Он лежал в холодной постели, когда его глаза начали медленно открываться. Сначала, он попытался разглядеть обстановку вокруг, покрутив головой, но в глазах сразу же потемнело, а в затылке началась тупая боль. Он откинул голову обратно на подушку, тяжко вздыхая.
Что вчера произошло?
В голове вспышками проносились некоторые воспоминания, которые не составляли никакой смысловой картины. Все, что он помнил, отражалось в его голове размыто и нечетко.
Вот, он идёт по улице, пиная листья под ногами. Заходит в клуб с непонятной неоновой вывеской над входом, в которой перегорело несколько букв. Вокруг танцующие пары, выпившие явно не по одной рюмке.
Он подходит к старой деревянной стойке, которой явно был не один десяток лет. За ней стоял недружелюбный бармен, который кивком спросил, что он будет. Он сам не смог услышать свой ответ, ведь помимо громкой музыки, звук был приглушённым, будто он находился под водой.
Ему протягивается рюмка, с непонятным для него содержимым — то ли коньяк, то ли водка — но ему все равно, сейчас все, чего он хотел — это забыться. Выпив горькую жидкость и морщась от неприятного вкуса, он прошёл на танцпол. Дальше лишь темнота.
Немного надавив на виски, в голове всплыл ещё один кадр прошлой ночи. Он ведёт чью-то машину, разъезжая по улицам ночного города. Холодный ветер раздувает его светлые локоны и разносит громкий, заливистый смех по воздуху. Рядом с ним сидят несколько девушек, все слегка обнимают его, держа за плечо или повиснув на шее. Время от времени на его красные, от мороза, щеки опускаются чьи-то тёплые губы.
Снова темнота.
Он стоит в душе, горячая вода разливается по его телу. Ранее знакомая девушка целует его, страстно, с напором. Её длинные ногти впиваются в светлую кожу, оставляя красные следы на шее. Его рука расположилась на ее тонкой талии, слегка прижимая её тело к своему.
Он открыл глаза, не желая больше окунаться в воспоминания. На лбу выступили маленькие капли пота, стекая по вискам. Его дыхание участилось, руки закрывали глаза, слишком противно смотреть правде в глаза — он изменил ему.
Его недолгие раздумья прервал знакомый звук оповещения — ему пришло новое сообщение. Оборачиваясь на место, откуда исходил звук, он обнаружил свой почти севший телефон на полу, экран светился, показывая номер отправителя.
Взяв его в руки, он разблокировал телефон и прочитал сообщение:
Сегодня, 9:23
Слушай, мне жаль, что мы поругались, может сходим куда-нибудь сегодня?
Джеймс
Он хотел, было, ответить, но вздрогнул и положил телефон на место, когда рядом с ним кто-то пошевелился. Медленно развернувшись, он, почти не дыша, посмотрел себе через плечо.
Рядом с ним на второй подушке лежала одна из тех девушек, которые обнимали его в машине. Слегка приглядевшись, он понял, что именно с ней он целовался в душе, хотя она и не казалась ему симпатичной. Темные тени на веках небрежно размазались, видимо, из-за бурной ночи, а когда-то ярко-розовая помада оставила лишь легкий оттенок на пухлых губах. Чёрные волосы аккуратно обрамляли её лицо, полное спокойствия и умиротворения.
Увидев, что она все ещё спит, он облегченно выдохнул и лёг обратно на старый матрас. Воспользовавшись возможностью, он решил немного забыть о том, что, скорее всего, произошло, и осмотреть комнату, в которой он находился.
Первым, что он заметил, это то, что в помещении стоял странный запах табака и спирта одновременно. Потом, он заметил несколько бутылок из-под алкоголя и пачку дешёвых ментоловых сигарет на тумбочке — вопрос решился сам собой.
Позже, его глаза упали на мебель, которой была обставлена комната. Пластиковый стул с поломанной ножкой и старая, поцарапанная со всех сторон тумбочка, твёрдая и скрипучая кровать явно давали знать, что никто не тратил большое количество денег на обстановку. Когда-то белая краска на потолке слегка облупилась и покрылась толстым слоем пыли, а обои с незамысловатым узором отклеились, показывая грязно-жёлтый цвет стен.
Он лежал на старой, деревянной кровати, которая скрипела от любого его телодвижения. Матрас был твёрдым и пружины, которые должны были находиться внутри, давно потеряли свою упругость и просто впивались в спину. Подушка, на которой расположилась его голова, явно не отличалась качеством от всего остального. По ощущениям, наполнителем был совсем не пух, скорее, скомканная газета или туалетная бумага. Одеяло, накрывающее его худое тело, представляла из себя тонкую синтетическую простыню, которая никак не спасала от прохлады, пронизывающей до кончиков пальцев.
Решив, что ему больше не стоит терять времени, он бесшумно встал с кровати, слегка потягиваясь. На нем не было абсолютно никакой одежды, поэтому он хотел, было, развернуться и поискать её, когда заметил у себя под ногами ещё одну девушку.
Её тело было укрыто его темной футболкой, но, видимая для чужих глаз, часть тела была покрыта синяками и ранами, которые явно кровоточили несколько часов назад. Ее светлые волосы запутались и укрывали её лицо, хотя даже издалека было видно, что оно не выражало спокойствия даже во сне.
Аккуратно перешагнув через неё, он прошёл к окну, выходящее на большое серое здание. По бокам от этого здания были лишь незнакомые ему улицы, по которым время от времени проходили люди.
Он понятия не имел где находится.
Решив, что он решит эту проблему позже, он взял с подоконника своё белье и, морщась от того, насколько мерзко это ощущалось, надел их. Опустив глаза ниже, он увидел, что на полу лежали его чёрные джинсы отдельно от ремня.
Джинсы были вывернуты на изнанку, а между ног находилось непонятное белое пятно. Закатив глаза, он расправил их и нацепил на ноги. Как только он решил взять ремень в руки и надеть его тоже, он моментально кинул его обратно, замечая насколько он был липкий и скользкий. Отгоняя плохие мысли, он прошёл дальше, ища свою одежду.
Обыскав все углы в комнате, он понял, что вся его оставшаяся одежда, включая пальто с кошельком в кармане, находится где-то в квартире. Он аккуратно дернул за ручку двери и, не дыша, просунул голову в образовавшийся проём. Убедившись, что все тихо, он прошёл внутрь и закрыл за собой дверь.
Оказавшись в гостиной, его тело пробрала мелкая дрожь, ведь оба окна, выходившие на улицу, были открыты настежь. На пластиковом, косившим под мрамор, подоконнике лежало ещё несколько бутылок из-под алкоголя и чей-то телефон. Закрыв окно, он переместил свой взгляд по комнате, когда его тело уже второй раз сотрясла дрожь, только уже не от холода, а от испуга.
На круглом, предназначенном для употребления пищи, столе лежала ещё одна девушка, её темно-коричневые волосы обрамляли мертвецки-белое лицо и худые плечи. На её изувеченном, покрытом синяками, хрупком теле было надето когда-то белое кружевное белье, теперь покрытое пеплом и кровью.
Не решившись подходить ближе, он осмотрел помещение и слегка вздохнул. Качество оформления не отличалось от спальни, в которой он проснулся: на стенах висели все те же непримечательные, дешевые обои; на потолке были серые пятна пыли, а по углам даже виднелась небольшая паутина. Мебели в основной части квартиры почти не было — один стол и два стула, видимо, если после ночи ты решился позавтракать в этом бардаке.
Чуть дальше, ближе к выходу, находилась пародия на кухню, которая отделялась от гостиной небольшим проходом. Пробравшись внутрь, он не обнаружил на стойке ничего, кроме пары пустых банок и электрического чайника. В раковине лежало несколько сколотых грязных кружек, оставшиеся несколько недель, а то и месяцев назад. Повернув голову, он обнаружил своё пальто и обувь на полу, прямо возле входной двери.
Он решил, было, проверить карманы на наличие кошелька, но, засунув туда руки, нашёл ключи от машины.
Чужие ключи от машины. Приглядевшись, он увидел, что марка машины была далеко не из дешевых — Mercedes Benz. Спустя несколько секунд он вспомнил, что приехал в эту квартиру на машине, которую он, по видимости, украл. Закрыв глаза, чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул и положил ключи на кухонную стойку, решив лишний раз их не трогать — лучше уж он доедет домой на такси.
Надев обувь, он, осознав, что на нем все ещё нет рубашки, прошёл обратно в гостиную. Ему в глаза сразу же бросилась неприметная белая дверь, видимо, ведущая в ванную. Как только он повернул ручку, из комнаты пошёл сигаретный дым, ударяя прямо в лицо. Глаза начало щипать, а в нос поступил неприятный, но до боли знакомый ментоловый запах, отложившийся у него в памяти с прошлой ночи.
Пару минут помахав рукой, он слегка проветрил помещение так, чтобы можно было дышать, и прошёл внутрь. Ванная комната была совсем не большая — унитаз, раковина и душевая кабина теснились в комнате три на три метра, оставляя узкий проход, в котором он еле как помещался. Повернувшись на 180 градусов, он схватил со стенки кабины свою красную клетчатую рубашку, сразу одеваясь и выходя из маленькой коробки.
Не успев застегнуть и одной пуговицы, он услышал, как дверь спальни со скрипом открывается. В проходе стояла та самая девушка, с которой он проснулся в одной постели. На её лице красовалась хитрая ухмылка, а глаза недружелюбно сияли, от чего ему хотелось убежать как можно дальше и спрятаться в самом дальнем углу.
Загадочная персона подходила все ближе, бесшумно перемещаясь на носочках. В конце концов она примкнула своим телом к его, прижимая к стене. Слегка наклонившись, она положила одну руку на щеку, придвигая его лицо ближе, и, поднося пухлые губы к уху, прошептала: «Уже проснулся, Кенни?»
От её игривого голоса по спине парня прошлась тысяча мурашек, а глаза сами закрылись от неловкости. Он, неровно дыша, старался отвлечь себя и не думать о происходящем, представляя, что он не здесь, но когда его губы слились с её в страстном поцелуе, он больше не смог сдерживать все эмоции и, собрав все силы, оттолкнул её.
Приземлившись бедром о край стола, она слегка прищурилась от удара, но быстро восстановилась, снова подходя к парню. Она запустила длинные пальцы в светлые локоны, медленно перебирая каждый. Когда её глаза снова встретились с зелёными, как изумруд, радужками, она прикусила губу, снова наклоняясь поцеловать его.
Заметив знакомые движения, он, будто по рефлексу, положил руку ей на горло, прижимая к стене. Тотчас опомнившись, он отпустил её, поглядывая то на похотливое лицо девушки, то на собственные руки, не понимая, что он только что сделал и с какой целью. Спустя несколько секунд он, наконец, пришёл в себя и выдавил вопрос, который крутился в его голове все утро: «Что вчера произошло?»
«Ох, милый, ты, что, не помнишь?» — улыбаясь, спросила она, — «Вчера было очень весело, особенно тебе».
После этих слов она прошла к подоконнику, взяла телефон и положила ему в руку, подмигивая и уходя обратно в комнату, напоследок послав воздушный поцелуй. Ещё минуту он простоял с телефоном в руках, смотря на закрытую дверь спальни, когда он понял, что, видимо, все ответы на его вопросы находились в этом устройстве.
Покрутив его в руках, он понял, что телефон был совсем новый — iPhone 4S, которые вышли в продажу буквально пару недель назад. Включив его, экран загорелся, призывая смахнуть вправо, чтобы разблокировать. На главном экране не было ничего интересного — обычные приложения по умолчанию и непримечательные обои. Немного помешкав, он, глубоко вздохнув, нажал на иконку приложения и открыл фотографии.
Высветились все альбомы, которых было всего два: фото и видео, и общее количество фотографий, составляющих 350, включая 60 видео. Все ещё сомневаясь, он открыл папку с фото. На первых нескольких фотографиях были те самые три девушки, явно слегка выпившие, в том самом клубе, в который он вчера пошёл. Пролистав пару селфи, он заприметил, что на их фоне стоял он, то спиной, то лицом, не особо обращая внимания на них.
Спустя ещё пару фото, в кадре появился он с сердитым лицом, хмурый взгляд был направлен прямо в камеру. С каждой пролистанной фотографией рюмки в руках девушек то наполнялись, то опустошались, а улыбка на его лице становилась все шире и шире. В конце концов, губы одной из девушек сомкнулись с его, а оставшиеся две слегка целовали шею, спускаясь к ключицам.
Внезапно, после всех ярких фото из клуба, начали идти темные, нечёткие фотографии, на которых что-либо разглядеть было фактически невозможно. Спустя десять, или больше, чёрных экранов, в кадре появился он, его рубашка была расстегнута, а футболка задралась, открывая вид на выпирающие ребра и впалый живот. По его бокам лежали те самые две девушки, третья, по-видимому, делала фото на память. Пытаясь разглядеть обстановку, он понял, что находились они явно не в этой квартире, но и не в клубе точно.
Что вчера произошло?
Этот вопрос все ещё эхом отдавался в его голове, ведь, даже несмотря на фотографии, он был запутан и не мог найти связи. Решив забыть про выяснение его тогдашнего местоположения, он продолжил листать фотографии, на которых с каждым разом футболка открывала взору все больше, а девушки становились все ближе.
Резкая смена обстановки. Фотографии все ещё темные, но в кадре были четко видны лица. Волосы всех присутствующих сильно развивались и, судя по выражению лиц, они громко смеялись, не заботясь ни о чем. Спустя ещё несколько секунд, он понял, что они ехали на той машине, ключи которой были у него в кармане. На той машине, которую он вспомнил сегодня утром.
Снова другая цветовая гамма. Немного потупив от кнопки посередине экрана, он понял, что теперь перед ним было не фото, а видео. Глубоко вздохнув, он нажал на экран, включая его. Сначала все было чёрным — казалось, что камеру включили случайно, и что сейчас ее выключат и все закончится. Но все только начиналось.
В кадре все ещё никого не было, но, слегка напрягшись, он услышал смех и тихие стоны на заднем фоне. Спустя ещё несколько секунд в кадре начали появляться размытые фигуры людей, в одной из которых он узнал себя. На нем уже не было его пальто, только наполовину расстегнутая клетчатая рубашка, которая точно так же сейчас была надета на нем. Вокруг него, как спутники, тёрлись три девушки, каждая из которых делала что-то свое: одна целовала шею, другая перебирала волосы, а третья страстно целовала его в губы.
Продрожав от увиденного, он пролистнул до следующего видео, которое включать не хотелось настолько же сильно, как и продолжать смотреть предыдущее. Закрыв глаза, он тихо пробормотал несколько нецензурных слов, мысленно не справляясь с нахлынувшей волной неловкости и страха одновременно. Поняв, что это очередное видео с поцелуями и легкими ублажениями, он пролистнул ещё парочку, пока на превью не появился он сам, но уже без рубашки и футболки, обнажая худое тело.
Неуверенно нажав на экран, видео воспроизвелось, показывая душевую кабину, на которой он нашёл свою рубашку пару минут назад. Слегка приблизив изображение, он рассмотрел, что происходит, пока не понял, что он стоял в душе, прижимаясь голым телом к телу темноволосой девушки, страстно целуя её пухлые губы.
Их тела, казалось, воссоединились воедино, не обращая внимания на холодные струи воды, от которых на коже появились мурашки. Её руки аккуратно расположились на его плечах, время от времени поглаживая мокрую кожу большими пальцами. Его же руки расположились у неё на бёдрах, и, даже издалека было видно, что углубляя поцелуй, он сильнее сжимал кисти рук, между которыми медленно уменьшалось расстояние, сжимая ягодицы.
Спустя ещё несколько секунд близкого контакта, он приподнял её в воздух, держа за ноги и одновременно целуя её выпирающие ключицы и грудную клетку. Недолго думая, он аккуратно насадил её на свой половой орган, на его лице расплылась улыбка от громких стонов. С каждой секундой становясь все жёстче и жёстче, спустя минуту просмотра видео он уже не мог сосредоточиться на увиденном, все время отводя глаза. В конце концов, не выдержав гору неловкости, упавшей ему на голову, он выключил телефон и убрал его в карман, про себя запомнив, что позже он посмотрит все остальное.
Вспомнив про свой собственный телефон, который все ещё лежал на полу спальни, скорее всего, либо запнутый под кровать, либо забранный той самой девушкой, имени которой он даже не удосужился запомнить. Хотя, может он и не спрашивал.
Открыв скрипучую дверь в комнату, он увидел, что темноволосая девушка все также лежала на кровати, медленно двигая ногами в воздухе и копаясь в его телефоне, время от времени посмеиваясь. В этот момент его глаза залились кровью, а по венам потекло нечто иное, как злость. Зелёная радужка, казалось, потемнела, а вены на висках стали заметны сильнее, чем когда-либо.
Никто. Не. Смеет. Рыться. В. Его. Телефоне.
«Эй!» — крикнул он, подходя к кровати и грубо толкая девушку в плечо, уже не обращая внимания на бледную, как простыня, персону на полу, — «Что ты, черт возьми, делаешь?»
«О, вот и ты. Освежил память?» — спросила она похотливым голосом, пальцем руки выключая телефон, но, получив в ответ лишь тяжелое дыхание, полное злости, снова принялась копаться в нем, — «Просто тебе на телефон приходила куча сообщений от какого-то «Джеймса», и я решила, что возможно он — твой парень».
Он запустил руку в собственные волосы, злость медленно сменялась на тревогу, когда он схватил устройство, чтобы проверить все то, что она успела натворить или написать Даймонду: «Что ты ему сказала?»
«Я?» — спросила она, голосом полный удивления, — «Ничего. Абсолютно. Только почитала твои милые переписки с ним: ваши признания в любви и мелкие ссоры, его постоянные извинения и стервозные ответы, когда ты не отвечаешь… поверь, даже мне бы захотелось бросить его, так что, думаю, ты поступил правильно», — закончила она, улыбаясь.
Он, уже не вынося её поведения, закатил глаза и пошёл прочь из комнаты, а после из квартиры, захватив с собой пальто и все вещи, громко хлопая дверью. «Ненавижу все это», — пробормотал себе под нос он, когда ему в лицо ударил холодный зимний ветер, заставляя бледные щёки покрыться румянцем.
Оказавшись посреди незнакомой ему серой улицы, рука по привычке потянулась за ключами их общей с парнями машины, но, вместо них ничего не обнаружив, решил пуститься в бега по переулкам, в поисках оживленной улицы. Зелёные глаза бегали из одной стороны в другую, ища хотя бы одну машину.
После около 5 минут бега по узким переулкам, спотыкаясь о бездомных и сбивая прохожих, он вышел на все так же незнакомую, но уже проезжую часть улицы. Облегченно вздохнув, он поднял руку в воздух и, крикнув «такси!», поймал желтую машину. Пробормотав себе под нос адрес, он сел в машину. Как только его тело оказалось в салоне, он сразу рухнул на обшитое сиденье. Глаза сами по себе закрылись, а дыхание замедлилось. Осознав, что он наконец выбрался из этого кошмара, уголки губ слегка приподнялись в улыбке, но тут же опустились, когда он провалился в сон.
***
«Сэр», — вежливо спросил водитель, когда они приехали на место, — «Сэр, мы приехали», — не увидев никаких телодвижений, он слегка толкнул его в колено, продолжая негромко звать его.
Спустя несколько секунд он резко открыл глаза и осмотрелся вокруг, но, увидев, что он всего лишь в такси, расслабился и посмотрел в окно — машина стояла прямо напротив PalmWoods. «Простите», — слегка сонно проговорил он, приподнимаясь с кресла, — «Сколько я вам должен?»
Отдав нужную сумму, он медленно выбрался из машины, делая глубокий вдох перед тем, как открыть дверь в апартаменты. Время было не раннее, пол одиннадцатого, если быть точнее, поэтому в лобби не было никого кроме работника Реджинальда Биттерса и пары ребят, развалившихся на диванах, у которых, скорее всего, перенесли время на пробы.
Не обращая внимание на небольшое количество людей, находящихся внутри, он проследовал к лестнице, решив не ждать лифта, а послушать одно из главных правил PalmWoods: «По лестнице всегда быстрее, чем на лифте. Лифты — медленнее слонов, когда нужно». Тем более, у него не заняло много времени подняться до второго этажа.
Проходя по знакомым коридорам пастельного цвета, он продолжал свой путь в квартиру. Как раз перед тем, чтобы открыть дверь и зайти домой, он остановился, рвано выдыхая воздух. В голове, в отличие от того, что крутился пару часов назад, встал другой вопрос, а именно: «что я им скажу?» Он так и не придумал убедительную отмазку ни для парней, ни для мамы. Когда в голове проносилось имя «Джеймс», ему хотелось провалиться сквозь землю — он не знал, как сможет врать ему прямо в глаза.
Набравшись смелости, он дернул ручку деревянной двери и, открывая себе вид на квартиру, прикрыл глаза, ожидая криков в свою сторону. Но, когда на него не посыпалось обвинений и ругани, он обнаружил, что в квартире никого не было. Вешалка для курток была пуста, а зимней обуви на пороге не стояло, значит все куда-то ушли. Закатив глаза от удовольствия, что его не будут донимать бесконечным количеством вопросов, он снял пальто и, захватив чистой одежды из своей комнаты, сразу направился в душ, надеясь поскорее смыть с себя все то, что сейчас было на его теле, начиная запахом алкоголя и заканчивая женскими волосами, которые, он был уверен, покрывали его части тела.
Зайдя в ванную комнату, он, сняв
футболку, сразу обратил внимание на своё отражение уже в кристально чистом зеркале, ведь ему на глаза попались детали, которых не было видно в забрызганном и пыльном зеркале той квартиры. Абсолютно все его тело было покрыто засосами, начиная лицом и заканчивая торсом. На его слегка бледноватых губах остались не до конца стертые разводы от ярко-розовой помады. Под глазами были синяки, а сами веки были слегка опухшие от большого количества алкоголя, выпитого вчера ночью. На одной из рук красовались три ожога, оставленных от, видимо, тех самых ментоловых сигарет, которыми провоняла вся ванна.
Проведя ладонями по лицу, чтобы взбодриться, он снял оставшуюся одежду и кинул в корзину для белья, попутно заходя в душевую кабинку и закрывая за собой прозрачную дверь. Отрегулировав температуру воды до обжигающе холодной, он встал под струи и тяжко вздохнул. В голове сейчас было лишь две вещи, которые его сильно тревожили: то, как бы он хотел сейчас содрать с себя кожу и провалиться сквозь землю и то, как он не хочет сейчас встречаться с Джеймсом лицом к лицу, потому что ему будет стыдно смотреть ему в глаза — не то, чтобы врать о том, что все хорошо, игнорируя расспросы возлюбленного.
Спустя пятнадцать минут бесконечного литья воды и нескольких попыток стереть с себя воспоминания, вызывая раздражение и кровотечение, он вышел из душа, одеваясь в новую одежду. Подходя к двери, чтобы выйти, он услышал, что домой кто-то вернулся, судя по шагам и щелканью входной дверью. После еле слышного вздоха, он услышал женское «слава богу!» и шелест упавших на про пакетов, по которым можно было понять, что домой вернулась Миссис Найт.
Закрыв глаза и мысленно помолившись о том, чтобы на него не набросились с кулаками, он вышел из ванной, убирая влажные пряди с лица. Где-то на протяжении пятнадцати секунд они просто стояли и смотрели друг на друга, пока Кендалл не выдавил из себя самое виноватое «Привет, мам», которое он когда-либо произносил.
Слегка повернувшись к ней боком, ожидая криков и ругани, он совсем не ожидал, что она подойдёт и обнимет его, сказав «Привет» в ответ. Спустя еще несколько секунд тёплых объятий, она отодвинулась от его ещё влажного тела, теплый и добрый взгляд моментально сменился на серьёзный, а широкая улыбка на лице тут же превратилась в тонкую линию, означающая что сейчас его ждут проблемы.
«Итак, где ты был всю ночь? Правду, сейчас!» — строго, но с любовью, громко спросила она, не прерывая зрительный контакт. Не услышав ответа, она приподняла одну бровь: «Кендалл», — яростно прошипела она.
«Я был на вечеринке», — сказал он, когда ему в голову ничего не пришло ничего убедительного. Он поверить не мог, что впервые солгал своей матери, глядя прямо в глаза, но сама мысль о том, чтобы рассказать ей обо всем произошедшем, будоражила и приводила в дрожь
«На вечеринке? Чьей? Что вы там делали? Ты пил спиртное? Ты знаешь, что я не люблю, когда ты пьёшь», — бомбардировала его вопросами Дженнифер, не прекращая махать руками и злобно смотреть ему в глаза.
«Я не знаю на чьей, я просто пришёл туда, чтобы отвлечься от недавней ссоры с Джеймсом», — он вопросительно посмотрел на неё, безмолвно спрашивая, в курсе ли она, но, получив в ответ кивок, последовательно продолжил отвечать на её вопросы, — «Мы просто танцевали и веселились, и, да, я пил, но только потому что быть трезвым на вечеринке бессмысленно, и я больше не буду, обещаю», — сложив две руки, он жалостливо глянул на неё, ожидая пощады.
Спустя минуту молчания, она вздохнула и, кладя руку ему на плечо, опустила глаза: «Я очень надеюсь, что ты ничего не наделал, потому что Джеймс сам не свой сегодня. Он все утро дёргается и, судя по опухшим глазам, он явно проплакал всю ночь. Сейчас он ушёл на утреннюю пробежку вместе с Карлосом и Логаном, но когда он вернётся, поговори с ним», — на её лице читалась грусть и беспокойство, которые она скрывала, стараясь казаться серьезной и злой, желая добиться правды, — «Надеюсь, вы помиритесь», — искренне проговорила она, возвращаясь на кухню, чтобы разгрузить продукты.
«Я тоже», — еле слышно прошептал он, возвращаясь в свою комнату.
***
Спустя еще час ожидания в их общей с Джеймсом комнатой, парни всё-таки вернулись с пробежки, оповестив всех утомительным, но удовлетворённым криком, когда входная дверь закрылась.
Глубоко вздохнув, он встал с кровати, на которой он все это время пролежал, обдумывая его последующие действия и слова, которые ему придётся сделать и сказать, когда он посмеет выйти из комнаты. Подойдя, было, к двери, он услышал, что в коридоре резко прекратился радостный смех и громкие шутки Карлоса, когда послышалось тихое перешептывание. Максимально сильно прижав ухо к двери, он, прислушавшись, понял, что шепчутся о нем, так как фразы «он, видимо, пришёл» и «интересно, он спит?» явно не относились ни к кому другому, кроме него.
Уже третий раз за день, он медленно дёрнул за ручку двери, робко выходя из комнаты, чтобы никого не спугнуть. Высовывая голову в дверной проем, он увидел, что все три пары глаз уставились на него, а тихий шёпот моментально прекратился, когда парни затаили дыхание при виде Найта.
Логан с Карлосом моментально отошли в сторону, начав неловко болтать о чём-то бессмысленном, все ещё сверля взглядом поссорившуюся пару.
Но когда глаза Кендалла и Джеймса встретились, у обоих перед глазами пронёсся вчерашний вечер, с которого все началось. И тут у Кендалла, впервые за все время, по щеке покатилась одинокая слеза, медленно упавшая на футболку.
