И курок не смогу над виском нажать

Едва слышные шаги по чуть подмёрзшему снегу окончательно приглушались в падающих с неба хлопьях. Никто и не заметил тёмную тень в цилиндре, скользнувшую с лестницей к северо-западному ризолиту. Подставить лестницу, вскрыть окно, чётко отработанный и продуманный план. Со скрипом приоткрыв раму, силуэт аккуратно переступил подоконник и прикрыл окно за собой. Из кобуры, спрятанной тёмным плащом, рука вытащила револьвер и без капли дрожи направила дуло на спящее лицо императора. Пётр Каховский, вот кем был этот силуэт. Цареубийца, палач, но не по жестокости своей стал он специальным человеком, а от того, что терять нечего. Но рука предательски задрожала, непослушные пальцы не хотели спускать курок. "... сколько крови вы прольёте на пути к своей цели?" "...Царя, цесаревича и царевну? Уверяю, всё скоро перестанут звать вас Иродом и детоубийцей, но борцом за свободу и справедливость— всегда?" "Пётр, это безумство, но Безумцы меняют мир!" Слова споручников звучали эхом в голове, стуча кровью в висках, заставляя морщиться от неприятных ощущений. Стараясь сдержать ужасную дрожь, он перехватил револьвер двумя руками. "Один выстрел и всё покончено. Покончено раз и навсегда". Но мысли не могли покинуть черновласую голову. Он не может просто так убить спящего. Но на общее благо! Он не может спустить курок над виском человека, чья судьба тяжела. Во имя конституции и его же блага! Сердце будто останавливается, дыхание перехватывает, а сам цареубийца хладнокровно смотрит на прежде спокойное, но ныне искажённое гримасой кошмара лицо. Брови сдвинуты к переносице, губы сжаты до побеления, зажмуренные глаза, вцепившиеся в простыни пальцы... Это зрелище вызывает сожаление. Истинный помазанник божий для народа — обычный человек, который тоже чувствует все эмоции, но ещё и ответственность за свой народ и государство. И револьвер предательски выпадает из рук, благо, беззвучно из-за ковра. И заговорщик стоит, смотрит прямо на обезображенное лицо, морщинки на котором медленно разглаживаются. Значит, кошмар закончился. Но вот кошмар Петра только начался. Начался он с зарёй и пробуждением Николая. Нужно действовать! Если не сейчас, то когда? Подобрав револьвер с пола, он направил дуло прямо в лоб, но рука дрогнула и пуля прошла через плечо насквозь. Вот тогда все поняли, что происходит. А Пётр не смог бы простить себе убийство кого-то такого же, как и он сам, а не вышестоящего. —Врача! Врача! Собственный голос звучал для бунтовщика, как в тумане, а потом тот распахнул окно и почти выпрыгнул, забирая с собой лестницу и проклиная себя за трусость и слабость.