омегу до истерики. Все его попытки вырваться, да даже просто перевернуться, не возымели эффекта. А палочка находилась слишком далеко, он физически не мог до неё дотянуться. А применить заклинания раньше… он не мог даже думать из-за ужаса, охватившего сознание и тело. — ТО-О-ОМ!!! Истошный крик разодрал тишину леса, пугая птиц и живность, но только не оборотня, лежащего на омеге и трущегося о его ягодицы огромным членом, который не ткнулся в девственную дырочку только из-за преграды белья и сильного сжимания Гарри. Недовольный рык раздался прямо над ухом и парень предпринял ещё одну попытку вырваться, что… у него получилось. Внезапно он почувствовал свободу. Вонючее тело вервольфа больше не придавливало его к земле. Он услышал короткий, но громкий скулеж и на секунду перед глазами пролетела яркая вспышка. Оборотень оказался сбит мощным невербальным Ступефай. — Гарри, поднимайся! — раздался родной и сейчас безумно злой голос старшего брата. Пришедшая в себя тварь не успела даже приготовиться к прыжку, чтобы разорвать потенциального противника, который лишил его аппетитной жертвы, во всех смыслах, как его снова атаковали: — Диффиндо! — заклятье разрезания, усилившееся из-за ярости колдуна, оставило несколько полос на теле оборотня, что издал страшный рык. Узкие, но глубокие порезы стали источником потери крови. Ранение и отвлекло вервольфа от нападения на человека. — Бомбарда максима! — попавшее в живое создание заклинание взрыва, с громким и влажным звуком, оставило после себя…ошмётки. Оборотень превратился в кровавое месиво. И лишь вовремя поставленный щит уберёг Томаса и Гарри, беспомощно стоящего у дерева с разодранной одеждой, от внутренностей зверя. На место прибежали перепуганные друзья, опоздав всего на несколько секунд, и от увиденного их перекосило. Гермиону и вовсе вырвало. — Что случилось?! Гарри, ты в порядке?! На вопросы Рона омега ответить не мог. Тело его помнило совсем недавнее действо, и снова в нём начала просыпаться истерика, едва потухшая. За слезами пошли всхлипы, которые вскоре переросли в сильное рыдание. Его спасли, но… что могло случиться с ним, опоздай брат хоть на минуту? — Уходим отсюда, — холодно велел младшекурсникам Том, быстро подойдя к Гарри и взяв его на руки. — От меня ни на шаг, ясно? Рон и Гермиона знали брата Гарри в лицо, потому без вопросов позволили ему взять на руки совершенно потерянного Гарри, заливающегося слезами и сморкающегося в лохмотья собственной одежды. — Может, его отключить? — предложила Гермиона, с болью слушая стоны и плач друга. — Нет, — Слизеринец был категорически против, держа брата, словно ребёнка, и позволяя тому крепко стискивать себя, пачкать слюнями-соплями и заливать слезами. — Лишение сознания в психически-нестабильном состоянии чревато серьёзными последствиями. Он должен принять успокаивающие. И подавляющие тоже. Выбравшись из леса, Том, все так же не отпуская свою ношу, посмотрел на остановившихся и давно притихших Гриффиндорцев. — Отправляйтесь к себе в гостиную. С Гарри всё будет хорошо. И не ждите его сегодня, он останется со мной. — Ему нужен врач, — робко сказал Рон. Даже он, не говоря уж о Гермионе, понимал, что Гарри совсем плохо, и оставлять его в таком состоянии более чем неразумно. — Я позабочусь о нем, — с давлением ответил Том. — Уходите. Спорить со Слизеринцем оказалось вещью бесполезной. Тот и раньше не был человеком, с которым можно было спокойно вести беседы, а в состоянии злости-беспокойства за брата, и подавно. Гриффиндорцы послушно удалились, какое-то время ещё оглядываясь с беспокойством. Гарри прижимался носом к шее Тома, вдыхая его запах, только бы перебить волчий. Слёзы ещё катились по щекам, и он боялся, что они уже никогда не прекратятся. Кошмар, которого он чудом избежал, будет преследовать его до конца жизни. А оборотней, и всех кто относится к волчьей породе, он будет бояться до ужаса. — Все хорошо, Гарри, — заговорил с ним Том, голос которого смягчился. И сразу стало слышно его волнение. — Я здесь. Слёзы утихали слишком медленно. Гарри столько хотел сказать Тому, вытащившему его из лап, хотел сказать, что сбился цикл и это не есть хорошо, спросить как он его так быстро нашёл… но он не мог. Изо рта вырывался лишь плач. Но Том, всегда понимающий его с полуслова, с полувзгляда, не нуждался в объяснениях. Он все понимал и все чувствовал. А собственные слова стали утешением и якорем, за который Гарри цеплялся, чтобы не утонуть в своем страхе и слезах. Чтобы чувствовать реальность происходящего, осознавать, что он здесь, в безопасности. В рекордные сроки Том добрался до гостиной Слизерина. Брат все сильнее источал соблазнительный запах, течка вступала в полную силу, и требовалось срочно принять подавители, а за ними и успокаивающее. Слизеринцы, что встречались по пути, что-то говорили, много глазели, но Том не обращал на них внимания. Он нес Гарри в свою спальню, которую делил с однокурсником-бетой, Чарльзом. И несмотря на то, что парень не чувствовал омег, Том не мог позволить ему находиться рядом. — Не мог бы ты выйти, Чарльз? Дело срочное. В обычной ситуации он бы фыркнул или же съязвил, но увидев однокурсника с зарёванным, ободранным и ничего не соображающим младшим братом на руках, вышел в гостиную без вопросов. За брата он шкуру спустит с любого, в дуэли с ним никто не сравнится. Семикурсники и те уступали, не изучая тот объем магического материала, какой изучал и изучает до сих пор Том, совершенствуясь из раза в раз. Только попробовав опустить свою ношу на постель, альфа ощутил сильное давление на плечи и тихий скулеж. — Гарри, все хорошо, — с лаской стал говорить тому на ушко, все ещё обнимая, — я не оставлю тебя, обещаю, но давай усадим тебя в постель. Нужно принять зелья, а после помыться. Я буду рядом, ни на шаг не отойду. Омега смотрел ему в глаза, боясь оторваться от единственной опоры. Он хотел сперва принять душ, чтобы смыть с себя волчий смрад, но слова не вязались между собой. — П-пом-мыть… — единственное, что проблеял он, едва сумев сосредоточиться. — Сначала зелья, — мягко настоял Том, обхватив лицо младшего, грязное от земли, от слёз, и погладил по щекам большими пальцами. — Тебе нужно успокоиться и подавить феромоны, которые ты сейчас источаешь. А затем помоемся. Обещаю. — П-помыть, — тоже настаивал Гарри, не соглашаясь и сжимая брата за плечи. — Помыть! Вонь оборотня, готового к совокуплению, лишала возможности прийти к спокойствию, почти с ума сводила. Он словно неподалёку находился… и вот-вот может наброситься повторно. О чём сказать Гарри не мог. Соображение встало на место, но речь — нет. — Хорошо, — не стал спорить Том, чувствуя новую волну истерики, и вновь поднял младшего на руки. — Мы идём мыться. В душевой Гарри был избавлен от лохмотьев и осмотрен с головы до пят. Альфа должен был убедиться, что укусов на теле нет, иначе последствия будут катастрофическими. И к счастью, кроме царапин и синяков, полученных после бега, ничего он не нашёл. После облегченного выдоха, Том принялся за дело. Гарри давно вышел из ребяческого возраста. Его взгляды изменились, и внешний вид подвергся изменениям. Угловатость исчезла, тело приобрело соблазнительные формы. Том, будучи альфой, не имел больше права видеть младшего брата-омегу в обнажённом виде, но критическая ситуация того требовала. Он избавился от всей своей одежды, кроме белья, и зашёл в кабинку к Гарри, чтобы приступить к отмыванию. Тот не мог ничего сделать самостоятельно, цеплялся за альфу, за своё спасение, и продолжал дрожать даже при тёплой воде. Но как только начал оставлять запах волчатины, Гарри стал потихоньку приходить в себя, и смог наконец взять гель для душа, чтобы брат им воспользовался и окончательно смыл с него мерзость. Омега держал перед ним флакон, смотря затравленными, красными и опухшими глазами. — Все хорошо, — в который раз повторил Том, перехватив флакон, и наклонился к брату поближе, касаясь его лба своим. Сверху льющаяся вода стала омывать их обоих. — Я всегда буду защищать тебя. Омега судорожно кивнул. Он знал и верил ему. Больше никому. Приятный запах геля окутал настрадавшегося Гарри, и его стало отпускать. Слёзы прекратились, дыхание начало налаживаться. Он вдыхал аромат, чтобы вытеснить вонь из памяти, к нему возвращался контроль над собственным телом, но использовать его пока не желал. Понежиться в надёжных руках было куда лучше. И то, что он обнажен — играло последнюю роль. Не в том состоянии был Гарри, чтобы задумываться о том, как они выглядят со стороны. И что это неправильно, быть под душем вдвоём. Том укутал в большое, мягкое полотенце, и Гарри ощутил новую порцию спокойствия, без каких-либо успокоительных. Тепло, исходящее от брата, от полотенца, запах геля и запах хвои, исходящий от Тома — лучше любого зелья. Он снова прижался к старшему брату, обнимая крепко, чтобы окончательно достигнуть успокоения. — Спасибо, — прошептал он, сумев переступить через барьер, мешающий говорить. Осталось лишь выпить подавители, чтобы не испачкать бельё. И тогда можно лечь спать. Измученное тело требовало восстановления. Но ни в коем случае не одному. Отпустить сейчас Тома он был не готов. Несколько капель зелья успокоительного альфа-таки заставил выпить, сразу после подавителей. Действующие довольно быстро, они почти сразу нормализовали дыхание, пульс, и к омеге пришло окончательное спокойствие. Чуть большая доза отключила бы на время все чувства. Переодев брата в свои вещи, Том устроил его в своей постели и лег вскоре рядом, как только сам переоделся, и сразу же был заключён в объятия, из которых уже не вылезти. Так было всегда, когда Гарри нуждался в защите. С самого детства, он прижимался к старшему поближе, когда случалось что-то плохое. И хотя со стороны это смотрелось по-другому — оно не волновало уже никого. Том обнял его в ответ и укрыл их обоих одеялом. — Засыпай, Гарри. Я буду рядом. И только тогда братишка, измученный морально и физически, заснул на его груди, слушая ровный стук, который успокаивал лучше любой сказки, из всех, которые он слушал в детстве.