Перекресток

Просыпался Поттер тяжело, будто всплывая из липкого кошмара. Весь организм болел, на левой половине тела, включая ногу и руку, чувствовался твердый корсет, какой был у него после переломов в Хогвартсе. Слабость организма ощущалась до звона в ушах и потемнения в глазах от любого движения. Видимо по этому Гарри не сразу понял, что лежит не в медицинском крыле школы. Потолок был не тот, да и мужчина в мантии медиков, недовольно поджавший губы и крутящий в руках пустой фиал, совершенно не походил на мадам Помфри. - Месье! – громко оповестил он – герой пришел в себя, но очень слаб и вскоре вновь заснет. Не злоупотребляйте нашими договоренностями! – после чего отставил фиал куда-то на тумбочку, взял с нее перекрученные, многократно чиненные очки Гарри и аккуратно их одел на мальчика. В поле зрения Поттера сфокусировались сразу несколько человек, одним из них был его директор, другим министр магии Фадж, которого мальчик видел в свое время, скрываясь под мантией-невидимкой. Их сопровождали еще трое мужчин, один из которых был в мантии медика, и яркая женщина, неопределенно среднего возраста. Медик активно магичил, направляя палочку на Поттера, женщина записывала непонятно что в большой блокнот красивым, синим пером. Остальные сопровождающие скучали, судя по их опечаленному виду. — Ну, Гарри, — сказал Фадж, выступая вперед, — ты нас всех напугал, скажу тебе прямо. Вот так вот убежать из дома дяди и тёти да пропасть! Тебя искали весь день, а когда нам сообщили, что ты попал под магловский автомобиль и лежишь в тяжелом состоянии… - министр всплеснул руками, выражая крайнюю степень возмущения, но продолжил спокойным тоном - но теперь ты в безопасности, через несколько дней полностью поправишься. – сделав паузу, Фадж совершенно ненатурально улыбнулся, подражая Дамблдору - Итак… Думаю, тебе будет приятно узнать, что мы уладили историю с надуванием мисс Марджори Дурсль. Два сотрудника Отдела Исправления Непроизвольного Волшебства несколько часов назад были направлены на Привит Драйв. Они прокололи мисс Дурсль и немного изменили её память, так что у неё не осталось никаких воспоминаний о происшествии. Все улажено, и ничего плохого не произошло. Фадж продолжал улыбаться Гарри, совсем как дядя, глядящий на любимого племянника. Мальчик не мог поверить своим ушам; он открыл рот, но в голову не пришло ничего, что он мог бы сказать, и он молча закрыл его, став слушать. — А, ты беспокоишься о реакции дяди и тёти? — спросил Фадж. — Правда, я не стану отрицать, что они очень рассержены. Но они готовы принять тебя в своем доме следующим летом, если ты останешься в Хогвартсе на Рождество и весенние каникулы. Гарри кашлянул, чтобы прочистить горло. Кашель отдался по всему телу, в ушах зазвенело. — Я всегда остаюсь в Хогвартсе на рождественские и весенние каникулы, — прохрипел он. — И не хочу никогда больше возвращаться к Дурслям. — Конечно, конечно. Я уверен, что когда ты поправишься, то передумаешь, — сказал Фадж с нескрываемым беспокойством в голосе. — В конце концов, они твоя семья, и я уверен, что все вы любите друг друга… э… в глубине души. Гарри не хотелось объяснять Фаджу, как всё обстоит на самом деле. Его больше беспокоило, что же с ним теперь будет. — Нам осталось только решить, — сказал Фадж, осматривая безвольное тело Гарри, — где ты проведешь две последние недели каникул… — Подождите, — перебил министра Гарри, — а как же моё наказание? Фадж моргнул: — Наказание? — Я нарушил закон! — уже чуть более внятно сказал Гарри. — Декрет «О Разумном Ограничении Колдовства Несовершеннолетних»! — Мой дорогой мальчик, не станем же мы наказывать тебя из-за такой мелочи! — воскликнул Фадж, отмахиваясь пухленькой ручкой. — Это был просто несчастный случай! Мы не отправляем людей в Азкабан только потому, что они надули свою тётю! Это было очень не похоже на то, что Гарри знал о Министерстве магии. — В прошлом году я получил официальное предупреждение только из-за того, что домашний эльф разбил в доме моего дяди блюдо с пудингом! — сказал он Фаджу, пытаясь нахмурится непослушной мимикой. — Министерство магии предупредило, что если я ещё раз займусь там магией, то меня исключат из Хогвартса! Если глаза не обманывали Гарри, Фадж растерялся. — Ситуация изменилась, Гарри… При сложившихся обстоятельствах… мы должны принимать во внимание… Ты ведь не хочешь, чтобы тебя исключили? — Конечно, нет, — тихо, но уверенно сказал Гарри. — Прекрасно, и зачем же тогда так волноваться? — рассмеялся Фадж. — Вот, можете обсудить со своим директором планы на школу. Фадж отошел назад на пару шагов, а Гарри недоуменно смотрел ему вслед. Происходило что-то чрезвычайно странное. Зачем министерству весь день искать его, если не для того, чтобы наказать за проступок? Кроме того, рассуждал Гарри, неужели сам министр магии лично занимается несовершеннолетними волшебниками? - Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? – улыбаясь по-доброму, в отличие от министра, спросил склонившийся к Поттеру директор Дамблдор. Что можно на это ответить, если не чувствуешь половину тела и с трудом удерживаешь глаза открытыми? – Хорошо, господин Директор, только я не понимаю где мы и что случилось! - Ничего страшного, Гарри, память обязательно вернется. Тебя утром сбила машина… - голос Дамблдора звучал будто издалека, а перед внутренним взором мальчика проходила ссора с Дурслями, поставившая обидный крест на почти подписанном разрешении на посещение Хогсмида. Поездка на “Ночном Рыцаре”, разговоры о Сириусе Блэке, опасения преследования авроров, высадка на площади, где мальчик несколько раз безуспешно пытался призвать себе новую судьбу. Потом долгое сидение на сундуке, оживление улиц и укрытие мальчика со всем скарбом мантией невидимкой из боязни привлечь магловских полицейских. Затем резкий свет сзади, взгляд налево за спину, образ решетки радиатора автомобиля, удар и темнота - … теперь ты лежишь во французском представительстве, куда тебя отвез водитель сбившей машины, к удаче всего магического мира оказавшийся не маглом, а французским зельеваром. Через пару дней обещают полное твое выздоровление, тогда мы решим, что делать дальше. - Месье! – вмешался французский медик – про пару дней никто не говорил! Шла речь об организации на десятое августа пресс-конференции, куда наш герой уже сможет придти сам и ответить на все вопросы. Уже оповещены репортеры международных изданий и открыта аккредитация. Событие будет значимым для франко-английских отношений! Но я не говорил, что к этому времени мальчик полностью выздоровеет! У него еще запланирована реабилитация и санаторное лечение за счет министерства Франции, чей сотрудник частично виновен в инциденте. Министр Фадж шагнул к французу и начал несколько возмущенно его убеждать, что мальчиком будет заниматься английское министерство, а задача французов только подлечить его до возможности безопасной транспортировки. - Господин Директор – прошептал Гарри все еще стоявшему рядом с ним и слушающему перепалку Дамблдору - Можно у вас кое-что спросить? — Конечно, — улыбнулся старый профессор. — Ну, третьекурсникам Хогвартса можно посещать Хогсмид, но мои тётя и дядя не подписали письмо с разрешением. Может быть, вы подпишете? Директору, похоже, стало неловко. — А, — сказал он. — Нет. Нет, мне очень жаль, Гарри, твои опекуны на каникулах Дурсли и если они не подписали… — Но ведь вы — Директор, — пылко сказал Гарри. — Если вы дадите мне разрешение… — Нет, прости, Гарри, но правила есть правила, — решительно сказал Дамблдор. — Возможно, ты сможешь посещать Хогсмид в следующем году. На самом деле, я думаю, будет лучше, если ты не… да… что ж, нам пора. Выздоравливай, Гарри. И, в последний раз улыбнувшись легонько похлопав Поттера по плечу, Дамблдор вышел из комнаты вслед за удаляющимися и продолжающими спорить людьми. В комнате наступила блаженная тишина, и глаза сами закрылись, погружая мальчика в сон. *** Второе пробуждение происходило болезненно. Ко все еще больному и слабому телу присоединилась раскалывающаяся от боли голова. Зато прошла слабость, оставив за себя родственников, вялость, голод и острое желание поесть и попасть в туалет. Рядом с Поттером находились двое смутно знакомых мужчин в черных мантиях, сидящих на них как на Невилле, когда он мантию задом наперед умудрялся надеть. Первый мужчина, долговязый и раздраженный, убирал в маленький саквояж пустые флаконы. Второй с длинными волосами и солнцезащитными очками, заинтересованно наблюдал за мальчиком. - Кто вы? – спросил Гарри, силясь приподняться на правом локте и пытаясь представить, как ему, скованному корсетом, добраться до “удобств”. Мужчина в очках повернулся к раздраженному с вопросом – Марк, это что за халтура?! – долговязый оставил свои сборы, шагнул к Поттеру выписывая палочкой сложные спирали у него перед лицом. На Гарри вновь обрушились воспоминания, только уже совсем иные. В них не было автомобиля, а был пожилой алмаг, чай с лекцией и лекция с дымком, были ритуалы и Лорд, было много людей и много беготни. Это была совсем другая жизнь, яркая, торопливая, совершенно непохожая на унылое сидение на площади в ожидании сбивающего его автомобиля. Новая жизнь сулила перспективы. Губы Поттера непроизвольно растянулись в широкой улыбке, несмотря на обострение головной боли. – Спасибо, мастер Нисс – прошептал он, сам не зная, за что благодарит. - Да не за что, пока, Гарри. Все идет по плану, и следующим этапом у нас вытряхивание денег, книг, артефактов и услуг из твоих должников. Наши бездельники, в порыве энтузиазма производства высшего амулета изрядно порасстратили фонды отделов. Будем восстанавливать. Ты готов? – задал риторический вопрос куратор. - Нет, сэр – неожиданно даже для себя ответил Гарри. – Мне бы… эээ … руки помыть. Срочно! А мне даже не согнуться. Коротко хохотнув, куратор положил ладонь на бедро мальчика, прямо поверх одеяла. Поттер почувствовал, как с бедра сползает твердый панцирь, давая если не сгибать, то хотя бы переставлять ногу. Затем мальчика, как тыкву, сдернули с кровати, поставив на дрожащие ноги, и указали на дверь в углу палаты. Как Гарри боролся со своим капризничающим организмом и ковылял к вожделенному фаянсу, затем с боями возвращаясь на больничную койку, стало отдельной главой, опущенной в данном повествовании. Последующие четыре часа оказались скучными. В палату приходили, порой по несколько человек сразу, незнакомые маги, с интересом осматривающие Гарри и вручающие куратору контракты, которые он пробегал глазами и передавал Поттеру. Мальчик пытался выискивать в формулировках клятвы подвохи, но либо их не имелось, либо недоставало образования их заметить, и уже к концу второго часа Гарри заверял контракты, почти не читая, чем вызывал неодобрительные взгляды мастера Нисса. Уже ночью двое мужчин и уставший мальчик вместе с больничной койкой-каталкой перенеслись порт-ключом в очередное закрытое, неизвестно где расположенное, помещение из которого безлюдными, гулкими коридорами выбрались в знакомый Гарри зал артефакторов, бурлящий жизнью. Суета тут взяла новую высоту, сотрудники перешли на бег, сопровождаемый роняемыми бумагами и ингредиентами. Сквозь этот шторм энтузиазма, будто сухогруз в сопровождении двух линкоров, Поттер проехал в соседний зал, где суетились уже ритуалисты, вырисовывая на чисто отмытом полу сложные фигуры нового ритуала. Вместе с Гарри, в ставший ритуальным зал хлынул поток магов, поторапливающих, несущих коробки с предметами и дарами, начинающих трясти чертежами и экспрессивно тыкать в ритуальный рисунок. К койке мальчика, и навалившемуся на нее куратору, подошел знакомый химеролог, неся перед собой, как великое сокровище, изящную клетку прямоугольной формы пары футов длинны и высоты, глубиной около фута, с полукруглым, сетчатым верхом, имеющим на верхушке ручку для переноски. Чем-то клетка формой напоминала футляр от швейной машинки тети, но была побольше и из ажурной сетки. В клетке царил легкий сумрак, несмотря на ярко освещенный ритуальный зал. Внутри была создана миниатюра предгорий, где к боковой стенке клетки прилепилась часть горы с каменными изломами и уступами, гротами и пещерками. Подножье скалы переходило в бурелом сухостоя, занимающий всю середину клетки, сменяющийся небольшой, на треть клетки, слегка холмистой поляной с озерцом и пустым каменным бассейном, примыкающим к задней стенке клетки, за которой виднелось какое-то плоское техническое приспособление. Вода в озерце не плескалась и не колыхалась, пока химеролог подходил и ставил клетку перед Поттером, что выглядело несколько не реально, ровная гладь воды в наклоненной клетке. Однако главным в ней стали три малыша, размером буквально с палец и мельче. На холмике у озера сидела синяя птичка, засунувшая голову с треугольными ушками под крыло. В буреломе, один из древесных стволов обвивал голубоватый червячок с крыльями, старательно долбящий клювом свою лежанку. В глубине одной из пещерок смутно виднелся зеленый кокон, подвешенный к своду. Химеролог открыл большую, двустворчатую дверцу на фасаде клетки, поманив рукой синюю птицу, которую приподняло и стремительно понесло магу в ладонь. Недовольное пернатое раскрыло крылья и оскалилось волчьей пастью, издав нарастающий звук, будто где-то покатился камнепад. Пройдя сквозь открытые створки клетки, птица скачком увеличилась раз в десять, до размера небольшой совы. Грохот камней в ее рычании резко усилился, но был заглушен одним мановением руки мастера Вейлина. - Вот, Гарри, знакомься. Молодой Закатный Анзунд – представил птицу химеролог, ссаживая ее на грудь мальчика, но продолжая чуть придерживать за спинку, явно чаруя на пернатое спокойствие. Поглаживая одной рукой нежные перышки питомца, Поттер чувствовал, как под пальцами вибрирует, перекатываясь, сдерживаемый рокот недовольства. Яркие, прищуренные, золотые глаза птицы настороженно следили за пальцами Гарри, иногда отрываясь на быстрое верчение головой и осмотр обстановки. - Ты ему имя уже придумал? Нам имена в ритуал вписать надо. Желательно имена короткие и однозначные. Чем больше имя отражает суть питомца и чем проще, короче, будет глиф имени, тем крепче связь с хозяином. – Уточнил химеролог то, о чем Поттер даже не думал. Имена он так и не придумал, забыв об этом совершенно. Но признаваться в столь явном неуважении к любимым магом химерам мальчик опасался, помня, как Хагрид болезненно относился к обидам, нанесенным его питомцам. - Я назову его “Пел”. – Торжественно возвестил Гарри под скептические взгляды окружающих, включая птицу. Только мастер Вейлин задумчиво протянул – “Рокот”. Пожалуй, ему подходит. – Развернулся и куда-то в суетящуюся толпу крикнул – Добавьте глиф камнепада. Анзунд будет Рокотом. И где наши практикантки, почему я кричу через весь зал?! – в ответ на тираду химеролога беспорядочное движение в зале всколыхнулось, выплеснув под его неудовольствие девушку с русой, туго заплетенной косой, переброшенной на грудь, небольшим румянцем на вытянутом, слегка носатом лице оттененным широкой налобной повязкой. Легкое платье, характерное для многих местных жителей, дополнялось большой наплечной сумкой на широком ремне. Девушка встала перед громадным двуликим почти по стойке смирно, вытащила блокнот и всем видом изобразила готовность высекать в граните мудрость наставников. Когда удовлетворенно обозревший эту картину химеролог отвернулся убирать птицу обратно в клетку, практикантка скорчила начальству весьма красноречивую мину, явно сдерживая себя, чтоб не показать язык. Гарри, как единственный наблюдавший это представление, улыбнулся, забывая на время о боли и немощи. - Это совсем юный змееныш Окками. – говорил мастер, шевелением пальцев выпутывая тело червячка с насиженного им ствола и подманивая задергавшегося змея в ладонь. Через створки вышел не червячок, а крылатая змейка в пол руки размером, толщиной в два пальца и с воробьиными крылышками. Уложенный и страхуемый химерологом змееныш, свернулся на груди Поттера кольцами и агрессивно бодал головой по пытающейся его погладить руке Гарри. Никаких умных имен для змея не находилось, и мальчик озвучил первое, напрашивающееся на язык. - Назову его “Хит”! - Тогда, может лучше “Були”? – задумчиво переспросил куратор. – Или даже “Фанг”? - Сэр, у вас все имена с криминальным духом! Зачем нам со змеенышем такое? Согласитесь, просто “Удар” это характеристика мощи и готовности. Ваши “Хулиган” и “Бандит” это ярлык на всю жизнь! - О, как – удивленно обронила практикантка, с некоторым интересом рассматривая мальчика. Куратор приподнял обе брови из-под очков и склонил чуть на бок голову, будто по-новому изучая подопечного. Химеролог просто спросил у практикантки – Записала? Какие глифы пометила? – Заглянув в ее записи, мастер поворчал что-то себе под нос, но ничего не поправил. Принявшись аккуратно убирать змея в клетку к его любимому бурелому. - Ну и вот, наша принцесса. Мелкая, шкодливая Злыдня. – С нежностью представил зеленый кокон мастер Вейлин, аккуратно укладывая на ладонь Гарри питомицу, размером и формой со среднюю зеленую и шипастую грушу, или экзотический темно-зеленый фрукт Сирсак, виденный мальчиком в магазине. Через чуть раздвинутые крылья виднелся любопытный глаз принцессы, с гастрономическим интересом рассматривающий большой палец Поттера, пытающийся гладить ее по колючей шкурке. Когда палец приближался к прячущейся мордочке Злыдни, крылья приоткрывались шире и появлялась чуть оскаленная, вытянутая пасть, с острыми, длинными клычками. Убирая палец подальше можно было увидеть схлопывающиеся, как раковина, крылышки, оставляющие только щель для наблюдения. - Я назову ее “Вамп”, а как подрастет, станет “Леди Вамп”. Будет хоть кто-то в нашей компании с манерами. Химеролог неодобрительно поджал губы – Тебе не кажется имя банальным? – спросил он у Поттера. – Хотелось бы чего-то значимого, ну, не знаю, “Селена”, там, или “Лиз”, если на ассоциациях упоминать имя жены Дракулы. Но дать имя вампиру “Вамп”, это “соль соленая, вода мокрая”. Леди Вамп вообще образ обольстительницы, манипулирующей мужчинами. Про манипуляции нашей принцессе, конечно, подходит. Но отнюдь не за счет ее сексуальности, а ментальными талантами. Кстати! Ты откуда этого набрался? – тираду мастера Вейлина все слушали с интересом, а практикантка, похоже, конспектировала. - Так, телевизор смотрел, сэр. – удивился очевидному Гарри – правда, меня от него часто гоняли и не все понятно было, но в сериалах тех девушек, у которых все получалось наперекор всем неприятностям так и называли “Леди Вамп”. – куратор, растягивая слова, тихо пробормотал “какой свежий взгляд на стерв” и уже громче добавил – Анион, хватит протекцию любимице составлять. Сказано “Вамп”, пусть так и будет, глиф простой, питомцу подходит, а все остальное личные предпочтения. Не будем тратить время. Недовольный химеролог кивнул практикантке, записывающей в блокнот третье имя, сопроводив его глифами и рунами, которые мастер даже проверять не стал. Видимо, действительно простые и распространенные. - И последнее, - сухо продолжил мастер Вейлин, убрав всех питомцев, закрывая клетку. В разработанном нами объединяющем ритуале нашлось место для имени духа. По канонам шаманизма имя можно дать только высшему духу, когда они обретают самосознание, но мы попробуем поименовать среднего, что ускорит его развитие и укрепит вашу связь. Так что, еще придумывай имя для своего “управляющего Домом Духов”. Сразу скажу, что имя “Спирит” меня окончательно разочарует. Гарри, уже раскрывший рот, захлопнул его, слегка смутившись. Потом по ассоциациям с дворецким всплыл идущий уже два года, очень популярный в Англии сериал про находчивого и эрудированного Дживса и веселого, не блистающего умом, но благородного в поступках Вустера. - Давайте назовем духа “Дживс”! – азартно предложил мальчик, в памяти которого всплывали приключения этой неугомонной парочки. – Это, конечно не имя, но оно уже стало символом камердинера! - Судя по задумчивому виду окружающих, сериал смотрели и они, только надо будет потом уточнить каким образом, и можно ли так же смотреть телевизор в Хогвартсе. - Так и запишем, - махнул рукой практикантке химеролог – глефы проставь решительность, знание, гибкость. Все, беги в круг. И поторопи там каллиграфов, их клиент давно созрел. Следующим этапом стало оголение торса Поттера, чего он сильно стеснялся. Занималась этим пара смешливых девушек, сейчас натирающих ему грудь быстро сохнущими и стягивающими кожу зельями. На предложение мальчика обойтись без всего этого они только прыснули чисто девчоночьим хихиканьем, попросив не портить им курсовую работу. Без грунта их рисунок во время ритуала прожжет Поттеру кожу до костей, и потом вся его грудь будет в шрамиках, а им поставят неуд по ритуальной каллиграфии. Так что, “пациент, не отвлекайте!”. В ожидании, когда с ним закончат “процедуры”, прошло минут сорок. Вся грудь с животом Гарри была исписана плотными, черными линиями. В кружочках рисунка на груди положили уже знакомые мальчику костяные пластины, и массу сопутствующих пучков, шкурок и чешуек. Поттер ощутил себя ежиком утыканным яблоками, листьями, огурцами и прочими фруктами так плотно, что из-под груды даров природы торчала только его грустная мордочка. - Теперь Гарри, главное – серьезным голосом заявил куратор, лично проверив рисунок с расположением предметов и подзывая химеролога с помощницей, бережно несущих в руках всех троих питомцев, зачарованных до невменяемого состояния. – Сейчас, через уже закрепленные на тебе все девять тотемов пустим твою кровь, чуть проколов тебе кожу. Больно не будет, но постарайся вместе с кровью насыщать тотемы своей магией. Вторым этапом пустим кровь питомцам и приложим их к соответствующим высшим тотемам. После чего начнем ритуал. Для усиления твоей связи с питомцами надо испытывать к ним сильное чувство привязанности, любви, дружбы, называй, как хочешь. Тебе подобное чувство вызвать в себе искусственно будет сложно, и мы тебя зачаруем, накачивая чувства искусственно. Как начнется ритуал, все наши зачарования слетят, но чувства это еще и биохимия организма, которая сразу не исчезает, так что для приживления связей должно хватить. Но ты и сам постарайся искренне любить своих будущих помощников, всех трех фамильяров и духа. В ритуалах порой искренность чувств важнее многодневной подготовки. Ты задачу понял? – Гарри, глядя как сквозь костяные пластины талисманов, выступают капельки его крови, мелко закивал головой в знак согласия. На что подошедший к его изголовью долговязый менталист просто положил свою ладонь на лоб Поттера и мальчик начал чувствовать сначала нежность, ко всем четырем поименованным помощникам. Постепенно переходящую в дружеское расположение. Усилившееся до семейной любви, как к младшим братьям и сестре, которых у Гарри никогда не было, но которых он иногда себе представлял в самых радужных мечтах. И эти чувства нашли три похожих отклика и четвертый, послабже, как от совсем маленького братика. Нашли, переплелись все четверо, и тут начался ритуал, заливая весь внутренний мир солнечным, теплым светом. Гарри не мог сказать, сколько все это продолжалось. Он не чувствовал как его перенесли в ритуальный круг, не видел, как несколько мастеров ритуалистов запустили высший, только что разработанный ритуал объединения, даже не ощутил, как его перенесли обратно на каталку, быстро обследовав заклинаниями. Он все это время улыбался, чувствуя, что никогда в жизни больше не будет одинок. Из уголков глаз иногда выкатывались, и стекали по вискам слезинки радости. Он чувствовал, как колотиться сердечко его Леди, как чешется загривок Удара и бурчит живот голодного Рокота. Он даже чувствовал любопытство и желание все знать, как у маленького ребенка, духа, хотя такого быть и не могло, пока Дживс не станет высшим. Но было. На грани чувствительности ощущались остальные шесть простых и три высших тотема, пока еще безучастные, но уже четко различаемые в сознании, будто полупрозрачные тени встали полукругом за спиной Поттера, встряхиваясь и осматриваясь. У “мальчика, который выжил” появился целый новый мир, не исследованный, заманчивый, и в котором он начнет новую жизнь. - Гарри… Гарри! Ты меня слышишь? – издалека долетал голос куратора, казавшийся сейчас таким не важным. Но привычка отвечать на вопросы взрослых заставила мальчика разомкнуть губы – Слышу вас, сэр. С нами все хорошо. Я все тотемы чувствую как самого себя! И почешите кто-нибудь загривок Удара, сил же никаких нет терпеть! – после небольшой паузы, пока змея чем-то смазывал химеролог, мастер Нисс озабоченно продолжил. – Плохо. Перестарались. Связь образовалась сильная, это хорошо в перспективе, но прямо сейчас они из тебя начнут тянуть магию, как насосами, а Источник у тебя еще детский. Ладно, и не такие косяки в ритуалах вытягивали… – и куда-то в сторону куратор закричал, - идем по шестому варианту с поддержкой! Медики, забирайте пациента на операцию вживления, нет у нас времени на реабилитацию. Артефакторы, чего спим? Остальные на подпитку… – И для мальчика вновь наступила темнота. *** Третье пробуждение Гарри выдалось самым болезненным. Новые, выросшие кости болели как зубы, истерзанные кариесом. Грудь и живот нестерпимо чесались, заращивая последствия ритуалов. К головной боли добавилось острое жжение, будто под волосы горячего песку насыпали и при каждом движении он трется о череп. Плюс общая слабость и минус духовные силы. Шевелиться не хотелось совершенно. Еще болели, будто иссохшие, глаза, но на фоне всего предыдущего, это было мелкое неудобство. Светом в конце неприятностей стали фамильяры и тотемы, которых Гарри все так же чувствовал, не открывая глаз. “Братики и сестренка” дрыхли сытые, ухоженные и вполне довольные жизнью, хотя из них ритуал выпил все соки и восстанавливаться они будут долго. Девять тотемов по-прежнему безучастно стояли за виртуальной спиной Гарри, ощущаясь чуть более осязаемыми. Поттер открыл слезящиеся глаза, обведя мутным взглядом небольшое помещение с высоким потолком и арочным окном, за которым царил полумрак, подсвеченный “северным сиянием”, как его показывали по Дискавери, и пунктирами огоньков освещения, бросающие многочисленные шевелящиеся тени на стены и потолок палаты. В открытое окно просачивалась жаркая ночь, полная неизведанных сильных ароматов. С трудом шевеля головой Поттер осмотрелся, не найдя больше ничего интересного, кроме пары вполне обычных дверей, тумбочек и прочего, на что он насмотрелся в медицинском крыле Хогвартса. Сконцентрировавшись на окне, мальчик начал различать подробности. Темные тени, мельтешившие в мерцающем небе, превратились в летающих существ, начиная от птиц и ящеров, заканчивая девицей на метле, гоняющейся за парнем, вцепившимся в небольшой, придверный, коврик. Скептически, как знаток, проследив за их маневрами Гарри решил, что парень поддается. А еще обрел уверенность, что на окне стоят заглушающие чары, так как последние несколько маневров парочки без ярких слов обойтись не могли, а в палате было по-прежнему почти тихо. Посапывал куратор, похрапывал Рокот, колебались, позвякивая на легком ветерке раздвинутые занавески. Парочка летунов скрылась за остроконечными крышами домиков, в стороне светового зарева, плохо видного Поттеру. Судя по вспышкам и взлетающим искрам там было весело, не смотря на позднее время. Захотелось высунуться из окна, прорвав заглушающие чары, вдохнуть незнакомые, теплые запахи ночи, так не похожей на дождливую, мглистую сырость Англии. Хотелось радостно покричать приветствия веселящемуся народу и прислушаться к их ответам. Но… Лежал Гарри все на той же каталке, закованный в тот же медицинский доспех фиксирующий половину тела. Рядом с каталкой, вольготно развалившись на кресле, дремал все тот же куратор. Новым была высокая, хромированная капельница с двухпинтовым бутылем зелий, знакомая мальчику по старой школе, и небольшой столик в изголовье каталки, на котором стояла клетка фамильяров. От капельницы под бинты на левой руке уходила трубка, намекающая, что с каталки вставать не рекомендуется. Оставалось только смотреть в окно, впитывая иную жизнь магов, совершенно непохожую на все, что видел Гарри. Домен действительно сильно отличался от Косой аллеи и Замка, теперь мальчик чувствовал это всей душой. Тут магия была жизнью, бьющей ключом и не признающей границ. А в знакомом ему магическом мире магия была какой-то чопорной. Чудеса только по расписанию и в строго отмеренных гранах. Возможно, он просто еще ничего не знает о магическом мире, но с чем его сравнивать у него уже есть. На отлив, со стороны улицы, уселся маленький, с кошку, дракончик. Забавно изогнул шею, заглядывая в открытое окно и принюхиваясь. Гарри улыбнулся хитрой мордочке, тянущейся к пустой тарелке с крошками, явно оставшейся от поздней трапезы куратора. Живот мальчика громко, негодующе, забурчал, напоминая, что хоть он и привык к голодовкам, но злоупотреблять этим не надо. Видимо мысль о перекусе пришлась по вкусу и ему, а не только дракончику, который прекратил подкрадываться к крошкам и замер, настороженно глядя на Поттера. В клетке завозился Удар, будто почувствовавший опасность и теперь настороженно осматривающийся. Дракончик перевел взгляд на клетку и попятился на улицу. Но тихо уйти ему не удалось, задние лапки соскользнули по сливу, дракончик хлопнул кожистыми крыльями, выравнивая падение и быстро улепетывая. Окками бросился на сетку, как сторожевая собака на изгородь. Еще и клювом сетку опробовал. В сознании Гарри взорвался целый букет негодования, обиды на преграды и самодовольства, что обидчика прогнали. Еще пару раз стукнув по сетке, с чувством хорошо выполненного долга Удар перепорхнул обратно к своему стволу, за секунды переходя из состояния бойцового петуха в разряд дрыхнущего червяка. Рокот даже не вылез из своей облюбованной ямки на холме, покрутив головой на выпад “братика” передернув плечами и задремав опять. Леди из своих хоромов появиться не снизошла. Такое громкое представление разбудило куратора, коротко глянувшего на мальчика, потом на капельницу, после чего расслабленно потянувшегося заразительно зевнув. Освещение палаты начало разгораться, разгоняя тени и полумрак. Сотворив на ладони очередную птичку, мастер Нисс отправил ее прямо сквозь дверь палаты, потянувшись еще раз и усаживаясь в кресле глубже. - Нус… подопытный – начал он со своей неизменной улыбкой – ты у нас действительно мальчик, который выжил, несмотря на старания четырех мастеров и одного магистр. Гордись! Внес целых два вклада в ритуалистику и артефакторику Домена. Попал в книгу шедевров, тоже в двух категориях, самых универсальных и самых дорогих амулетных комплексов для слушателей. – После паузы, за которую куратор с удовольствием наблюдал смену выражений на лице мальчика, мастер Нисс продолжил. - Правда, на улицах тебя узнавать не будут, колдографии к твоим подвигам не прилагались, и фамилия не станет на слуху по соображениям секретности. Гарри, вздохнувший от облегчения, что еще одна известность промелькнула мимо, попытался прояснить для себя непонятный вопрос, но, даже облизав сухие, слипшиеся губы, смог только прохрипеть. – Зачем так сложно все… Куратор поменял позу в кресле, навалившись на подлокотник, задумался, глянул на запястье, на котором вроде бы ничего не было и начал, посматривая то в окно, то на Поттера и иногда на капельницу, продолжающую равномерно, как метроном, заливать в мальчика зелья. - Гарри, ты как коренной островитянин должен представлять отношение англичан к королеве. Вот вообрази себе ситуацию, королева подбирает где-то мальчишку в обносках, приводит его во дворец, собирает придворных и при всех одевает ему на лохматую, обросшую и нечесаную голову, предположим, вычурный беретик с золотыми бляшками, всякими финтифлюшками и украшательствами, выполненными лично руками королевы. Беретик мальчику не идет совершенно. Ни по образу жизни, ни по достатку, ни даже по размеру. Но королева довольная осматривает получившуюся несуразицу и говорит нечто такое: “…подданные мои верные, хочу, чтоб привели вы мальчика в соответствие беретику, а я завтра на него гляну”. Как ты думаешь, что будет дальше? Не знаешь? Будет сумасшедший дом почище того, что ты видел. Многие именитые модельеры, стилисты и прочая братия постарается внести свой вклад. Придворные внесут свой, так как мальчишку надо научить минимуму хороших манер, а то вдруг королева его за стол потащит. Другим приближенным ко двору, приходиться задумываться, как дать мальчику минимуму знаний по всем отраслям наук и искусств, а то вдруг королева за столом его о чем-то спросит, а он мямлит и не различает лорда, от лобстера. И еще много-много этих самых “вдруг”. Кстати, в связи с возникновением подобных ситуаций королевам, лордам и многим высшим аристократам приходиться быть очень скрупулезными в формулировках своих желаний, чтоб не ставить на уши подчиненных. Сказала бы королева, “причесать и приодеть”, суеты было бы в десятки раз меньше. Но если королева, или, например, наш Лорд, говорят столь расплывчато, это часто означает, что они хотят посмотреть, на что способны их подчиненные. И сделать выводы. И эти выводы кого-то поднимут к новым должностям, кого-то с должностей спустят, кого-то просто приметят, как перспективного или, наоборот, в ком-то разочаруются. И тут уже не важно, был ли вообще мальчик. Я понятно излагаю? Нечто подобное Гарри уже слышал от геммолога и ситуация его почти не обижала. Еще мастер Шарп намекал, что “первоклашка не из их школы” тут мало кого интересует сам по себе. А вот как “мальчик с беретиком от королевы” уже другое дело. Мысленно тяжело вздохнув и кивнув куратору, что все понятно и можно продолжать, Поттер попробовал, присмотреться к клетке с завозившимися фамильярами, привычно поправляя очки на носу. И тут до него дошло, что очков на нем нет. Он даже ощупал лицо для верности, оправы не нашел, зато обнаружил еще короткий ежик волос, вместо своей шевелюры, но по сравнению с отличным зрением без линз короткий ершик не впечатлял. Пока Поттер лихорадочно себя ощупывал и удивлялся, продолжение речи мастера ритуалиста он прослушал, хрипло воскликнув – Я вижу без очков! - Гарри…- слегка недовольно перешел на другую тему куратор - … не крутись! Полежи спокойно, скоро придет медведьма, освободим тебя от всей этой медицины, тогда хоть пляши. – Подумав, мастер уточнил – Кости еще не окрепли, так что пляши шотландские танцы, а еще лучше просто походи по кругу под волынку. А пока лежи, я тебе кратко поясню, что с тобой сделали и какие у тебя ближайшие планы. – Куратор даже заглянул в появившуюся на его руках, уже знакомую Поттеру, папку, за сегодня разбухшую от нескольких листочков до толстой книги, похожей на подаренную Хагридом “Чудовищную книгу о чудовищах”, пока еще не бросающуюся на окружающих, но явно присматривающуюся к мальчику с гастрономическим интересом. - Итак, - начал было мастер Нисс, но потом захлопнув с некоторой досадой папку, прервал сам себя - …нет, придется чуть подробнее об образовании и магах Домена, а то тебе совсем все непонятно будет. – Побарабанив пальцами по закрытой папке, куратор определился с повествованием. - Исторически, друиды предпочитали ритуалы и амулеты чарованию посохом или палочкой. Безусловно, со временем волшебные палочки прочно вошли в жизнь магов Домена, но ритуальная и амулетная магия осталась доминирующей. Все маги Домена хоть немного, но ритуалисты и артефакторы. Все без исключений жители Домена, даже не маги, пользуются множеством артефактов и амулетов, среди которых наиболее распространены амулеты свернутого пространства, используемые вместо сундуков и торб. Среди магов широко применяются тотемы оборотничества, которые по сути те же амулеты специфического свернутого пространства, с подселенными духами и множеством рунных программ развития тотема. В результате большинство магов Домена, тотемные оборотни, с их силой, ловкостью, призывами, но без недостатков проклятых оборотней. Мало этого, наши маги широко применяют амулетные комплексы стихийных, бытовых, боевых направлений. Порой, изготавливая амулет самостоятельно, под конкретный случай и иногда делая его прямо на ходу из подручных материалов в меру таланта к артефакторике. Однако, большинство амулетов все же делают профессионалы персонально для мага, из его, так сказать, плоти и крови. Так что, славу кровавых магов друиды все еще не утеряли. – Куратор подмигнул Гарри, внимающему мастеру. - Как у магов островов есть ритуал в одиннадцать лет покупать ребенку палочку, так у нас есть традиция создавать к этой дате амулетный комплекс для школьника. Родители готовятся к этому событию не один год, определяют особенности и предпочтения своего ребенка, копят средства и заготовки. Обязательных амулетов три, Гримория, или книга заклинаний мага, куда он записывает все, начиная с обучения в школе. Тотем, хотя бы один, и Спорран, тот самый амулет личного кармана свернутого пространства. Ну, и палочка или посох, но в отличие от трех предыдущих обязательных амулетов, палочки и посохи маги частенько меняют или совершенствуют. Маг развивается, его духовное тело изменяется и палочка идеальная в детстве к зрелости уже не так хороша, а в старости может совсем отказать. Маги Островов порой с одной палочкой всю жизнь живут, теории какие-то выдумывают, а ослабление магии к старости связывают только с возрастом, забывая, что детству покровительствует стихия Огня, юности Ветра, зрелости Воды и старости Земли. Тут никак одной пожизненной палочкой не обойтись! – экспрессивно и возмущенно взмахнул руками мастер Нисс. - Впрочем, как гласит поговорка “Забор посередине, поддерживает дружбу свежей”, так что пусть островитяне живут, как хотят, а мы вернемся к амулетам. Список дополнительных амулетов, начиная от писчего стила и очков распознавателей до артефактного посоха, занимает брошюру толщиной в палец. Сам понимаешь, доход и возможности у всех семей разные, поступающие школьники могут иметь только три обязательных амулета и палочку, в простейшем исполнении, а могут навешать на себя всю брошюру рекомендаций. Соответственно, поступающих делят на группы по их оснащенности и направлениям. Получается обычно от двух до пяти слушателей в группе, для которых компонуют свою программу обучения исходя из возможностей школы. – Мастер Нисс вновь глянул на запястье, на капельницу и на дверь, продолжив слегка иным тоном. - Кстати о школе. Надеюсь, ты не думал, что Карусель была создана ради редких в мирное время запусков в нее обучаемых? …Думал? …Зря. Слишком дорогое удовольствие построить обучающий комплекс тысячи дверей и использовать его пару раз в году. На самом деле, там идут занятия обычной школы в обычном времени, с использованием всех обучающих артефактов, портретов и призраков, с периодическим подключением к обучению групп живых учителей, приглашаемых порой со всего Домена. А на те несколько дней, когда Карусель включают в режим отложенного времени для особых групп слушателей, остальные ученики получают небольшие каникулы. Так что не удивляйся, если найдете в помещениях чертогов оставленные “приветы от школьников”. Вчера их порадовали трехдневными каникулами и начали подготовку к запуску вашей группы. Сегодня, ориентировочно часов через пять, все будет готово. Не позже чем через час нам надо покинуть медиков, пройти еще несколько небольших ритуалов для принятия изготовленных тебе амулетов и артефактов. Если ты не знал, настоящие, сильные амулеты нельзя купить, их можно только получить в дар, и лучше по специальным ритуалам. На это у нас уйдет минут сорок. Потом идем к интенданту Чертогов, он уже перетряс свои склады в поисках эксклюзивов, чтоб оснастить тебя недостающими школьными амулетами по расширенному списку. Далее много времени потеряем в библиотеке, заряжая Гриморию страницами учебной и дополнительной литературы. Из нормы изучения сто листов в день, на три года это три сотни книг, а в твоем случае все пять сотен. - Увидев расширенные глаза Гарри, который с трудом осваивал десяток учебников за год обучения в Хогвартсе, мастер обнадежил. – Не волнуйся, программы изучения давно отработаны, зелья и учебные артефакты вам помогут. Так что, следующим пунктом нашей беготни будет лаборатория зельеваров. - продолжил мастер - Наконец, последним этапом подготовки, ты познакомишься с тремя нашими обормотами, примерно твоего возраста, и вы вчетвером пойдете на штурм Чертогов. – Куратор прервался, отвлекшись на открывшуюся дверь, впустившую молоденькую девушку в длинном желтом балахоне и чепце, под который были убраны волосы. Мастер Нисс сел в кресле ровнее, кивнув на приветствие девушки, и продолжил озвучивать планы, наблюдая за уверенными действиями медведьмы, освобождающей Гарри от капельницы и корсета. - После каждого оборота Карусели для вас пройдет год обучения, для меня и остального мира всего несколько минут. Когда вы выйдете из оборота, следующие восемь-девять часов проведете в обычном времени, пока перезаряжают Чертоги. В эти часы будете сдавать комиссии итоговый, годовой экзамен. По результатам экзаменов подкорректируем планы обучения. А персонально тебя еще ждут проверочные тесты созданных нами экспериментальных амулетов. Нам самим интересно, что получилось! – Последнюю фразу куратор произнес уже с нажимом, обращаясь скорее к медведьме, слушающий разговор и мешкающий с освобождением пациента. Девушка все поняла правильно, ускорившись, засуетившись и чуть не уронив стойку капельницы. – И так три раза. Утром послезавтра закончишь младшую школу Домена, при этом тебе уже будет шестнадцать лет и нам изрядно пришлось подумать над составом зелий, не дающих тебе сильно поменяться. Наша внешняя разведка поставила строгое условие, “мальчик, который выжил” внешне и в артефактах распознавания, измениться не должен. Сокрытие фона твоих новых амулетов и маскировочный фон, закрывающий твои изменившиеся духовные силы, стали интересной маго-научной задачкой. А создание артефактной иллюзии твоего старого духовного тела, потянули на еще одну “защиту мастерства”. Но вижу, тебе эти подробности не интересны, так что возвращаемся к тому, с чего начали, к описанию и характеристикам твоих амулетных шедевров. Их ты должен знать досконально! Но продолжим уже на ходу. Опаздываем! Гарри, освобожденный от всех медицинских предметов, бегло осмотрел свое худое тело, шрамов и отсутствующих частей не обнаружил, лихорадочно натянул принесенную медведьмой длинную, свободную льняную рубаху со стоячим воротничком и широкие штаны со смешной ширинкой, запахивающейся косынкой, застегивающийся костяной пуговкой на боку. Одежда пришлась впору, приятно прилегая к телу и удивляя не характерными для Домена вышивками. А вот ботинки у каталки стояли его старые, обшарпанные, с порванными в нескольких местах и связанными шнурками. Глядя на обувь, Поттер собирался с растраченными на одевание силами для рывка обувания. Медведьма, правильно оценив мученический вид мальчика, подала ему большой, на полпинты, стакан с голубоватой, слегка опалесцирующей жидкостью. За спиной у девушки поднялся из кресла куратор, подхватывая стоящий сбоку красивый, кожаный, высокий то ли портфель, то ли саквояж с наплечным ремнем. Накидывая ремень и проходя к двери, куратор, всем своим видом, призывал поторопиться. Выпитое зелье, как всегда было отвратительно на вкус, но подействовало сразу, возвращая бодрость, отгоняя боль и наполняя энергией. Гарри спрыгнул с койки, буквально вдеваясь в ботинки. - После ритуала принятия тотемов и фамильяров, который ты, надеюсь, помнишь, тебе оперировали глаза, снимали с черепа скальп и вживляли в кости высший Дом Духов, с обвязкой универсальными, стихийными, ментальными, защитными и маскирующими амулетами, которые для тебя выбирали не родители, как принято, а консилиум мастеров и магистров. Поверь, ни один родитель не измыслит настолько изощренный комплекс, как группа горящих энтузиазмом ученых не стесненных в средствах. Еще повезло, что время было ограниченно, боюсь, будь его побольше, могло случиться всякое…э… неожиданное. Тебя и так теперь по голове дубиной можно бить совершенно безрезультатно, а через годик приживления амулетов к духовному телу сможешь вообще чудеса творить! Не любые, понятное дело, а строго согласно трехсот страничной инструкции по эксплуатации к шедевру. Мы эту инструкцию тебе писали дольше, чем амулет делали! – С некоторым возмущением подчеркнул мастер Нисс, уже стоящий в дверях, притопывая и ожидая дошнуровывающего ботинки Гарри. Медведьма начала приборку в помещении, делая вид, что разговор ее совершенно не интересует. - Кстати, инструкций по эксплуатации разных амулетов для тебя будет много. Тысячи на три страниц в совокупности. Их надо изучать в первую очередь в тот свободный час, который вам отводится в каждом переходе. Имей в виду, знание инструкций очень строго оценят экзаменаторы после первого же оборота. Закончив обуваться, подхватив клетку продолжающих безмятежно дрыхнуть фамильяров, Поттер попрощался с медведьмой, устремляясь вслед уходящему куратору. Пока шли лестницами и запутанными коридорами, мастер Нисс подробно расписывал, как и из чего делали шедевральный, триединый артефакт, вершину чего-то там и в чем-то новое слово. Поттер поплыл уже в первые минуты пояснений, засыпанный незнакомой терминологией, и дальше только согласно кивал все еще слегка побаливающей головой. Понимая, что мастер просто делится восхищением, расписывая подробности скорее для себя, чем для необученного мальчика тринадцати лет, Гарри старался сохранять на лице выражение заинтересованности и восхищения, краем глаза наблюдая за снующей по коридорам разнообразной живностью. Веселая борьба пары опоссумов, что-то не поделивших на бегу, вызывала пока больше интереса, чем объяснения мастера, упоминавшего уже какие-то созвездия и противостояния. Наконец очередной коридор вывел их в уже знакомый, огромный ритуальный зал, наполненный людьми даже больше, чем днем. У схемы зала перед выходом вновь толпились маги, по большей части молодые. Некоторые обсуждали ритуалы, часть присматривалась к меткам, отмечавшим занятые круги, часть глазели на девушку, увлеченно рассматривающую нижнюю часть схемы, тем самым выставив на обозрение обтянутый тонкими брючками зад, по мнению Гарри, напрашивающийся на пендель, как это неоднократно было с подобными ситуациями в школе Литтл Уингинга. В реальности этого Домена на выпирающее богатство покусился пробегающий мимо барсук, подпрыгнувший с веселым хрюком и то ли прикусивший, то ли ущипнувший мягкое место девушки. Все бы ничего, но барсук предварительно проскочил между ног Гарри, и, сделав свое черное дело, уже улепетывал, когда взвизгнувшая, разъяренная девица развернулась к Поттеру, всем своим видом обещая мучительную и скоропостижную смерть. Представив настолько глупую кончину, после всего сделанного, мальчик лихорадочно закрутил головой в жесте отрицания и потыкал пальцем вслед убегающему барсуку, пряча другой рукой клетку за спину. Пусть это было не совсем по-гриффиндорски, а скорее по-слизерински, но у девицы уже когти на руках отрастать начали! А ему теперь о братишках и сестренке заботиться надо. Проследив за пальцем Гарри и зафиксировав прищуренным взглядом убегающую жертву, девушка с каким-то гортанным выкриком метнулась вверх, вытягиваясь и собираясь в большую, явно хищную птицу, клацнувшую перед носом Поттера когтями, размером с ладонь мальчика. За дальнейшей погоней Гарри следил, пока куратор отмечал на схеме бронируемые круги. Маневренность четвероногого пока побеждала мощь крылатой, барсук с веселыми визгами, слышными даже через мерный шум большого, полного людей зала, уворачивался от пикирующей и взлетающей птицы, клекочущей все более раздраженно. Увидеть, чем кончится столь непривычная “драка на перемене”, как это раньше называли в школе, мальчику не довелось, спеша в зал вслед за куратором и теряя парочку из виду. На этот раз Гарри с мастером Ниссом не выделялись необычной одеждой, дойдя до нужного круга не обращая на себя внимания. Порой не нужно никакой магии и мантии-невидимки, чтоб стать совершенно незаметными.