Тhe healer of death

Повозка часто подскакивает и дрожит от попадающихся под колеса мелких камней и наклона дороги. Красивая горная местность перестает в полном своем величии перед маленьким Шото. Многочисленные зеленые холмы, покрытые травами и луговыми цветами, будто умоляют пробежаться по ним босыми ногами, лежать в густой зелени, просто отдыхать, однако мальчик, полный тягучего волнения, даже не замечает всего этого, полностью отдавая все свое внимание еще одному человеку в повозке. Рей Тодороки часто дышит, держась за сердце, все больше наклоняясь к коленям, дрожа всем телом и кричит. — Мама! Мама! — Шото тут же оказывается рядом, — все хорошо? Рей приоткрывает один зажмуренный глаз и смотрит на сына: — Все в порядке- пытается ободряюще улыбнуться она, но тут же хватает тонкими пальцами рубашку, все больше сжимая её в районе сердца. Всё очень плохо. Это Тодороки понял сразу. *** Все было хорошо, никто не знает, что толком случилось. Рей редко болела чем-то, да и вообще была здоровой женщиной, обычно даже эпидемии обходили ее стороной. Все бы и дальше было бы хорошо, если бы не один инцидент. Ночью по всему поместью Тодороки раздался крик женщины, пробуждая слуг и других жильцов особняка. Целая толпа собралась у комнаты хозяйки: Рей лежала, свернувшись клубком на кровати, тяжело дышащая, она поначалу даже не узнала собственного сына, который вошёл первым в её покои. Несколько часов слуги со всего особняка мельтешили над кроватью беловолосой, они делали всё, что только могли, но Рей становилось всё хуже и хуже. Все настолько отчаялись, что пришлось вызывать городского лекаря поздно ночью. К счастью, явился он быстро- не прошло и пятнадцати минут как старый сонный мужчина с лекарствами был у порога их дома. Тот тщательно осмотрел пациента, проверил все, что только можно, но лишь развел руками на вопросе о диагнозе: — В первый раз такое вижу, — дивился доктор- всё в норме, не понимаю, откуда такая боль… Простите, я не могу ничем помочь.-сделал короткую паузу он- вы можете пройти прием у дворцовского лекаря, но он будет свободен только через два дня… Шото как будто резануло. Два дня?! Рей повезет, если она хотя бы продержится один день, что уж говорить о двух… Тем временем, пострадавшая лежала на кровати, цепляясь одной рукой за простынь, другой- за свою пижаму. В доме началась самая настоящая паника. Никто не мог толком ничего сделать, а госпоже становилось всё хуже и хуже. — Что же нам делать? — в холодном поту пролепетала одна из служанок, — Кайо, что же нам делать? — обратилась она к старушке, все это время стоявшей рядом, которая, видимо, что-то обдумывала. — есть одна идея, но я не знаю помогут ли они и существуют ли сейчас вообще…- почти шепотом отозвалась Кайо, но служанка все равно услышала ее. — У вас есть идея?! Пожалуйста, Кайо расскажите… нам уже нечего терять, а госпоже все хуже и хуже…- умоляла младшая. Старушка странно посмотрела на нее, словно изучая, но вдруг вздохнула, должно быть, согласившись с ней: — В краях, откуда я родом всегда ходила легенда о усадьбе целителей, Дом Комут называется, кажется, но почти все боялись туда идти, само место было довольно-таки… жутким, даже у меня холодок по спине проходил, стоило оказаться рядом, поэтому и обращались туда только разве что самые отчаянные и смертельно больные люди. Вся наша семья старалась обходить дворец стороной, но когда мой брат отправился на войну и вернулся с угрозой паралича и уже недвигающейся ногой, мы место себе не находили. Спустя месяц у брата парализовало вторую ногу… мама была такой нервной и мы все-таки решились обратиться к этим целителям.- сделала паузу старая леди, — и о чудо! Через неделю он непросто ходил, а бегал и прыгал! Не понимаю до сих пор, почему все обходят Дом Комут стороной, даже разговаривать о нем в городе не хотят…- закончила старая леди. Даже после окончания речи Кайо, многие так и стояли столбом, по всей видимости, переваривая полученную информацию, очевидно, не до конца поверившие ей. Поэтому, именно сейчас они и направлялись к дворцу, не воображая, как все будет происходить, но совершенно отчаянные и казалось бы, готовые на все. Время для столь нежданной болезни было совсем неудобное. Отец был на миссии (вечно ему бы там и остаться), а братья и сестра на учебе в другом городе. Только младший остался, ведь еще не ходил в школу. Шото не зал что делать и как вести себя с человеком, которому физически больно. Он бы хотел что-то предпринять, но понятия не имел как помочь своей же матери. Чувствуя себя самым настоящим слабаком, ему ничего не оставалось, кроме как смотреть на мучения мамы. Младший Тодороки посмотрел на небо. На улице всё еще было тепло и бисер звезд красиво оплетал темно-синее небо, маня к себе. Шото поймал себя на мысли о том, как наверное хорошо бы было, будь он с мамой звездами. Они просто светят откуда-то там своим загадочным мерцанием, ориентируют путников на путь, создают красивые созвездия. Тодороки подумал что и сам сейчас похож на звезду. Да, они смотрят на мир, но никогда нем могут вмешаться, да они помогают путешественникам, но незнающему ориентиры человеку помочь никогда не смогут, вот и ему, Шото, только и остается, что наблюдать и не иметь возможности хоть как-то облегчить боль близкого человека. «Глупые звёз-» От размышлений его отвлек луч немного холодного, утреннего и будто нерешительного солнца, отгоняя все лишние мысли. Начало рассветать. *** — Почти доехали! — кричит ямщик, разбудив почти заснувшего Шото, — Дом Комут в двухстах метрах! Шото трясет головой, ошалело оглядывая пространство и людей. Как он мог уснуть?! Еще недолго он приходил в себя, вспоминая кто он и зачем они едут в какой-то там Дом Комут. Молния осознания буквально пронизывает его и он в панике ищет глазами свою мать и с облегчением находит: Рей тоже заснула, однако, даже во сне сжимала ткань рубашки и тяжело дышала. -мам…- тихо позвал Шото- мы почти доехали, вставай.- Но ответа не последовало. -мам- чуть громче позвал сын, но не замечая никакой реакции, схватил мать за плечо и принялся трясти- Мам! Мама! Вставай! Ну же, мам! Слуги из соседней кареты выбежали на крики младшего, копошась, тоже пытаясь разбудить госпожу. — дела плохи- громко сказала Кайо, привлекая к себе внимание, — несите госпожу прямо так, ко дворцу! Все негласно согласились, а ямщик поднял женщину на руки, оказывается, он тоже все это время был здесь, но Шото даже не заметил… — Пожалуйста, поторопи- выходя из кареты прикрикнул младший, но осекся, остолбенев, уставившись вперед, — тесь… Перед ним стоял в своем величии Дом Комут. Невероятной красоты белый дворец, по стилю напоминающий то ли готический, то ли викторианский перемешанный с романским, гордо устремлялся ввысь. Многочисленные башни, красивые балконы, витражные окна, так красиво отражающие свет. Даже был мост, связывающий части и башни дворца. Вершины башенок казались такими острыми, что можно было бы ненароком и уколоться… казалось бы, если всматриваться, можно было замечать что-то новое снова и снова, до бесконечности. Так Шото и стоял некоторое время, рассматривая усадьбу целителей, даже не обращая внимания на царивший бедлам. Безусловно, дворец был красивым, но все же… даже младшему Тодороки стало немного жутко после нескольких минут. Было что-то в нем такое… настораживающее что ли… Стало резко неуютно. Но это все казалось такими пустяками, на фоне красоты здания, мелочью, на которую не обращают внимание перед покупкой, а потом винят себя же за приобретение дефектной вещи. Но Шото уже было все равно, какая бы ни была постройка, главное- там помогут. По пути к усадьбе несколько служанок обогнали его и ямщика, постучали в большую деревянную дверь. Ответа не последовало. Пришлось постучать снова и снова, пока по ту сторону не послышалось копошение, а через минуту дверь с тихим скрипом открылась, и все увидели уставшую служанку, замученным взглядом смотревшую на них. Однако, как только она, видимо, окончательно проснулась, вылупилась на них квадратными глазами, и быстро поправляла свой наряд. Но делала она это как-то странно, и Шото заметил- у нее не было одной руки… -О Боже! О Боже! — закопошилась прислуга- Рейко! — вдруг вскрикнула она. Все это показалось Тодороки каким-то смешным и несерьезным. Разве взрослые должны так растериваться при виде шестилетнего мальчика и парочки прислуг?! Еще через минуту перед ними стояла другая прислуга. Тоже женщина, немного моложе первой, с челкой на одном глазу и непоколебимым пронзающим взглядом, способным просверлить в тебе дыру. Она бегло осмотрела посетителей, останавливаясь на Рей: — Прошу за мной.- выдала она, открывая дверь более широко, позволяя гостям зайти в помещение. Толпа направилась в здание и невольно застыла. Все было таким… ярким что ли. Белые ослепительные стены, мраморные колонны и пол, витражные окна, отбрасывающие цветные тени на мрамор, делали место живым. Но в то же время все это не раздражало. Тусклый свет не давал глазам разболеться, а то они бы точно ослепли от этой белизны. Перед ними расстилалась щупальцами лестница, разные ответвления вели в другие части дворца, уходя вглубь, пока совсем не скрывались из виду. Также было несколько больших вазонов с цветами и растениями, но больше всего тут было ярко-зеленых папоротников, создающие некое подобие уюта. Но было что-то такое, что настораживало младшего Тодороки и он наконец понял, что. Темная дверь, стоящая на перепутье лестниц не давала ему покоя и нагоняла тоску вместе с желанием убежать отсюда поскорее, однако, он быстро откинул эти мысли… о чем он вообще думает?! Эта самая Рейко сейчас вела их по западной лестнице и гетерохром уже начал строить теории о бесконечности коридоров здания, как вдруг спросила: — Что случилось? — только в голосе было ни капли интереса. Все неожиданно замолкли, даже те, кто переговаривался шепотом. Что ни говори, это леди умеет навести тревогу одним вопросом. Это молчание порядком надоело Шото и он уже было решил сам рассказать обо всем как вдруг его обогнала Кайо, немало удивляя гетерохрома: — Госпоже Рей Тодороки стало очень плохо ночью. Она кричала и держалась за сердце, мы пробовали вызывать лекаря, но безуспешно. И вот мы здесь- на одном вздохе проговорила она. — Хм…- прислонила большой и указательный палец к подбородку Рейко, и вдруг повернулась, пристально смотря на старушку.- Аи Кайо, конечно же. Я припоминаю тебя, — обошла она ее как жертву змея, — Не твой ли брат обращался сюда около двадцати лет назад? -Д-да- тихо сказала та, — но почему вы знаете? На вид вам не больше двадцати… — Ох я польщена- поправила челку девушка, — но хочу вас поправить, мне уже тридцать пять лет, хах. Так уж получилось, что к нам редко обращаются за помощью, посредствам некоторых…- выдержала паузу Рейко и продолжила шепотом, -… нюансов. Ну да ладно! Мы надеемся помочь всем, чем сможем вашей хозяйке, так что переживать особо и не о чем. Еще не было бы ничего, что Дом Комут не мог исцелить, даю слово! Дальнейший путь они продолжили в тишине. У разновласого появилось немного времени осмотреть коридоры. Они были построены полностью одинаково, как живущие здесь не теряются в этих лабиринтах?! Наконец, Рейко остановилась, послышались вздохи прислуг. Перед ними были большие темные двери, около каждой было по подсвечнику и свет здесь был еще болле тусклым, нежели в других проемах. Челкастая постучала в дверь четыре раза и отступила от порога, рукой показывая гостям сделать то же самое. Те в свою очередь непонимающе переглянулись, но все же послушались девушку… и не зря. Дверь открылась и чуть не слетела с петель от удара женской ноги и, наверное, почти сломав стену, к которой она прислонилась. Шото даже показалось, что он слышал треск дерева, из которого и была сделана дверь. — Доброе утро! — оглушительный крик женщины заставил всех мигом взбодриться от унылого шастования по коридорам, — Меня зовут Эмми Факукадо и я постараюсь помочь вам. Что у вас стряслось? Перед ними стояла среднего роста и телосложения женщина с зелеными волосами по плечи и темно- зелеными чуткими глазами с тем самым прищуром. — Пациентка проснулась ночью от острой боли в сердце. По пути сюда уснула- медленно объяснила Рейко. — возможны осложнения.- окинула она взглядом беловолосую, все еще спящую, девушку. — Ага, понятно, — начала ходить вокруг ямщика, держащего спящую Рей она, — хмм… какая у пациентки причуда? — Лед.- быстрее всех среагировал и ответил Шото. — Хорошо, — неожиданно серьезно отозвалась Эмми, — есть одна догадка… но мне нужно взять больного на полный осмотр, только тогда я смогу действительно вам чем-то помочь.- она приглашающим жестом окинула дверь, — заносите пациентку, остальным нужно оставаться здесь. Вся толпа начала стремительно расходиться, чтобы уступить дорогу ямщику, несшего Рей, кто-то даже наступил друг другу на ноги и послышались сдавленные «Ой» и «Ай». Рейко посмеивалась от нервозности служанок, пряча ухмылку в рукаве одеяния. Тревожность смолой разливалась, сгущалась и противно прилипала ко всему в легких Шото. Он не хотел оставлять маму одну с этими непонятными тетками, явно не внушающими ему доверия, что ж, есть один выход: — Можно я пойду с мамой? — как можно более невинно попросил он, всем сердцем надеясь на положительный ответ. — Ох сладкий, не беспокойся так, — рука зеленовласой взъерошила волосы разноглазого, — не волнуйся, мы быстро «починим» твою маму, хах, — посмеялась над своим же выражением Факукадо, — беспокоиться не о чем.- более серьезно продолжила та. Хоть внутри и поднималась раздражительность, Шото лишь кивнул, безразличным взглядом оглядывая Эмми. «Чокнутая» — пролетело в голове у младшего Тодороки. Через некоторое время двери закрылись и все, с чем остался Шото- мучительным ожиданием и тревогой. Он старался отвлечь себя, рассматривая пространство вокруг него, вспоминая сказку или рисуя в голове разные, порой абсурдные, образы и ситуации, но ничего не помогало. Он посмотрел в окно. Солнце уже было в зените, обогревая и даже немного опаливая всех людей, которые совершали свое ежедневное паломничество. Тодороки и сам уже успел заметить, как те старались обходить дворец стороной, а те кто подходил, сразу же быстрым шагом удалялись отсюда. «Почему» — одна мысль в голове у разноглазого. Но от раздумий его отвлек чей-то незнакомый голос: — Ого, у нас что, гости? — удивленно спросила женщина, только что подошедшая, — что-то случилось? Высокая и непоколебимая фиолетоволосая девушка с такими же глазами и странными очками, пристально смотрела на челкастую. Правда, сзади нее слышалось какое-то копошение… будто там кто-то стоял… Рейко, почти задремавшая, будто взбодрилась: — Да, госпожа Полночь! — немного нервно ответила она, — Рей Тодороки пришла со своей прислугой и сыном, у нее острая боль в районе сердца. Эмми уже осматривает ее. — Что ж… надеюсь ничего серьезного- хлопнула в ладоши та и послышался чей-то вздох сзади нее. — А? — непонимающе покосилась за нее Рейко и тут же удивленно зашептала, — ого, у нас скоро пополнение? — Ага, — Полночь взяла того, кто стоял позади и потянула ребенка, показывая всем, — Изуку Мидория, — к чему-то представила его гостям та, — он уже показывает невероятные результаты, ему определенно есть куда расти! Гетерохром тоже обратил внимание на мальчишку и… остолбенел. Он еще никогда и ни у кого не видел такой странной и необычной внешности: мягкие зеленые и крупные милые кудри, красиво обрамляющие лицо, болотистые живые глаза и много маленьких и больших веснушек на щеках. Из-за его ступора он не заметил, как его рука, соскальзывая с такого неудобного скользкого и холодного подоконника, немного подвинула штору и яркий луч света точь-в-точь упал на лицо мальчика, заставляя того мило жмурится и даже чихнуть. «Ангел?» — пронеслось в мыслях у Тодороки. И тут же затряс головой, стараясь отогнать все эти странные размышления, лезших в голову и заполняя все пространство одним лишь своим существованием. Его сердце кажется остановилось, или забилось в миллион раз сильнее, когда Изуку, видимо уставший от всеобщего внимания, не знал куда смотреть и случайно встретился глазами с Шото. Только оба продолжили рассматривать друг друга, подмечая особенности и неотрывно сканируя каждого. Изуку тоже видел такую невероятную внешность в первый раз в своей жизни: прямые шелковые и наверняка мягкие красно-белые волосы, почти идеально разделенные пробором на две стороны, бледное лицо с правильными чертами лица. Но больше всего его поразили глаза- еще никогда он не видел нечто более завораживающее, чем эта гетерохромия у незнакомца. Серый и бирюзовый. Холодная сталь и нежный голубой хрусталь дарили чувство двойственности и метали бедного мальчика от одного чувства к другому- ежится от прохлады и сразу же согреваться в нежном свете. Так себя он еще никогда не чувствовал. Вскоре Мидория почувствовал, что слишком долго смотрит на незнакомого и отвел взгляд куда-то влево и вниз, краснея, для того, чтобы потом опять поднять, уже не такой долгий и улыбнутся, приветливо маша рукой. Тодороки, видя действия сверстника, тоже неуверенно поднял руку и подвигал ей из стороны в сторону. Вышло до ужаса неловко, будто старая машина, когда-то идеально работающая, с кряхтением пыталась наверстать упущенное. Веснушчатый, лицезрея эту картину, неловко прикрыл рот рукой, стараясь скрыть звонкий смех, выходящий пузырьками откуда-то извне. Шото на это покраснел, кажется впервые в жизни, и тоже неловко смеялся, закрывая рот рукой, смотря на зеленый прищур перед собой. Так бы они, наверное, и продолжили хихикать, как вдруг эта Полночь резко и даже немного грубо не дернула бедного мальчика за руку, заставляя того тихо вскрикнуть. Странно, что это вызвало секундную волну неконтролируемого жара у юного Тодороки- почему-то захотелось оттолкнуть этут тетку от зеленоглазого. — Что ж! — опять хлопнула в ладоши та, «Что за привычка у нее такая?» — пронеслось в мыслях Шото, — нам уже пора. Сегодня у Изуку важный день и ему надо отдохнуть и набраться сил. Так что, до встречи! — развернулась та, все еще ведя мальчика за руку. Гетерохром медленно провожал взглядом удаляющихся в тени коридора фигур, будто пожираемых тенью, которая становилась там все гуще и гуще. Как вдруг. Кудрявый обернулся, немного подрагивая, и хоть и натянуто, но ободряюще улыбаясь, и помахал ему рукой еще раз. Рука Шото двинулась прежде, чем он успел что-то сообразить. *** Полночь больно тянула его за руку, уводя в самую пучину запутанных коридоров замка. Хоть и выглядела она привлекательной и доброй, Мидория убедился в обратном сразу после первого дня в её компании. Приветливая улыбка сменилась прохладой в глазах за считанные минуты. Изуку ничего не знал. Он уже давно запутался в этом бесконечном лабиринте собственных мыслей, пожирающих сознание как моль в этом замке- одежду. Всё произошло так внезапно. Казалось бы, вчера в его дом ворвались сама Полночь и целый отряд неизвестных ему людей, которые общались с его мамой так грубо… Мама плакала, сидя на стуле и опустив голову. Он уже было направился прямиком к ней, чтобы успокоить, как вдруг его предплечье парализовало от стальной хватки незнакомца: — Пойдёшь с нами. Мама буквально вскочила со стула, вцепившись в ладонь человека, крича: — Отпусти его! Отпусти! — из её глаз потекли слёзы, но сколько бы она не просила, ни одна эмоция не проскользнула на суровом лице. Веснушчатый пытался вырваться, а потом его мать отгородили двое других мужчин, не давая ей и шанса выбраться из плена, а потом фиолетоволосая кивнула на дверь и его начали толкать в сторону выхода. Ноги сами согнулись, пытаясь оттолкнуться назад, крики матери сзади не придавали уверенности. Зеленоглазый начал кричать, не зная, что ещё предпринять в такой ситуации. Горожане начали коситься на них, лицо Полночи искривилось и она показала какой-то жест другим. Мидория не понял ничего, пока не услышал женский вскрик сзади, а в следующую минуту уже и сам почувствовал удар, проваливаясь в темноту, освещаемую лишь вспышками боли.