***
Панси чувствовала, как по виску медленно скользит капелька холодного пота. Каждая мышца тела была напряжена до предела, глаза уже болели от того, как долго и отчаянно она косилась на размытую фигуру слева. Эта фигура, прижимающая к виску слизеринки острие волшебной палочки, теперь едва ли казалась манящей или загадочной. Теперь она не вызывала ничего, кроме всепоглощающего страха. В голове Панси отчаянно стучали миллионы мыслей, одна хуже другой. Всегда с ней так - в самых опасных ситуациях мозг вместо того, чтобы придумать план спасения или хотя бы осознать происходящее, начинает с бешенной скоростью прокручивать возможные неприятные исходы, последствия, а порой ещё и различные флэшбеки. Дыхания сбивалось. Они стояли так уже дольше минуты - прямые, как стрелы, сосредоточенные только на движениях друг друга и практически полностью дезориентированные. Гермиона тяжело дышала, её щёки раскраснелись так, что Панси могла видеть это даже сквозь густую пелену слёз, застилающих немигающие глаза. Слизеринка же замерла на месте и побледнела ещё сильнее прежнего. Теперь она напоминала статую с дрожащими губами. Что будет дальше? С ней? С Гермионой? Что она, эта умная и смелая волшебница с гривой льва и сердцем дикой кошки, собирается сделать с ней, напуганной, прикрывающейся лишь показушной стервозностью неудачницей? Что сделает с ними обеими Драко? Девушка поймала себя на мысли, что судьба Гермиона заботит её куда больше собственной. Малфой ведь может выкинуть всё что угодно. - Ну что же, Паркинсон?.. - Гермиона говорила громко, но не слишком уверенно. Было совершенно очевидно, что она напугана, но держится замечательно. Панси сглотнула. - Что же, Грейнджер? - хрипло, но достаточно язвительно ответила она. Ничто и никто не заставит её снять эту защитную маску презрения, вырабатываемую годами. - Так и будешь тыкать в меня палочкой или займёшься более важными делами? Умница, Панси. Такой нечеловеческой выдержке можно только позавидовать. Гермиона удобнее перехватила палочку, крепче сжав её в руке. Паркинсон как никогда отчётливо понимала две вещи: во-первых, гриффиндорка сомневается, она напугана и совершенно растеряна, но виду не подаёт. А во-вторых, в такое дерьмо ещё никто из слизеринцев, возможно, за всю историю существования школы, не влипал. Ноги наливались свинцом, дыхание сбивалось. Сколько ещё они будут вот так стоять?! Внезапно Гермиона с силой схватила девушку за плечо и, не отводя палочки, потянула за собой. - Сюда, быстро. Ошарашенная, Панси попыталась было вырваться. - Что за.. чт.. Гермиона резко развернулась на каблуках и вперила в девушку острый взгляд медовых глаз. - Если ты сейчас же не замолчишь, Паркинсон, я закричу, ясно тебе? Или шарахну кое-чем похлеще ваших идиотских школьных заклинаний. За мной. Панси, совершенно растерянная и уже слабо верящая в происходящее, подчинилась. Какого чёрта? Что это Грейнджер удумала? Почему не ведёт её к преподавателям, почему общается так нахально и резко? Гермиона же тем временем, поудобнее перехватив тонкое бледное запястье Панси, уверенно вела её вверх по каменным ступеням - прямиком в спальню девочек. Палочка всё ещё смотрела слизеринке прямо в грудь. Затащив девушку в полутёмную комнату, Гермиона резким движением руки метнула в замок заклинание, мгновенно вернув палочку в исходное положение. Невероятно профессиональный жест, демонстрирующий уровень её мастерства во всей красе. Панси обязательно восхитилась бы подобному трюку, будь ситуация несколько иной. Мысль о том, что теперь она заперта с Гермионой в одной комнате, пронзила всё тело слизеринки слишком резко и неожиданно. Ей конец. Любое заклинание Гермионы в сто раз сильнее чем то, что может сотворить она, Панси. Как же она отомстит ей за годы унижений и издевательств? Снова, снова эти гнетущие мысли - одни и те же, по кругу. Замок щёлкнул и в комнате воцарилась тишина. Гермиона молча смотрела в глаза Паркинсон. Косые тонкие лучи, с трудом пробивающиеся сквозь бордовые портьеры, наполнялись золотистой пылью, клубились и угасали. На стене тихонько тикали магические часы с именами каждой из спящих здесь девочек на стрелках. Панси перевела дыхание. - Ты боишься? - голос Грейнджер был чуть хриплым после долгого молчания, но, как ни странно, абсолютно спокойным. Панси бы сейчас такое спокойствие не помешало. - Ннет, с чего.. что ты несёшь.. - Боишься или нет? - Да чего ты хочешь?.. - плохо, слишком плохо. Маска стервозного равнодушия утеряна. Её словно сдёрнули с лица, растоптали, оставив лишь беззащитное лицо, искажённое вечным страхом и злобой. Ко всему в этом мире. Кроме, как ни странно, создания, стоящего прямо напротив. Гермиона внезапно и бесшумно опустила палочку вниз. Она всё ещё выглядела грозной валькирией, но в глазах её что-то неуловимо переменилось. - Панси, ты боишься. - теперь это не было вопросом, скорее констатацией факта. - Да. - хриплый шёпот сорвался с губ слизеринки ещё до того, как она осознала, что собирается что-то сказать. - Да, я боюсь. - Меня? Паркинсон слабо покачала головой. Конечно нет. Нет. НЕТ. Да как ей вообще подобное могло в голову прийти? Это так глупо. - Ты единственная, кого я не боюсь. Лицо Гермионы застыло, в глазах промелькнула тень непонимания. В следующую секунду она, изумлённо охнув, отступила назад. Её брови озадаченно нахмурились, а взгляд сквозил недоверием. По побледневшим щекам растекалось розовое, всклокоченные кудри неровно падали на лицо и казались золотыми в лучах солнца. Она была прекрасна. - Панси... Ты... - Прошу, просто дай мне уйти, - потеряв ту тонкую ниточку контроля над происходящим, которую давала ей маска, Панси чувствовала, что вот-вот разорвётся изнутри. На её ресницах уже блестели обжигающие льдинки слёз, а голос предательски дрожал. Она бросила на Гермиону умоляющий взгляд. Рука девушки уже потянулась было к ручке двери, а выражение лица готово было сменится пониманием. Но вдруг она резко отдёрнула пальцы. - Нет уж. Вламываться сюда, к нам в башню, воровать мои вещи, а потом слёзно умолять отпустить - очень по-слизерински, Паркинсон! А я ведь почти поверила! - плечо Панси обожгло слабое инферно. - Вот только это просто притворство! Ты, небось, вообще не знаешь, что означает "плакать"! Слова сыпались из её рта, острые и твёрдые, они царапали кожу и сердце, задевали за живое, делали больно и не давали дышать. "стерва" "бесчувственная" "так просто играть людьми" "а потом будешь насмехаться"... Всё это било по ней. Гермиона явно разозлилась не на шутку. Панси никогда в жизни не видела её в таком состоянии. Мать всегда точно с таким же выражением лица орала на неё. И ровно таким же тоном. Обзывала так же обидно. Но к родителям и их выходкам девушка давно привыкла. Мысль же о том, что Гермиона Грейнджер, прекрасная, умная и добрая, срывается именно на ней, будто действительно, от всей души ненавидит заставила ноги подкоситься. Панси сама не заметила, как опустилась на деревянный пол - лишь через мгновение, когда бедро пронзила тупая боль, до неё дошло. Контроль утерян окончательно. Но теперь ей было плевать. Панси взвыла. Она не видела и не слышала решительно ничего вокруг. Остался только страх и мысль о том, что единственный человек во всём этом ужасном, жестоком мире, которого она любила, ненавидит её. Плевать она хотела на остальных, на то, что ни одна живая душа её не любит. Гермиона, прекрасная Гермиона, появляющаяся в самых счастливых её снах и мечтах, ненавидит её. Закрыв лицо руками, Панси Паркинсон, девушка с ледяным сердцем и змеиными глазами, рыдала на полу.***
Вдруг, сквозь тьму, обрывки воспоминаний и фраз, бьющихся о её черепную коробку, она почувствовала нечто невесомое и тёплое на своём плече. Рука. Она нежно, но уверенно сжимала плечо девушки. Это успокаивало и дарило чувство защищённости, опору под ногами. Панси подняла испуганное, залитое слезами лицо навстречу этому новому для неё чувству. На неё, словно ангел в лучах солнца, смотрела Гермиона. Тёплая, золотистая. Она больше не кричала, ни в одной чёрточке её лица не было и тени ненависти. Только обеспокоенность, забота и лёгкий испуг. - Панси, ты в порядке? Прошу, скажи,ч то ты в порядке. Не смея верить тому, что происходит, девушка неуклюже отёрла растёкшуюся по щеке тушь и отвела от глаз прядь волос. Это было правдой. Точно как в её мечтах. Золотистый свет, покой и участие. Они совсем близко, и гриффиндорка волнуется за неё. По-настоящему. Смотрит с участием и какой-то.. добротой? Панси осторожно улыбнулась. - Я в порядке, честное слово. Гермиона с облегчением выдохнула, её губы тоже растянулись в улыбке, но куда более широкой и искренней. Видеть это было чем-то непередоваемо прекрасным и новым. Никто ещё не улыбался Панси вот так. Никто и никогда. И она улыбнулась в ответ.