Бросайте сигареты в пепельницы из костей.

　　　　Стресс. Легкое волнение, которое планомерно перерастает в обостряющуюся тревогу. Тонкие пальцы нервозно крутят коробок спичек, словно незамысловатые движения способны принести покой и равнодушие ко всему вокруг. Равнодушие к Партии Доннера, что обсуждает черную трансплантологию, равнодушие к самой чёрной трансплантологии, которой предстояло заняться в ближайшие дни, так как иного свободного специалиста помимо Эрзиры не оказалось. Эрзире не привыкать к лишней работе, остаётся лишь покорно слушать чужую болтовню, продолжая крутить спичечный коробок, словно тот был единственной вещью достойной внимания. Впрочем, спички всегда были причудой богатых и привлекали внимание случайных наблюдателей, вызывая легкое непонимание, ведь были куда менее полезны нежели зажигалки и горелки. Глупый пережиток прошлого да и только! Но странному врачу именно своей архаичностью подобное и нравилось, ведь именно подобные странные мелочи, что добыты сложными путями, зачастую и грели душу. Всё равно разговоры вскоре утихнут, останется лишь пара коротких и до ужаса строгих распоряжений с кем, когда и что делать. Не в первый раз с таким сталкиваться и похоже далеко не в последний. А спички... Стабильны. Они останутся. Если все не пожечь. 　　　　Но разговоры всё не кончаются. В их суть вникать не хочется абсолютно, поэтому пальцы перебирают коробок всё быстрее и быстрее, переодически открывая и закрывая его, гоняя туда-сюда, в один момент уже откровенно перекидывая из руки в руку. Резко, коротко, методично, словно со знанием дела и демонстративностью талантливого жонглера. В один момент из приоткрывшегося коробка выуживается тонкая светлая спичка и задумчиво прокручивается в пальцах, изучающе разглядывает, словно видя впервые нечто столь внешне ломкое, но способное нести разрушения благодаря одной единственной искре... 　　　　Мужчина тихонько чиркает об край коробка спичкой, также тихо наблюдает за тем, как на конце её начинает выплясывать золотистое пламя. Забавное зрелище, на которое никто рядом внимания не обращает, в то время как огонь всё змеится и змеится, стремительно поглощая тонкую палочку, что сжата в пальцах Эрзиры. И вот любой нормальный человек задул бы источник света и опасности, как только игровый огненный язычок оказался в опасной близости к пальцам, но вместо этого Эрзира лишь тихонько фыркает и тушит об язык спичку. Никакой боли, ведь она чужда человеку в трещинах, разве что небольшой дискомфорт заставляет облизнуться и вновь повторить незайтейливую манипуляцию, явно увлекшись странным процессом, пришедшим на смену простому вращению гремящей коробки в руках. Впрочем, так оно и интереснее. 　　　　Одна, две, три... Стоимость уже кажется чем-то маловажным, а желание экономить уступает странному азарту и интересу, что заставляют раз за разом повторять ряд незатейливых движений, которые всё больше напоминают бесконечный цикл, который может прервать разве что финал переговоров, заставляющий чуть дернуться, едва не роняя свое сокровище. 　　　　— Надеюсь, всё понятно. Так, и эту... Саламандру огненную с собой заберите. Он единственный тут с руками из нужного места, чтоб лезвие нормально держать, — с долей раздражения заканчивает переговоры невысокая японка в строгом костюме перед тем как звонко хлопнуть в ладоши, — всё, работаем! 　　　　— Пойдём, Саламандра, людей нарезать пора, — сухо бурчит кто-то из подчиненных женщины, дергая за рукав пожирателя спичек, запоздало осознавшего, что незайтейливые манипуляции даровали ему новое имя, интересное имя, что впредь станет достойной заменой настоящему в криминальной среде.