Осуществление мечты

Минато Намиказе считал себя вполне спокойным и терпеливым человеком. Он никогда никому не мстил, не мог долго злиться, старался ко всем относиться с пониманием и войти в ситуацию человека, если у того что-то случалось. Но сейчас он испытывал мрачное злорадство и мстительное удовлетворение, глядя на мужчину перед собой. Ками, спасибо, что некоторое люди считают себя недостойными опускаться до уровня последних важных новостей, если те не касались их самих. Хенеко Цудзи* — мужчина со странным именем и не менее странным и даже неприятным характером, с видом, словно весь офис Хокаге принадлежал ему, восседал напротив Минато и недовольно перебирал лежащий перед ним виноград. Намиказе не мог сказать прямо, за какие заслуги Цудзи получил свою должность чиновника при дворе даймё, но все указывало на не слишком честные пути. Что ему было известно о Цудзи как о человеке, так это некоторые факты, которые Хокаге лично вынес из их последней встречи. Хенеко был ленив, весьма туп, эгоистичен и уверен в том, что абсолютно все должны ему подчиняться. Минато бы не удивился, если бы мужчина считал, что он не новый даймё только потому, что его боялись и опасались. У него имелись деньги, которыми он сорил, влияние, которого он достиг тоже исключительно из-за своих финансов, и несчастная жена, которая рожала только дочерей, так что Цудзи считал, что она ему изменяет. Чего у него не было, так это здравого смысла, понимания, что не все в мире так, как кажется ему, и не всегда все будет так, как он того пожелает. В частности — в его нынешнем вопросе. — Итак, чем я могу вам помочь? — Минато точно знал, зачем этот человек прибыл в Коноху, и именно поэтому сейчас злорадствовал, хотя и не показывал этого. В конце концов, имел на это полное право, ведь именно этот мужчина пару лет назад едва ли не требовал Наруто себе в наложницы из-за отсутствия у неё родственной души. Что ж, пусть теперь попробует задать этот вопрос Мадаре Учиха, о котором Цудзи не то действительно ещё не слышал, не то забыл, так как посчитал недостойной его персоны информацией. О, Минато с нетерпением ждал, когда Мадара придёт в офис, не зря же Филин, злобно хихикая, даже без прямого приказа своего Хокаге отправилась в полицейский участок. Все знали, что напыщенному индюку не жить, и были более чем довольны таким исходом, потому что требовать выдать его светлости Цудзи лучших из Анбу для его «пользования», да ещё и с любимой всеми Наруто в качестве наложницы… Хенеко Цудзи явно не знал, с кем связывается. И Намиказе, пожалуй, впервые был просто до ужаса рад тому, кто соулмейт его дочери. — Господин Хокаге, — по всей вероятности решив, что лесть сможет задобрить Минато и выдать ему желаемое, слащаво начал Хенеко. — Не слишком давно я говорил вам, что моя супруга все никак не может порадовать меня наследником, и обращался к вам с… просьбой отдать мне вашу дочь, когда ей исполнится восемнадцать, чтобы она подарила мне сына. Но тут я понял, что Наруко ведь шиноби, а потому… — Наруто, — стиснув зубы, как можно более спокойно ответил Минато. О Ками, этот кретин даже имя его дочери не знает! — … решил, что следует забрать ее как можно скорее! Со мной она будет в безопасности, да и возраст у Наруко вполне себе детородный, — явно не услышав исправления, закончил Цудзи с таким видом, словно делал одолжение Минато. Атмосфера в кабинете накалялась. Даже если Хенеко этого не ощущал, сам Намиказе отчетливо чувствовал, что все Анбу, которые скрывались в тенях, сейчас готовы растерзать сидящего гостя. Хоть бы Мадара пришёл побыстрее. — Боюсь, я не могу удовлетворить вашу… просьбу, — дипломатично ответил Хокаге, внутренне похлопывая себя по плечу. Он ещё никого не убил, хотя очень хотел. — Почему? — обида и возмущение так тесно переплелись в одном простом вопросе, что Минато пришлось крепче стиснуть кисть для каллиграфии, которую он крепко сжимал в руке все это время, только бы не попытаться задушить человека перед собой. — Моя дочь нашла свою родственную душу. Вы не слышали? — Нет, — недовольно поджав губы, отрезал Цудзи холодным голосом, отщипывая, наконец, ягоду с виноградной грозди. — Но даже если и так, разве он — или она, это не важно — сможет дать ей все то, что дам я?  — Думаю, Наруто много не нужно для счастья, достаточно ее соулмейта, — который почему-то задерживался, черт бы его побрал. — Хокаге-сама, но вы ведь понимаете, что подобная связь между мной и вашей дочерью может существенно помочь не только Наруко, но и вам и всей деревне? — голос Хенеко стал чуть более холодным и предупреждающим, что заставило Минато напрячься. Завуалированная угроза повисла в воздухе, и все шиноби, кто был в кабинете ощутили это. Пусть Цудзи и был попросту богачом, но с его страстью сорить деньгами, он бы давно уже разорился, вот только его талант — лесть и подвешенный язык помогали не только не терять финансы, но и прибавлять их количество. И этот же язык мог оперировать не только деньгами, но и сказать нужное даймё, что в итоге выльется в проблемы. Да где уже этот чертов Учиха? Словно услышав мысли Хокаге, дверь резко отворилась, вот только на пороге стоял не Учиха, а его дочь. Наруто лучезарно улыбалась, пока ее взгляд не наткнулся на гостя, чья ответная улыбка была маслянистой, совершенно не искренней и даже какой-то плотоядной. — Наруко! — поднимаясь со своего места и целенаправленно двигаясь в сторону девушки, протягивая руки, словно пытаясь ее обнять, произнёс Цудзи, из-за чего Наруто вздрогнула от сдерживаемого отвращения. — Я Наруто, — осторожно отходя в сторону, чтобы подойти к отцу, кивнула Узумаки вместо приветствия, но улыбаться перестала. — Ну конечно, конечно, — словно успокаивая маленького ребёнка, согласился Цудзи, автоматически двигаясь за девушкой и так и не убирая руки. — Я приехал за тобой! Ты рада? — Нет! — отрезала Наруто, с трудом удерживая лицо. Она частично знала этого мужчину и он ей совершенно не нравился! Более того — он вызывал в ней острое чувство тошноты. И он правда считал, что она куда-то отправится с ним? Каждый раз, когда она его видела или слышала о нем, ее переполняла такая необъятная злость, что Наруто пугалась этой силы. Больше всего сейчас Наруто жалела о том, что ее отец Хокаге, а она его дочь. Потому что прогнать взашей этого мужчину они не могли — он один из чиновников даймё, они относятся к правящей верхушке деревни, что вполне могло бы вылиться в скандал с последующей если не войной, то точно сражением и политическими мало приятными последствиями. — Почему? — в голосе Цудзи начала звучать плохо сдерживаемая злость. — Потому что я против. Ни Минато, ни Наруто не поняли, когда точно Мадара оказался рядом с кабинетом Хокаге (судя по всему, сразу после девушки), но он точно услышал предложение Хенеко и, мягко говоря, был ему не очень рад. А если точнее, то по кабинету разлилась такая дьявольская Ки, что даже Намиказе ощутил на себе ее давление, хотя думал, что его вряд ли что-то может прошибить. Гость же и вовсе не только вернулся на своё место, но и вжался в кресло, словно старался раствориться в нем. Возвышающийся над ним мужчина — огромный во всех смыслах и однозначно опасный, выглядел так, будто может разорвать Цудзи голыми руками и даже не напрячься из-за этого. — А в…вы ещё кто? — встревоженно произнес Хенеко, краем глаза подмечая, что его охрана ворвалась в кабинет Хокаге, но как-то испуганно вжалась в стены, во все глаза глядя на, видимо, соулмейта Узумаки. — Мадара Учиха, — тон, которым представился Мадара, нёс в себе обещание смерти — медленно и очень мучительной. Цудзи нервно сглотнул. Эти слухи он слышал. В конце концов, не каждый день боги шиноби возвращаются с того света, как считали многие. Но Хенеко воспринял эту информацию лишь частично, чтобы в случае чего поддержать разговор. По-настоящему его не особо интересовала фигура легендарного Учиха, так как он свято верил, что никогда не встретит бывшего сооснователя Конохи. Но он умудрился не только увидеть его, но и вызвать у того ярость. Пожалуй, впервые за всю свою жизнь, Цудзи понял, что не сможет заполучить желаемое, если хочет остаться в живых. У него была твёрдая уверенность, что Учиху не остановит ничто — ни конфликты с даймё, ни подкупы, ни армия, которую Хенеко смог бы собрать. Нет, он уничтожит любого, кто станет у него на пути, кто даже просто попытается забрать у него соулмейта. Сам же Мадара был в такой ярости, что на месте его сдерживало только присутствие Наруто, которая косилась на мужчину в кресле с откровенным отвращением. Этот… кем он вообще был?.. человек посмел предложить его Наруто отправиться с ним? Чтобы она стала его наложницей? Филин весьма любезно поделилась с ним информацией, что некий мужчина, который уже был в Конохе раньше, приехал сюда снова, чтобы химэ деревни родила ему наследника. Если бы не душ после тренировки, после которого его и выловила Анбу и который и задержал Мадару, Учиха был бы на месте сразу же, только бы как можно скорее избавиться от наглеца. Наруто была его. Она была его родственной душой, которую он ждал едва ли не сотню лет, его возлюбленной, и он скорее уничтожит весь мир, если хоть кто-то даже просто попробует забрать ее у него. Словно ощущая его состояния, чего Мадара не исключал, Наруто по широкой дуге обошла гостя и тут же ринулась в объятия своего соулмейта. Крепко прижав к себе Узумаки, Мадара физически ощутил, как она расслабилась в его руках, и тут же уровень его злости подскочил еще выше. Наруто никогда никого не слушала и не боялась, он знал это на собственном опыте, но она остерегалась этого человека и так сильно злилась, что даже не могла этого скрыть. — Итак, вы хотели забрать мою родственную душу? — Мадара едва не рычал, когда задавал свой вопрос. — Не… не то, что… чтобы хотел… — промямлил в ответ мужчина, и Учиха едва не фыркнул от отвращения. Трус! Как и вся его охрана, которые так и не отлипли от стен. — Но ведь вы сами, Цудзи-сама, сказали, что Наруто уже «детородного возраста» и вы хотите ее забрать, — с едва уловимым злорадством в голосе, пробормотал Минато, играя роль очень взволнованного и сочувствующего Хокаге. И не будь Учиха сейчас столь злым, то вполне мог понять Намиказе и даже подыграть ему. — «Детородного»? — пискнула рядом Наруто, вновь съеживаясь и даже стараясь скрыться за самим Мадарой. Ками, ее сейчас стошнит. И это даже не был оборот речи. — Я же не племенная кобыла для развода! — Я вы… выразился некорректно, — попытался пойти на попятную Цудзи, не сводя испуганного взгляда с Учиха, который, казалось, с каждым его словом становится еще более взбешенным. — Очень надеюсь, — нахмурился Мадара. Руки Наруто на его талии, и то, как доверчиво и даже интуитивно она прижималась к нему, существенно успокаивали Учиха. В противном случае его бы не остановил даже приказ Хокаге о ненападении. — Я… я прошу прощения, что пришел со столь… недостойной просьбой… — заикаясь едва не на каждом слове, начал Цудзи. — Скорее с требованием, — вставил свое слово Минато довольно тихо, но Мадара его все равно услышал. — Но, надеюсь, что… мы… можем спокойно разойтись? Цудзи походил на загнанного в угол зверька. И далеко не того, который будет сражаться за свою жизнь и свободу, а из тех, которых наоборот — только убивают и съедают, чтобы никогда больше не вспомнить. Мадара раздраженно фыркнул, крепче прижимая к себе Наруто и отходя в сторону, чтобы освободить проход к двери. Он помнил, какой-то не слишком большой частью себя, что теперь он не мог убивать неугодных и отвратительных ему людей по желанию. Теперь он был шиноби Конохи (опять), подотчетным Хокаге и должен был заботиться о благополучии его родственной души. И только поэтому он сейчас пропускал этого мерзавца, активировав шаринган, чтобы точно не забыть лицо человека, который хотел его Наруто. Намек был более чем прозрачен, так что Цудзи тут же вскочил с кресла и ринулся к выходу, но уже у самой двери его остановил опасно-мягкий вопрос Минато: — Цудзи-сама, надеюсь, этот разговор останется между нами? — К… конечно! — поспешно заверил гость, бросив на Мадару еще один испуганный и встревоженный взгляд, после чего вылетел за дверь со скоростью, которую от него никто не мог ожидать. Охрана тут же последовала за своим нанимателем. — Даже не попрощался, — деланно-огорченно протянул Намиказе, а потом коротко кивнул. Несколько Анбу тут же появились в поле зрения, буквально выйдя из теней кабинета. Не задавая вопросов и поклонившись своему Хокаге, они быстро выскочили из кабинета, наверняка, чтобы убедиться в том, что незваный гость покинул Коноху и больше не вернется. — Ками, это было так гадко, — наконец, полностью перестав дрожать от гнева, произнесла Наруто, расслабившись всем телом настолько, что Мадаре пришлось прижать ее к себе только для того, чтобы она не упала. — Мадара, никогда бы не подумал, что ты станешь нашим спасением, — расслабленно откинувшись на спинку своего кресла, устало произнес Минато и махнул рукой на диванчик, который стоял у самой стены, приглашая пару присесть. — В смысле, пока не узнал, кто соулмейт Наруто. Никто, кроме тебя, не смог бы так разрешить конфликт. — Он не вернется? Проблем не будет? — Учиха едва не закатил глаза, потому что конечно же Наруто волновалась о деревне, о чем тут же пожелала узнать. — Вряд ли. Если я правильно понял этого человека, то он постарается все в итоге преподнести в таком свете, словно не он бежал без оглядки из Конохи, а ты умоляла его забрать себя, — с нескрываемым презрением ответил Намиказе, массируя переносицу. — Кто он вообще такой? — Мадара все еще не успокоился до конца. Он не был хорошим сенсором — Сенджу Тобирама в этом плане был гением, а не он, но даже Учиха ощущал отголоски естественной чакры того мужчины, и сомневался, что сможет успокоиться окончательно, пока чувствует нежелательное присутствие на периферии своих ощущений. — Один из чиновников даймё — Хенеко Цудзи. Занимает не слишком высокую должность, но имеет прорву денег, которые ему достались от родителей и удачного брака, и слишком подвешенный язык, — ответил Минато. — Самовлюбленный и парадоксально тупой во всем, что не касается его самого. Биджу задери, но порой мне нужна такая самооценка, как у этого парня. Мадара неопределенно хмыкнул, сумев одновременно тем самым показать и свое пренебрежение к мужчине, и презрение, и явную незаинтересованность в том, какую должность он занимает. Если Цудзи, конечно, больше не попробует лезть к Наруто снова. Минато же смотрел на то, как его единственная дочь доверчиво прижимается к Учиха, и испытывал смешанное чувство раздражения и умиления. Сколько он себя помнил, Наруто была самостоятельной и самодостаточной. Она редко о чем-то кого-то просила и всегда старалась всего добиваться сама. Отсутствие соулмейта приучило ее к тому, что не с кем разделить тревоги и сомнения, а в случае опасности — не на кого положиться, потому что пары всегда будут защищать в первую очередь друг друга. С одной стороны — это было прекрасно, что Наруто всегда могла сама постоять за себя, но с другой — казалось, что у девушки нет доверия к другим. Хотя на практике все было скорее иначе — Нару доверяла безоговорочно. И вот теперь, когда Намиказе видел, что Наруто впервые полагается на кого-то, кто точно сможет ее защитить в подобных ситуациях, когда сама она не может говорить открыто и так же откровенно, как обычно, он испытывал гордость и облегчение. Но это никак не отменяло того, что его шестнадцатилетняя дочь обнимала на его глазах взрослого мужчину, пусть даже тот и был ее родственной душой. «Спокойно, Минато, она разумная и ответственная девушка, ты сам ее воспитывал. Она точно не сделает ничего провокационного и компрометирующего. Да и Мадара надежный, ждал восемьдесят лет, еще парочку подождет», — проговаривал мысленно Минато, пытаясь не думать о том, что его будущий зять годится ему в прадедушки, если считать с момента рождения Учиха. То, что Мадара физически был младше, никак не меняло ситуацию. — Наруто, ты что-то хотела? — собравшись, спросил Намиказе. Дочь приходила в офис не слишком часто просто так, обычно, на то были весомые причины. — О, да, точно! — встрепенулась Наруто, вскакивая со своего места под недовольный взгляд Мадары, на которого она до этого опиралась. — Письмо от Гаары! Его личную корреспонденцию пытаются проверить не так активно, как переписку с другими Каге, тем более — нашу с ним. — Не многим нравится читать истории о том, как ты избила кучку бандитов на пяти страницах ужасным почерком, — улыбнулся Минато, принимая в руки письмо и тут же начиная его читать. — Папа! — возмущённым и преданным голосом воскликнула Наруто, пока Мадара только тихо рассмеялся. Какое-то время в кабинете стояла тишина, когда Минато читал сообщение, и Учиха внимательно следил за Хокаге. Лицо Намикадзе не было настолько выразительным, как у Наруто и Кушины, но даже он не мог сдержать выражение удивления, когда добрался до конца текста. — Казекаге хочет нанять тебя для миссии, Наруто, — несколько недоуменным и напряженным голосом произнёс Минато. — Вероятно, это как-то связано с последними слухами о ниндзя-отступниках и в частности — с бывшим ниндзя Камня, Дейдарой. По нашим данным, он намерен доказывать всем важность своего «искусства», и наличие кукольников в Песке считает оскорблением его работ. Подробности Гаара намерен обсуждать лично, но… я бы не рекомендовал лезть в это дело, Наруто.  — Почему? — кинув беглый взгляд на напрягшегося Мадару, спросила Узумаки. — Канкуро пострадал в последней миссии. Он уже идёт на поправку, но травмы были нанесены немалые. Ты можешь пострадать, — Наруто очень давно не слышала такого напряженного тона от своего отца. — Но Гаара мне как брат… — Наруто, пожалуйста, не эту миссию. — Папа!.. — Я могу ее взять, — неожиданно произнес Мадара, прервав спор. — Но я пойду один. — Но Гаара мой друг, — попыталась возмутиться Наруто, но Учиха покачал головой, прерывая ее тем самым. — Если миссия действительно столь опасна, то я лучше с ней справлюсь самостоятельно. Опыта предостаточно. Просто поверь мне, Наруто. Узумаки закусила губу, глядя в глаза своей родственной души. Какое-то время они смотрели друг на друга, пока в итоге Наруто не опустила напряженные плечи и не кивнула в знак согласия. Минато с облегчением выдохнул, даже не замечая, что задержал дыхание, пока это зрительное сражение продолжалось. — Тогда идите отдыхать, — устало произнес Намиказе. — Мадара, выдвинешься завтра до рассвета, так что пока что свободны. Когда пара покинула кабинет, Минато позволил себе расслабленно опуститься в кресло. Слава Ками, что хотя бы соулмейт Наруто имел на нее влияние, потому что становилось все более очевидно, что самостоятельность и бесшабашность клана Узумаки в его дочери пылает даже больше, чем дух огня Конохи.