***
Свет луны ярко серебрился на белоснежной шкуре северного волка. Он, словно зимний холодный ветер, кружил между деревьями. Он ступал так тихо и легко, что не было слышно ни единого шороха. Даже тень его будто совсем исчезла. Острый взгляд желтых глаз чутко следил за танцем теней на земле и стволах деревьев, выискивая чужие силуэты, а уши могли бы услышать, как дышит мышь за сотню шагов от него. Волк шел медленно и степенно, не упуская не единой детали. Неожиданно кроме запаха сухого леса волк услышал еще один, знакомы ему не меньше. Человек. Запах, который не спутать ни с одним другим. Волк вдохнул еще раз, уже глубже. Он приоткрывает пасть, чтобы попробовать на вкус этот запах, чтобы он впитался в каждую клетку его сознания, чтобы показал, куда идти. Теперь можно не спешить, можно растянуть прогулку, а вот когда добыча будет уже близко, можно и созвать стаю, что разбрелась по лесу… И волк Тшорим медленно идет по следу, вдыхая запах все глубже и глубже. У каждого человека свой неповторимый аромат. Тшориму всегда нравилось пробовать новые запахи, разгадывать в дыхании живых существ особенные, только им присущий запах. Сейчас человек был как морозное утро. Как свежая выпечка и шоколад. Как свежескошенная трава. Таких людей здесь раньше не было, все предыдущие источали мерзость и яд, а сейчас… Тшориму даже показалось, что когда-то давно он уже слышал этот запах. Или это был другой, но очень похожий?..***
Мне казалось, что я упала в воду, что вокруг меня темная и недвижимая вода с самого морского дна. Уши заложило, а голова болела так, словно я в самом деле ударилась о воду. Впрочем, мне, наверное, повезло больше, чем если бы я оказалась на дне морском. Я еще не открыла глаза, но запах листьев и сухой коры слышала уже довольно отчетливо, да и температура здесь явно выше, чем в Эренделле. А еще было очень тихо. Ни единого звука, словно здесь никто не водится. Надо встать. Спать на земле в незнакомом лесу — гиблое дело. Даже если не зверь, то кто-то из людей меня может найти. Когда они узнают, что я владею магией, мне снова придется бежать… Лучше уж уйти сразу. — Молчи, терпи, от всех укрой, — я повторяла эти слова так часто, что кажется, даже если сойду с ума, один их звук вернет моё сознание на место. Хотя какое уж место… Открываю глаза и перекатываюсь на спину. Взгляд тут же упирается в кромешную темноту листвы почти без просветов. Лес. Тело ужасно ломит после падения на сухие ветки. Вот сейчас бы сугробы не помешали, хоть какая-то польза была бы. Не глядя схватив с земли какую-то палку, я с трудом поднимаюсь на ноги. Спина, наверное, еще дюжину дней будет болеть. Да и ноги тоже. А ладони все в мелких царапинах и ссадинах. Взглянув на платье, понимаю, что и оно не в лучшем виде. Что ж, раз уж мне придется провести какое-то время в лесу, мне нужна одежда поудобней. Резким движением разрываю шов платья до колен и избавляюсь от лишней ткани, укоротив так платье на полметра. Неровно, некрасиво, зато практично. Когда глаза получше привыкли к темноте, у меня даже получилось рассмотреть окружающие меня деревья. Никакой живой растительности, только сухие листья под ногами да растущие везде колючки. Что ж, идти всё равно куда-то надо. Вот и пойду для начала вперед. Отличная идея, просто лучшая за прошедший день, Эльза. С трудом пробираясь вперед через сухие ветки и колючки, я все пытаюсь отыскать в листве над головой хоть мало-мальски приличный просвет. Мне надо понять, куда меня занесло. Не зря же я учила астрономию. Увидеть бы теперь звёзды… Дорога через сухостой оказывается более неприятной и долгой, чем казалось поначалу. Платье постоянно цепляется, а прическа… Мне даже страшно смотреться в зеркало. Интересно, если меня в таком виде кто-то увидит, меня примут за сумасшедшую или за мстительный призрак, восставший из могилы? А что, это могло бы быть даже забавно. Спустя еще сколько-то царапин я наконец выхожу на небольшую поляну, где видно небо. Слава предкам, я выберусь отсюда. Останавливаюсь на краю поляны и, подняв голову, ищу знакомые с детства созвездия. Странно. Я знаю наизусть всю звёздную карту, но… Нет, я не могла забросить себя в противоположную точку мира, а даже если и так… Вот только убеждения не помогают. Как я ни пытаюсь в третий, пятый, десятый раз найти хоть одно созвездие, унять дрожь уже не получается. Дыхание несколько раз сбивается, а внутри словно разрастается тяжелая черная пустота. Это не моё небо. И здесь не помогут ни атласы, ни компасы. Меня просто-напросто забросило в другой мир. Моя же магия пошла против меня, и уже не в первый раз… Мне бы стоило трижды подумать перед тем, как её использовать. Шагнув назад, нащупываю сзади ствол дерева и, прислонившись к нему спиной, обхватываю себя руками, пытаясь унять растущую дрожь. Мама, папа, еще никогда я в вас не нуждалась сильнее, чем сейчас. Почему все те чудеса, о которых вы рассказывали в детстве, становятся моим кошмаром? Ни волшебные снежинки, ни сердитые тролли, ни даже волшебные путешествия в другие миры меня уже нисколько не вдохновляют. С каждым днем я все больше разочаровываюсь в своих способностях. В этой смертельной, чудовищной магии, способной убить всё живое. Я провела столько бессонных ночей в попытках научиться управлять холодом и морозом. Сделать так, чтобы сила, моя же сила, ставшая мне наказанием, не навредила никому. Чтобы я смогла снять перчатки хоть на несколько минут во время коронации, и никто при этом не узнал о моей магии. Откуда-то сбоку послышался шорох. Показалось? Затем еле-слышный хруст веток. Что это? Человек не может так тихо идти свозь эти сухие ветки и хрустящие под ногами листья. Медленно поворачиваю голову в сторону звука, стараясь дышать как можно тише, и тут же натыкаюсь на горящие в темноте глаза. Волк. Огромный белый волк, будь он неладен. И смотрит он прямо на меня. Резко выдыхаю, будто получив удар под дых. Не может же всё быть так ужасно? Эльза, боже, соберись. Дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. Заморозить его — и все дела. Приморожу его к земле, пусть часов десять посидит, подумает о своём поведении, нечего девушек ночами пугать. Волки атакуют, когда видят, что их жертва слабая или чересчур дерзкая. Опускаю взгляд на его лапы и медленно разворачиваюсь в его сторону, стараясь месте с тем отойти чуть назад. Он сейчас слишком близко, я могу не успеть его заморозить. Но как только я делаю шаг в сторону от него, он шагает мне навстречу. Белоснежный зверь ступает сейчас настолько тихо и бесшумно, что я вдруг начинаю чувствовать себя жутко неуклюжей. Еще шаг… Он что, специально идет так, чтобы между нами оставалось одно и то же расстояние? Надо же, какая умная животинка мне досталась. Хищник, выйдя под серебряный звездный свет, уставился на меня своими янтарно-желтыми глазами. Чего он ждет? Что я в страхе убегу? Ну уж нет. Даже сейчас, пусть и в совершенно незнакомом мне месте, я остаюсь королевой Эренделла. У меня нет права умереть от клыков дикого животного. Я резко вскинула руку, уже готовясь ощутить знакомое покалывание в кончиках пальцев и победоносно посмотреть на вмерзшего в лед зверя, но ничего не произошло. Совсем. Ничего. Тролли, неужели моя магия закинула меня в мир, где моя магия не действует? Как иронично. Столько лет я мечтала об этом, но никогда не думала, что это будет конец. Волк, впрочем, только осклабился, глядя на мои ничтожные попытки защищаться. Словно он знал, что всё так и будет. Словно ждал того момента, когда я отчаюсь и сдамся. Ну-ну, щеночек, посмотрим, кто сдастся первым. Пусть я без магии, в чужом мире, но у меня будет время для грусти. Позже. А сейчас я сделаю всё, чтобы остаться в живых и воспользоваться этой возможностью. Чтобы начать жизнь с чистого листа. Сейчас же между мной и этим миром стоит только белый волк. Надо придумать… — Ну всё, Тшорим, довольно, — откуда-то из-за спины послышался властный и глубокий женский голос. Охотница? Впрочем, кем бы она ни была, волк слушается её лучше, чем выдрессированная гончая. С одной стороны, мне сейчас на одну проблему меньше, но с другой… Кому в этой глуши нужны дрессированные волки? Пока я шла, не видела и не слышала ни единого следа пребывания где-то рядом человека. Она, поди, и глазом не моргнет, если эти самые клыки вцепятся мне в горло. Чуть повернулась в сторону, так, чтобы видеть и волка, и эту охотницу. Сложно уследить сразу за двумя объектами, которые, к тому же, по разные от тебя стороны. Но женщину мне пока не разглядеть. Укрывшись тенью деревьев, незнакомка медленно, по самой грани звездного света начала обходить поляну. — Так-так, что это тут у нас? Ты не похожа на оборванку из города, — Мне показалось, или она прямо сейчас решает, в каком виде меня лучше приготовить: хорошенько проварить, чтобы обеззаразить или достаточно прожарить на вертеле до хрустящей корочки? Я знаю этот тон. Так говорят только те, кто владеет миром. Или же той его частью, в которой находятся определенные интересы собеседника. Так говорили все, кто приехал на мою коронацию. А еще я всей кожей чувствовала её взгляд и силу, в этом взгляде сокрытую. Да, пожалуй, она без промедления прикажет волку меня загрызть, в случае чего. От женщины веяло властью и спокойной решимостью. Впрочем, многие правители выделяются из толпы не столько блеском короны, сколько умением держать себя. Я всегда замечала это и в отце… — Что ты делаешь в моем лесу? Я? Я пришла сюда заказать кремовые пирожные на банкет, который состоится по случаю смерти пятого пуделя дочери третьей швеи главной кухарки двадцать восьмого претендента на престол Эренделла, который, к несчастью, умер пять лет назад. Однако вместо того, чтобы сказать это, я, чуть поклонившись, посмотрела на темную фигуру женщины: — Прошу меня извинить, если я нарушила своим появлением ваши планы, однако и для меня стало неожиданностью пребывание в сём лесу этой ночью. Я не ищу неприятностей и не имею своей целью их причинить. Заблудившись в метель в своём мире, я как-то попала в этот. После моих слов волк низко зарычал и припал к земле, будто готовясь к прыжку, а со стороны незнакомки послышался отчетливый смешок. А потом из тени листвы вышла и она сама. Статная и властная, да. Эта женщина была как сгустившаяся темнота. Кожа, словно оживший мрамор: такая же безукоризненная и будто неживая. Яркие, выразительные губы, тонкие черные брови и взгляд, словно тронутый густой, черной тушью. Таким взглядом можно напугать ребёнка или заморозить воду. А еще у нее были рога. Блестящие и черные, словно под этой кожаной маской она сможет их спрятать, словно сможет ими напугать. Словно собиралась произвести на меня именно такое впечатление. Говорящие камни, которые умеют колдовать — вот это действительно страшно. Она посмотрела на волка, у которого шерсть угрожающе встала дыбом на загривке: — Врёт? — и, после утвердительного рыка, она снова обратилась ко мне, сделав несколько пассов рукой, — Что ж, ты не соврала мне. Но и не сказала правду. А теперь… подумай хорошенько, перед тем, как ответить снова. Что. Ты. Делаешь. В моём. Лесу? Я увидела, как от неё в мою сторону плывут струйки зеленого дыма, а потом постепенно обволакивают меня, растворяясь на коже. И я начала говорить. Слова против моей воли появились в моих мыслях и голосовые связки, предательски дрогнув, озвучили всё, о чем я хотела деликатно умолчать. Да, я знаю, как оказалась в лесу. Это всё магия. Это моя магия. Я ненавижу себя за это. За магию, которая однажды чуть не убила мою сестру. Я боюсь себя. Я не могу себе позволить слабость. Потому что тогда магия, что скрыта в моей крови, всех убьет. Она заморозит все живое. Но я же королева. Я, еще вчера принцесса-наследница, должна была только один вечер быть на виду. Но не справилась. Я слаба. Любовь к сестре, вина перед ней сделали меня слабой. Обязательство ее защитить. Теперь я ее никогда не увижу. Потому что все мое королевство теперь знает, что их королева — ведьма. Я чудовище. Я монстр. Но и здесь я оказалась по своей слабости. Я потеряла контроль над магией. Она меня чуть не убила в метели. Она меня спасла, создав портал и не дав разбиться о скалы. Она меня подвела, приведя в мир, где сама бессильна. Теперь я хочу только одного. Защитить сестру, навсегда её покинув. Никому не мешать. Не быть причиной страхов, смертей, болезней. Не быть собой. Именно для этого я оказалась здесь. Чтобы навеки оградить дорогой для меня мир от самой себя. Когда я замолчала, то поняла, что взгляд женщины утратил свою жесткость и холодность, а волк, который явно хотел мне перегрызть горло несколько минут назад, уже не рычит и не напряжен. В его взгляде сквозило безразличие. Я посмотрела на женщину. Она задумчиво наклонила голову на бок и, прищурившись своим мыслям, несколько секунд молча смотрела на меня. Затем, будто прислушиваясь, она какое-то время смотрела сквозь меня. — Меня зовут Малефисента, — кивнув мне, она продолжила, — Я — владычица волшебного королевства этого мира. Я предлагаю тебе убежище здесь до тех пор, пока ты не захочешь вернуться в свой мир или не начнешь новую жизнь здесь. — Какой вам от этого прок? — вот так вот просто оставить в своих землях меня с ледяным даром? Это неразумно. Даже если сейчас я не могу колдовать, это может измениться в любой момент. — Скажем так, — в ее глазах мелькнули зеленые искры, или мне показалось? — позже ты окажешь мне небольшую услугу, которая не потребует от тебя абсолютно никахих потерь того, что ты имеешь сейчас или имела раньше. Также я не попрошу тебя делать ничего, что могло бы привести к каким-то… человеческим жертвам. Нельзя верить женщине с рогами и здоровым волком без поводка. но я слишком устала, чтобы сейчас об этом думать. В общем-то, ничего ужасного на первый взгляд. Ладно, разберусь с этим позже. — Я согласна. Она долго вела меня по ведомым ей одной тропинкам. Она шла впереди, и сухие ветки перед ней словно расступались, боясь ненароком коснуться её. Ступала она совершенно беззвучно, не задевая ни травинки, ни листочка. После того, как я согласилась на ее предложение, Малефисента, оборонив короткое «иди за мной», шагом, не терпящим возражений, направилась вглубь леса. Волк же пропустил меня и, похоже, держался где-то поблизости, потому что я постоянно слышала похрустывания листьев за спиной. Кажется, эти звуки были предупреждением специально для меня. Уверена, если бы зверь захотел, он мог бы держаться совершенно беззвучно. А сейчас… Лучший способ контролировать иностранного шпиона — это дать ему знать, что ты можешь использовать его слабые места, слегка припугнув. Что ж, теперь я — иностранный шпион. Наконец мы дошли до неприступной стены из сухостоя. Деревья выкручивались в столь невероятных направлениях, что невозможно было поверить, будто они так выросли сами. Малефисента на мгновение остановилась, едва заметно качнула пальцами в сторону стены и пошла вперед. Перед ней же сухие стволы, ветки и колючки расступались, пропуская в тот неизвестный мне мир за стеной. Что увижу я в этом мире? Сумею ли договориться с его обитателями и, главное, сама с собой? Стена оказалась достаточно широкой, чтобы я успела напугать себя тем, что это всего лишь очередная ловушка, поэтому когда Малефисента наконец остановилась и чуть повернулась ко мне, подзывая к себе, я не на шутку перетрусила. Мы стояли за стеной. Передо мной же расстилался мир волшебства: то тут, то там вспыхивали болотные огни, стайками летали маленькие феи и шелестела в траве, кустах, кронах деревьев волшба. Малефисенту вышли приветствовать огромные энты с сучковатыми лицами на древесных стволах и некоторые совсем маленькие феи. Фея обернулась ко мне и, обведя рукой собравшихся, произнесла: — Добро пожаловать на Болота.