Лестница по звездам

Чунмён, Сехун и Бэкхён общими усилиями подняли раненого друга и перетащили того на диван. Парни сделали всё, чтобы Чонину было удобно лежать, а Сухо, подобно заботливому отцу «приказал» Бэку принести из морозильника льда, Сехуну - полотенце. Те, в свою очередь, с охотой выполнили его просьбу, ведь Кай и им был очень дорог, хотя страх перед предстоящим всё же мучал их обоих. Но парни молодцы: у них есть сила воли, которая не дала им превратиться в тряпки. Чунмён приложил лёд к повязке, чтобы хоть как-то помочь другу. — Спасибо, хён, — слабо, почти шёпотом, проговорил Чонин, прикрыв глаза. — Ты только держись, ты сильный мальчик. Я верю в тебя, слышишь? Но ответа не последовало. Чунмён в одну секунду принялся проверять зрачки приятеля…и всё было тщетно. Он потерял сознание окончательно. Полина поняла всё по взгляду своего любимого. — Вот чёрт… - выругалась она, стирая слёзы с красных щёк. — Чонин… — ошарашенная ещё более Вера всхлипнула, — Он же не умрёт, да? Не смей умирать! Чонин! Ты слышишь?! Я же люблю тебя, чёрт побери! — девушка кинулась к дивану, но Чунмён перегородил ей путь, тем самым отстранив от парня. Вера орала, осела на пол и начала извиваться подобно змее. Сехун не выдержал такого «ультразвука» и решил успокоить девушку, поэтому он с силой потащил её на кухню, решив, что напоить чаем с валерьянкой — это лучшее решение в данной ситуации. — Пиздец… - прошептала Соня, прикрывая рот рукой, чтобы не заплакать. — Иди сюда, — сказал Бэк, сразу обнимая девушку и одаряя её поцелуем в щёку, — Всё будет хорошо. Он у нас сильный. — Бэк улыбнулся, но эта улыбка показалась грустной. Мысль о вероятности потери не обошла и его. Скорую ждать долго не пришлось, поэтому мы, «намотав сопли на кулак», отправились вместе с Чонином в больницу. Чунмён поехал вместе с Каем на машине скорой, а остальные девушки и парни кое-как влезли в машину Бэкхёна, который отправился следом за скорой помощью. *** Мы (Я, Ира, Вера, Соня и несколько парней) буквально ворвались в главное отделение больницы. Мы прошли к дверям операционной, но Чонина там не было. Монитор мерцал зелёным и красным. И снова это монотонное пиканье. Затем двери распахнулись, салон озарился неоновым светом, я увидела зелёные униформы, белые куртки. Столпившиеся у «скорой» парамедики вытащили Чонина. Пол «скорой» был залит кровью, и, попытавшись встать, Вера поскользнулась, упёрлась в стенку рукой, и её рука вдруг стала красной. Чунмён вылетел следом и присоединился к нам. Что он чувствовал? Никто не мог понять. На его лице сменилось за несколько секунд столько эмоций, что врач, увидев бы это, покрутил пальцем у виска и отправил его в ближайшее отделение для душевнобольных. Голоса со временем начали потихоньку стихать. Я мельком увидела лицо хирурга, оно было белым как мел от волнения. Кто-то отрывисто бросил: «Немедленно приготовиться к операции». И мы застыли между распахнутыми дверями операционной. Шок. Единственное, что мы сейчас испытывали. Мы молчали. Говорить было не о чем, да и не в силах мы были что-либо произнести. Слова — пустой звук, сейчас важны действия, ведь именно от них зависит жизнь Чонина. Однако действовать сейчас могли лишь врачи, и мы надеялись на них. Я не хотела думать о потере такого замечательного человека, так что просто молчала, как и все. *** Часы ожидания в больнице всегда тянутся мучительно долго и кажутся бесконечными. Мы пробыли тут всю ночь, поочерёдно сторожа двери, чтобы узнать есть ли какие-нибудь новости. Время от времени в коридоре мелькали лица разных врачей, а теперь уже и пациентов. Единственной постоянной величиной оставались холодные лампы над головой. Они освещали путь медсёстрам, торопливо проходившим мимо, не обращая на нас внимания. Я сидела неподвижно на этом пластиковом стуле, так как не знала, что ещё можно сделать сейчас. В одной из этих операционных, которые находились у нас буквально перед глазами, был он. Живой или мёртвый. Возможно, его уже отвезли в дальнюю палату, чтобы отдохнуть, но нам ничего не сказали, а возможно, кто-то, прямо сейчас, набрасывает на него белое покрывало… Я закрыла лицо руками, прислушиваясь к дыханию. Вдох-выдох, и так по кругу. Время от времени у меня тряслись руки: то ли от переутомления, беременность совсем выбила меня из сил, то ли от высокого сахара в крови, который на данный момент я не могла поддержать, потому что мне комок в горло не лезет после такого. Было даже страшно подумать, чтобы просто сдвинуться с места. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить что-то хорошее. Я проверила время: почти 6 часов утра. Операция тянулась мучительно долго…и меня потянуло в сон. Меня вернул к действительности скрип открывающихся дверей. Врач стремительно шагал по коридору, неся что-то в руках. — Он справился. Повреждения на серьезных органах не было обнаружено, — с облегчением ответил он, — Сейчас он всё ещё без сознания. Но… Думаю, что дня через три можно будет его уже забрать. Сейчас не стоит беспокоить его, поэтому езжайте домой, вы всю ночь здесь проторчали. «Какое же это облегчение» — подумала я, и вдруг все мои негативные мысли улетучились и сердце снова нормализовало ритм. Мы послушали совет врача и все дружно направились домой, после чего все легли спать. В это утро я заснула в объятьях своего любимого человека. Что может быть прекраснее, после пережитого этой ночью.