***
Намджун открыл глаза - и увидел, что оказался в гостях у Морганы: поляна, окруженная вьющимися лозами острых сорняков, покосившийся маленький деревянный домик, изумрудная трава, что будто светится изнутри… А вдалеке - холмы, и навечно замереший за ними золотой закат. Об этом месте ходили легенды, одна другой краше, но никто никогда не мог доказать правдивость своих слов; теперь Охотнику было позволено увидеть все это воочию. На одном из холмов сидел человек. Его темная фигура загораживала собою солнце, казалась лишь черной точкой на фоне огромного белого солнечного диска. Моргана направилась именно туда. Кажется, странное путешествие сквозь время и пространство, что она только что совершила вместе с Охотником, ничуть ее не интересовало, будто подобное было для нее обычным делом. Намджун пошел следом - ему было не по себе оставаться здесь одному, среди тихого шипения колючей изгороди, обнимавшей лесную поляну со всех сторон. - Вот, - Моргана вытянула руку, по-детски указав на сидящего в траве человека. - Тот, кого ты слышал. Через сотни миль, через сотни веков, - ведьма многозначительно изогнула бровь и перевела взгляд на лицо Намджуна. Тот смотрел перед собой, непонимающе скользя взглядом по спине и плечам этого загадочного человека. Его лицо не было знакомым; его глаза были закрыты, словно сам человек прибывал в каком-то трансе или сне. - Я не… Кто это? О чем ты говоришь? Моргана вздохнула. Поняв, что без объяснений обойтись не выйдет, она начала говорить: - Леса полны странными созданиями. Полны магией разной силы и разного толка - есть и благословения, есть и проклятья. Ты наверняка знаешь это - ты исследовал каждый уголок как Северных Лесов, так и Южных пустынь. Я слышала твои крадущиеся шаги по обе стороны Торджилса… Намджун слушал ее слова молча, словно завороженный разглядывая безмолвного человека на траве. Это был юноша, ровесник самого Намджуна - не ребенок, но и не взрослый мужчина. Его кожа мягко сияла, а веки были плотно закрыты. Парень, скрестив ноги, сидел прямо напротив закатного солнца, словно превратившись в статую - не было заметно ни дыхания, ни малейшего движения; присмотревшись, Намджун заметил тонкую паутину на его ресницах, подрагивающую на ветру. - Это - Спящий, - продолжала тем временем ведьма. - И он... спит. Уже очень давно. - Что с ним… не так? Он проклят? - Верно. Это - Проклятие Вечного Сна. Проклятие другой ведьмы. Еще моя бабушка рассказывала мне эту историю: когда-то одна ведьма влюбилась в этого человека, в парня, которого звали Хосок, чье сердце уже принадлежало другой. Он был помолвлен, и очень любил свою невесту. Ее звали, кажется, Дайна. Тогда ведьма разозлилась и сказала: «Ах вот как? Ты любишь ее, а не меня? Ну хорошо… Хочешь видеть только ее? Так смотри только на нее!» - и прокляла его. С тех пор он не видит ничего, кроме Дайны - той, которую так любил при жизни; прошли дни, месяцы и годы, а он видит свой прекрасный сон до сих пор. Не может ничего видеть, кроме своего любимого сна. Той девушки, которую он любил, давно уж не на свете, а ведьма давно рассыпалась в прах, смешавшись с пылью южных степей. Но этот несчастный все еще живет лишь благодаря своим грёзам. Образ его возлюбленной навсегда застыл пред ним. Поэтому он и спит - и вряд ли хочет просыпаться. - Но это… Это неправильно. - Почему же? У него не осталось ничего. Его семья давно умерла, его город давно стёрт с лица земли, а его собственное тело истлело изнутри: в груди поселились мотыльки, а из кончиков пальцев прорастают травинки. Стоит ему проснуться - и он развеется по ветру пеплом. А сейчас… Ему хорошо, и он счастлив. Ему снится та, которую он ищет в темноте своих кошмаров. Наверное, он знает, что ее там нет. Но он хранит воспоминания... Которые любит больше собственной жизни. Поэтому предпочитает смотреть… - Я разбужу его! - Как бы не так, - хмыкнула Моргана. - Он не хочет просыпаться. Говорю же - он хочет смотреть только на нее. Оба замолчали. Человек, что сидел на траве, ничуть не переменился - он видел сон, навеянный проклятием, сон, который любил больше всего на свете… И человек этот действительно предпочел бы не просыпаться никогда, чтобы не отпускать из объятий памяти любимый образ, давно покинувший этот свет. - Ну что? Теперь ты веришь? Это его дыхание слышится иногда из глубин замерзшего озера - так же, как и в ивовых ветвях над болотами, как и в подземельях, где спрятан Дьярви… Он живет, и жизнь еще теплится в его сердце, но только лишь благодаря проклятию… - Погоди… Что ты сказала? Дьярви? - Ну да. - Ты опять бредишь? Дьярви не существует, это миф. - Стало быть, скоро все мы погибнем от ночного кошмара? - Усмехнулась ведьма. - Война между Севером и Югом - тоже, по-твоему, миф? - Нет. - Намджун заговорил серьезно, в его голосе послышались строгие нотки застаревшей боли. - Война - это не миф. Война всегда ужасна и чудовищна, она несет только смерть. А если речь идет о потомках Севера и Юга, которые ненавидят друг друга с самого рождения - то тут и вовсе… Ведьма заинтересованно склонила голову набок - она почуяла горечь чужой боли, давней, как старая рана, но все еще болезненно напоминающей о себе. - …в одном из таких сражений погиб мой отец, - продолжал тем временем Охотник, - в одном из сражений он участвовал, и не вернулся домой. Мы тогда проиграли битву… Солдаты противника проникли в мой город, и… Уничтожили его. Но я знаю это только из рассказов. А что стало с матерью - я не знаю до сих пор. Но больше никогда не видел свою семью, и не слышал о них; так что не надо оправдывать жестокость и кровожадность королей выдуманными чудовищами. - Дьярви существует. Про него рассказывают многое: и светящиеся в темноте глаза, и длинная морда, и чешуя… Чего только не напридумывают. Одни считают, что Дьярви - это змея, другие - что он, скорее, дракон; третьи и вовсе полагают, что он похож на огромного крокодила, и живет в Западных Болотах. Но никто из них не прав. Дьярви - это… - Это выдумка, - нахмурился Охотник. - Ты ошибаешься. Дьярви - мудрое и древнее создание; таких, как он, больше нет. Все его сородичи оказались либо повержены, либо обманом заперты в клетках. Но Чонгук... Этот король взял все лучшее от своих предков, посему он - сильнейший из всех южных королей, когда-либо существовавших. Предок Чонгука, король Рагнар, - тысячи лет назад именно он обманом заставил древнего Дьярви влезть в клетку, а затем наложил заклятье на железные прутья. Дьярви оказался в ловушке, и был вынужден согласиться на предложенные условия: только сослужив достойную службу потомку королевского рода, в чьих жилах будет течь кровь самого Рагнара, Дьярви обретет свободу. Только вот ирония этого договора в том, - продолжала ведьма, - что ни один из приказов никогда не оказывается достаточным. Дьярви просто не дают стоящих поручений, чтобы не выпускать его на волю раньше времени. Но Чонгук уже готов выпустить Дьярви, и уже принял это решение - король Юга прикажет уничтожить и Ледяную Стену, и Тэхена, и всех северян - всех, до одного, - и тогда Дьярви обретет свободу. Тысячи лет в сыром подземелье прошли не зря - гнев и ненависть, накопленные за столь долгий срок, вырвутся наружу, и никто не сможет спастись. - Почему же тогда ты говоришь, что я могу что-то сделать?.. - Видишь ли… Ведьма, словно смутившись на секунду, кладет ладонь на плечо Намджуна, и увлекает его за собой: - Давай пройдемся, Охотник.***
Кажется, прошло несколько минут, пока Моргана и Намджун прогуливались по покатым травянистым склонам; однако, когда Охотник заметил перемену в окружавшем их пейзаже - оба вновь оказались посреди густого темного леса, вдалеке от позолоченных заколдованным закатом холмов со Спящим Хосоком - то подумал, что прошло несколько часов. - Ты сильнее обоих королей - сильнее потому, что ты видишь больше, чем они. Каждый из них - и Тэхён, и Чонгук, - ослеплены жаждой власти, желанием уничтожить соперника; а ты - нет: у тебя никогда не было ни власти, ни соперников. Ты можешь куда больше - потому, что можешь выбирать. Оба короля обречены следовать чему-то одному - либо окружающему с рождения ледяному холоду, либо пылающему огню в сердце. Именно твоя свобода выбирать сослужит тебе службу; именно это привлечет внимание Дьярви, и тысячи жизней, обреченных на погибель, будут спасены, а война прекратится, не начавшись. Ты сможешь тягаться с ним, бросить вызов; он увидит достойного соперника в тебе… И он проиграет битву, - только если ты научишься использовать свои возможности, управлять ими… - Нет. Нет, ты сошла с ума! Я не имею ничего своего, совсем ничего, - не то что какой-то власти над этим великим Дьярви. Тем более, никто не знает, насколько он огромен и насколько силен... Но все представляют, насколько страшен! Я слышал, что говорят люди. Одни говорят, что Дьярви - потомок демонов, либо сам демон; другие же считают, что он - сам Дьявол. Кто-то называет его самым крупным из всех змей на земле, даже крупнее василисков, что обитают в подземных горных реках… - Но все они ошибаются. Дьярви - древнее создание, он гораздо старше всех рек. И гораздо сильнее всех монстров и чудовищ, что обитают на наших землях. Он хитер и мудр. И только ты - тот, кто называет себя лишь "Охотник", тот, кто смутно помнит имя "Намджун", - только ты сможешь остановить его. - Что ты несешь? Я не собираюсь сражаться с чудовищем! Я не собираюсь вмешиваться в королевскую войну! Я не служу ни Югу, ни Северу, и не намерен занимать ничью сторону. - Я научу тебя слушать природу, и научу тебя слышать ее речи. Твоя сила сможет превзойти и Огонь, и Холод; если у Тэхёна - ледяной ветер, а у Чонгука - кипящее пламя, то у тебя - сама земля… - Оставь меня в покое! Убирайся, ведьма! - Намджун подался назад всем телом, хмуро взглянув в лицо Морганы. Развернувшись, он бросился прочь, скрывшись в темной чаще леса. - Ты сам позовешь меня, - выкрикнула ведьма вслед, оседая на мерзлую траву, покрытую скользким слоем инея. - Но только тебе придется постараться... Я могу и не прийти на твой зов! Моргана запрокинула голову назад и легла на покрытые инеем темно-зеленые мхи. Ведьма закрыла глаза, и тут же провалилась в черное кружево собственных волос, исчезнув в бархатном ковре зелени, оставив после себя лишь очертание человеческой фигуры на земле.