₪₪₪
9:31 века Дракона, день двадцать восьмой месяца Жнивень
Дайлен смертельно устал, это кладбище давило на него сильнее, чем он ожидал. Он слышал шаги за спиной – Справедливость, Веланна, Сигрун, Андерс, Натаниэль. Они спускались всё ниже, сквозь гниль, кровь и вездесущую Скверну, склизкие личинки, трупы, оголённую и почерневшую плоть, ветхие ступени, пыль и копоть, всё глубже. Логово Матери. – Не очень-то уютно, да? – Андерс хмыкнул. Они преодолели сотый, кажется, пролёт и оказались на очередной причудливой платформе – повсюду виднелись следы Скверны. – Вот мы и снова встретились, Страж. Амелл увидел Архитектора, стоящего на возвышении напротив. Это чудовище, неестественно высокое, деформированное, в причудливых одеждах, покрытых пылью, в изощрённой маске, застилающей глаза. От его низкого голоса хотелось убежать – глубокий и спокойный, полный мудрости и лёгкого не вызывающего отторжения снисхождения. Дайлен боялся его. Дайлен боялся его, ведь он не мог вспомнить, какой ещё маг за последние несколько лет умудрился погрузить его в сон и оставить абсолютно беспомощным. За последние годы Страж не встречал равного себе соперника, тем более равного себе мага, но это существо вызывало лишь страх. И любопытство. Из-за спины Архитектора показалась знакомая гномка. Странная, в уничтоженных временем доспехах Серых Стражей, с глазами, полными мутной Скверны, но всё же с живым и осознанным взглядом. Увидев Амелла и его сопартийцев, она выхватила меч из-за пояса и приготовилась к битве. Веланна охнула. – Нет, Ута. – Архитектор преградил ей путь костлявой рукой с длинными когтями. – С этого не начинают. Дайлен очень устал. От противостояний, претензий и сражений, от того, что вновь свалилось на него после денеримской битвы. Он устал от всего, что было потом, от жестокости, что сотворил – кто? – какая разница? – Архидемон, Мать, Архитектор, очередное чудовище, что мешало ему закончить то, о чём он давно мечтал. Он мечтал уйти. – А я… – Амелл поднял обе руки, кончики его пальцев охватили искры. – А я, пожалуй, начну. Архитектор оказался проворнее, чем думал Страж. Чудовище мгновенное взмыло в воздух, оторвавшись от земли и, подняв руки, выпустило наружу волну осквернённых чар. Страж, не опуская рук, сжал кулаки. Сила, которую он сдерживал, вырвалась на волю – искажающая пространство рябь устремилась вперёд. Чары Архитектора, воплощённые в волне потемневшей золотой пыли столкнулись с магией Амелла. Ута, вскрикнув, отлетела в проём, находящийся за порождением, но сам Архитектор остался на месте. Сигрун, Натаниэля, Веланну, Справедливость и Андерса отшвырнуло к стене за спиной Дайлена. Более того, прямо из стен их охватили извивающиеся и голодные древесные корни, взявшиеся будто из ниоткуда – сопартийцы были обездвижены, будто сама плоть этой древней тевинтерской крепости решила поглотить их. Снова Страж недооценил противника. И снова остался один. Амелл, выставив ладони вперёд, выдохнул. Сгусток сапфирового пламени, сливаясь в единый ревущий и испускающий искры луч, устремился в сторону порождения. В ответ ему с самых кончиков когтей Архитектора родилось тёмно-золотое пламя. Два луча столкнулись, на одно мгновение всё вокруг накрыл громогласный взрыв, вспышка, возникшая от столкновения чар, одновременно оглушила и ослепила всех, кроме Амелла и Архитектора. Они оба парили над землёй, не разрывая сапфирово-золотого луча, ревущего между ними. Лица были искажены напряжением, руки обоих дрожали, испуская на встречу друг другу смертельные чары. С потолка древней крепости сыпалась пыль, всё вокруг дрожало. Дайлен почувствовал, что порождение слабеет, и усилил натиск, а затем охнул. Он неоднократно сталкивался с разного рода магией, но самой коварной из них всегда была магия порождений тьмы – она всё искажала, изворачивала и обращала против. Когда его рассыпающий искры сапфировый луч пламени почти достиг заслоняющегося ладонями Архитектора, тот, извернувшись, раскинул руки – в этот момент Амелл почувствовал, что его чары словно провалились в бездну и утекли куда-то глубоко вниз. Архитектор подчинил их себе, и из них он, взмахнув руками, сотворил гигантскую фигуру источающего жар дракона, который, раскинув крылья, ринулся на Дайлена. Страж повалился на колени, отпрянув от всепроникающего жара. Амелл, вспоминая всё, что знал об условности любой формы от Морриган и Винн, но – главное – от Наковальни Пустоты, древнего духа из Брессилианских руин и демона желания – очистил сознание и попытался выпустить из себя, смешав с пустотой Скверны, волну Отрицания – сработало. Повинуясь движению руки Стража, пламенный дракон повалился на землю, словно поражённый стрелами пустоты со всех сторон, а затем слился в волну, изменившую цвет на сапфировый, подчинившуюся чарам Дайлена. Он, раскинув руки, обратил эту волну против Архитектора и вновь охнул, когда увидел, что тот, испытывая огромное напряжение, всё же поглотил её самыми кончиками своих когтей до последней капли жидкого пламени. Архитектор ослаб, на мгновение повалившись на испещрённый узорами пол. Страж, ни на секунду не отвлекаясь, сделал сложный пасс руками, описывая изощрённые узоры в воздухе, призывая окружающий его мир на помощь, обратившись к долийской магии. Древние каменные стены, окружавшие их, словно откликнулись на этот призыв, выпустив из себя щебень, из ниоткуда взявшиеся листья и извивающиеся корни, древний ветер, отдающий запахом жимолости и скошенной травы; вокруг замелькали призрачные фигуры древних и озлобленных сильванов. Вся эта призванная сила заключила порождение в кокон, взмывший ввысь. Амелл, с трудом удерживая чары окутанными янтарно-изумрудным мороком руками, заметил, что Ута, которая давно очнулась и спустилась по ступеням вниз, подобралась прямо к беззащитному Андерсу, скованному корнями у стены. – Нет! – Страж крикнул и, разорвав долийские чары, протянул руку в сторону Уты. Гномка отлетела в сторону, поражённая ударной волной. А затем Архитектор, воспользовавшийся возможностью и освободившийся от кокона, внезапно атаковал: на этот раз в сторону Дайлена устремилась волна чёрного дыма, смешанного с гнилой позолотой – снова чары, пропитанные Скверной. Амелл обратился к той части магии, которую познал, спасая Кинлох – полное отрешение и невозможность влияния на сознание и внешний мир. Он заслонился руками, окутывая себя сферой звонкого белоснежного света – вновь сработало. Отдающие гнилью чары порождения не причинили ни малейшего вреда, рассыпаясь вокруг него жалким пеплом. Однако затем Дайлен заметил, что частички чар Литании Адраллы словно поглощаются тучей, которую сжимали когтистые лапы порождения. Он не успел ничего сделать – Архитектор выпрямился, виртуозно соединив несоединимое, и раскинул руки, выпуская наружу соединённые ими чары. Дайлен отшатнулся, утратив контроль над заклинанием, а затем, вскрикнув и взмахнув рукой, поднял в воздух всё, что они разрушили во время этой битвы, ведь оно всё ещё клокотало от заключённой силы. Камни, щебень и пыль устремились в сторону Архитектора, но тот, подняв ладонь, остановил их движение, выпустив из кончиков пальцев молнию. Амелл подхватил её ладонями и направил обратно – вновь всё вокруг озарилось вспышками и взрывами, они оба схватились за одну и ту же источающую разрушение нить, никто из них не собирался отступать, хотя разряд был всё ближе и ближе к порождению тьмы. Страж, вскрикнув, поднял руки вверх, и их скованная вместе молния, ударившись в потолок, обрушила на Архитектора груду камней – тот, выпрямившись, без всякого усилия расшвырнул обломки по сторонам. Но этой секунды хватило Амеллу – он понял, что всё же вынужден применить против этого чудовища свою самую страшную силу. Страж вновь закричал – его глаза наполнились кровью и вспыхнули словно угольки – волна чёрного дыма, смешанного с кроваво-красными всполохами полетела в сторону противника. Архитектор, на мгновение замешкавшись, выпустил из кончиков своих когтей золотистое пламя – все чары, собранные ими, устремились в сторону Дайлена однородным потоком. Будто сам Чёрный Город вдруг навалился на него. Заклятья столкнулись, всё вокруг накрыла яркая вспышка, раздался взрыв. А затем глухая тишина. В темноте древнего зала все увидели, как в месте столкновения их чар будто прорвалась Завеса. И сквозь прозрачный занавес открылась картина: небо, разорванное страшной изумрудной раной. А затем, сквозь бесконечную тишину веков – вой одинокого волка. Всё закончилось. Снова наступила тишина. Пыль осела, чары развеялись, Дайлен обнаружил себя стоящим напротив согнувшегося в агонии измождённого Архитектора, сам Страж тоже понимал, что сил у него почти не осталось. Все они тяжело дышали, Ута медленно подошла к порождению, скрывшись за его спиной. Веланна, Справедливость, Натаниэль, Сигрун и Андерс, освободившись от оков, обнажили оружие, стоя позади. – Может, всё же поговорим? – спросил Архитектор.