***
Нынешнее утро выдалось туманным. Зеленые лесные холмы, простирающиеся до самого горизонта, были покрыты клочками мутного дыма, словно ватой; поднимаясь к молочно-белым облакам, они скрывали собой солнечные лучи, не позволяя тем коснуться холодной, мёрзлой земли. Охотник вылез из своего шалаша и сделал несколько движений руками, разминая широкие плечи, - почва была неровной, и мышцы затекли во время сна. Щурясь от матового света, высокий мужчина оглядел открывающийся перед ним вид. Изумрудное море хвойных деревьев - елей, сосен и пихт, - простиралось до самых небес, и их треугольные верхушки, казалось, тянулись к такому высокому, такому недоступному солнечному свету, скрытому облаками. Воздух этим утром был чист и прозрачен, как вода в горном ручье, но и так же холоден. Сделав несколько глубоких вдохов, Охотник принялся собирать свои вещи, коих было весьма немного. Врожденное чутье никогда его не подводило - он мог учуять дичь на расстоянии мили; так случилось и сейчас - где-то поблизости отчетливо слышались невесомые шаги дикого оленя по еще влажной от росы траве. Имя этого Охотника - Намджун. Столь необычное имя не походило ни на одно им услышанных за всю жизнь. Ни в одном королевстве - ни в Замке Рыцарей, ни в Пустынных Ямах, ни в Русалочьих Землях - подобных имен не встречалось. Откуда взялся Намджун, кто его семья, - он не знал и сам. Ни в одном из городов не чувствовал он себя дома; только дикая природа густых хвойных лесов казалась ему родной, только звон родников и шорох ветра, запутавшегося в ветвях вековых дубов, - только дикая, первозданная природа позволяла ему дышать свободно, полной грудью; именно поэтому Охотник так и не смог привязаться ни к одному из Вечных Королевств. Десятки и сотни городов он посетил, но ни в одном из них не задержался надолго; дикая первобытная свобода манила его своими бескрайними просторами, не позволяя оставаться запертым в стенах крепостей. Это утро выдалось таким же, как предыдущее, таким же, как и многие утра его вольной жизни; но сегодня, отправляясь по следу дикого зверя, Охотник еще не знает, что за встречу готовит для него сама судьба.***
Десятки холмов, бесшумно пересеченные осторожной поступью - и вот запах дичи становится оглушительно ярким, пробираясь на самое дно легких с каждым новым вдохом. Намджун выверенным движением достает стрелу из-за спины и прикладывает ее к тетиве лука, поднимая его перед собой. Этому Охотнику не нужно видеть дикого оленя, чтобы узнать, что тот прячется за следующим деревом, - врожденные инстинкты никогда не подводят. Затаив дыхание, Охотник делает еще пару бесшумных шагов, и наконечник стрелы проскальзывает сквозь еловый лапник - между слоями бархатной хвои мелькнула светло-коричневая спина, усеянная белыми пятнами, - Намджун делает еще шаг, и замирает: перед ним - темная лесная поляна, надежно скрытая от света густыми ветвями, а на поляне… Человек. Резко повернув шею, олень замечает Охотника, и стремительно уносится вдаль, скрываясь из видимости. Но взгляд Намджуна остается прикован к черной фигуре, застывшей посреди резного травянистого покрывала, что стелется под ногами - впереди женщина, что выглядит несколько неряшливо и даже диковато; ее длинные пальцы с черными когтями замерли, словно перья птичьих крыльев, расправленные в воздухе. Худая, угловатая фигура, облаченная в черное, прогнулась в спине назад, а спутанные черные волосы свисают, подобно длинным волнам, почти касаясь земли. Охотник застыл на месте, устремив свой прицел на женщину; он не знал, кто она, но в его памяти начали всплывать когда-то услышанные байки испуганных северян. Спустя несколько мгновений длинная тонкая шея, мягко сияющая на фоне густого мрака, медленно повернулась в сторону прервавшего ритуал гостя, и Намджун увидел бледное лицо - прекрасное, как лик луны, - но взгляд незнакомки был диким и сиял безумным блеском, что завораживал и пугал. Но наш герой был тверд сердцем, и ни один его мускул не дрогнул под пристальным взглядом этих колких, холодных глаз. - Хммм, ну здравствуй, охотник… - Тонкие губы говорящей разъехались в ухмылке. - Что ты ищешь здесь? Намджун промолчал. - Что же ты молчишь? Или боишься меня? - Фигура в черном платье, словно сотканном из тысячи слоев черных паутин, развернулась к Намджуну, и огни ночных светлячков, что окружали поляну сияющим кольцом своего волшебного света, потухли вмиг, оставив женщину в полумраке. - Я никого не боюсь, - быстро ответил Намджун, - ибо некого мне бояться. Усмехнувшись, женщина прошептала: - А стоило бы... - Кто ты? Отвечай же! Тонкие черные брови взметнулись вверх: - Как? Ты разве не наслышан обо мне? Что ж, я расскажу тебе, кто я. Резная стрела Охотника все еще оставалась направлена в грудь незнакомки. - Я - само Время, и я же - конец Времени. Я - шторм, и я же - покой. Я даю жизнь и даю смерть. Мое имя - Моргана, и ты знаешь обо мне, я вижу это в твоих глазах. Легенды о ведьме, что прячется в глубине этих лесов, ходили среди народов соседних королевств, передаваемые из уст в уста на протяжении сотен лет. Истории о встречах с ней пересказывались шепотом, - из страха призвать дух ведьмы, из страха разгневать ее своим неуважением, - рассказывались невероятные истории, изрядно приукрашенные слухами и сплетнями; истории о Моргане, что умеет повелевать и ветром, и дождем; о ведьме, что столь безумна и жестока, сколь и прекрасна. Бесспорно, перед Намджуном была сама Моргана. - Опусти свой лук, охотник, - проговорила она, - я не причиню вреда… Равному себе. Засомневавшись всего лишь на миг, Намджун произнес, продолжая целиться в девушку, что улыбалась ему, смотря исподлобья: - Ты безумна, ты бредишь. Я тебе не ровня. Ты - ведьма, а я - всего лишь человек, безродный охотник… - Пусть ты считаешь себя человеком, - иронично начала ведьма, - но тебе дана власть, о которой ты и не ведаешь. Я могу призывать духов природы, а ты - древние охотничьи инстинкты, что простому человеку недоступны. Я могу дарить и отнимать счастье и горе; ты можешь то же. Только вот я знаю свою природу, а ты же… А ты своей еще не осознаешь. - Замолчи! Ты не в себе. - Не смей угрожать мне, - зашипела Моргана, сделав еще один оборот; ее тело скрутилось, подобно стволу дерева, что растет криво, огибая неудобное препятствие на своем пути. - Я скажу тебе лишь одно, охотник… Та власть, что дана тебе, спасет сотни, тысячи невинных жизней - и еще парочку истинно виноватых, - загадочно улыбнулась она. - Однако если ты не признаешь своей истиной природы… - Руки ведьмы начали пугающе быстро удлиняться, а пальцы стали превращаться в узловатые ветки, - если не примешь самого себя… То лед потушит огонь, а пламя растопит даже самые вечные снега. Опешив, Охотник медленно опустил лук, завороженный превращением ведьмы. - Ты можешь спасти Королевство Льда и Королевство Пламени, если захочешь. И получишь корону… Как когда-то твой отец получил ее от своего отца. Просто… Слушай… Тело ведьмы окаменело, превратившись в ствол дерева, руки обратились в ветви, а лицо скрылось в резных узорах коры. Охотник ошеломленно взирал на старое, чернеющее посреди темной поляны кривое дерево, которое еще несколько секунд назад было живым человеком. Постояв еще пару секунд - убедившись, что Моргана покинула эту поляну, - Намджун бросился прочь, стараясь убежать от этого проклятого места как можно скорее.