***
Ему было немного беспокойно приводить с собой кого-то из одноклассников, но Усок скорчил жалобную мордашку, пообещал купить курочки и увязался следом за Хёнгу. Пришлось поставить Шинвона перед фактом. «Хён, я приду на новоселье с другом из академии, вы не будете против?» Он нервно покусал губу, отдирая слезающую кожу, прежде чем отправить сообщение. Шинвон считал, чем больше народу – тем веселее. Однако Хёнгу боялся связывать свою жизнь под контролем родителей и вездесущего брата, их преподавателя по вокалу, с той маленькой частью личной свободы, о которой предпочитал никому не рассказывать. Не вышло – Усок двухметровым грузом приклеился к нему, готовый отправиться хоть на край света в поисках развлечений. Что ж, это было лучше зависания в полубандитской компании, которой приглянулась его устрашающая наружность. Несмотря на образ маленького бунтаря, Джинхо очень любил Усока и всячески нахваливал его, в отличие от других учителей, которые парнишку откровенно побаивались. Дружить с непризнанным юным гением было удобно, но небезопасно, ведь он всё равно оставался частью чужого для Хёнгу мира. Мотивы Усока были просты: компания его бессовестно милого краша, взрослые друзья, халявный алкоголь – всё, чего ему только хотелось. Список не включал в себя никаких внеплановых японцев. А случилось то, что случилось. – Ну покатай меня, Усок-и, – басил Юто после распитого на двоих с Хёнгу пластикового стаканчика разбавленного колой виски. – Покатаю-покатаю, не души, – Усок, неожиданно для себя ставший тягловой лошадкой, молил о пощаде. – Впервые вижу его таким с кем-то, – негромко пробормотал Хонсок расположившимся возле него друзьям, – ты молодец, что привёл этого ребёнка сюда. Хёнгу растерянно улыбнулся старшему и положил голову ему на плечо. Мир вокруг немного покачивало. Он не находил в себе смелости расспросить о причинах, побудивших Юто выстроить стену отчуждения между собой и окружающими, ведь едва ли сумел бы помочь. А Усок почему-то мог – Хёнгу почувствовал острый укол ревности, хотя причин не было. «Весь мир не может принадлежать тебе, дурачок», – он тяжело вздохнул. Хонсок, кажется, испытывал нечто похожее, потому что с особым рвением приложился к бутылке с чистым вискарём. – С ума сошёл, зожник хренов, – Шинвон посмотрел на него достаточно выразительно, чтобы Хонсок откинулся на драный матрас с тихим смехом. Они выволокли старый, с торчащими местами внутренностями, матрас на крышу специально для таких посиделок. Под открытым небом дышалось легче, свободнее, даже в каменных джунглях. Шинвон уже успел пролить на него немного колы, пока разливал по стаканам, она же уродливым бурым пятном расползлась на джинсах Хёнгу, который не вовремя попался под руку. Он в принципе любил вертеться под ногами и попадать под раздачу, однако чаще получал поцелуи и объятия, чем пиздюлей. Не то что бедолага Усок. Шинвон беспрестанно охотился с камерой на остальных ребят, хаотично делая кучу снимков. Вот Усок бежит с взгромоздившимся на его спину Хёнгу, вот Хонсок демонстрирует уличную магию из простецких фокусов, Юто висит на перилах, Усок рядом с ним достаёт из нагрудного кармашка сигарету, Хонсок бегает за ним с возмущёнными воплями... Хёнгу заглянул в объектив с другой стороны: «ты тоже должен попасть в кадр, не отвертишься». Шинвону не нужно, он и так – часть каждой фотографии, хранитель воспоминаний, которые без этих парней не имеют никакого смысла. Когда на вечернем небе загорелись первые звёзды, Хонсок принёс из дома охапку бенгальских свечей, которые Хёнгу привык жечь разве что на новый год. Он восхищенно раскрыл рот и зажмурился на искрящийся огонёк в своих руках. «Это не свечки на торте, желание загадывать не нужно», – пошутил Шинвон. Он не стал добавлять, что если бы мог, пожелал бы навсегда остановить время на этом моменте, в этом месте. А Хёнгу накуксился и ушёл за новой партией свечей в руках Хонсока. Огни догорали быстро. В их тёплом свете даже хмурое, суровое лицо Усока окрасилось непривычно яркой улыбкой. Юто мягко тронул его за плечо и замер – в глазах Усока отражалась целая вселенная. Смотри, как здесь хорошо, оставайся с нами, оставайся со мной. Помоги мне. – Пора бы сваливать помаленьку, – Усок вздохнул, его глаза снова стали тёмными и печальными, – общежитие скоро закроется. – Блять, – Хёнгу осознал, что за всё время ни разу не проверял телефон, где уже должен был набраться десяток пропущенных от брата. Как ни странно, даже ни одного сообщения не было, совсем не похоже на Джинхо. Однако идти было надо, Усок взялся проводить его, пресекая попытки Шинвона сесть пьяным за руль, чтобы подвезти их. «Я понимаю, что ты за километр чуешь копов, хён, но сейчас даже нет одиннадцати, а мы в состоянии ходить ногами». Шинвон уговорился удивительно быстро – то ли тоже попал под эмарьское очарование Усока, то ли слишком вымотался, чтобы возражать. – Знаешь, Юто предложил мне подработку в автомастерской, где он работает, – задумчиво сообщил Усок, когда они были почти на месте. – Класс, – Хёнгу не знал, что ещё сказать, он был реально рад за друга, который нашёл себе полезное занятие, раз уж всё равно не тратил много времени на опостылевшую учёбу, только слова куда-то потерялись за заплетающимся языком. Он уже успел распрощаться с Усоком и подходил к дому, когда увидел брата с кем-то ещё возле припаркованной у подъезда чужой машины. Это была их первая встреча с Хветэком, как его представил Джинхо. Красноволосый мужчина в огромной кожанке с удивительно запоминающимся лицом, по которому никак нельзя было определить возраст владельца, совершенно не походил на людей, которых можно было увидеть рядом с братом. С ним вообще редко кого можно было видеть не по работе, Джинхо вёл крайне закрытый образ жизни вне академии. Казалось, у него совсем нет друзей, а Хветэк меньше всего подходил под этот образ. И тем не менее. – Извини, что-то мы совсем заболтались, – Джинхо даже не вспомнил о том, что Хёнгу не предупреждал, как надолго задержится. Его лицо было необычно оживлённым и эмоциональным. Таким... человечным? – обязательно загляну к тебе в мастерскую посмотреть, как вы там устроились. – Приходи, когда захочешь, я там, считай, что живу, – Хветэк засмеялся и бросил мимолётный взгляд на Хёнгу, – можете вместе как-нибудь зайти. – Не стоит, – Хёнгу растерянно посмотрел на брата – вряд ли тот обрадуется такой компании. Он изо всех сил старался не показывать, насколько пьян, и мечтал поскорее добраться до кровати. – Обязательно, – Джинхо, кажется, особо не обращал на него внимание. Он выглядел странно смущённым, пока они добирались до квартиры, и не сказал ни слова по поводу растрёпанного вида братишки. Хёнгу скинул куртку и обувь в прихожей и упал в кровать, не раздеваясь. Закрыл глаза – голос Хветэка до сих пор звучал в его ушах. Ему было до смерти интересно, что за человек мог знать брата лучше, чем он сам.01__Only_Until_Today
18 января 2020 г. в 03:18
Всё началось с ярко-жёлтого конверса, найденного Хёнгу в домике на крыше, когда Шинвон только переехал туда. Большой прямоугольный аквариум с утопленным конверсом на дне – он стоял на табурете посреди запущенного, захламлённого мусором помещения с разбитыми окнами, кое-как залепленными старыми газетами. Двое парней присели на корточки и некоторое время разглядывали странную инсталляцию, очевидно, вникая в её глубинный смысл. Которого, понятное дело, не было. Кому в здравом уме придёт в голову запихивать в аквариум ненужную обувь? Шинвон постучал по грязному стеклу – вода внутри слегка всколыхнулась, источая гнилостный запах плесени. Впереди их ожидало много работы, чтобы сделать это место приемлемым для обитания.
Хёнгу сразу решил содрать газеты с маленьких окошек у потолка, поднимая облака пыли. Диван с ободранной обивкой неуверенно прогнулся под его ногами в голубых кедах, но выдержал. Вместе со свежим апрельским воздухом сквозь дребезжащие обломки стёкол хлынул закатный свет, яркий и тёплый. При ясной погоде чердак под самым небом должен был стать просто прекрасным домом, если забыть о хлипких стенах, едва ли способных защитить от дождя и сильного ветра.
– Давай подождём Хонсока с его пиздюком, прежде чем начать, – Шинвон выудил из груды пакетов пару банок пива и, заметив недоумение на не особо обременённом интеллектом лице друга, резво потянулся к висящей за плечом камере.
Снимки вышли смазанными из-за недостатка освещения. Обклеенные и исписанные чёрт знает чем стены, вещи, которым место на свалке, в лучшем случае, и одетый в лёгкую джинсовку Хёнгу, совершенно неземной в мягких лучах заката. Утруждать себя перчатками для защиты он не стал, поэтому руки мгновенно покрылись алыми ссадинами после возни с окнами – придётся потом расчехлить аптечку и обработать – покачал головой Шинвон.
– Хён, можно я тоже останусь здесь? – жалобно спросил Хёнгу, повиснув на перилах, когда они выбрались наружу к краю крыши посмотреть на вечерний город.
– Не можно, – Шинвон тогда оторвался от своего пива и широким жестом прочертил по шее в чёрной водолазке, – твой брат мне башку свернёт нахрен. Да и нам тут втроём уже тесно будет.
– А за пивас, значит, не свернёт? – младшенький лукаво улыбнулся – ему едва исполнилось восемнадцать, ни о каком алкоголе не могло быть и речи, но с кем поведешься…
Шинвона слегка передёрнуло – несмотря на свою маленькость, Джинхо мог и голову откусить тому, кто посмеет посягать на его драгоценного братишку. «На самом деле, Джинхо-хёну сильно похуй, где я и с кем, как и большинству взрослых», – объяснил ему однажды Хёнгу, – «но приличия надо соблюдать, не дай бог меня увидят пьяным или в компании ебаных неформалов вроде тебя». Шинвона это возмутило до глубины души, он был не каким-нибудь занюханным неформалом, а художником. Да, без постоянного места работы, да, без столичной прописки или хотя бы временной регистрации. В конце концов, он был его единственным близким другом, а Шинвон лично считал себя превосходным другом. Он ведь даже научил малолетку водить машину – скилл, однажды полученный им, чтобы иметь возможность добраться до макдака в любое время суток. Теперь Хёнгу периодически рассекал на его проржавевшем ведре по районам, где меньше было вероятности наткнуться на полицию.
Хонсоков пиздюк, к удивлению Хёнгу, оказался высоким плечистым иностранцем, застенчивым и молчаливым, что не помешало им быстро разговориться. Юто скоро забил на врождённую японскую вежливость и подбор правильных выражений, они всё-таки оказались одного возраста, и с Хёнгу в принципе было легко – все слова были правильными. Хонсок с умилением наблюдал, как эти детишки вытаскивают на крышу катастрофично поломанную мебель, смеясь и подкалывая друг друга. Жизнь в новом доме начиналась как нельзя правильно.
Аквариум с загадочным конверсом было решено оставить, но вынести на улицу из-за отсутствия свободного пространства. Юто откуда-то выудил маленький синий шарик и закинул его в воду. Поверхность аквариума заполнилась сияющими блёстками и теперь напоминала ночное небо в сверкающих разводах. «Подарок», – улыбнулся он на восторженный взгляд Хёнгу, – «ванна нам всё равно точно не светит, чего ему зря валяться».
Хёнгу в шутку окрестил свою чердачную троицу «небожителями», а те ласково, но настойчиво выперли его к наступлению темноты, чтобы продолжить обустройство жилья, не беспокоясь о соблюдении комендантского часа некоторыми несовершеннолетними.