"Портить тебе жизнь..."

Чан ставит перед Сынмином чашку с ромашковым чаем. Говорят, успокаивает нервы. Ким кивает головой в знак благодарности и отпивает небольшой глоток. К слову, нервы чай совсем не успокаивает. Хоть младший и выглядит снаружи спокойным, но внутри у него все нервы натянуты до предела. Мыслей в голове так много, что виски болезненно пульсируют. Все мысли Сынмина о Хёнджине. У него и раньше были приступы. Он мог встать посреди ночи и сказать, что хочет прогуляться в парке, но он никогда не был агрессивным. А что если бы сообщение не отправилось, и Чан не пришёл, открыл бы Хёнджин дверь? Ему вообще было хоть немного жаль Кима, когда он бился в истерике? Поток мыслей прерывает голос старшего. - Сынмин, там Хёнджин под окнами. Младший смотрит на Криса ничего непонимающими глазами, встаёт из-за стола и подходит к окну. Там внизу стоит Хёнджин в спортивных штанах и домашней футболке с пятнами крови, что накапала с разбитого носа. - Боже, он же замёрзнет. Сынмин выбегает во двор и подбегает к Хвану вплотную. Он видит, что его кожа покрыта мурашками, а губы посинели от холода. Волосы спутаны из-за сильного ветра, а под носом размазана кровь, видимо смыл плохо. На улице поздняя осень, дует холодный ветер, и кажется, скоро пойдёт дождь. Хёнджин лишь смотрит на младшего глазами, полными боли. - Джини, пойдём в дом. Тут холодно. – Ким пытается выдавить из себя улыбку, хотя ему плакать хочется, видя такого разбитого старшего. Но он обещал сам себе быть сильным, когда Хёнджин будет нуждаться в помощи. Сынмин берёт старшего за руку и тянет в подъезд. Хван совсем не сопротивляется, словно он тряпичная кукла. Зайдя в квартиру, Ким помогает Хёнджину снять кроссовки. Хван поднимает глаза и видит Чана, что вышел в коридор, и в его глазах появляется страх. Крис ничего не говорит, лишь разворачивается и уходит обратно на кухню. - Тебе нужно принять тёплую ванну, а то ты совсем замёрз. Сынмин открывает кран и идёт к Крису, чтобы попросить у того сменную одежду и полотенце. Хёнджин стоит, облокотившись на стиральную машину, невидящим взглядом уставившись в пустоту. Ким приносит вещи и кладёт их на крышку корзины для грязного белья. - Джини, давай я тебе помогу. – Сынмин тянет футболку старшего вверх, помогая раздеться. Только тогда Хван отмирает. Хёнджина трясёт из-за контраста холодной кожи и горячей воды. Сынмин просит его закрыть глаза и аккуратно вспенивает шампунь на его волосах. Пока Хёнджин не видит, пара предательских слезинок скатывается по щекам Кима. Он не хочет, чтобы это снова повторялось. Он не хочет, чтобы старшему было больно. Сынмин смывает шампунь. - Одевайся и приходи на кухню, ладно? И не стоит бояться Чана, он совсем не злиться на тебя, правда. Ким дарит тёплую улыбку и уходит на кухню ставить чайник. Он открывает шкафчик и смотрит на сорта чая. Сначала он берёт в руки ромашковый, но потом с презрением закидывает его обратно на полку. Он заваривает с апельсином, любимый Хёнджина. Хван неуверенно проходит на кухню, потому что Чан сидит там. - Хёнджин, я не злюсь на тебя. И прости меня. Я не хотел тебя ударить… Просто, так получилось. Хван кивает головой, опустив взгляд на столешницу. Крис решает оставить их наедине, потому что видит, как Хёнджину рядом с ним некомфортно. Он всё равно ничем помочь ему не может, лучше он оставит его в надёжных сынминовых руках. - Вот, держи. – Ким ставит перед Хваном кружку с чаем – Апельсиновый, твой любимый. Младший садится рядом на стул. Старший сжимается на стуле, как будто он хочет исчезнуть отсюда. - У тебя случайно нет температуры? – Сынмин прикасается ладонью к хванову лбу – Вроде, нет. Тебе не холодно? Отрицательный кивок. Хёнджин медленно пьёт чай, а помещение наполняется давящей тишиной. - Знаешь, а у меня сегодня… Ким рассказывает, как прошёл его день. Рассказывает и улыбается, словно никакого инцидента и не было. Смотрит глазами, полными заботы и любви. Но монолог младшего резко прерывают. - Сынмин, мне нужно в больницу. Мин замолкает, смотрит внимательно на старшего и замечает в его испуганных глазах слёзы. Ким обнимает Хёнджина, запускает руку в волосы и начинает перебирать влажные прядки. Старший прижимается сильнее, хватается за Сынмина, как за спасательный круг. - Хорошо, я обязательно позвоню. У нас всё будет хорошо, слышишь? Я же рядом буду. И если ты думаешь, что я злюсь на тебя, то это не так. Ты ни в чём не виноват, Джини. Младший ещё много чего лепечет успокаивающего, но его снова прерывают. - Сынмин, я больше не хочу чаю. Ким опускает взгляд на кружку. Она опустела наполовину. - Хорошо, тогда пошли спать. Сегодня переночуем у Чана, уже поздно. Ким берёт Хвана за руку и уводит в комнату, где им постелили. - Ты же останешься со мной? - Конечно. Сынмин ложится рядом и обнимает Хёнджина. Они лежат минут пятнадцать, и младший уже думал, что Хван уснул, но над ухом раздаётся тихий голос. - Мини, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел. Я бы никогда не причинил тебе вреда... – слова растворяются во всхлипе. Ким поднимает глаза на старшего и стирает его слёзы большим пальцем. - Я знаю. Я люблю тебя и не злюсь вовсе. Ты можешь поплакать, если тебе так будет легче, но, пожалуйста, не изводи себя. Помни, ты дорог мне. – Сынмин обнимает крепче и гладит по спине, успокаивая. - Прости, прости, прости меня… Я специально пришёл, чтобы извиниться. Я хотел убедиться, что ты в порядке. - шёпотом куда-то в футболку младшего, которая уже намокла от слёз. Ким продолжает говорить успокаивающие слова, хотя сам готов разрыдаться прямо сейчас. - Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. – уже немного успокоившись просит Хван. - Хорошо. Когда у Хёнджина депрессивная стадия, он может не сказать ни слова, но он всегда включает телевизор, потому что не может находиться в тишине. Когда что-то шумит на фоне, мысли не так сильно разъедают черепную коробку. Поэтому в такие периоды жизни Сынмин всегда рассказывает, как прошёл его день. В ответ он мог ничего не получить, но он знал, что Хёнджину становится немножечко легче. Вот и сейчас Ким рассказывает разные истории, начиная от смешных ситуаций в университете и заканчивая сказками, которые ему в детстве рассказывала мама. На часах полночь. Хёнджин спит, а Сынмин аккуратно выбирается из-под одеяла. Ему нужно привести мысли в порядок, иначе он не заснёт. Ким идёт на кухню. На столе стоит чашка с остывшим апельсиновым чаем. - Прости, я не должен был говорить, что Хёнджин портит тебе жизнь, тем более разбивать ему нос. Младший поворачивает голову и видит Чана, что стоит в дверном проёме. - Ты не виноват. Просто порой с ним действительно бывает сложно. Знаешь, жизнь с ним подобна качелям. Он может посреди лета готовить имбирное печенье и наряжать ёлку, потому что до Рождества ещё далеко, а ему хочется праздника. Или начнёт танцевать на набережной, наплевав на толпу людей, потому что сегодня очень красивый закат. В такие моменты он выглядит действительно счастливым. Но за маниакальной стадией всегда идёт депрессивная. Больно видеть, как он лежит целыми днями и смотрит в потолок. Я знаю, что в эти моменты у него в голове появляются ужасные мысли. Но я не могу залезть ему в голову и помочь, остаётся просто быть рядом. Старший замечает, что у Кима красные глаза и мешки под глазами. Сегодня выдался тяжёлый день. - Он любит тебя. - Я знаю.