Четверо товарищей

— Правую сторону принять! — Колонна серой пехоты сдвинулась к краю дороги, позволяя проехать нескольким грузовикам. Марш длился с утра, а сейчас уже было под вечер. Остановок и привалов почти не было, если не считать перерывов для стрельб. Гауптман Агриас натянул свой шарф на нос, чувствуя как усиливается ветер. Под вечер обещала начаться сильная пурга. Редкие снежинки белыми мушками падали на землю с посеревших небес, испаряясь с разгорячённых маршем чейнджлингов как на сковородке. Агриас шёл в голове своего взвода. За ним и перед ним стоял грохот марширующей колонны, нарушаемый зычными окриками унтер-офицеров. Последние военные реформы возложили на них роль непосредственных полевых вождей, командующих бойцами на самом переднем краю. Окончательно ушло время благородных офицеров с золочёными протазанами, ведущих за собой стройные линии грозной пехоты. Технический прогресс окончательно превратил солдата в муравья, в жалкий шуруп гигантской военной машины, в расходный материал, способный лишь силой своего духа и воинской сноровки противостоять ужасу современной войны. Этому новому солдату были нужны новые командиры, ими и стали унтера: в основном вышедшие из простых рядовых, наиболее опытные и умелые бойцы. Как и сказал его славный шурин, сразу должность ротного он не получил, хоть и имел гауптманские погоны. Таких офицеров как он не сильно любили, но Агриас понимал, что это скоро закончится. Он строго исполнял приказы начальства, неплохо ладил с подчинёнными. В роте его в иронично называли "Маленький гауптман". Однако сейчас всем было не до шуток. Батальон чейнджлингов скоро маршировал по дороге, расходуя последние силы. Все бойцы взмокли, крепнущий ветер забирался под шинели и вызывал озноб. Уже несколько дней длились масштабные манёвры. Везалипольский и враксианский гарнизоны, состоящие из нескольких десятков тысяч солдат уже около недели стояли в полях. Постоянные марши, стрельбы, отработка тактических приёмов. Старую армию перековывали в нечто совершенно новое. Командиров учили командовать в новых условиях, солдат — действовать решительно и инициативно, ведь теперь сверху поступали лишь общие указания, а способ достижения цели предписывалось искать согласно обстоятельствам. Батальону было приказано обеспечить проход основных сил полковой группы. Майор Эсфер, начальник Агриаса, решил разделить свой батальон на несколько деташементов и занять деревни на пути колонны. Роте Агриаса выпала самая большая и близкая, можно сказать, ему повезло. Свет немощного чейнджлингского солнца начал тускнуть, ветер окончательно окреп и взвыл диким воем, белые комья снега посыпались с неба. Уставшая колонна прибавила шагу, вдалеке уже ясно виднелись огни в окнах домов. Снег валил стеной, но батальону удалось дойти, никого не потеряв. Местные жители радушно приняли солдат, напоили и отогрели, а так же разместили на ночлег, благо места оказалось достаточно. Тут же выяснилось, что несколько солдат больны тяжёлой простудой, и едва могут идти дальше. Их изолировали от остальных, направив в батальонный госпиталь. Офицеров второй роты, в которой служил Агриас расквартировали в доме одного из зажиточных крестьян. Этот марш-бросок отнял немало сил, уже несколько дней части постоянно маневрировали на максимально возможной скорости. Несмотря на то что это были всего лишь учения, часто приходили сведения о тяжело заболевших, обмороженных, попавших под дружественный огонь или пострадавших от иных случаев. Это были не воображаемые, а вполне реальные потери, среди которых были и летальные случаи. Досадные, горькие, утешающие только своей редкостью. Но сейчас это мало беспокоило Агриаса и других офицеров его роты. Их тепло приняли учтивые бауэры. Шинели их были развешаны на печи, для просушки. Затем был совершён нехитрый чейнджлингский обряд гигиены, удалось даже выстирать униформу. Покончив эти дела, офицеры пошли за хозяйский стол, ведь у них было время на отдых из-за начавшейся сильной метели. — Да, гоняют вас сурово. — Задумчиво проговорил престарелый крестьянин. — В наше время такого не было. — Так это в твоё время было, отче. — Ответил ему Ксилиас, лейтенант и командующий второго взвода (Агриас был командиром первого). — Сейчас всё по иному, с пехоты спрос другой. У нас главнокомандующий новый, решилось ему, что беготня да инициатива есть суть войны, вот и гоняет нас теперь. — А что, наша Матушка опять с кем-то воевать повадилась? — Да чёрт там разберёт, может и повадилась. — Задумчиво ответил Агриас, он не упустил возможности согреться хозяйской настойкой, и сейчас пребывал в положительно-задумчивом расположении духа. — Нам об этом лучше и не думать. Явно это неспроста, в мире уж давно порядка нет. Посмотрите на ту же Грифонию! В Брейтфельде гражданская война, от Империи уж давно и тени не осталось. — Грифония уж давно мало значит. — Ответил Агриасу командир третьего взвода. — Грифоны — жадные и жестокие создания, они безжалостны даже к трудам своих отцов. — Позвольте! — Возразил "маленький гауптман". — Империю развалили не грифоны, а лживые идеи и иностранное влияние! Да, немало грифонов проявили низость и слабость, попрали своё величие ради гедонизма и пресловутых искушений. Но там ещё немало патриотов, сохранивших дух и славу старого Рейха. Они способны на реванш. — Посмотрим... Союз с Империей для чего-то нужен Королеве, стало быть, для них там не всё потеряно. — Господа. — В разговор внезапно вклинился вошедший в комнату гауптман Габрис. — Достаточно политики, у нас есть иные обязанности. К утру метель должна закончиться, придётся много копать. — И выслушивать солдатское ворчание... — Ничего, метель за окном и растопленная печка способствуют хорошему отдыху. Правда, отче? — Правда, герр гауптман. — Крестьянин улыбнулся. — У нас в деревне домов хватит, не придётся солдатикам в амбарах спать. А утром вы нам ещё и снег расчистите, будет очень хорошо! Беседа продлилась ещё несколько минут, а потом офицеры пошли спать. Хозяева уступили им свои комнаты. Наступило утро. Красная полоса рассвета протянулась по востоку. Небо было чистого, голубого цвета. Ночная буря прошла, оставив после себя горы снега. К этому времени, в деревне уже во всю кипела работа: солдаты встали ни свет ни заря, и взялись за лопаты, основные силы батальона ушли дальше по дороге. У жителей нашлось их достаточно, да и сами они были не против помочь военным. К семи утра снег был расчищен, в том числе и на основной трассе. Закончив с этим, принялись за укрепления. Траншеи копать не стали, ограничились несколькими земляными капонирами под пулемётные точки. По правилам, эту деревню нужно было превратить в полноценный "опорник": мешающие дома сжечь, в наиболее прочных строениях разместить пулемёты, остальные строения укрепить засыпав пол землёй и укрепив стены насыпями. Но так как это были учения, а своих соотечественников вовсе не хотелось выселять из домов и подвергать иным неудобствам. Агриас прохаживался по свежерасчищенной дорожке, наблюдая за тем, как его солдаты строят капонир. Он подошёл к нему, осмотрел его, на глаз прикинул сектор поражения, который могло обеспечить укрепление. — Ну-ка, подзовите пулемётчика! — Скомандовал он. Перед ним показался низкорослый щуплый парнишка, похожий более на студента, чем на солдата. В везалипольском армейском гарнизоне была такая традиция, что пулемёт вручался солдату, имевшему высшее образование. Однако этот, несмотря на свою тщедушность, был довольно крепким и выносливым бойцом. — Поставь свою машинку вот на этот капонир. — Слушаюсь! — Чейнджлинг упёр сошки пулемёта в земляную насыпь, поводил им из стороны в сторону. — Хорошее место, герр гауптман! Только больно заметное, как мне кажется. Маскировка нужна. — Это мы сейчас обеспечим... Ну-ка быстро насыпали на него ещё снега! Чтобы за сугроб сошёл! — Прикрикнул офицер на было расслабившихся подчинённых. Вдалеке уже можно было различить приближающуюся колонну. Внезапная метель на короткое время сковала любые манёвры. Чейнджлинги были безусловно северными жителями, но презрением к погоде не отличались, предпочитая пережидать снежные бури даже находясь в условиях "маневренной войны". Едва успели чейнджлинги сделать последние приготовления, как колонна подошла к деревне. Её возглавляло несколько бронемашин, в том числе и одна штабная. Колёсная техника с трудом преодолевала навалившие сугробы, но потом они въехали на расчищенный участок дороги и всё стало намного лучше. За бронемашинами по одну сторону шла пехота, по другую — несколько лёгких танкеток. Бронемашины остановились у позиций взвода Агриаса, перекрывавших вход в деревню с одной стороны. — Кто командует блокпостом? — Из башенки новенького броневика высунулся чейнджлинг в тёмно-серой генеральской шинели без погон и петлиц. Холодный угрюмый взгляд металлически блестел под козырьком обмотанной шарфом фуражки. — Гауптман Габрис, командир второй роты второго батальона 91-го везалипольского полка! — Ответил Агриас, готовый к подобному вопросу. — Это явно не вы. — Старший офицер внезапно усмехнулся, его выражение переменилось с угрюмого на иронически-весёлое. — Старина Габрис не сильно жалует формальности, он устроил свой штаб дальше по дороге? — Так точно! — Хорошо. Значит вы не условный противник. — Колонна тем временем уже двинулась, загремел шаг тысяч ног, заворчали и залязгали гусеницы танкеток. Солдаты с КПП смотрели на эти машины со значительной долей удивления, кто-то до сих пор не мог свыкнуться с видом этих стальных машин. Это были первые танки чейнджлингской армии. Во многом недоработанные, с лёгким вооружением и бронёй, не имеющие мощного двигателя, но при этом достаточно быстрые и мобильные. Это трудно было назвать козырем, но это было только начало... — Герр гауптман, я вижу на вас погоны, но вы командуете одним лишь взводом. — Снова заговорил этот генерал. — Звание гауптмана было даровано мне генералом Ларинксом как награда за службу Отечеству на внутренних фронтах. — Ответил Агриас. — Знаю я старого генерала... Теперь мне всё понятно. Как вас зовут? — Агриас цу Вахт! Генерал молча кивнул, отсалютовал и поехал дальше. У Агриаса отлегло от сердца, это был сам фельдмаршал Триммель.