i.
Геральт упускает момент, когда привыкает к бесконечному потоку монологов, и, как ни поразительно, начинает считать молчание Лютика своеобразным, пусть и не слишком точным, тревожным звоночком. Если притих — значит, что-то произошло. Чаще всего Геральт быстрее замечает потенциальную угрозу и невольно задается вопросом, действительно ли чувство опасности у Лютика слегка… притуплено. Ведьмак чует страх, а действия барда часто идут вразрез с эмоциями, что поразительно и совершенно нелогично. С другой стороны, он куда необычнее большинства людей, так что Геральт допускает: тот слишком глуп, чтобы оценить возможный риск. — Я же сказал тебе оставаться с Плотвой, — сквозь зубы бросает ведьмак, когда замечает Лютика, бредущего следом. — И пропустить все приключения — большие и не очень? Ну уж нет. И не надейся так просто от меня избавиться, Геральт. Тем более что я знаю: втайне ты ценишь мою компанию. Геральт слышит, как Лютик поскальзывается — дорогу лишь ещё сильнее размыло ночью во время дождя, — но даже не оглядывается. — Возвращайся. В этот раз я не стану тебя спасать. — Ты ведь не серьезно. Можно подумать, будто я какая-то мазелька в беде… Эй, Геральт, подожди меня!.. Геральт на мгновение останавливается и разворачивается. — Ты мне ничем не поможешь. Ты — обуза, так что иди обратно. — И двигается дальше через болото, не дожидаясь ответа Лютика. …которого и не следует.ii.
Вопреки расхожему мнению, Лютику прекрасно известно о своих многочисленных недостатках. Он ведь не глухой. Он — мастер слов: относится к ним бережно и всегда тщательно выбирает, что сказать. Оскорбления и неочевидные истины глубоко врезаются в память. Раздражающий, взбалмошный, слабый, приставучий… Своим отношением Геральт лишь подчеркивает его недостатки, что вызывает унизительные вспышки стыда и оставляет внутри неприятный осадок. — Как насчет короткого привала? — предлагает Лютик, зная, что Геральт пропустит его слова мимо ушей, но ноги уже отказывают держать — они в пути с самого рассвета. Мышцы изнывают от изнеможения, и Лютик жалеет, что матушка-природа не одарила его более крепким телосложением. Геральт смотрит на него сверху вниз, хлопает Плотву по шее и приподнимает бровь. — Ещё слишком рано. — А для меня — в самый раз, — отвечает Лютик. Геральт вздыхает, и бард дополняет список недостатков прилагательным «ничтожный» и молча клянется больше не задавать этого вопроса.iii.
Сложно предугадать, когда они встретятся вновь — ведь Геральту нужно выполнять контракты, убивать монстров и спасать людей. А Лютику — лишь писать свои баллады. Геральт появляется в его жизни и снова исчезает, и, когда Лютик мурлычет себе под нос мелодию и снова и снова распевает песни в пустой комнате, ему кажется, что он никогда не знал Геральта по-настоящему. В конце концов, Лютик — всего лишь бард. Его стезя — поэзия. …А не убийство монстров. И чем больше Лютик размышляет о том, насколько странные у них отношения, тем сильнее убеждается: все мечты остаются мечтами — стихи и гиперболы никогда не зайдут дальше его желаний и стремлений. Тогда бард прекращает петь и отправляется на поиски кого-нибудь с темными волосами и томным взглядом — полную противоположность тому, кто, сам того не зная, владеет его сердцем.i.
Они пересекаются в очередной таверне. Вот уже несколько недель Геральт идет за Лютиком по пятам. Выслеживает его, но тут же прекращает, когда осознает, чем занимается. Он держится на почтительном расстоянии — ведь он не на охоте. Выжидает удачного момента, возможности исправить совершенные ошибки. И хотя мысль слушать кошмарные песни и бесконечное нытье в дороге не слишком привлекательна, Геральт признает, что действительно ошибался. Было крайне неразумно с его стороны обвинять Лютика во всех своих несчастьях, и извинение, пожалуй, не повредит. Как выясняется, тишина не всегда успокаивает. После того как Лютик завершает выступление и уединяется в углу таверны, Геральт подходит к нему, всё еще пытаясь подобрать слова. — Лютик, — говорит он, — могу присесть? Бард отрывается от кружки эля. — Я… эм. Даже не знаю. А вдруг навлечешь на себя гнев Предназначения? Потому что в таком случае я бы не рисковал и заговаривать со мной. Как и ожидалось, ничто не дастся легко. — Извини. — Но Геральт готов заслужить его прощение. Лютик пристально смотрит на него. — Что ж… хорошо. Смею предположить, тебе уже пора на охоту или к тому, кто согреет твою постель, так что любезно дам уйти с миром, — он указывает на дверь. — Я… — начинает Геральт и, не дождавшись приглашения Лютика, усаживается. — Я не хотел ранить тебя. — Ничего. Извинения принимаются — невелика беда. Теперь Белый Волк может возвращаться к своим делам. — Бард улыбается — вымученно, как кажется Геральту. — Я буду прав, если скажу, что мы не друзья? — Задавать этот вопрос непросто, и если Геральт понял всё не так, то катастрофы не избежать. Лютик молчит. — Я не считаю тебя другом, — продолжает Геральт. Лютик же утыкается в кружку с элем. Ведьмак решается на смелую просьбу в тот самый момент, когда бард поднимается и отступает назад. Геральт притягивает его за запястье, пытаясь остановить и не дать уйти, и осторожно берет за руку. — Я думал… Мы могли бы… — Могли бы?.. — Лютик смотрит на их сцепленные руки и… Чёрт. Всё-таки прогадал. Геральт отпускает руку Лютика, а тот ни с того ни сего начинает смеяться. — Немыслимо… Ох, Геральт. Тебе хватает наглости просить меня об этом только сейчас? Спустя столько лет?! После всех тех раз, когда я буквально воспевал каждую черту твоего лица и изгиб тела? Просто… поразительно. — Извини… — То-то же. Геральт опускает взгляд на стол. Он не хотел терять ещё одного дорогого человека в своей жизни — не таким образом. — Пожалуй, я пойду. Лютик кивает. — Полностью согласен — пойдем. А после я надеюсь на извинение получше, если ты понимаешь, о чем я. Несколько секунд Геральт искренне недоумевает, на что намекает бард, а затем на него накатывает осознание. Становится легче дышать, будто повеяло летним воздухом. А ведь правда — все эти песни… Вот зараза.***
— Боюсь, слова мне не слишком даются, — позднее говорит Геральт, когда они, выбившиеся из сил, лежат в кровати. — Для этого у тебя есть я, — отвечает Лютик, не открывая глаз. — Хм. — Геральт целует его в висок. — Но языком ты владеешь прекрасно, что тоже немаловажно, — добавляет Лютик и по-кошачьи тянется. — Вижу, ты доволен. — Ещё бы. У нас обоих много талантов. — Хм-м. — И недостатков, и страхов. Но Геральт хочет забыть о них хотя бы на одну ночь. — Пожалуй, да.